Loe raamatut: «Реалист»
© Ульяна Сысоева, 2022
ISBN 978-5-4493-3991-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть 1. «Бокетто»
Глава 1
Наперекор всем Влад стал писателем. Являлся ли он наследником из семьи творцов? Нет, родители его были обычными офисными служащими всю их жизнь. Начинаний сына они не поддержали, считая, что этим делом на жизнь не заработаешь. Однако юный Влад, еще заканчивая юридический университет, настаивал, что посветит свою жизнь творчеству.
Даже в первые минуты успеха, когда его книги согласилось напечатать приличное издательство, Влад не переставал уверять отца, что все это не глупое хобби. Отец же был непоколебим. «Мы всю жизнь проработали на страховую компанию и никогда ни в чем не нуждались. Разве тебе чего-то не хватало, сын? Так что же ты глупостями занимаешься? Даже история доказывает – писатели счастливо не живут!». И плюнул вдогонку, не желая ничего больше слышать о его «писульках». Мать поддержала главу семейства, как делала это всегда. Однако Влад не отступил от своего и продолжил писать.
Скромный успех шел к нему, и Влад не переставал горделиво припоминать свои аргументы в том споре, но только уже не родителям, а своей жене. С отцом и матерью он прекратил общение, веря в свою правоту и не желая о чем-либо с ними говорить, пока и они этого не признают.
Талант Влада обеспечил ему дом, машину, и, немного, но славу. Можно было бы иметь и большее, считал Влад, но достаточно и того, что он имел самое важное – свободу и независимость. Свободу от оков претенциозного общества, боящегося сделать шаг право или влево, рискнуть и просто попытать удачу. Влад надсмехался над этими пленниками офисов, опираясь на свой удачный опыт. Было ли это действительно удачей или результатом упорной работы, мужчина сам не понимал. Но, что в успехе причастно и то и другое, сомнений не вызывало. Ведь самое главное Влад сделал – он попытался. «А смелым и ветер в паруса!».
И смеялся он самозабвенней, когда глядел на «белых воротничков» из окна кофейни в будний день. А за столиками вокруг рассиживали только студенты, и он один среди них, – непокорный, состоявшийся и слегка знаменитый взрослый мужчина. Влад сидел и записывал что-то в блокнот для своей будущей книги, а снаружи пробегали мужчины и женщины, в строгой форме, с портфелями в руках. С работы – домой. Чтобы улечься спать пораньше. А завтра снова на работу…
В кофейне, куда часто его звал Леон, Влад ждал старого друга, попутно делая заметки и маленькими глотками попивая давно остывший капучино. Вокруг шумели кофемашины и бряцала посуда, но их Влад старательно игнорировал, как и людей о чем-то пустом болтающих.
– Прости, дружище, задержался.
Влад и не заметил, как за его столик присел Леон.
– На работе? – поднял он глаза.
– Нет, в тире. Ты забыл, где я работаю?
– Настолько там все плохо?
– Ты про тир или работу? – Леон поправил волосы и одежду и грациозно расправил спину.
– Про работу.
– А как же. Уже и подумываю как бы в полицию устроиться.
– Чтобы опять ничего не делать? – улыбнулся Влад.
– Ничего не делать, да хоть на гособеспечении, ха-ха! Одно другого не хуже, а там и ближе к оружию можно будет быть.
– Почему тебя так манит оружие?
– Потому что я – лентяй, а хочу работать в полиции. Только оружие в моих руках сможет меня защитить в скверные времена. Думаешь те, за стеной, будут сидеть спокойно всегда? Даже я бы уже устроил бунт.
– Но ты не там. И они не ты. Изгои уже устроили себе хорошую жизнь и смирились со всем.
– Даже с тем, что они отбросы?
