Loe raamatut: «Рассказы измен»

Рассказ 1. Кружок

– Есть будешь?

– Не хочу.

– Если захочешь, всё в холодильнике. Можешь подогреть в микроволновке.

Первый час ночи. Надя проснулась, когда вернулся муж. Его не было пару дней, но это уже не вызывало бурных эмоций – скандалы остались в прошлом. Пока он пил чай на кухне, она снова погрузилась в сон. Но вскоре пробуждение пришло вновь, от неловких, почти механических движений мужа. Она не стала вмешиваться, слишком уставшая, чтобы реагировать, лишь лежала с открытыми глазами, глядя в стену, пока всё не закончилось. Тень ожидания сменилась пустотой, и она снова уснула.

Будильник, который должен был разбудить её утром, Павел переставил на кухню, чтобы тиканье не мешало спать. Но это сыграло злую шутку: опоздав на работу, Надя вынуждена была оправдываться перед директором магазина. Объяснения не помогли – штраф всё равно начислили. Зарплата, и без того скромная, в конце месяца стала ещё меньше.

– Есть сигаретка? – спросила Надя у водителя, привозившего раз в неделю продукты с молочного завода.

Сергей, часто видевший эту статную девушку на складе за подсчётом коробок, всё не решался заговорить с ней. Кольцо на её пальце казалось непреодолимой стеной, а собственные сомнения шептали, что он недостоин такой красоты. Он предполагал, что у неё уже есть кто—то на стороне, и для холостяка, ищущего жену, этот вариант казался безнадёжным.

– Держи. Я Сергей.

– Что?

– Сергей.

– Ах, да. Прости. Надя.

Только он набрался смелости заговорить, как она уже докурила, бросила окурок и скрылась в глубине склада. После обеда работа была почти закончена, и Надя начала скучать. Но директор магазина, властная женщина средних лет, не терпела простоя. У неё была семья, большой загородный дом, построенный ещё её отцом тридцать лет назад, и свои тайны. Она общалась только с вышестоящим начальством, часто уходила посреди дня и возвращалась через пару часов. Её походка после этого менялась, а если она садилась, то тут же вскакивала, морщась от боли, словно что—то не давало ей покоя.

Лето заканчивалось, но август оставался тёплым. Днём все ещё ходили в лёгкой одежде, но ночью, когда солнце садилось, прохлада накрывала город, и без куртки уже не обойтись. Надя, уходя утром на работу, не успела позавтракать. За день она выпила лишь несколько кружек кофе и съела пару пирожков. Работая в большом супермаркете, окружённая едой, она сама часто оставалась голодной.

Смятение чувств и неопределённость будущего тяготили её, особенно в этот день. Она понимала, что пора что—то менять, но не знала, с чего начать. Такси, которое долго не приезжало, она отменила и направилась к остановке, надеясь на автобус. После одиннадцати вечера город опустел. Лишь редкие пары неспешно шли, улыбаясь, толкая друг друга – то ли от шуток, то ли просто чтобы согреться.

Несколько маршрутов проехали мимо, но ни один не шёл до её дома. Надя уже не раз пожалела, что отказалась от такси. Единственным разумным решением было вызвать машину снова, хотя ночной тариф, скорее всего, вырос. Все торопились домой – к близким или, наоборот, к одиночеству.

– Вам куда?

Белая машина остановилась у остановки, водитель опустил стекло, прерывая её мысли.

– Я… на Водопроводную.

– Могу подбросить.

– Сколько?

– Что сколько?

– За сколько довезёте?

– Садись, а то замёрзнешь.

Водитель не назвал цену, но Надя и правда начала мёрзнуть. Её лёгкое летнее платье не спасало от августовской ночи. Ещё пять минут на холоде – и простуда обеспечена.

– Дима.

– Таня, – соврала Надя, как делала всегда, когда не хотела знакомиться с мужчинами. Словно чужое имя могло стать щитом.

– У тебя красивое имя, да и ты сама классная.

– Спасибо.

– Муж, наверное, на седьмом небе от счастья, что такая жена рядом, – заметил Дима, взглянув на обручальное кольцо, которое невозможно было не заметить.

– О… О да! – Надя громко рассмеялась.

Дмитрий, хорошо разбиравшийся в женщинах, решил, что смех – знак симпатии. Хотя опыт подсказывал, что это не всегда правда, шансы всё же были. Но Надя вдруг замолчала и грустно посмотрела на проезжающие машины, обгонявшие их. Её юбка, задравшись на низком переднем сиденье, обнажила ноги, но она этого не заметила.

– Мне нужно заехать на заправку. Или сделаю это позже.

– Можете сейчас, это недолго.

На перекрёстке они свернули к АЗС. Дмитрий быстро ушёл к кассе, а Надя осталась в машине. Рядом заправлялась молодая пара. Они держались за руки, пока парень управлял заправочным пистолетом. Девушка сияла от счастья, а в глазах парня читалась гордость охотника, везущего добычу на пир. Надя задумалась: зачем она едет домой? Чтобы снова ждать мужа, который вернётся, проигравшись у букмекеров или пропив деньги? Единственное, что ещё держало её, – его привычка быть рядом, словно ставить метку на своей территории, даже если в этом не было ни страсти, ни нежности.

– Уф, народу полно, будто сговорились задержать меня в очереди, – пошутил Дмитрий, вернувшись.

