Loe raamatut: «Сингапур. Восьмое чудо света»

Font:

Редактор Ю. Быстрова

Руководитель проекта И. Серёгина

Корректор М. Миловидова

Компьютерная верстка А. Фоминов, К. Свищёв

Художник Л. Беншуша

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Этой книги наверняка бы не случилось без самого Сингапура и сингапурцев. И все же особую благодарность и уважение хочу выразить Билахари Каусикяну – за то, что он сначала «заразил» меня этой страной, а потом делал все возможное, чтобы «болезнь» стала частью моих повседневных интересов, в какой бы части света я ни находился.
Юрий Сигов

1. Маленький лев с большими амбициями

Размышлять и не учиться – губительно, учиться и не размышлять – напрасная трата времени.
Конфуций

Простому русскому моряку Ивану Щерстюку уж очень понравились сверкавшие на солнышке брелоки с изображением гривастого, стоящего на задних лапах льва – символа этого громадного и переполненного экзотикой тропического порта. Да так безделушки приглянулись, что взял он в карман их сразу три, «забыв», правда, оплатить прихваченное. Тут же сработала «магазинная электронная охрана», и незадачливого моряка Ваню повязали с поличным ловкие китайцы.

Наказали его, как помнится, тогда «по-божески»: присудили уплатить штраф в 500 местных долларов, сутки продержали под арестом, да и отпустили из страны с миром (запретив пожизненно ему на будущее въезд в нее). И так получилось, что штраф за того самого Ваню пришлось платить мне (при стоимости украденного всего в пять долларов). А отдавая мне потом в Москве через родню «штрафную сумму», наш моряк-дальнобойщик в разговоре по телефону покрыл тот далекий от его родины «проклятый заграничный рай» такими словами, что приводить их я не рискну.

Хотя… Произошло все это в далеком 1992 году, когда Советский Союз только развалился, а именно на этом удивительном и дурманяще-манящем мировом морском перекрестке происходили такие дела, что о них можно было писать толстенные приключенческие романы. Помню, как матросы с рыболовецкого судна «Катайск», находившегося в здешней гавани на ремонте, утащили с борта своего родного корабля комплект подшипников и продали его местным дельцам – торговцам. А поскольку их плавучий дом без этих деталей в море выйти никак не мог, то пришлось командам сразу нескольких судов скидываться из своих собственных денежных запасов, чтобы выкупить их и вызволить тем самым «Катайск» из вынужденного «подшипникового плена».

Тогда же, прямо на прогулочной набережной в самом центре этого далекого от берегов бывшего Союза порта в исполнении моряков с плавбаз «Россия» и «Владивосток» можно было наблюдать матросский танец «Яблочко». А еще – послушать залихватские песни под гармошку, которые были вынуждены исполнять брошенные на произвол судьбы развалившимся государством и оказавшиеся в полном безденежье россияне, молдаване и украинцы.

Местные жители, глядя на эту художественную самодеятельность, удивлялись, почему это моряки из далекой страны так бедствуют. А наши моряки, проявляя идейную стойкость, в ответ обвиняли во всех своих бедах «разгул мирового капитализма» и заодно проклинали тот самый порт-остров, куда они волею судеб оказались заброшенными на переломе исторических эпох…

С той поры прошло уже двадцать лет, и на этом далеком и экзотическом острове побывали миллионы наших сограждан. А мне каждый год по нескольку раз приходится не просто бывать в этих краях, но и видеть изнутри как саму жизнь невообразимого города-государства, так и то, как вся эта азиатско-капиталистическая какофония стремится куда-то в неведомые дали. И скорее всего, вот-вот добьется чего-то неординарного и сногсшибательного.

Могут ли стать подобные воспоминания особым стимулом к тому, чтобы рассказать об этой весьма специфической точке на мировой карте поподробнее? И стоит ли это вообще делать, если, согласно различным опросам общественного мнения, книги нынче почти никто не читает? А ежели что прорывается в печать, так все больше истории о «гламурах-бомондах-элитах».

По преданию, когда в VII веке арабский халиф Омар ибн Хаттаб сжег богатейшую в мире на тот момент Александрийскую библиотеку, то в знак то ли оправдания (хотя перед кем ему, владыке, в то время было оправдываться?), то ли попросту констатируя факт содеянного, сказал: «Если в этих книгах было написано то же, что и в Коране, то они бесполезны. А если что иное – то они вредны для моих подданных».