– Как-то грубовато. Но да. Только вот ты собрался обороняться пистолетом от безоружных. Их восстание будет изнутри, это будет война информационная. Изгои покорят нас лишь тем, что мы не умеем жить как они. Что угодно может вывести из равновесия наш унылый народ, не знающий горя и потерь. Маленький сбой в системе… и бац!
– Изгои не настолько умны.
– Откуда ты знаешь?
– Ну это же очевидно. Да и давно ты их защищаешь?
– Как начал писать новую книгу. Точнее, только задумал писать.
– А, так вот что за неотложное дело, ради которого ты меня позвал?
– Разве нужен повод, чтобы позвать лучшего друга выпить кофе? Но ты прав. Я задумал написать фантастический роман…
– Ну да, то, что Изгои восстанут – та еще фантастика.
– Да брось! Что ты как!… Как… Как мой отец?
– Почему это?
– Не веришь ни во что, что хоть немного отличается от твоей точки зрения и правил.
– О, поверь, я знаю твоего отца и могу точно сказать, что таким, как он никогда не стану. «Я – глава семьи, в моих руках вся наша жизнь, я в ответе за всех., бла-бла-бла…». Он отбил у меня всякое желание быть семьянином. Эти обязательства, ответственность, достаток – все это не для меня. Слишком много проблем!
– Угу…, – Влад опустил глаза.
– Прости, я не то, чтобы…
– Да ладно, забудь.
– Ты ведь знаешь, я всегда готов вам помочь….
– Все, хватит!… Мы тут не для этого. Так вот. О чем это я? А. У меня уже давненько появилась идея написать кое-что фантастическое. Был один сюжет, но ему чего-то не хватало. И вчера наконец дошло, как все нужно сделать. Все сразу сложилось! Но для этой книги потребуется длительная и тщательная работа. Ты не против, если я перестану писать сентиментальную прозу? Тебе же лучше знать, что требует читатель. И… мне все-таки нужны деньги, а я в этом не разбираюсь… Но я точно уверен – книга получится крутая!
– Кажется, ты сам ответил на свой вопрос. А про что она хоть?
– Ну, там ад восстает. Из земли выходят адские монстры… И монстры…
– Куда ты смотришь?
– Тс. Обернись незаметно. Видишь девушку в шляпе? Тебе она не кажется знакомой?
– Кажется. На твою Сашу из «Далекого ветра» похожа.
– Да! И я о том же.
– Ну я ее тут давно приметил. Еще когда ты выпустил ту книгу. Но думал, что воображение у нас с тобой все же отличается.
– Видимо, я так хорошо описал ее образ, что любой узнает персонажа в ней.
– Ага.
– Аж мурашки по коже. Уже не в первый раз замечаю людей, чем-то похожих на моих персонажей.
– Ну, лишь бы потом своих «адских монстров!» не увидел среди них.
– Ах да! Об этом. Вот эти монстры, они как бы заключены под оболочкой из земной коры, и им нужно ее разломить, попутно уничтожив все живое на Земле, чтобы освободить других своих…. Как бы братьев. Но им будут противостоять обычные люди. Ну как люди. И оружие у них будет специальное… – Влад помотал головой. – Эх, прости, что-то никак не соберусь с мыслями – не умею я речи говорить. Еще и ночью опять этот случай был… Совсем с ума схожу. Надо было мне отменить встречу.
– Ничего. Я все понимаю. Мне можно было ничего не объяснять. Я согласен рассмотреть любую твою идею. Просто напиши синопсис и отправь по электронной почте.
– Да, так будет лучше.
– И знаешь что? Может, тебе попробовать развеяться моим способом? В тире.
– Даже не знаю. Я ведь ни разу не стрелял.
– Какая разница? Ты собирался писать фантастику – так почему бы не попробовать еще что-нибудь новенькое?
– Ты чертовски прав! – Влад воспрянул и даже широкая улыбка блеснула на его лице. – И больше того, мне ведь предстоит писать сцены стрельбы, а я даже пистолет в руках не держал. Где же мой профессионализм?
