Нерукотворный

Глава 1. За еловыми ветвями.

Аелия не смел двигаться. Нужное место точно было здесь.

Длинные ноги, облачённые в чёрные кожаные сапоги, увязли в пушистом сугробе по самые колени и уже теряли чувствительность от беспощадного холода, но это не было важно сейчас, ведь то непонятное навязчивое ощущение, что не давало есть, спать и спокойно жить, наконец стихло. Необычайно сильное притяжение появилось несколько недель назад и неустанно вело за собой куда-то вдаль, в неизвестность. Аелия не понимал природы этого чувства, но противиться ему не мог. Утаив от госпожи появление странного влечения, он убегал из дворца вопреки запрету и слонялся тут и там в поисках нужной дороги. Пройти пришлось достаточно: сотни забытых и непротоптанных тропинок уводили в самую настоящую глушь и дебри, выбраться из которых порой было куда сложнее, чем убить какую-нибудь крупную тварь, каких встречалось в лесах Фера́сса немало.

За пределами Обители Веры уже много лет пропадали люди, и виной тому были кошмарные создания, жаждущие крови, потому Аелия совсем не удивился бы, заприметив какое-нибудь пугающее существо поблизости. Остановившись здесь, среди совершенно обычных сосен и елей, укутанных в белоснежные шубы, он даже подумал, что нечто поджидало его за ближайшим деревом, от чего аура и вспыхнула вдруг так ярко, предупредив об опасности, чего, на удивление, раньше никогда не случалось. Но постояв пару секунд в раздумьях, Аелия всё-таки сделал вывод, что вовсе это никакое не чудовище, а то самое, что и вело его сюда так долго. Взгляд больших янтарных глаз внимательно изучал каждый куст, каждое дерево, но не цеплялся ни за что. Вокруг – всё тот же лес и зимнее запустение, но нутро твердило, что что-то не так. Крепко сжимая в руке меч, он совсем не боялся, хоть и чувствовал себя неуютно – будто на ладони, под пристальным взглядом незримого незнакомца.

Лютый мороз заставил бледные, усыпанные веснушками щёки, порозоветь. Лицо щипало, словно от крапивы. Кожаные перчатки почти не спасали, и пальцы задеревенели, теряя способность осязать. Задерживаться тут опасно не только из-за возможности повстречать злобную и голодную тварь, но и из-за элементарного холода, который становился всё безжалостнее с наступлением темноты. Солнце медленно садилось, смеркалось. Вечерело зимой быстро, и найти дорогу назад в непроглядной тьме будет куда сложнее.

Выдыхая призрачные облачка пара, Аелия поразмыслил пару мгновений, ещё раз огляделся по сторонам и всё-таки решил вновь призвать ауру, чтобы обратиться за помощью к ней. Юноша прикрыл веки, расслабился и дал волю силе. Энергия, текущая по венам, мигом подчинилась. Отвечая на призыв своего обладателя, она помчалась вместе с потоком стремительной крови по всему организму, исходя от истинного источника – сердца. В этот же момент вокруг сильного и статного тела Аелии образовался полупрозрачный контур, источающий золотистое свечение. От него веяло теплом, что позволяло согреться. Но усталость отнимала возможность использовать ауру постоянно: Аелия был голоден и весь продрог, потому энергия покидала его довольно быстро.

Призыв ауры заставлял сердце биться куда сильнее и чаще, что, несомненно, могло привлечь чудовищ, слоняющихся поблизости. Твари ориентировались исключительно на биение сердца и могли слышать его с большого расстояния. Им даже не нужно видеть, чтобы обнаружить добычу. Потому простые люди беззащитны перед ними. Но Аелия не был простым человеком.

Как только юноша вновь открыл глаза, он тут же нахмурился, не понимая, по какой причине аура вела себя так странно. Стоило позволить ей выйти из тела, как она тут же вспыхнула, ярко переливаясь и будто бы танцуя вокруг своего хозяина. Исходящие от силуэта лучи тянулись куда-то в сторону, как будто желая чего-то коснуться. Юноша не медлил. Он сделал несколько шагов вперёд, следуя указаниям ауры, как вдруг заметил движение. Это заставило его вновь остановиться и насторожиться. Сжав крепче рукоять меча, выкованного из золотистой стали, он приготовился к нападению. Аура не унималась, она тащила и тащила, но юноша оставался на месте. За елью точно кто-то был: скрывался за пушистыми ветвями, и потому разглядеть незнакомца сложно. Это точно не было чудовище, ведь те не имели привычки прятаться и выжидать. Они всегда нападали первыми, не страшась ни меча, ни топора.

