Loe raamatut: «Музыка для братьев»

Светлой памяти сестрёнки Сашеньки, а также её папы Федора

посвящается эта книга.

«… И мы знаем, что так было всегда,

Что судьбою больше любим,

Кто живёт по законам другим,

И кому умирать молодым.

Он не помнит слово «да» и слово «нет»,

Он не помнит ни чинов, ни имён.

И способен дотянуться до звёзд,

Не считая, что это сон,

И упасть, опалённым Звездой по имени Солнце…»

Виктор Цой

«…кто мой ближний?»

Евангелие от Луки, 10:29

Глава 1. Надежда

Дождь мелкими брызгами падал на лицо, оседал на чёрных фигурных ограждениях, собираясь в капли, тонкими струйками сползал по стеклам автомобилей. Оголенные ветки деревьев, дрожа от ветра, покачивали остатками жёлтых листьев. Серое небо колпаком накрыло город. Солнца не было неделю. Или больше?

Денис поправил наушники, накинул капюшон, сунул в карманы озябшие пальцы. Был ли автобус? Нужно поторопиться… Неохота ещё целую вечность стоять на остановке… Впрочем, такая погода не особо его расстраивала. Ну да, противно конечно – сырость просачивается через куртку, толстовку и забирается куда-то внутрь. Но это ведь недолго – сейчас он сядет в тёплый автобус, откинется в мягком кресле и отдастся музыке и дороге. Если, конечно, не будет пробок. Хотя какие пробки в выходные? Да если они и будут, что с того? Он вышел заранее, музыки в телефоне восемь гигабайт – можно и подождать… Выходной ведь! Долгожданные, милые деньки, которые ничто не может омрачить: ни эта погода, ни ворчливая бабулька, ни даже автобус, которого не дождешься… Нет! Вот он, родной! Жизнь продолжается! Денис вмиг оказался у дверей, нащупывая проездной в кармане, но бабуля сердито протиснулась между ним и автобусом.

– Ох, ну что ж за молодежь пошла! – услышал он коронную фразу сквозь наушники. Он не нашёлся что ответить. Прошёл назад, плюхнулся в кресло. И растворился в окутывающем тепле, музыке и радостном предвкушении встречи.

Музыка прервалась на пару секунд – завибрировал мобильник. Денис потянулся в карман, на светящемся экране увидел знакомый номер, улыбнулся: «Динь, прости, я опаздываю. Задержусь на пятнадцать минут». Что ж… Видимо Надюшкина природа такая – опаздывать. Давно уже пора к назначенному времени прибавлять двадцать минут – не было ещё такого свидания, на которое она приехала бы вовремя. Ладно, подождём…

Воспоминания о нёй солнечным зайчиком согревали сердце. Всего час-полтора и снова: её милое лицо, обрамлённое непослушными кудряшками, застенчивая, но добрая улыбка, аккуратный носик с редкими капельками веснушек. Заливистый смех, нежный голосок: «Ох, Динька…». И восторг в детских зелёных глазах.

У Дениса рядом с ней замирало сердце. Нет, он даже себе боялся признаться в этом, но это вот удивленное «Ох, Динька…» зарождало в нём такую энергию, что хотелось разбежаться и полететь. Или станцевать брейк-данс. Или… Почему у него нет крыльев?

…А если серьёзно, то как же здорово, что именно в ту субботу ему понадобилось ехать в «Мегу». У него тогда слетел аккумулятор на нетбуке. Как же он злился: так не вовремя – осталось несколько страниц, чтобы закончить реферат, и вот он – зачёт! А тут – на тебе, ни интернета, ни реферата… Пришлось тащиться в «Мегу», хотя он не любил эти торговые центры, особенно в выходные, где народу столько же, сколько в час пик в метро. Но он знал, что там точно купит то, что нужно и не «золотое». А то здесь пара магазинов электроники на весь город, и всё по двойной цене… Заодно и в «Икее» можно посмотреть подушку, а то он так намучился в общаге без неё спать… И вот он уныло ехал в эту самую «Мегу», ругая производителей нетбуков, бестолкового Серёгу, который нечаянно залил пивом его девайс¹, заодно ругая ещё московскую осень, слякоть, дождь и… Не важно, впрочем. Потому что, приехав в центр, он нашёл там… Надо же, именно в тот день, именно в то время и на той кассе девушке перед ним не хватило ста рублей. Он тогда… Он тогда раздраженно смотрел, как она роется в своей большой сумке. Кассирша тоже сперва молча смотрела, а потом начала нетерпеливо вздыхать. А Денис пытался понять, каких предметов первой и не первой необходимости там может не быть… Вообще, чего-то может не быть в женской сумке?! Он уже вынул наушники, шумно вздохнул и… И встретился с зелёными растерянными глазами. Беззащитными. Обиженными. Смущёнными. Расстроенными.