– Вот это верно! Узнаю своего старого доброго Влада. А теперь отдыхай.
– А это уже не профессионально.
– Зато по-писательски.
***
Нет человека без надежды в сердце. А надежды рано или поздно порождают цель. Но чего же она стоит? Обычно, многого, если цель действительно стоящая. И ничего не будет точно так, как захотим – мы заплатим втридорога, пройдем череду разочарований, и итог может быть даже не таким, каким подразумевался изначально. Жизнь может перевернуть все с ног на голову, бросить на твои плечи тяжелейшее бремя, точно зная, что оно тебе под силу. Но то, к чему придешь, будет именно тем, в чем ты нуждаешься, хотя можешь не догадываться об этом поначалу. Поэтому цель – лишь ориентир.
Не смотря на то, что его путь был тернистым и извилистым, Влад был уверен в своих силах и делал все, чтобы достигнуть своей цели. Он и сам признавался, что хочет убить сразу двух зайцев – выпустить книгу, которая прославит его как писателя, и гонораром, полученным за нее, оплатить лечение сына. Сам он полагал, что такой путь вернее и короче.
Его рабочее место располагалось везде, где только мог уместиться ноутбук. То могла быть барная стойка, отделяющая кухню от зала или же журнальный столик напротив телевизора. Садовые качели на веранде были также превосходным вариантом. Порой приходилось усаживаться прямо на полу под грузом внезапного вдохновения. Но лучшим для Влада было соседство с кофеваркой. Аромат обжаренных зерен будто просачивался до самого сердца, захлестывая тонусом и одновременным расслаблением, настраивая писателя на рабочий лад. Запах кофе наполнял просторный зал, занимающий весь первый этаж, и вытягивался в открытую дверь веранды. Проходящие мимо дома люди могли запросто учуять это. И им не сложно было догадаться, кто здесь живет, ведь кофе – напиток творцов.
Влад плеснул кофе в кружку, и, усаживаясь за барный стол, тут же отпил. Температура и горечь свели язык, но он даже не обратил внимания, потому что был полностью погружен в работу.
– Не хочешь хотя бы денек передохнуть? – раздался ласковый женский голос.
Его супруга, Милана, стояла у дверей веранды с небольшим букетом гомфрены в руках. Точно ангел она вошла в дом, – закатное солнце за ее спиной блеснуло золотом на светлых волосах, а ее ясные голубые глаза и мягкая улыбка всегда дарили ощущение спокойствия. Казалось, она сама никогда ни над чем не тревожилась, не придавала значения мелкой каждодневной суете. Но сколько же забот в ее голове и какой груз на сердце таились на самом деле…
– Нет, – ответил Влад. – Я не успокоюсь, пока не напишу синопсис. Мне нужно одобрение Леона, чтобы начать серьезную работу. Еще неизвестно насколько она затянется…
– А мое одобрение ты услышать не хочешь?
– Конечно же хочу, – мужчина услышал легкую обиду в ее словах. – Как только закончу – сразу дам тебе почитать. Думаю, Леон немного потерпит.
Женщина подошла к барной стойке и положила букет сухоцветов перед собой.
– Приятно слышать, что мое мнение еще в авторитете, – довольно улыбнулась Милана. – Просто ты даже не сказал мне, о чем пишешь. Хотя, как поглядеть, ты так увлеченно работаешь! Такого я еще не видела. Ты, наверно, даже не ел сегодня?
Влад задумался.
– Да, точно. Но сейчас это не важно. Я хочу попробовать написать кое-что новое. Точнее, уже начал. Надоела эта глупая любовная ерунда, которую я писал. Романы – это ужасно скучно и приторно, – он потер пальцами глаза и тяжело вздохнул, – но люди это покупают, хоть уже гораздо меньше… Думаю создать что-нибудь новенькое, что даст больший успех.
– Здорово! – Милана попыталась что-нибудь разглядеть на экране.