– Кто ты? – испуганно задал вопрос Аелия, убеждённый, что за елью прячется человек. – Выйди и покажись!

Он выставил меч перед собой, готовый к атаке. Встав в оборонительную стойку, юноша напрягся. Некто не спешил подчиняться.

– Не покажешься, сожгу заживо! – пригрозил он, и в словах этих не было ни капли лжи.

За раскидистой пышной елью послышался шорох, а затем показалось и слабое движение. Медленно шагая, к Аелии послушно вышел высокий и хорошо сложенный мужчина. Взгляд сразу упал на его руки: в них не было оружия, и обе конечности смиренно свисали по швам. Его бледный лик, едва ли не сливающийся с белоснежным покрывалом, укрывшим землю, выплыл из-за зелёных ветвей, будто яркая луна из-за облаков. Чёрные струящиеся волосы с вкраплениями золотистых прядей, что источали слабое сияние, спадали вниз почти по пояс. Их подхватывал лёгкий ветер, играясь и слегка подбрасывая, а потом аккуратно опуская обратно на широкие плечи.

Одет незнакомец был точно не по погоде: из-под распахнутого чёрного халата виднелась широкая оголённая грудь, что в такой мороз совершенно неприемлемо. А ниже пояса – свободные брюки, заправленные в кожаные сапоги. Аелия не понимал, кто этот человек, и почему аура так настойчиво тянулась к нему. Он продолжал внимательно изучать незнакомца, пока тот не поднял свои выразительные и широко распахнутые глаза. В зимних сумерках они блестели и сверкали тем же светом, что и аура Аелии. Завидев глаза мужчины, юноша чуть было не вскрикнул от испуга и изумления. Он сделал шаг назад, едва не выронив меч, и заметил, что незнакомец двигался следом за ним: Аелия делал шаг назад, а мужчина в свою очередь делал шаг вперёд.

Кто же ты такой?..

В голове пронеслась догадка куда быстрее, чем вопрос сорвался с уст, от которой вдруг всё похолодело внутри. Мурашки побежали по спине, цепляясь за шею и забираясь на голову, в копну чёрных волос, собранных на затылке в хвост. Выбившиеся из причёски локоны падали на лицо и подскакивали от судорожных вздохов. Грудь сковал холод, который внезапно стал очень ощутим. Каждая клеточка тела сжалась и кричала в ужасе, лишая драгоценного тепла.

Посмотрев на мужчину ещё пару секунд, Аелия уже точно знал ответ на свой вопрос. Сердце заколотилось от надвигающейся опасности. Не думая ни секунды, он развернулся и побежал прочь. Аура погасла, вернувшись обратно в тело. За те мгновения, что юноша провёл в попытках понять, кто перед ним находится, заметно стемнело. Солнце быстро садилось, и лес почти погрузился во тьму. От испуга Аелия не знал, куда помчался, хотя и старался выбирать верные тропы, по которым он пришёл из Обители Веры. Стоило ему сорваться с места, как мужчина побежал следом. И догонял он очень быстро! Несколько широких и стремительных шагов позволили почти моментально настигнуть несчастного Аелию.

Незнакомец налетел на него со спины, уронив в снег. Сев сверху и схватив того за руки, мужчина предусмотрительно отбросил меч в сторону, а потом вдруг в ярости закричал:

– Это ты кто такой?! Отвечай сейчас же, иначе созову тварей со всей округи, и они разорвут тебя на куски, не глядя!

Оцепеневший от страха Аелия не был способен выдавить и звука. Он не мог поверить, что когда-нибудь в своей жизни столкнётся с… этим мужчиной. С Баиюлом. Сыном богини, которой поклонялись люди в Ферассе.

– Будешь молчать, я оторву тебе голову. Не боишься чудовищ?