– Проходите, – пробормотала девушка.

– Как же, я уже пробила! – выпустила пар кассирша.

Девушка снова стала рыться в сумке. Пространство вокруг наполнялось напряжением. Денис, хмыкнув, спросил:

– А что там, в сумке? Вы что-то потеряли? – И снова встретился с детскими глазами. Обрадовавшись про себя почему-то.

– Потеряла… Ну что ж такое… А вы правильно подсчитали? – спросила она кассиршу.

– Нет, ещё и я виновата. Всё правильно. Девушка, не задерживайте очередь. Сходите, здесь банкомат есть, или в другой раз возьмёте…

– Ага, в другой раз! – обиженно воскликнула девушка. – Тащиться через пол-Москвы за светильниками в свой выходной, чтобы приехать в другой раз!

– А сколько не хватает-то? – спросил Денис.

Девушка покраснела.

– Сто рублей не хватает, – сказала кассирша.

Денис порылся в джинсах – хорошо, что он разменял деньги, покупая аккумулятор.

– Спасибо, – тихо сказала девушка, глядя на свои запылённые кроссовки, когда они вышли из магазина.

– Да не за что… – пробормотал Денис.

– Давайте, я ваш номер телефона запишу, я вам деньги на телефон верну.

«Не стоит» – хотел было отмахнуться Денис, но… Почему-то очень хотелось ещё раз увидеть вот эти сердитые и доверчивые глаза, каштановые кудряшки… О чём бы ещё спросить, чтобы она не уходила?

– Давай. Пиши. Только ты мне потом сообщение пришли, что положила, а то мало ли… – Денис забоялся, что она вдруг догадается. Продиктовал номер. Назвал себя.

– Денис… Хорошо, я сегодня вечером вам положу. Меня Надя зовут, – она, наконец, улыбнулась. Ой, ну какая же у неё оказывается улыбка! Это он сегодня не хотел сюда ехать?

– Я буду ждать, – Денис услышал со стороны свой голос. Какой он у него противный… – Надя…

– Ну, до свидания!

– Ага, – растерянно отозвался он, потом спохватился и окликнул её, – Надя!

Но она уже быстро шла к лифту, смущенно опустив голову. С кем-то болтала по телефону. Ну ладно…

Нужно ли говорить, что вечер почему-то не наступал, а часы отказывались идти? Или, может, Надя обманула? Нет, же, не могла она. Такой бесхитростный взгляд, голос – они не могли обмануть! Да и вообще, что он о ней всё думает? Ну её, пойдет он лучше реферат дописывать…

В восемь вечера затренькал телефон. Денис вскочил.

– Слушай, ты чего с ним сегодня не расстаёшься? – подозрительно спросил Серёга.

– Отстань, – сказал Денис, хотя и был ему благодарен за сломанный аккумулятор. Потому что на маленьком экранчике светилось: «Деньги положила. Надя, которую вы сегодня выручили в Икее». Ура! Денис аккуратно сохранил номер в контактах.

И удивительно – когда он позвонил ей через неделю и предложил встретиться, она не отказалась! Договорились на воскресенье… Жалко, что они могли встречаться только по выходным: Надя училась на юго-западе Москвы, а Денис – в Подмосковье… Хотя добираться до Москвы всего около часа на автобусе или электричке, но он не мог себе такого позволить: по вечерам после учёбы он подрабатывал барменом. А что делать, если маминой пенсии с трудом хватало ей на лекарства и необходимую еду?.. Поэтому он с нетерпением ждал выходных: уж эти-то два дня он мог провести только так, как хотел он сам. Обычно он ездил к матери, пока не познакомился с Надей… Ой, надо ведь ей позвонить, сказать, что приедет в следующие выходные. Может, и Надюшка согласится ехать с ним?