Мужчина улыбнулся.
– Да. Надеюсь, мне дадут шанс. Леон тоже хочет попробовать перейти в другой отдел, но он сидит в сентиментале, чтобы не рисковать местом. Может, поговорит с кем-то из начальства и удастся пропихнуть эту книгу.
– А какой жанр?
– Фантастика.
Милана потупилась и начала неловко теребить цветок букета.
Влад встревожено взглянул ей прямо в глаза:
– Что-то не так?
– А ты… Ты уверен, что сможешь создать что-то… совсем отличное от прошлых работ? Ты ведь уже написал так много романтики – по силам ли другой жанр?
– Почему нет? Не вижу ничего страшного в этой попытке. Нельзя идее пропадать, особенно в сегодняшней ситуации. Я уже все детально продумал и рассчитал. Осталось только написать саму книгу. Думаю, я смогу закончить синопсис где-то к вечеру и уже завтра отдать его Леону, но раз ты хотела прочитать…
– Не беспокойся, я управлюсь и за ночь. И вправду не стоит затягивать с этим делом.
Влад довольно улыбнулся.
– Ты же знаешь, твоему мнению я всегда доверяю. Надеюсь, синопсис поможет развеять твои сомнения.
– Я тоже, – тихо произнесла Милана и неспешно направилась к лестнице.
Мужчина поначалу вернулся к работе, но смысл сказанного женой вскоре дошел. Однако он ничего не сказал вслед, не догнал ее и не успокоил. Обиженным Влад почувствовал больше себя.
Его рука сама собой потянулась к помятому бутончику. На вид цветок был нежным и пушистым, а на ощупь оказался колкий.
Влад не понимал, почему же Милана до сих пор не доверяет его методу заработка. Это быстро, да и денег можно получить с лихвой. Ему нужна была только поддержка, как раньше, до проявления болезни сына. Вот только Влад не принимал того, что, возможно, он ставит во главе всего именно цель прославиться. Мужчина всячески отгораживался от таких обвинений.
К тому же его занятость негативно сказывалась на семье в целом. Влад был излишне увлечен работой, уделяя жене и ребенку куда меньше времени. И это была не та работа, когда муж приходит вечером, и его тут же окружает любящая семья, они радостно приветствуют главу семьи и идут все вместе ужинать. За столом рассказывают, что произошло за день, а затем усаживаются в гостиной и играют в настольные игры… Все это глупые выдумки старых фильмов. В случае с их семьей муж бессрочно занят работой. Мог просиживать целыми днями дома, уткнувшись в ноутбук, либо пробыть до ночи в Издательстве, а вернувшись, снова усесться за письмо. Его распорядок дня был очень ненормированный, и это раздражало Милану, так как они не могли отвести какой-то определенный день для семьи. Но Влад упрямо оправдывался, что все это делается только ради них и главным образом для сына.
Их единственный сын Марк страдал от эпилепсии. Болезнь осаждала мальчика с каждым днем все больше и вызывала серьезные опасения. Приступы начали чаще случаться днем, когда он был в школе, и родители не могли ему помочь. А ночные приступы стали более продолжительными. На лечение нужны были деньги и немалые.
Поэтому Милане приходилось только смущенно кивать и оставлять мужа в покое, позволяя ему искать попытки заработать большие деньги. Она любила Влада всем сердцем и не хотела напрасно обвинять, но недобрые мысли посещали ее голову все чаще. Ведь сына она любила не меньше. Однако, не в ее праве было выдвигать обвинения. Сама Милана не имела работы, хоть и безутешно искала, но путь ее был более очевиден и предсказуем.
По образованию Милана филолог, но так уж сложилось, что писать ей не дано. В этом деле на передний план выходит фантазия, а грамота – дело наживное. К тому же редакторы могут за тебя поработать. С самой первой книги Милана помогала мужу в редактировании, указывала на моменты, которые стоило исправить, искала ошибки и тому подобное.