Книг с тех пор становилось все больше, рассказывали они обо всем на свете все увлекательнее и интереснее, да и за вредность их уничтожали на протяжении человеческой истории лишь совсем уж законченные негодяи. И так бы все в книжно-информационном плане и дальше развивалось по восходящей, не появись в киберпространстве Его Величество Интернет. И теперь все чуть ли не проклинают это изощренное техническое новшество за то, что убило оно чтение как процесс, а уж книжное будущее – так и подавно.

И все же… Думаю, что Интернет – очень даже хорошая и полезная штука для получения и накопления информации. А вот книга по-прежнему необходима для обогащения человеческой души. Не кармана, а внутреннего мира, что на деле оказывается куда важнее, чем любые банковские счета.

Поэтому и появилась эта книга, которая расскажет вам об этом удивительном, но в то же время чересчур, на мой взгляд, обожествляемо-идеализируемом за его пределами острове-государстве. Хотя на самом деле (и читатель в этом очень скоро убедится) книга вовсе не о Сингапуре. А о чем? Да о нашей жизни, о том, что ждет наш мир в скором будущем. Не успеют люди опомниться, как наступят совершенно иные времена, где все те постулаты и замыслы, которые вынашивали при создании этой маленькой страны ее отцы-основатели, окажутся безнадежно устаревшими.

Итак… В нашем понимании экватор – это место, где обитает много ленивых и бездельников. Ведь какой смысл вообще что-нибудь полезное делать, если само по себе все кругом цветет да пахнет, зеленеет и хорошеет прямо на глазах? Климат, вне всякого сомнения, способствует «отдыхабельному» стилю жизни местного населения. Прибавьте сюда повышенно-витаминное фруктово-овощное изобилие, падающее с деревьев и собираемое по окрестным кустам-деревцам, которое еще больше способствует безделью и отрешенности людей от забот-хлопот.

Так вот на этом самом экваторе, в самых что ни на есть тропиках и расположен город-государство Сингапур. Но лентяев, бездельников, сачков и паразитов здесь нет, и скоро вы поймете почему. Зато здесь имеется кое-что иное. Так, Сингапур занимает третье место в мире по объему ВВП на душу населения (душ, правда, здесь обитает не так чтобы много – чуть больше пяти миллионов). Но тем не менее: ведь полным-полно на современной карте мира государств, где народу еще меньше, чем в Сингапуре, а порядка – вовсе никакого, причем и сегодня, и в обозримой перспективе.

А еще карликовый Сингапур занимает первое место в мире по свободе ведения бизнеса. Хотя что это вообще такое – свобода ведения бизнеса (как будто его можно вести за тюремной решеткой), на самом деле можно понять, если попытаться вести его в подавляющем большинстве стран бывшего СССР, Африки, насквозь коррумпированной Индии или в тех же Аргентине с Перу. Кроме того, Сингапур стабильно входит в первую пятерку стран мира, которые умудрились избавиться на своей территории от такого до боли всем знакомого и неискоренимого явления, как коррупция.

Тут хотелось сразу бы сделать одно важное пояснение – без него весь смысл далее написанного понять будет невозможно. Так вот: Сингапур на самом деле вовсе никакая не страна, а обыкновенный (или не совсем обыкновенный – это уж кому как покажется) город, живущий по особым правилам, которые можно принимать как некую данность для дальнейшего развития здешнего региона и остального мира. А можно сингапурцам люто завидовать и считать их самих и созданное ими государство неким «юго-восточным недоразумением».

Большим заблуждением (а такой подход довольно распространен среди тех, кто приезжает в Сингапур нечасто и видит его из окна либо служебного автомобиля, либо, на худой конец, из-за спины рикши) было бы считать этот остров-государство какой-то «китайской» модернизированной корпорацией, поскольку корпоративным правилам поведения здесь следовать никто никого не принуждает.

Вот только противостоять всему тому, что заложили в морально-эстетический фундамент города-государства его отцы-основатели, себе дороже, причем как в прямом, так и в переносном смысле. Сингапурцы живут в своем, только им ведомом измерении, по своим, никому не подвластным правилам. А ко всем остальным относятся с затаенным презрением-снисходительностью, причем вне зависимости от того, нравится это «несингапурцам» или не очень.

Сингапур – абсолютно зеленый город, который даже в условиях благоухающих тропиков можно было бы легко превратить в заштатную помойку наподобие окраинных районов того же Бангкока, Дели, Джакарты или Куала-Лумпур. Но здесь до такого вряд ли опустятся по целому ряду как организационных, так и философских причин.

Современный Сингапур – это город-парк, в который вход вроде бы свободен в любое время суток для всех желающих. Но одновременно тебе со всех сторон кто-то незримый ненавязчиво намекает: веди себя в этом парке подобающе цивильным образом и окружающую природу сохраняй в целости и надлежащем порядке.