Надя не отреагировала. Он заметил её тревогу.

– Расскажи, может, полегчает, – тихо сказал он с заботой в голосе, садясь в салон.

– Не хочу об этом говорить.

– Если не хочешь, значит, проблема есть. Просто выговорись.

И тут Надя, которая никогда не делилась личным, неожиданно рассказала всё: о трещащем по швам браке, о накопившихся обидах и злости. Она выплеснула это незнакомцу, который просто предложил её выслушать. После этого она почувствовала себя обнажённой, беззащитной, будто стояла посреди толпы, а люди тыкали в неё пальцами и смеялись. Но грубый, тёплый голос Дмитрия вернул её в реальность. Свежий воздух из приоткрытого окна наполнил лёгкие, и она словно после душа ощутила чистоту и свободу. Однако суровый внутренний голос напомнил: проблемы никуда не делись. Она могла лишь закрыть на них глаза или что—то изменить, но как – было неясно. Квартира принадлежала мужу, и он не раз намекал, что в случае разрыва она останется на улице. Страх сковывал её, мешая сделать шаг.

– А у тебя есть девушка? – неожиданно спросила Надя.

– Есть, но отношения сложные. Не уверен, что она меня любит. Ухаживаю за ней, но близости нет. Я не тороплю, она не предлагает. Мы встречаемся на бегу: то она спешит, то у меня дела. Не хочу казаться озабоченным, мне не только физическое нужно.

– Глупо. Возможно, она держит тебя в запасе. Если бы любила, дала бы понять. Извини за прямоту.

– Всё нормально. Спасибо за совет. Интересно услышать мнение девушки. Вы правда думаете иначе.

– Мы не можем думать иначе, потому что мы другие. Но мне кажется, твоя девушка просто не хочет отношений или они ей не нужны.

Пока они говорили, машина заехала во двор.

– Спасибо большое. Ты меня очень выручил.

– Может, встретимся как—нибудь, просто посидим? Я ничего такого не требую, поверь. Человеческие отношения ничем не заменить.

– Согласна.

Надя собралась выйти, но вдруг закрыла дверь обратно и замолчала.

– Там муж сидит. Давай понаблюдаем. Твою машину он не знает. Нас не видно в салоне?

– Нет, если только у него не тепловизор вместо глаз.

– Ха—ха.

Они сидели, словно зрители в кинотеатре перед началом фильма: реклама закончилась, темно, но должно быть интересно.

– Не видишь, кто там сидит на скамейке напротив?

– Какая—то женщина.

Вдруг во двор заехала другая машина, осветив фарами скамейку. Надя узнала в женщине свою сокурсницу Кристину, живущую в соседнем доме. Они почти не общались, хотя Надя пыталась наладить контакт, но та всегда отнекивалась, ссылаясь на занятость. Вскоре Кристина и муж Нади, Павел, встали и направились к деревьям между домами, едва освещённым тусклым лунным светом. Несколько мужчин остались на скамейке, громко обсуждая что—то, дымя сигаретами.

Два силуэта, словно тени, начали покачиваться в странном танце. Их движения слились в ритме, а звуки, доносившиеся из темноты, не оставляли сомнений. Надя стиснула зубы.

– Сволочь…

Дима молчал, давая ей время успокоиться. Она могла бы броситься туда, застать их на месте, но понимала, что станет посмешищем в глазах мужа и этой женщины, которая, зная её характер, могла бы просто рассмеяться ей в лицо.

В порыве гнева и боли Надя протянула руку, коснулась колена Димы, а затем её пальцы скользнули выше. Её сердце билось, как барабан, в груди нарастала буря, желание отомстить, забыться, почувствовать хоть что—то. Она не думала о последствиях, лишь о том, как долго не ощущала тепла, настоящего, живого. Дима обнял её ладони, направляя, помогая найти ритм, словно они плыли по волнам, где боль и страсть смешались в одно.

Тем временем её муж и Кристина, поправляя одежду, вернулись к скамейке, где остался лишь один мужчина. Надя, не желая быть замеченной, резко наклонилась, но в спешке её движение оказалось слишком резким. Она словно упала в объятия запретного, её губы коснулись огня, давно забытого, но такого желанного. Это был вкус свободы, воспоминание о том, чего она так долго была лишена. Она отдалась этому мгновению, забыв, где находится, погрузившись в вихрь эмоций. Дима, сначала сопротивляясь, вскоре сдался, позволяя волне захлестнуть их обоих. Когда всё закончилось, она едва не захлебнулась в этом потоке, но удержала каждый миг, словно драгоценность, издав тихий, томный вздох:

– А—а—а…

Они отъехали из двора, и Надя вернулась домой пешком. Она сделала вид, что не заметила мужа и Кристину, молча вошла в подъезд, будто разглядывая чужие окна на первом этаже, скрытые тонкой занавеской. Через полчаса двери квартиры открылись. Павел, не сказав ни слова, коснулся её, но это было холодно, механически, как ритуал без души. Через несколько минут он отвернулся и уснул.

Этот день тянулся для Нади вечность, но наконец закончился. Через год её записная книжка, спрятанная в арендованном почтовом ящике, была полна номеров мужчин. Она не подписывала их имена, лишь ставила пометки: средний, средний+, большой. Одна запись выделялась – обведённая кружком с сердечком рядом: 25.