Схватив Аелию за длинные волосы, Баиюл потянул назад. Юноша, чьё лицо было в снегу от падения в сугроб, не мог даже вздохнуть из-за сковавшего его ужаса. К тому же сидевший верхом мужчина, обладающий немалым ростом и, очевидно, весом, вдавливал в снег всё сильнее.

– Прошу, пустите! Я не могу дышать! – взмолился Аелия. – Слезьте с меня, пожалуйста!

Длинные пальцы Баиюла крепко вцепились в чёрные локоны юноши и с силой тянули назад. Мужчина, услышав мольбу Аелии, наклонился к его уху и прорычал:

– Я задал тебе вопрос.

От необычайного веса божественного дитя, Аелия уже терял сознание. Глаза закатывались от давления, а из-за недостатка кислорода из горла выходил лишь хрип.

Будто только вспомнив о тяжести своего тела, Баиюл решил-таки слезть. Освободив Аелию, он сел рядом с ним, не отпуская волос. Юноша тут же глубоко и шумно вздохнул, ощутив облегчение. Желанный кислород вновь наполнил лёгкие, а затем и каждую клеточку тела. Холодный воздух, резко проникнувший в дыхательные пути, заставил безудержно раскашляться, и теперь, валяясь в снегу на животе, Аелия надрывал грудь, покраснев.

Всеотец, сидя рядом, терпеливо ждал, пока юноша придёт в себя и ответит, наконец, на интересующие его вопросы.

– Говори, – приказал он.

Юноша осторожно посмотрел на мужчину, всё ещё пребывая в состоянии глубокого шока. На самом деле у него тоже были вопросы, но задавать их Баиюлу, вероятно, было огромной наглостью.

Сидя на корточках перед своей жертвой, сын богини сверкал жёлтыми глазами, глядя на Аелию злобно и враждебно. Его белая грудь медленно вздымалась и опускалась в такт спокойному дыханию. Очевидно, лютый мороз совсем не волновал его, и тело Баиюла не замерзало.

– П-простите, господин… – вновь обретя дар речи, Аелия решился заговорить. – Я не желал дерзить своим молчанием. Меня сковало оцепенение, преодолеть которое удалось не сразу. Наша встреча оказалась неожиданностью, напугавшей меня до безумия.

Баиюл обомлел. Слегка расслабив стиснутые в кулаке волосы, он тихо и удивлённо произнёс:

– Господин? Из страха любезничаешь со мной?

– Любезничаю?

– Люди за пределами Мацерии не зовут меня «господин», – пояснил бог. – Обычно они желают мне самой страшной смерти. Не говоря уже об уважении.

– Как можно?! Ведь вы – Всеотец! Я родом из Обители Веры, и там много храмов, посвящённых Матери Маедже. Т-то есть… вашей маме.

– А в честь меня вы храмы строите?

Нервно сглотнув, Аелия пробубнил, действительно страшась отвечать:

– А в честь вас, насколько мне известно, все храмы были уничтожены много лет назад.

Баиюл горько усмехнулся, прикрыв веки.

– Действительно, и на что я надеялся?

Аелия лежал на животе неподвижно и чувствовал, как налипший на щёки снег растаял и теперь стекал по лицу холодными капельками. Дрожащее дыхание и скованность выдавали в нём неподдельный страх. Честно сказать, юноша уже подумывал о настигшей его смерти. Вот-вот божественное дитя легко и просто оторвёт его голову и швырнёт в ближайшие кусты, где её найдут и с огромным удовольствием съедят дикие звери.

Юноша решил – терять ему уже нечего, ведь нет на свете человека, способного уйти от жестокости и беспощадности Баиюла, потому осмелился напоследок задать-таки свои вопросы могущественному созданию, так крепко и больно вцепившемуся в его спутанные волосы.

Аелия слегка обернулся, не делая резких движений, и вновь взглянул на мужчину. Тот бросил ответный взгляд, от которого едва не пропал дар речи.

– Господин. Раз уж так решила судьба, что мне суждено пасть от вашей руки здесь и сейчас, могу я напоследок спросить вас?