– Мам, привет! Да… Как дела, мам?.. Всё нормально, говоришь? Как давление у тебя?… Понятно… Хорошо… Мам, я не приеду… Да… В следующую субботу приеду… Да расскажу, расскажу!.. Что говоришь?.. Надя. Надежда!.. Да.. Ну познакомлю, конечно!.. Мам, я с Юркой тебе деньги передам, он к тебе зайдет. Да, он поедет… А я – на следующие выходные. Да хорошо я ем! Тепло у нас!.. Да!.. Всё, не волнуйся…

Ну конечно, все скучают. Но зачем так, как с маленьким-то? Ой, мама… Сквозь раздражение от неусыпной маминой заботы он чувствовал тревогу за неё. Как она там одна? Этот год она маялась высоким давлением и не могла даже приехать к нему. Хорошо ещё, что ему удалось избежать армии: здесь, учась в институте, он мог и подрабатывать, и приезжать к ней…

Народ в автобусе засуетился к выходу. Что такое? Денис посмотрел в окно – до метро не доехали… Снял наушники, подошёл к водителю.

– Почему не едем?

– Авария там. Можешь сидеть, но когда поедем – не знаю… Дойти быстрее.

Вот подстава! Вот чего ему ещё не хватало – так это топать по слякоти, да ещё когда времени впритык. Кажется, сегодня опоздает не Надя…

Денис натянул повыше капюшон толстовки, сунул руки в карманы. И быстро зашагал по лужам за остальными недовольными пассажирами.

Конечно, он опоздал. Возле красно-синей колонны в центре зала, где обычно собираются встречающиеся, он увидел её. Девушка стояла, опустив свою волшебную сумку, с которой не расставалась, и что-то внимательно разглядывала в телефоне.

– Надя! – позвал он.

Надя подняла голову, заулыбалась. Денис облегчённо выдохнул:

– Прости. Там авария была, пришлось пешком идти.

– Какая авария? – забеспокоилась она.

– Да зацепились… «Жигули» и «тойота»… Стоят, ждут гаишников…

– Понятно, – Надя снова заулыбалась. – А сегодня я первая приехала! Хотя я тоже опоздала…

– Угу… Что, вчера ночью опять анатомию зубрила?

Надя кивнула. Грустно завздыхала:

– У нас зачёт в понедельник. А я ничего не знаю! Вообще…

– Да ладно тебе, сдашь! Куда ты денешься… С подводной лодки.

– Ага, знаешь там какая преподша? У-у-у… Она всех заворачивает, если хоть слово не то скажешь!

– Ну, ты-то сдашь! Я знаю… – он взял её за руку. Аккуратная нежная ладошка была почему-то холодной. – Ты замёрзла, что ли?

– Немножко… Я с погодой погорячилась. Всё не могу привыкнуть, что осень. Так лета хочется…

Лета… А кому его не хочется-то? Горячий асфальт, свободные мысли… Можно целый день бродить по интернету или гонять на велосипеде… Или смотреть фильмы. Или даже почитать… Да всё равно, что делать, главное – можно спать сколько хочешь и знать, что сейчас ты никому ничего не должен… Хотя учиться Денис любил – это была заветная мечта. Её воплощение… Не любил лишь рано вставать и сидеть на унылых лекциях, вроде экономики или политологии.

– Денис, мы куда сейчас?

– Не знаю. Ты куда хочешь?

– Я – как ты… Я же здесь ничего не знаю ещё…

– Поехали тогда до Коломенской. Была там?

Девушка покачала головой.

– Там большой парк… Лучше всего там гулять весной, конечно, яблони цветут, всё белое! Зато сейчас там тихо, на Москву-реку вид красивый. Погуляем, а потом к Юрке зайдем. Ладно? Я ему денег должен передать, он сегодня к матери поедет.

– Давай! А Юра – это твой брат?

Ох, ну надо же! За месяц знакомства ни разу не рассказать… Нет, наверное, это только он так может.

– Друг. Ой, Надя, наш поезд, пойдем быстрее!

Они забежали в вагон. Двери грохнули, едва не прищемив Дениса. Он засмеялся, плюхнулся на сиденье. Надя тихо задышала рядом. Вот кто ему скажет, почему девчонки всегда так вкусно пахнут?

– А что за друг? – услышал он её голос сквозь звенящий шум скоростного поезда.

