Loe raamatut: «Авдотья»
Дуня Тетерева к 17 годам своей жизни окончательно поняла, что красавицей ей не быть никогда, несмотря на рассказы об удивительных возможностях косметики и пластической хирургии. В меру погоревав, она убедила сама себя, что новых ног не купишь, а «старые» – вовсе не мешают весело смеяться и горячо любить жизнь. Окончив школу, Дуня подала заявление в педагогический институт. Экзамены – провал! На следующий год ситуация повторилась. Побежали дни, месяцы, годы, и вот уже свой тридцать девятый год рождения Дуня встретила не только без высшего образования, а к тому же, и без мужа, без детей, без перспективы когда-либо обрести семью. Главное, что она приобрела в своём провинциальном городке к этим годам, так это двадцатилетний стаж работы за мизерную зарплату. Работала Дуня воспитателем в детском саду. Она никогда не жаловалась на свою судьбу, но очень часто, зарывшись головой в подушку, оставляла на ней следы своих горьких слёз. Следы, быстро высохнув, исчезали, горькая безысходность, впитавшись в подушку, оставалась. Дуне не пришлось столкнуться с чувством ранней девичьей любви, не приходила любовь и тогда, когда её уже трудно было назвать молодой девушкой.
– Так надо, – думала Дуня, – видно, нет у меня таланта, любить, да и не всем он даётся, значит, так надо.
Лукавила Дуня. Очень, очень она хотела, чтобы судьба подарила ей кусочек женского счастья.
В один из пасмурных дней, когда Дуня, находясь на своём рабочем месте, приводила в порядок детские тумбочки, в помещение вошла молодая работница детского садика Шура. Присев на детский стульчик, она долго смотрела на Дуню, затем тихо произнесла:
– Дуня, может быть, хватит себя накручивать негативом? Ну, сколько можно играть в молчанку? Почему же ты всё-таки такая "бука"?
Дуня так же тихо ей ответила:
– Никого я не накручиваю, я привожу в порядок тумбочки.
– Я видела, как ты недавно плакала в уголке, – произнесла Шура, – тогда я к тебе не подошла, не хотела в душу лезть.
– А сейчас хочешь? – спросила недоверчиво Дуня.
– И сейчас не хочу, просто мне жалко тебя, – ответила Шура, – я вижу, как ты себя изводишь, что-то мучает тебя. Может быть, я смогу чем-то помочь? Мы всё-токи подруги.
– Ну, и что ж, что мы подруги, зачем тебе моя правда, Шура?
– Часто, когда думаешь, что всё потеряно, оказывается, что потеряно не всё. Я вижу, что тебе плохо, поэтому это и говорю.
Дуня села на стул, положив руки на колени.
– Ты молодая, Шура, – сказала она, – у тебя – семья; у тебя есть муж, дети. У меня ничего этого нет, и никогда не было. А сказать тебе, что у меня есть? Скажу! Я являюсь обладательницей замечательного груза: на мне висят года размером в 39 лет. Замечательный груз, не правда ли?