Баиюл поднял брови в изумлении и молча кивнул. Ему в самом деле было интересно, о чём таком хочет знать обладатель солнечной ауры.

– Почему аура тянула меня к вам? Я столько недель следовал за ней. Неужели ради того, чтобы найти собственную смерть?

– Хотел бы я знать. Сколько, говоришь, недель назад появилось влечение?

Аелия подумал пару мгновений, прикинул и посчитал:

– Четыре недели.

Баиюл замолчал, погрузившись в раздумья. Аелия искренне не понимал, что всё это значит. Его мысли страшно путались и метались где-то внутри головы, ударяясь о стенки черепа и отзываясь оглушительным звоном. Не удивительно, ведь теперь жизнь разделилась на «до» и «после». Он и представить не мог, что лицом к лицу столкнётся с небезызвестным сыном богини Маеджи. Тем самым, на которого вот уже много лет объявлена кровавая охота, и любой, кто встретит его, указом владычицы Обители Веры и владыки Обители Вечности, был обязан убить Всеотца на месте и принести его голову в доказательство свершившегося правосудия.

В свою очередь Баиюл понял, что этот незнакомый юноша не имел и малейшего понятия о том, для чего нечто привело их друг к другу. Лишь одно он знал наверняка: Аелия обладал энергией солнца, которая была утеряна тогда, когда люди ополчились против своего создателя и провозгласили его главным врагом, то есть восемь лет назад.

Пока что картинка в его голове никак не складывалась. Она имела много пробелов и размытых моментов. Очевидным было только то, что всё происходящее сейчас – не случайность.

– Ты владеешь аурой солнца. – Бог уставился на Аелию, пронзив его сверкнувшими золотисто-жёлтыми глазами. Юноша буквально ощущал телом этот необычайно проницательный взгляд. – Родился таким?

Он знал, что никак иначе эту силу унаследовать нельзя, но всё же решил выяснить больше подробностей у этого незнакомца.

– Не помню, господин.

– Как это так?

Аелия покачал головой, вздохнув:

– Стыдно признаться, но своего происхождения я не знаю. Госпожа говорит, меня нашли в лесу. Неподалёку от Рэниума.

Рэниум – центральный город, столица Обители Веры.

– Ты говоришь о Госпоже Небо, именуемой Целандайн?

– О ней, – юноша кивнул.

И вновь Баиюл погрузился в раздумья. В голове тут же всплыл образ молодой женщины. Воспоминания о ней казались далёкими и неуловимыми, но тем не менее достаточно осязаемыми. Всеотец всегда, сколько себя помнил, ассоциировал людей со своими ощущениями, и Целандайн, будучи одной из самых выдающихся созданий, сотворённой вселенной, имела довольно сильную энергетику, дарующую чувство спокойствия и умиротворения. Обладая небесной аурой, Госпожа Небо попросту и не могла быть иной.

Однако, несмотря на присущую ей безмятежность, внизу живота у мужчины сжался, а потом вдруг выпустил колючки непонятный чёрный комок, пропитанный сильным гневом. Ком царапался изнутри и раздувался всё настойчивее. В голову прокрались дурные мысли. Их Баиюл больше всего не любил и даже побаивался.

Дело принимало опасный оборот, и, не дожидаясь печального развития событий, он вдруг прикрыл отяжелевшие веки и сосредоточился. Вдохнув полной грудью, мужчина почувствовал, как лютый мороз мигом пробрался внутрь его тела и схватил лёгкие в жестокие тиски. Дыхание перехватило тут же.

Холод гладил лицо и оголённую шею, а ветер игрался с длинными волосами, ласково и нежно покачивая густые локоны. Внушая утешение и отгоняя нахлынувшую вдруг злость, зимний вечерний лес словно баюкал бога. Пытаясь заглушить плохие и несмолкающие мысли, Всеотец начал внимательно прислушиваться: где-то неподалёку треснула ветка, где-то с дерева рухнул снег, а здесь, совсем рядом, билось живое и такое горячее сердце незнакомого юноши. Оно отбивало свой неповторимый ритм и многое могло рассказать о своём обладателе. Баиюл всегда слушал людские сердца, и биение Аелии ему понравилось. Удивительно, но именно звук живого неустанного органа, томящегося в груди юноши, был слаще и приятнее всего.

