Loe raamatut: «Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся», lehekülg 4

Эпилог

Я остался на прежней должности, в капитанском звании, и не сидел на гауптвахте, потому что на других шахтах была та же самая картина. А всех не разжалуешь и нe „арестуешь“.

Через несколько лет я оказался около этих заброшенных шахт, которые взрывами сравняли с землёй. Недалеко от них под открытым небом, припорошенная снегом (была зима), лежала гора кабелей – тех самых, так и не нашедших своё применение в народном хозяйстве.

Генерал – он и в Африке генерал

Одно время командиром дивизии, в которой я служил, был генерал-майор по фамилии Баранов. Это был настоящий генерал и по своей деятельности, и по внешнему виду: высокий, стройный, симпатичный. И был у него еще один дар – он обладал хорошим чувством юмора. Но, как и всякий генерал, не терпел возражений, если чьё-то мнение не совпадало с его. На совещаниях давал взбучку подчиненным, не взирая на должности и звания. Если к нему напрямую обращались с вопросом, который мог решить один из его заместителей или начальников служб, он всегда говорил:

– Вопрос не по окладу, обращайтесь к моим заместителям или к соответствующему начальнику службы.

Короче говоря, генерал – он и в Африке генерал.

Обычно на совещания офицерского состава в масштабе дивизии мы шли без особого рвения и желания.

Скучное мероприятие − сидеть три-четыре часа и слушать, „что такое хорошо и что такое плохо“⁵. Но когда знали, что одним из содокладчиков будет командир дивизии, количество присутствующих на совещании резко возрастало. А причина была в том, что командир дивизии в своих выступлениях преподносил все недостатки нашей служебной деятельности с таким юмором, что в зале стоял хохот не менее громкий, чем на концертах известных юмористов.

На одном из совещаний, где был и я, генерал излагал требования командующего армией. Начальник службы одной из частей по фамилии Некрасов осмелился возразить и высказать свое мнение.

Командиру дивизии это явно не понравилось. Он посмотрел на офицера с высоты стоящей на сцене трибуны и своего роста и медленно, с нотками раздражения сказал:

– Товарищ подполковник, я со своей фамилией Баранов давно уже понял, что от нас требует командующий армией, а вы со своей знаменитой фамилией Некрасов⁶ до сих пор этого понять не можете.

Золотая антилопа

„Не вели казнить, вели помиловать“

Командование войсковой части, как правило, хорошо контактировало с городской администрацией, которая иногда обращалась к нам за помощью, и мы эту помощь оказывали: техническую или „живой рабочей силой“. Часто мы приглашали городскую администрацию к себе в гости в войсковую часть, и они нас не забывали – приглашали к себе. В зимнее время эти встречи проходили в сауне, а в летнее – на берегу реки или озера. Дружеские визиты проходили, как правило, с обязательным присутствием напитков различной крепости, что способствовало решению многих деловых вопросов. Так что советский лозунг „Народ и армия – едины“ вполне себя оправдывал.

Однажды командир части вызвал меня к себе в кабинет.

– Позвонили из городской администрации, просят оказать техническую помощь одному из колхозов. У них там всё хозяйство находится без электричества. Подбери расчёт электриков во главе с прапорщиком, необходимый инструмент, оборудование, машину, проведи инструктаж по мерам безопасности – и отправляй. И уже в дверях – мне вдогонку с улыбкой на лице:

– Да, и скажи прапорщику, чтобы без барана не возвращался.

Так как я был главным инженером, быстро всё организовал, выдал „координаты“ колхоза и, когда прапорщик садился в машину, полушутя-полусерьёзно говорю ему:

– Приказ командира: без барана не возвращаться. Завтра утром баран должен встречать командира у двери его кабинета.

– Всё будет в лучшем виде, не в первый

раз, – весело ответил прапорщик, хлопнул дверкой кабины, и машина тронулась к контрольно-пропускному пункту части.

Как правило, командир приезжал в часть утром раньше офицеров и прапорщиков, принимал рапорт от дежурного, после чего сам докладывал в вышестоящий штаб.