Понятное дело, что на расслабляющем экваторе чистоту соблюдать непросто. Но все же, если постараться, то есть шанс сделать то, чего сингапурцам удалось добиться. А именно – создать прежде всего для самих себя удобное и комфортное место для жизни, где чистота улиц и парков будет соблюдаться и самими гражданами, и приезжими. И тем самым создан будет уют, которого во многих других уголках нашей планеты (особенно это заметно по столичным мегаполисам окрестной Юго-Восточной Азии) не встретишь.

А начинали «самоочищаться» сингапурцы с единственной в городе реки, которая, как и в столице соседней Малайзии Куала-Лумпур, долгое время была просто сточной канавой. Туда выливали помои и нечистоты и там же стирали белье, купались домашние животные и голопузые ребятишки и плавало абсолютно все, что в состоянии было держаться на поверхности мутно-серой водной глади.

В свое время в Сингапуре было высажено огромное количество деревьев и кустарников, причем точное число зеленых насаждений, которые ежегодно для воздухоочистительных целей высаживается, не поддается учету. Известно лишь о том, что на каждого жителя Сингапура, а также как минимум на двух иностранцев сегодня приходится по два с половиной дерева и по шесть кустов.

В рамках борьбы за чистоту улиц, площадей и парков города было запрещено и местным, и приезжим плевать себе под ноги. Почему-то в других странах принято считать, что подобным образом публично выражают свою неопрятность и невоспитанность исключительно китайцы, которые в Сингапуре составляют большинство населения. Но, между прочим, сорили и плевали в Сингапуре абсолютно все, потому как никто не задумывался над тем, что плюют, по существу, на пол собственного жилища.

В результате в стране указом сверху были введены жесткие наказания за плевки, бросание на землю мусора, окурков, оберточной бумаги и всего того, что валяется повсюду в большинстве столичных городов (про провинции и говорить нет смысла) Азии, Африки, да и в цивилизованных Париже, Лондоне и Нью-Йорке. Замечу, что отучались сорить в своем собственном городе-государстве сингапурцы с большим напрягом. Были и недовольные, и те, кто считал это «начальственной прихотью». Однако постепенно народ все-таки осознал: жить в чистоте куда приятнее и здоровее, чем в грязном хлеву или на зловонной помойке.

Мешало установлению нового порядка многое, в том числе древние китайские обычаи. Поскольку китайцы любят бурно отмечать праздники и проводить фестивали, то есть поджигать ракетницы и устраивать крайне опасные для окрестных деревянных построек фейерверки, правительство острова решило строго запретить эти традиционные, но влетавшие в «сингапурский доллар» народные развлечения.

Многим сингапурцам это не понравилось. А раз так, то фейерверки они стали запускать с лодок, отплыв от берега на почтительное расстояние, чтобы полиция не могла оштрафовать веселящихся. Однако в самом городе пожарной тревоги по случаю наступления китайского Нового года уже давно не слышно, и пожаров, особенно в центре города, опасаться больше не стоит.

Давно уже притчей во языцех (кстати, мало кем понимаемой) стал запрет на жевательную резинку в Сингапуре. Сразу скажу, что никакого запрета уже нет, все это дела давно минувших дней. Никто никого на улицах сингапурских кварталов не помещает в кутузку за то, что во рту у нарушителя оказалась пластинка «Пепперминт».

На самом же деле подобный запрет существовал довольно долго. Сравнительно недавно он был смягчен, и теперь разрешена, во-первых, продажа жвачки (но только по рецепту врача), а во-вторых, ее можно жевать, но нежелательно выплевывать прохожим под ноги.

И дело не только в том, что люди все в этом мире разные. Один сутками, к примеру, может жевать жвачку и ловить от этого несказанный кайф. А другой получает такое же удовольствие от поедания орехов бетель (в той же Микронезии на встрече с губернатором острова мне однажды пришлось несладко: сосал он этот самый орех с самого утра, а потом во время переговоров вдруг набрал полный рот красной пенящейся слюны и при всем честном народе выплюнул всю эту малоприятную на вкус и запах кашицу прямо себе – а заодно и мне – под ноги).

Важно здесь то, что сингапурцы скрупулезно подсчитали: вреда от тянущейся и расплавляющейся на тропическом солнцепеке жевательной резинки может быть куда больше (к примеру, жвачка залепляла подъемные механизмы эскалаторов в метро, портила подошвы обуви, приводила к травмам людей, по случайности наступавших на нее и ломавших себе руки-ноги), если на это социальное зло вообще не обращать внимания.