Она не отговаривала Влада и вместе с ним надеялась на успех затеи с новой книгой, просто ее работа стала бы планом «Б». В отличии от Влада, Милане нужен был запасной причал, чтобы не начинать все с нуля.
И даже, возможно, не с нуля, а с минусов.
Весь оставшийся день Влад работал, и теперь уже жена старалась ему не мешать. Она тихо работала в саду, готовила и помогала Марку с домашним заданием, сидя в его комнате на втором этаже.
К вечеру, как обещано, работа была окончена.
– Здорово! Такой большой синопсис, – сказала Милана, получая текст в руки. – Какой же будет сама книга?
– Да-а, – посмеялся Влад. – Я наверняка перестарался. Подумал, этот жанр требует больших подробностей.
Оставив жену за чтением, Влад поднялся в комнату сына. Еще в проходе были слышны приглушенные звуки немного фальшивящей скрипки.
Дверь открылась, и уши мужчины поразил громкий визг инструмента. Он непроизвольно скривился.
– Па-ап! – простонал Марк.
– Ха-ха! Ты должен привыкать к чужому вниманию. Ты же будешь музыкантом!
Одиннадцатилетний мальчик надулся.
– Нет, это не так.
– Что? Почему же?
– Я…, – мальчик растерялся и присел на кровать, положив скрипку рядом. – Я не думаю, что из меня что-то выйдет. Еще этот конкурс… Не надо было мне соглашаться на участие, – он нервно теребил конский волос у смычка. – Ты же сам все слышишь – это звучит уродски.
– Не надо так. Все творцы сомневаются, и все начинают подобно тебе, но им дается успех благодаря труду и тренировкам.
Влад присел рядом, чувствуя, как внутри него все начало сжиматься. Ему было жаль сына за его настрой к жизни – Марк начал разочаровываться даже в том, что его когда-то радовало.
– Папа! Разве я похож на всех?! – вскочил с места Марк.
У Влада руки сами собой потянулись поддержать сына, чтобы тот не упал. И мальчик это заметил.
– У музыканта не должны дрожать руки! Музыкант не должен валиться в судорогах на сцене! А вы не сможете ходить за мной вечно. У меня так никогда не будет нормальной жизни из-за этой дурацкой эпилепсии!
Мальчик яростно схватил скрипку и небрежно бросил в футляр. Смычок упал рядом.
– Почему вы не можете оплатить мне лечение? Не можете взять кредит или что-то еще там…
– Марк, когда в семье работает один человек, кредиты не выдают. Как только мама устроится на работу, посмотрим варианты. Но, понимаешь, у меня нет стабильного заработка – могут отказать из-за этого.
– Но только на твою зарплату мы же смогли купить этот дом?
– Да, только… То были сбережения. Мы потратили все.
– Не надо было его вообще покупать.
– Знаю. Только кто мог предсказать, что всего через четыре месяца откроется твоя болезнь. И еще начнет так усиленно обостряться.
Влад, не зная, куда девать руки, провернул часы вокруг руки, затем всмотрелся в циферблат и увидел, что секундная стрелка начала метаться вперед-назад. В напряженной тишине начали раздаваться сдавленные всхлипы. Марк сидел на коленях у футляра и, потирая изгиб скрипки, уливался слезами.
– Что же ты? Все будет хорошо, я обязательно заработаю денег, обещаю… – присел Влад рядом.
– Я скрипку поцарапал.
– Оу, ну что же так плакать над ней?
– Она у меня одна, другую вы все равно не купите.
– Не преувеличивай. Все же в порядке с ней! Подумаешь – пара царапин. К тому же ты вроде уже и не хочешь быть музыкантом?
– Я не знаю, – тяжко вздохнул Марк, уже перестав плакать, и вытер рукавом щеки.