– Ну… Мы выросли вместе. Потом Юрка пошёл в армию, а я сюда поехал. А он вот год отслужил и поступил в академию водного транспорта. Тоже на первом курсе учится… Брат… Наверное, уже как брат. Столько лет вместе, все тайны общие.

– Понятно, – вздохнула Надя. – А тебя в армию не взяли?

– Мне дали отсрочку на полгода. Из-за сердца. Да я уже про него давно забыл! – быстро проговорил Денис, заметив встревоженный взгляд девушки.

– А разве из-за сердца могут дать отсрочку? – удивилась Надя. – По-моему там просто годность другую дают.

– Дают, если после перенесенной болезни там что-то найдут… – Денис замолчал, потом посмотрел на Надю. – Да я не болел, я просто попросил очень. У меня были сбои пару раз, и один из них – как раз перед комиссией. ЭКГ врачу не понравилось…

Денис вспомнил, как тот долго хмурил брови, вертел в руках листочки с зубчиками. Потом поднял голову и сказал хмуро, даже сердито: «Ты понимаешь, что с такой кардиограммой в лётные тебе дорога закрыта?» Он, кажется, тогда вздрогнул. Перевел взгляд с пола на врача. «Ну, пожалуйста! – с отчаянием взмолился он. – Не пишите… Это…это вообще какая-то случайность…»

«Случайности – не случайны… – сказал доктор себе под нос. – Один раз говоришь? Надо переделать через недельку-другую…»

Он почему-то медлил, и Денис через силу сказал: «Раньше очень давно было, один раз… Года два назад или три».

Врач ещё о чем-то спрашивал, Денис машинально отвечал. А сам думал тоскливо, что сейчас снизит он группу, и всё… кончится всё. Кто его потом возьмёт? Он тогда… он тогда ещё раз посмотрел ему в глаза. Вероятно, взгляд у него был очень тоскливый и очень умоляющий, потому что врач отвел внимательные глаза и крякнул скупое: «Иди… Дам тебе отсрочку на полгода. А ты тренируй свой моторчик… Куришь? – Денис замотал головой. – Смотри! И если через полгода будет также – пойдешь, значит…».

… – А что через полгода? – поинтересовалась Надя.

– Ну… – совсем неуютно стало Денису в этом грохочущем вагоне, – я не стал дожидаться комиссии и поступил в авиационный. Побоялся тогда соваться, а в других войсках, думаю, зачем год терять? Поступил на самолетостроение. Потом либо переведусь на другой факультет, либо закончу и поеду в Сасово, попробую в летное училище. Или в Питер, там академия гражданской авиации.

– А здесь, в вашем институте нет какого-нибудь лётного факультета?

– Есть. Испытание летательных аппаратов. Я думал на него перевестись, но пока не решил… В любом случае – буду в лётчики пробиваться.

– Так хочешь, да?

Денис кивнул.

– Вчера записался в аэроклуб. Так у меня ещё и налет будет… А пока – узнаю самолеты изнутри.

Надя молчала. Зря он, наверное, ей рассказал – поселил в зелёных глазах огоньки тревоги! Не хватало ещё, чтобы она переживала из-за него!

– Надюшка, – тихо позвал он, – не волнуйся! Я – с тобой!

– Ох, Динька, – едва слышно вздохнула та, – ну ты даёшь!

Чего даёт? Денис не понял. Как объяснить ей, какими словами, что не может он жить без неба? Что оно такое же нужное, как воздух. Что с детства не представлял он иной жизни… Что всё замирало в нём от волнующего предчувствия полёта, сколько раз он мечтал подняться ввысь! И как от скорости захватывает дух, но только тогда ты понимаешь – вот она жизнь! Ты живешь здесь и для этого! А остальное – декорации… Пока всё сложилось так, что он оказался ближе к самолетам. Потом, конечно, снова придется проходить комиссию…И Денис очень надеялся, что тогда сердце его не подведет.