Баиюл начал настукивать его ритм пальцем по коленке, и совсем скоро это помогло ему прийти в себя.

Отпуская злость, мужчина отпустил и скованность. И лишь когда ему удалось выдохнуть, он снова поднял веки. Его рука уже не сжимала волосы несчастного пленника, но тот почему-то не спешил удирать.

Неконтролируемый гнев отступил. Баиюл выдохнул из приоткрытого рта пар. Он смерил Аелию задумчивым взглядом и произнёс:

– Ты – Солнце?

– Да, господин. Придворное Солнце.

Аелия осторожно, без резких движений, оторвал-таки грудь от мёрзлой, укрытой снегом земли и теперь сидел перед мужчиной на коленях. Он боялся поднять большие выразительные глаза и робко смотрел вниз, моргая чёрными густыми ресницами. Потерявшие чувствительность руки тоже лежали на коленях. Смиренно склонив голову перед Баиюлом, Аелия ждал, что же теперь будет дальше. Юноша никак не мог предугадать поведение и мотивы бога, который вёл себя очень странно и пугающе.

Чем больше темнело, тем отчётливее виднелись глаза божественного сына. Словно у дикого зверя, они горели, как два огонька. Это придавало Баиюлу поистине пугающий вид. Казалось, заглядывали они в самую душу, и Аелия даже представить не мог, что так оно и было: слушая стук его сердца, мужчина уже сделал определённые выводы.

– Так странно, – промолвил он, не спуская глаз с Придворного Солнца. – Что с твоей энергетикой?

– Моей энергетикой?

– Её… недостаточно.

Его голос звучал низко, но при этом довольно приятно. Бархатный тембр закрадывался в голову и вызывал армию мурашек. Аелия вопросительно взглянул на своего господина.

– Так быть не должно.

Всеотец продолжал рассуждать:

– И неужели ещё один в самом деле уродился с солнечной аурой? Ведь я не призывал ни одного нерукотворного уже очень много лет. Какая же сила привела тебя сюда?

А потом пробубнил себе под нос:

– Выходит, и на сей раз Климин оказалась права.

Шмыгнув носом от холода, Аелия лишь пожал плечами. Он знал, кто такая Климин лишь по рассказам, но не понимал, что имел в виду бог. От страха перед Всеотцом Ферасса юноша млел и путался в мыслях, потому лишь сидел неподвижно перед своим господином, внимательно наблюдая за ним.

– Что же мы будем делать, Придворное Солнце?

Почему-то, Аелия почувствовал угрозу в этих словах. Сердце заколотилось, утратив прежний покой. Услышав это, Баиюл тут же сказал:

– Успокойся. Я не собираюсь вредить тебе.

– Не собираетесь? – боязливо переспросил Аелия, не веря своим ушам.

В его сознании Баиюл – кровожадный убийца, не способный на пощаду или прощение. Пропавший в Ферассе очень много лет назад, он стал скорее легендой или мифом. Некоторые люди даже считали, что он сгинул. Образ Баиюла в умах народа навсегда сохранился ужасающий, несущий беды и смерть. Потому его словам Аелия не верил ни капли и всё ждал подвоха. На самом деле он уже готовился умирать.

– Нет, не собираюсь. И если ты сейчас не успокоишься, я передумаю. Меня раздражает твоё недоверие.

Аелия нервно сглотнул и сжал зубы. Подчинившись, он постарался унять страх. Даже в мыслях не было ослушаться его хоть в чём-то: одним своим присутствием Всеотец вызывал невообразимый ужас и беспокойство, и нечто подсказывало юноше, что в его случае лучшая тактика – послушание.

– Как твоё имя? – спросил Баиюл.

– Аелия.

– Что ж, Аелия. Ты пойдёшь со мной в Обитель Ночи. Вставай.

Услышав только «Обитель Ночи», беспокойное сердце в груди пропустило удар. Страх сковал даже сильнее, чем при виде самого Баиюла! Аелия охнул, широко распахнув глаза.

– Что?! Зачем?!