– А может… Может ну ее? То есть, может подумаешь о каком-нибудь другом занятии, раз так беспокоишься, что не сможешь играть? Станешь, не знаю даже, что тебе подойдет…
Тут на него уставились заплаканные глаза сына, пронзившие сердце жалостливым видом.
– Ты не хочешь, чтобы я играл?
– Не то, чтобы я против… Просто, зачем тебе эти переживания из-за конкурса, выступления. Кто знает, как поведет себя болезнь в будущем.
– Но ты же сказал, что сможешь вылечить меня.
– Я…
– Ты же сказал! Это значит, я всегда буду таким?
Из глаз Марка прыснули новые слезы. Он яростно топнул ногой, захотел было что-нибудь разбить об пол, но пожалел и светильник, и часы. В итоге схватил подушку и со всей силы швырнул отцу в лицо.
– Вали!
Влад осторожно положил подушку на место.
– Успокойся, успокойся. Я ухожу. Только не нервничай, а то опять начнется…
– И пусть! Упаду, разобью башку и умру! Тебе только легче будет!
– Не говори так, – испугано, чуть ли не взмолился мужчина.
– ВАЛИ! – неистово процедил сквозь зубы Марк.
Влад поскорее закрыл за собой дверь. Сердце начало колотиться сильнее. Он не отходил от двери, прислушиваясь к движениям сына. Марк еще немного рассержено пометался по комнате, затем плюхнулся на кровать и со всей силы ударил кулаком по стене. Затем более-менее успокоился. Но Влад продолжал караулить.
Вина не отпускала сердце. Нужно было подождать, пока Марк успокоится, и извиниться перед ним.
Влад уперся локтями в перила и взглянул вниз, осматривая оба этажа дома. От стен еще чуть веяло краской, а дерево, до сих пор не затертое, сияло лаком… Действительно, кто бы мог подумать, что судьба так круто повернется перед этой семьей.
Первый приступ Марка случился, когда ему было почти девять лет. Он отличился сдержанностью, по сравнению с нынешними приступами, но еще тогда сильно напугал родителей. Между первым и вторым приступом прошло около месяца. Как раз в это время они ездили по врачам и полностью обследовали Марка. Врачи успокоили и сказали, что не стоит сильно волноваться – «Случай несерьезный». Ограничились лишь советами навроде «Телевизора и компьютера не больше часа в день». Затем обмороки начали случаться раз в месяц, раз в два месяца… Но после того, как Марку исполнилось десять, они начали постепенно учащаться и происходить то раз в две недели, то через день. Все это случалось почти всегда ночью, но к одиннадцати годам и днем.
Влад и Милана забили тревогу, еще когда случился первый приступ «через день». Тогда они прошли с сыном каждого врача, выслушали все советы, но все сводилось к одному – дорогостоящая операция.
С того момента Милана (тогда еще работающая клерком в мелкой компании по производству ароматизированных ручек) начала искать новую работу. Узнавший об этом начальник тут же кинул ей на стол бумагу об увольнении. Женщина взмолилась перед ним, рассказала о ситуации с сыном. Немного подумав, мужчина сжалился над ней и оставил работать, но без премий в течение квартала. Не прошло и полутора месяцев, как компания разорилась. И так до сего момента Милана и не смогла найти работу. Благо небольшие гонорары Влада помогали им оставаться на плаву, но из этого они ничего не могли отложить сыну на операцию.
В последние два месяца ей стали приходить предупреждения «Постановления 3.7.1». По этому постановлению все граждане, не получавшие на личный счет поступления в качестве заработной платы в течение шести месяцев, в принудительном порядке должны отрабатывать «долг перед государством» на общественных работах на срок до двух месяцев. Если после отработок человек не находит работу еще в течение полугода, он подлежит уголовному наказанию вплоть до пожизненных общественных работ в местах лишения свободы. Там уже рассматривается количество смененных рабочих мест и причины смены, должности и заработная плата. Чем больше получал человек, тем было для него лучше, конечно же. Мог отделаться и наказанием сроком всего в год.