Какое же замечательное московское метро в выходные! Людей мало, поезда ходят редко и полупустые. И нет очередей на эскалаторы… Можно идти вдвоём, взявшись за руки, и знать, что тебя никто не толкнёт, ни скажет что-нибудь противное, как сегодняшняя бабулька… Хотя они, бабули, никуда не делись: вот одна переваливает по ступенькам неудобную тележку с громоздкой клетчатой сумкой. Тяжёлая, наверное…

– Надь, подожди. – Он взялся за жёсткую ручку. – Давайте, я помогу…

Надя улыбалась. Кудряшки выбились из-под полосатого беретика, сумка сползла с плеча… Да всё на свете готов он был сделать ради этой улыбки!

– Давай свою сумку. Что ты там такое носишь? – охнул он.

– Секрет… Да ладно, ладно, – поспешно сказала она, увидев как Денис нахмурился, – пирожки тебе. Весь вечер вчера жарила.

Глава 2. "У тебя глаза, как небо…"

Оно было чистым и таким прозрачным, каким бывает только осенью. Казалось, щелкнешь пальцами, и зазвенит эта насыщенная глубокая синева. Маленькими искорками горели робкие звёзды. Морозило. В воздухе уже не было противной сырости – он был сухой и снежный.

В наушниках Цой пел про алюминиевые огурцы. Как-то не связывалась эта песня с тихим настроением. Но руки вынимать из карманов было неохота, и Денис просто переключился с песни на сегодняшние события. Хотя вроде ничего особенного и не было.

… Буран налетел внезапно. Будто кто-то смахнул большой поток мокрого снега на город. И подул на него. Деревья сердито качали голыми ветками. Листья кружились вместе со снегом. А ветер замораживал всё и вся. Надя ойкнула и прижалась к Денису. Денис, неожиданно для себя обнял её. А ветер со снегом словно отгородили их от всего мира, казалось, что они хотели унести их в другое пространство… Холод пробирался сквозь тонкую курточку, сквозь толстовку, сквозь ботинки. А серая пелена недовольно, нехотя рвалась на клочки.

А потом… Потом они замерзшие, но ничуть не расстроенные этим, отогревались у Юры горячим чаем. Надя стеснялась и держалась рядом с Денисом. А Юрка был рад гостям. Ещё бы – не виделись месяц, если не больше!

– О-о! – засмеялся он, когда они мокрые оказались у него на пороге. – Ясно, где ты пропадал!

– И ничего не ясно! – буркнул Денис. – Грей нас давай. Мы замерзли.

– Конечно, кто ж в такую погоду гуляет-то? Хозяин собаку не выгонит. Только влюбленные… – хмыкнул Юрка и увернулся от подзатыльника, – ну-ну… – и уже из комнаты отозвался, – как дела, летун?

– Снимай куртку, сейчас будем чай пить, – сказал Денис Наде. В её зелёных глазах нарастало смущение. – Не стесняйся. Юра – нормальный парень.

Скинул кроссовки, прошёл в комнату:

– Нормально всё. Ты один, что ли, сегодня?

– Пока да. Ребята на работе. Вечером соберутся. Будут отмечать.

– Что отмечать-то?

– Да не знаю… Какая разница?

Вошла Надя, оглядела комнату. Засмотрелась на большой календарь с парусниками над кроватью у Юрки.

Бесхитростный минимализм, как и во всех общежитиях: по обе стороны от широкого окна – две двухъярусные кровати, за кроватью напротив двери – маленький стол, над столом – белый шкафчик с посудой, слева во всю стену – обшарпанный шкаф для одежды, на полу – ковёр, прикрывающий старенькую паркетную плитку…

– Садитесь, что встали? Правда к чаю у меня ничего… Только печенье какое-то завалящее. – Юрка залез в шкаф и стал там брякать чашками, – где-то, где-то… Неужели сожрали всё?

–Ой… Надь, – Денис посмотрел на девушку. Она поняла без слов.

– У меня в сумке пирожки есть. Вы с картошкой любите? – тихо спросила она Юру. Вот чего тут стесняться?

Юрка вылез из шкафа, кивнул. Надя быстренько принесла пластиковую коробку с маленькими золотистыми пирожками…

Денис любил пирожки с картошкой. Правда в последний раз он ел их давно – в конце лета, мама пекла. А друг… В общем, пирожки исчезли быстро. Осталось четыре штучки. Юра аккуратно закрыл контейнер, протянул Денису. Улыбнулся Наде:

– Спасибо.