Всеотец не удостоил его ответом. Его красивое бледное лицо не выражало ничего, кроме равнодушия, а во взгляде читалась абсолютная беспощадность, поэтому Придворное Солнце решил, что теперь уже для него всё точно кончено.

Сидя на коленях, он упал лицом вниз, в ноги сына Маеджи, и, всхлипывая, громко и сбивчиво затараторил:

– Г-господин! Господин, прошу! Неужели вы хотите лишить меня жизни?! Не губите мою душу! Умоляю, отпустите!

Баиюл вскинул брови в изумлении, видя то, как Придворное Солнце унижается перед ним и ползает в ногах, вымаливая пощады.

Не удивительно, ведь Обитель Ночи – это место, куда могут пройти лишь усопшие смертные. Живым туда дорога закрыта. Баиюл создал Обитель для того, чтобы души могли упокоиться там, защищённые от внешнего мира. Как бы ни хотелось ещё не умершим отыскать её, никому это не удавалось, ведь те, кто пытался проникнуть во владения Всеотца, плутали в лесу вечность. Бог очень постарался скрыть от лишних взоров территорию покоя мёртвых, и потому спутал тропинки, ведущие к ней.

Души бессмертных при обычных обстоятельствах попасть туда не могут. Даже после кончины, если такая и случится волею судьбы, они не найдут дорогу в последнее пристанище. Умерев, они исчезают навсегда. Их душа, покинув тело, растворяется, и частицы её возносятся обратно, туда, откуда и явились – в запределье. Энергия возвращается вселенной, и они становятся новыми звёздами, навеки покоясь в тёмной материи. Эти простые истины известны каждому, даже детям.

Потому Аелия считал, что, миновав границу земель мёртвых, его душа тут же покинет тело и исчезнет. Внутри нарастала паника. Мириться с такой незавидной судьбой совсем не хотелось.

– Ты не умрёшь, – небрежно бросил Баиюл и отмахнулся от слёз Аелии. – Вставай. Прекрати позориться.

– Как же не умру?! – всхлипывая, вторил Солнце. – Как же?! Ведь преступив порог ваших владений, моя душа растворится!

Всеотец испытывал невероятное удивление, выслушивая ту ерунду, которую вторил перепуганный до безумия Аелия. Он даже решил, что тот совсем лишился разума от ужаса. Баиюл не верил, что Придворное Солнце оказался настолько наивен и жалостлив.

– Я проведу тебя через границу, и даже волос не успеет упасть с твоей головы. Врата откроются лишь по моему велению, и для этого умирать не придётся. Я ни за что не допустил бы, чтобы с твоей душой случилось нечто подобное. А потому немедленно ступай за мной и прекрати перечить. Поднимайся сейчас же! – мужчина схватил несчастного Аелию за шиворот и с силой, какая может быть лишь у божественного дитя, поднял того на ноги. Промокший от снега кафтан затрещал по швам. – Ты слышал, что я велел? Вытри лицо и иди следом.

Ничего не оставалось, кроме как повиноваться и идти за ним. Подобрав меч, откинутый ранее в сторону, юноша медленно зашагал вперёд, стараясь игнорировать дрожь в подогнутых коленях. Не имея и малейшего понятия, для чего понадобился Всеотцу, и зачем тот ведёт его в свои владения, Солнце видел в своём недалёком будущем лишь неизвестность. Очевидно, добра ждать не стоило. Надвигалась беда, и чем больше Аелия думал об этом, тем сильнее в душе крепчал ужас. И даже когда во дворце обнаружат его исчезновение, Госпожа Целандайн всё равно ничего не сможет сделать. Никто не придёт на помощь! А защищаться самому бесполезно: Всеотец без особых усилий оторвёт ему голову. В конце концов, это он здесь Создатель и творец жизни. Кто Аелия такой, чтобы бросать вызов богу?

Мокрые от слёз щёки мигом защипало. Красные, покрытые яркими веснушками, они полыхали от мороза. Силы совсем иссякли, потому аура не могла согреть продрогшее до костей тело. Придворное Солнце с трудом шагал за высоким мужчиной, преодолевая сугробы и закрывая лицо от порывов колючего ветра.