И вот вместе с мужем Милана старалась поднять все связи, всюду оставлять резюме, но населенность в городе большая, рабочей силы много, а вакансий – мало. И ведь никто не сидел без дела, люди работали, можно сказать, до гробовой доски. О понятии «пенсия» люди забыли шестьдесят лет назад. И всем, кто не мог уже по состоянию здоровья работать, находили маломальскую, но работенку. Хоть бумажки степлером соединять. Люди в Зените превратились в пожизненных «свободных рабов». Никто не мог спокойно находиться без дела. Все должны трудиться на благо друг друга. Этот город превратился в муравейник. Серый, металлический, остроконечный бизнес-муравейник деньгооборота.
От размышлений Влада отвлекла жена.
– Что там у вас произошло? – озабоченно озиралась она на дверь.
– Ничего, ничего, не беспокойся, – Влад тут же отодвинул ее от двери, взяв за плечи. – Так что, прочитала?
– Да.
У мужчины внутри все вспыхнуло от любопытства.
– Понимаешь…. Все это время ты писал чудесные романы. Они были пропитаны таким счастьем и теплотой, что это… Эх. Оно очень грубо, по сравнению с остальными работами. Прости, но это так. Я ничего плохого не могу сказать о сюжете и поворотах, – да, они впечатляющи. Однако это не по мне. Может все дело во вкусах, но это слишком жестоко.
Влад не знал, что ответить. Он всегда доверял в этом деле жене и хотел бы послушаться ее. Вот только он был уверен в будущей книге.
– Да, может оно и так. Но, возможно, ты уже привыкла к чему-то нежному, любовному. А вот мне уже это надоело. У меня нет идей в плане романов, но полная голова фантастики…
– Я тебя не отговариваю, – прервала Милана и приложила руку к его груди. – Просто подумай, действительно ли твои труд и время будут стоить этого, – она говорила это серьезно, но с любовью.
– Не хочу отступать в очередной раз. Эту идею я прятал слишком много времени. Также боюсь, что книгу не примут. С каждым новым шагом ее развития в моей голове, я понимал, что она может перевернуть нынешнюю литературу, заставит встрепенуться издательства и читателей. Да, звучит самонадеянно, но теперь уже отступать нельзя. Это даст шанс заработать хорошие деньги на операцию.
Они оба с сожалением взглянули на дверь.
Тихо, нота за нотой, стали доноситься звуки скрипки. Удивительно, но на этот раз фальшь никак не проявлялась в игре. Наверное, потому что игра шла от души. Мелодия звучала слишком грустно. Особенно после таких слов.
У матери на глаза навернулись слезы.
– Делай то, что считаешь правильным, – тихо сказала она и повернулась к лестнице, не поднимая глаз.
Влад и не думал иначе. Нельзя было отступать. В такой ситуации надо искать любой повод, любую идею, чтобы заработать деньги для здоровья ребенка.
Бедный мальчик в его неполные одиннадцать не мог полноценно наслаждаться жизнью. И дело не столько во врачебных запретах – он сам ясно понимал чем, внезапно начавшиеся, судороги и потеря сознания чреваты. И даже там, где ему давалась свобода, Марк вел себя скованно. Многие стали замечать признаки депрессии, нестабильность в его поведении, а врачи предупреждали о возможных психозах и помрачениях сознания. Мальчик перестал быть похожим на сверстников. Беспокойное, подрагивающее тело ребенка с сознанием взрослого. И больше в психологическом плане – с интеллектуальным развитием Марка тоже стали появляться проблемы, кажущимися на фоне всего остального не такими уж серьезными. Одно его утешение – скрипка. Марк находил себя в музыке. Она его успокаивала, приводила голову в порядок, а сердце делала счастливее. Но и этого становилось недостаточно.