Вот и в это утро он приехал, как обычно, рано. Из штаба выбежал дежурный с рапортом по стандартной, установленной форме:

– Товарищ полковник, за время моего дежурства в части происшествий не случилось. Личный состав части занимается согласно распорядку дня.

Эта форма доклада, если в части всё в порядке и ничего не произошло. Если были отклонения от норм, то добавляли: „за исключением“. Вот и в этот раз дежурный изрёк: „за исключением“. Командир не дал ему закончить:

– Ну, и что ты мне принес на этот раз в своем клюве, аист ты мой ненаглядный?

– Товарищ полковник, там…баран. – заикаясь, пролепетал дежурный и показал рукой в сторону здания штаба.

– У меня „баранов“ целая часть, – усмехаясь, заметил командир. – Говори яснее!

– Согласно вашему приказу, у дверей вашего кабинета вас дожидается баран, – чётким и уверенным голосом доложил дежурный.

– Капитан, что ты несёшь? Пьян, что ли?

– Никак нет, товарищ полковник. Вчера вечером прапорщик П. привёз барана…

Не дослушав очередной лепет дежурного, командир быстрым шагом направился к зданию штаба и, поднявшись на второй этаж, где находился его кабинет, увидел следующую картину: к ручке двери кабинета был привязан баран средних размеров, который метался из стороны в сторону и бил задними ногами об пол.

В детстве мне читали сказку „Золотая антилопа“, и я смотрел одноименный мультфильм, где антилопа била задними ногами о землю, и вокруг рассыпались золотые монеты. Здесь же в разные стороны от барана разлеталось, увы, не золото, а чёрная „шрапнель“. Вокруг бегал воин с ведром, щёткой и совком и пытался с помощью этих орудий труда собрать „чёрное золото“.

Командир замер и с изумлением стал смотреть на происходящее. Баран тоже на какое-то мгновение остановился и уставился на командира, потом что-то проблеял, как бы поприветствовал, и вновь принялся метаться из стороны в сторону. Именно в этот момент, надо полагать, участь барана была решена: приговор был окончательным и обжалованию не подлежал. Участь остальных, причастных к событию, командиру еще предстояло решить.

– Дежурный, что за спектакль ты мне устроил? – без всякого раздражения, даже с нотками удивленной радости в голосе проговорил командир.

– Товарищ полковник, я уже пытался Вам доложить.

– Сделай ещё одну попытку, сын мой.

– Вчера, поздно вечером, после устранения неисправности, прибыл прапорщик П. и приволок этого барана. При этом он сказал, что Вы приказали, чтобы баран Вас встречал утром у дверей вашего кабинета. Всю ночь барана продержали на хоздворе, а утром, перед вашим приездом, его с трудом притащили к дверям кабинета.

От услышанного командир расплылся в улыбке.

– По прибытию офицеров и прапорщиков, всех участников этого шоу ко мне в кабинет. Я полагаю, капитан, у тебя хватит ума барана не включать в список приглашённых. Барана, в ожидании исполнения приговора, заключить в „Бастилию“2 на хоздворе. Да, и не забудь про главного инженера, я полагаю, это он организатор этого шоу.

– Может, его тоже… в „Бастилию“? – решил поддержать шутливый тон дежурный.

– Много будешь говорить, капитан, тебя может постичь ожидаемая участь барана.

Со словами „Вызывали?“ еле сдерживая смех, входил я в кабинет командира.

– Скажи, мой юный друг, – такая у командира была лексика, когда он пребывал в хорошем расположении духа.

– А почему ты не предложил барану сесть в мое кресло и напялить на его голову мою папаху? Это было бы супер.

– Мысль такая была, но моя голова мне дороже бараньей, – улыбаясь, ответил я.

Эта история закончилась хорошо и без особых жертв. Пострадал только баран.

Командир в очередной раз простил мне шутку, прапорщик получил благодарность, и в ближайшее воскресенье всё командование части с семьями ели на природе шашлык из мяса того самого барана.