Всеотец уверенно шёл впереди, причём довольно быстро, очевидно, прекрасно зная, в какую сторону им нужно двигаться. Аелия боялся потерять силуэт своего похитителя из виду, ведь лес совсем погрузился во тьму, и холод окутывал всё сильнее, потому, потеряйся он сейчас здесь, среди незнакомых деревьев, вероятнее всего так и сгинул бы, не дожив до утра: ни согреться, ни защититься в такой темноте от тварей, что могут шнырять в округе.

И, только подумав об этом, Солнце услышал странный звук. Разглядеть окружение он не мог, поэтому беспомощно крутил головой по сторонам, пытаясь распознать нечто, приближающееся к ним. Звук был едва уловимый, будто кто-то быстрыми, но очень осторожными шагами приблизился к двум путникам, проскрипев снегом.

И на секунду лес стих. Даже ветер перестал шуметь в ветвях елей. Немного привыкшие к темноте глаза всё равно не видели полноценно и распознавали лишь очертания, которые то и дело сливались с силуэтами деревьев и кустов. Взывать к помощи ауры не было смысла, выпустить её из ослабшего тела и осветить пространство вокруг не получится, и поэтому Аелия осмелился заговорить, страшась за их безопасность.

– Господин, – тихо проговорил он, буквально затылком ощущая присутствие и движение за спиной. Юноша остановился, замерев на месте. В ушах грохало беспокойное сердце, заглушая мысли. Аелия нервно сглотнул, произнеся: – Мне кажется…

И в то же мгновение кто-то с силой вцепился в его ногу, увязшую в глубоком сугробе, впившись острыми, словно наточенные ножи, зубами в голень. Сапог в один момент лишился целостности: клыки, похожие на толстые иглы, проткнули кожаный слой и вонзились в мягкую плоть. Сильная боль волной растеклась по конечности. Тёплая кровь полилась из раны.

Аелия вскрикнул, пытаясь отобрать ногу у неведомого существа, что так бессовестно напало на него в темноте, но нечто не желало отпускать пойманную добычу. Внезапно тварь потянула, и Солнце рухнуло на землю, потеряв равновесие. Неведомая сила потащила его за собой. С трудом вытащив меч из ножен, Аелия принялся размахивать им в разные стороны, толком ничего перед собой не видя, но беспомощные атаки ни капли не вредили напавшему.

До ушей доносился утробный рык и щёлкающий звук, проникающий глубоко в уши и вызывающий чувство необычайного омерзения. Движения существа были резкими и прерывистыми. Оно не разжимало челюстей, болтая головой во все стороны, серьёзно травмируя тем самым ногу Аелии. Ещё немного таких резких движений, и мышцы точно отошли бы от кости. Тварь желала получить лакомый кусочек и не отступала.

Баиюл рассвирепел сразу же, как понял, что именно произошло, и эта внезапная перемена в его настроении до оцепенения напугала Аелию, даже сильнее, чем нападение неведомого создания. Всеотец разразился криком и посыпал ругательствами.

– А ну прочь отсюда! – орал он. – Не видишь, кто перед тобой?! Уничтожу, дрянь!

Мужчина в миг оказался перед неизвестным созданием. Ааура Солнца от переизбытка эмоций, несмотря на иссякшую энергию, вдруг вспыхнула на миг, и теперь ему удалось разглядеть тварь, напавшую на него.

Сильная рука сына Маеджи схватила существо за то место, где должна была быть шея, и сжал пальцы, вынуждая отпустить ногу пойманной жертвы. Создание, имеющее тёмный худощавый силуэт, очевидно, осознало, на кого нарвалось этой ночью, и в ужасе повиновалось. Охота привела его вовсе не к добыче, а к смерти.

За тот миг, что аура осветила лес вокруг, Аелия успел разглядеть неведомую сущность, и лишился дара речи.

Ростом приблизительно два метра, оно напоминало длинную кривую ветвь: тело было таким же тонким и, казалось, имело сотню изгибов и наростов, схожих с сучками на какому-нибудь кусте. Странные деформированные конечности росли отовсюду, будто костей у этого существа было необычайно много, и все они попросту не умещались внутри, вырастая наружу, как ветки деревьев – даже из глаз торчали. На искривлённом, усыпанным костяными наростами лице тёмного цвета, были лишь огромные выпученные глаза без зрачков – они отражали свет, выглядя, как два тусклых фонарика – и широкая не закрывающаяся пасть, полная острых неровных зубов, больше напоминающих шила.