Как же здорово всё-таки увидеть его! Человека, с которым ты вырос, который, пожалуй, знает тебя не хуже, чем ты сам. А главное – понимает. Принимает. Вот таким, со страхами, недостатками, сомнениями… А в чужом городе увидеть родное лицо – всё равно, что возвратиться на Родину… И Юрка, видно ведь, что соскучился – сияет, как начищенный медный самовар.

– Как твой лес? – неожиданно спросил он.

Надя недоуменно посмотрела на Дениса. Ой, она ведь ещё не знает…

– Ну, как… – Денис вздохнул. – Завтра митинг опять будет.

– Ты пойдешь? – быстро спросил Юра, пытливо глядя на Дениса своими карими глазами.

– Пойду. А что толку-то? Сколько уже деревьев срубили. Наш лес – не первый. И не последний ещё…

Надя непонимающе смотрела по очереди на ребят. Но молчала, видимо догадывалась, в чём дело.

– Я не понимаю, зачем это? – глухо сказал Юрка. – Ведь там же не просто так зелёные насаждения… Там ведь два аэродрома, постоянно летают самолёты. Один только «Макс»² чего стоит!.. Деревья поглощают всю эту грязь…

– Ну… Объясни это им…

– Денис, правда, зачем они рубят-то? Им что, дров не хватает? – спросила Надюшка.

– Да каких дров! Дорогу там хотят делать. Хотя… Кто-то говорит, что дачи строить, но это, может быть, и слухи…

– Так там же есть дорога!

– Там хотят напрямую к аэродрому… Но насколько я знаю, разрешения на вырубку у них нет!

Юра молчал. Надя растерянно смотрела на Дениса. Как будто от него что-то зависело!

– Что?.. Я разве виноват, что в нашей стране кому-то очень мешают деревья? Или то, что я там живу? Самому тошно… Там лес такой… Я гулял там как-то. Тропинки маленькие, сосны. Дышать так легко… Тихо… Будто и не в городе даже…

Ребята молчали. Потом Юра вздохнул. Глаза его уже не улыбались. Ну да, он же первый год в Москве. Он не знает ещё здешних порядков, да и Надя тоже…Для них непривычно это, непонятно, зачем?.. Не, Денису тоже не понятно, а главное – обидно. Как будто это не лес рубят, а внутри у него что-то. Будто он сам эти деревья сажал… Понятно, что машин много, что пробки, а всё равно тоскливо. Привык, полюбил он этот город. Ладно бы просто деревья, кустарники, а то – сосны. Высокие, стройные. Красивые…

– Может, не будут ещё? – прошептала Надя. Денис пожал плечами. А что тут скажешь?

Помолчали. За пыльным окном общежития сквозь разорванные облака просвечивали робкие золотые лучи… Ветер, разогнав тучи, разбил колпак, который закрывал город. Наконец-то солнце! Как же удивительно оно вдруг поднимает настроение.

– Юр, я принес деньги. Зайдёшь к маме?

Юрка кивнул.

– А сам когда выберешься?

– На следующих выходных. Вместе поедем. – И встретился с вопросом в Надюшкиных глазах. Надо ей тоже предложить… Ладно, потом.

– Юр, как учеба?

– Нормально. Бо́таю потихоньку…

– Все первокурсники ботают… Потом привыкают и спят на лекциях, – Денис подмигнул Наде.

– Ой, не говори, тоже умник нашёлся. Что, если на курс старше, значит, всё знаешь что ли?

– А то как же, – самодовольно улыбнулся Денис.

– Вот я до сих пор не пойму, как ты собираешься в пилоты, если тебя в армию не взяли?

– Так отсрочку же дали! Я тебе сто раз рассказывал… И вообще, разговаривать надо уметь.

– Я же говорю, умник! Ладно, не буду, – Юрка встретился с укоризненным взглядом Дениса. Прямо он не знал, как Денис хотел летать!

– Надя, а ты где учишься? – Юрка посмотрел на Надю.

– В медицинском. На педиатра.

– Здорово! Интересно?

– Очень. Мне нравится. Правда, учить много надо…

– Это у всех так, – подал голос Денис. – Потом, правда, чем старше – тем меньше… Забиваешь на половину лекций.

– А ты здешняя? – спросил Юрка.

Денис покачал головой. Надя улыбнулась:

– Нет. Я с Сибири.

– А зачем в Москву приехала? – удивился Юрка. – У вас там что, поблизости ВУЗов нет?