С уродливого кривого рта текли струйки окровавленной слюны.

Аелия понял сразу: то было одно из созданий Баиюла. Умбры. Эти существа всегда жили в лесах Ферасса, вероятно, с момента сотворения всего человечества. Зародившиеся из падающих от раскидистых ветвей теней, они имели схожую с ними форму, и потому выглядели так пугающе и отталкивающе.

Мужчина не унимался. Впав в ярость, он швырнул существо на снег, продолжая сдавливать шею, и с силой сомкнул пальцы. От каждого движения неведомого создания раздавались невероятно противные щелчки: хрустели кости и отростки, соприкасаясь друг с другом.

Аелия зажмурился и закрыл уши, не в силах больше воспринимать то, что с ним произошло. На мгновение он даже забыл о боли в ноге, сидя на снегу и ощущая лишь невообразимый ужас.

Баиюл быстро прикончил монстра. Тот перестал дёргаться и хрустеть, распластавшись на земле. Теперь он и впрямь выглядел, как огромная ветвь, рухнувшая с соседнего дерева.

Конечно, Аелия не раз убивал ему подобных, и солнечная аура, несущая не только свет, но и невообразимый жар, давала неоспоримое преимущество в этом ремесле, но сейчас его жизненная энергия была почти на нуле, и защититься от чудовища самостоятельно в непроглядной тьме у него не было никаких шансов. Баиюл, будучи похитителем, оказался его спасителем.

Являясь созданиями сына Маеджи, умбры подчинялись своему творцу и, несомненно, страшились его. Потому без проблем путники вышли победителями в этой опасной схватке, хотя нога Аелии была серьёзно ранена. Не только укус нёс опасность, но и яд, что монстры выпускают в тела своих жертв. Вещество, содержащееся в их слюне, попадая в кровь, мигом пронзало нервную систему: сознание спутывалось, а потом и вовсе покидало тело, оставляя судороги, боли и невероятные галлюцинации.

Баиюл не сомневался, что через пару мгновений Аелия лишится чувств. Так оно и случилось.

Сперва появилось головокружение, от которого к горлу подкатил комок тошноты, а потом конечности отказались слушаться. Не помня себя, Солнце потерял сознание.

Последнее, что Аелия успел почувствовать: сильные руки, подхватившие его и понёсшие куда-то в неизвестность.

А дальше – забытье.

***

Откуда берутся боги – непостижимая истина. Разве что только сами вечные, древнейшие из древнейших, могли помнить явление вселенной и процесс рождения высших сил. Где заканчивалась власть одного бога, всегда начиналась власть другого, и разрушить этот баланс вещей не подвластно никому.

Многие из них существовали, казалось, всегда. Многие давно были забыты и растворились в тёмной материи, среди миллиарда звёзд и лун, вновь став единым целым с великой силой природы и с её абсолютным бессмертием.

Они являлись из хаоса, а потом уходили в него снова, утрачивая или передавая свои дисциплины последующим новорожденным божествам. Но всё же даже боги не всесильны. Вселенная – владыка всего, и они не в силах ей перечить. Абсолютная и безоговорочная власть над чем-либо определённым для каждого божества заканчивалась там, где происходило соприкосновение с законами природы и мироздания.

Маеджа от рождения своего являлась богиней, дарующей континуумам непроглядную тьму. Она была владычицей теней и всего того, чего никогда не сможет коснуться свет. В самые тяжёлые времена всех живущих, когда наступала пора заката, богиня лишала их миры света, насылая забвение и неумолимый конец.

Каждое измерение, как бы далеко ни зашёл его прогресс, когда-то погибало, чтобы возродиться вновь. Всепоглощающий хаос неизбежен и, когда приходит время, он обязательно наступает, забрав в небытие всё живое. С ним приходит и тьма, на долгие века погружая в свои пучины миры, которые проваливаются в глубокий сон. Но в какой-то момент свет снова озаряет их. И наступает новая эра.