Надя покачала головой.

– С медицинскими сложно. Или нет педиатрии, или поступать сложнее, чем сюда.

– А ты на бюджете?

Надя кивнула.

– Юр, хватит человека мучить вопросами! Расскажи лучше, как у вас тут…

Нет, друг не изменился. Только похудел немного, точнее, так и не поправился после армии. И тёмные глаза стали не такими улыбчивыми, как раньше, и мелькала в них иногда усталость… А так – Юрка он и есть Юрка. Хоть и шутит всё время над ним с Надей, но видно, что без насмешки, по-доброму. Странно было бы, если б он не шутил – настолько привык к этому Денис. И говорить с ним можно долго, не замечая времени. Тем более, есть о чём… Жаль, что пора собираться: Юре ещё в электричке три часа пилить… Ладно, в следующие выходные они вместе поедут, ещё пообщаются.

Когда они вышли из общежития, светило вечернее солнце. Холодными, но мягкими пастельными тонами оно по-своему преображало унылый город, отражаясь в золотых кленовых листьях, жёлтыми каплями оседая на верхушках куполов, мягкими тенями очерчивая озябшую траву… А в небе синева заполнила всё пространство, и облака, когда-то давившие своей тяжестью, теперь жалкими клочками уходили, подгоняемые осенним ветром. Пахло снегом.

Юрку проводили до Курского вокзала. А Денис решил ехать на электричке с Казанского. Неохота ему было трястись в метро, потом в автобусе… Да и поэкономить нужно. Зарплата – только на следующей неделе…

– Надюшка, – сказал Денис, когда они подходили к метро. Снова обрадовался её теплому взгляду, озорным кудряшкам, задиристому носику. У него ещё есть целое, почти целое завтра, чтобы побыть с ней! – Я хотел спросить у тебя…

– Что, Динька?

Он помолчал. Глубоко вздохнул. Да уж, оказывается, так сложно говорить о простых вещах!

– Я на следующей неделе поеду к маме. Может быть, ты поедешь со мной?

Надя нерешительно покачала головой. Понятно было, что она боялась обидеть его отказом.

– Да ты не бойся… Мама у меня – золотая…

– Да я не боюсь, – она помотала головой: каштановые колечки запрыгали по такому же полосатому, как и беретик, шарфу. – Денис… Просто ко мне моя мама приезжает на следующей неделе!

Ах да, ведь у неё же тоже есть родители… Но потом… полмесяца не видеть её. Денис вдруг понял, что для него общение с ней нужно так же, как небо. Как воздух… Почему так пусто становится, когда он думает о предстоящем расставании?

– Динь… – Надюшкины смущённые глаза засветились каким-то внутренним светом, от которого грусть стала растворяться, – Динь, а знаешь… У тебя сейчас глаза – как вот это небо. Честно – честно!

И снова внутри – эта радость, от которой захотелось обнять Надюшку, закружить её быстро-быстро… Или разбежаться и полететь…Но он просто взял её тоненькие горячие пальчики. Посмотрел в её счастливые глаза. Они всё понимали без слов. И смеялись, согревая всё вокруг беззаботным и ласковым светом.

– Надя… Я буду скучать…

– Ох, Динька… Я тоже!

– Я буду ждать!

– Я тоже… – прошептала она, – но у нас есть ещё целое завтра!

И точно! А это ведь так здорово.

… Оно было таким чистым, таким насыщенно синим и таким прозрачным. На горизонте – светло-голубым. Денис вдруг вспомнил, как однажды, будучи ещё маленьким, в самолёте сделал открытие. Когда солнце село, то на горизонте он увидел огромную радугу. Только она была не полукруглая как обычно, а длиною в небо: цвета плавно переходили от огненно-красного – там, где только что зашло солнце, и до фиолетового – на противоположной стороне… Словно эта радуга окружала землю. Удивительно… Он тогда летел на море, вместе с мамой. Хотел ей показать, но побоялся почему-то… Сидел и смотрел, стараясь запомнить, пока краски ночи не растворили закат.

Он всё-таки вынул руки из кармана, вытащил мобильник. Выключил Цоя, снял наушники. Теперь в тишине сонного города было слышно только его шаги. Почему-то они ритмично совпадали с минутами. Отмеряли время. Его, Дениса, время… А может, ещё и Надюшкино?