И вновь по указанию с самых верхов был назначен солидный штраф – 500 долларов, плюс жесткий контроль над соблюдением ограничения. Какое-то время жвачку в Сингапуре все еще жевали, кое-кто по-прежнему бросал ее себе под ноги, но через пару лет драконовские «антирезиновые правила игры» свой позитивный результат все же принесли.

И теперь даже американцы, которых без жвачки во рту представить трудно (хотя это все же скорее стереотип, нежели факт), приезжая в Сингапур, о своих заокеанских привычках быстренько забывают. Понимают, что, как и в Америке, наказание за нарушение закона – минутную «резиновую слабость» – будет суровым и неотвратимым.

Кстати, и другие сингапурские штрафы за нарушение различных местных правил тоже весьма внушительны и показательны. За неспущенную воду в общественном туалете – 100 сингапурских долларов, за курение в общественном месте – 350 долларов (а в некоторых местах – и до 500 долларов), за брошенный на улице или в помещении окурок – 550 долларов. Контроль за подобной «забывчивостью» очень жесткий, и никому не делается поблажек.

«Насилие порядком» или «культурно навязанная дисциплина»?

Вообще-то, вопрос о том, как максимально эффективно управлять государством, время от времени посещает любого руководителя. Какую бы страну он ни возглавлял, руководитель всегда думает не только о том, как себя родного не забыть, но и о том, как по возможности сделать так, чтобы и другим имеющихся благ-удобств хотя бы немножко перепало.

Проблема эта на самом деле очень непростая: как управлять эффективно сравнительно небольшим городом, где, с одной стороны, все хотят жить как можно лучше, а с другой – жить так, как каждому из них нравится? Здесь, как мне кажется, очень многое зависит исключительно от первого руководителя, причем не только премьер-министра, который в Сингапуре – царь, бог и генеральный менеджер в одном лице, но и от каждого средней руки начальника в сфере госслужбы и частного бизнеса. Каждый сингапурский руководитель, по моим наблюдениям, просто изначально заражен одним крайне важным «вирусом» – повышенным вниманием к самым мельчайшим деталям своей работы.

Естественно, в Сингапуре у каждого руководителя есть первостепенные задачи, которые зависят непосредственно от его сферы деятельности. Но есть и такие немаловажные детали (скажем так: если и не совсем первостепенные, то все-таки играющие определенную роль в достижении общей эффективности функционирования всей государственной машины), без учета которых даже самое прочное государственное здание может в самый неподходящий момент обрушиться.

В Сингапуре что у мелких, что у высших чиновников в крови обращать внимание на все то малозаметное, что мешает жить – и тебе самому, и окружающим. И если для кого-то другого подобные мелочи – сущие пустяки и безделица, то для сингапурцев – самые важные кирпичики, без которых все здание национального благосостояния может в один прекрасный момент обвалиться. И пострадают при этом прежде всего те, кто посчитал необязательным обращать внимание на эти якобы «неважные мелочи».

Так как же навести порядок в стране, где общий настрой населения – это бесконечный отдых, безделье, желание по-тихому стащить «плохо лежащее» и не особо утруждать себя работой? Пример Сингапура в этой связи я вовсе не считаю идеальным, и тем более – достойным какого бы то ни было копирования на международном уровне. И все же вынужден признать: наверное, нет другого на сегодняшний день в мире пути перевоспитания нации, кроме хорошо организованного сверху насилия.

Тут можно сколько угодно рассуждать о том, что лучше пусть народ сам, ведомый совестью, проникнется важностью идеи нравственного роста. И под влиянием телевизора, газет и пламенных речей первого лица государства (или им уполномоченных) станет образованным, честным, порядочным и добросовестным.

Однако наша реальная, а не кем-то сверху запланированная жизнь показывает, что такое возможно только в сказках-небылицах из древней истории или в сотканных на верхних этажах правительственных кабинетов планах «перспективного развития страны на будущие пятилетки». На деле же соблюдение дисциплины что в стране, что в отдельно взятой конторе достигается именно через насилие со стороны государства, причем во многих случаях – вопреки согласию на то большей части населения.

Но, как показывает история Сингапура, это насилие может быть успешно организованным в национальном масштабе и признанным основной массой населения пусть и не панацеей на «социальное выздоравливание», но наименьшим из зол. И главное – приносящим поразительные результаты.

К личности генерального менеджера всех сингапурцев – отца-основателя этого государства Ли Куан Ю я буду еще неоднократно возвращаться, рассказывая о наиболее важных, и по сути кардинальных изменениях, которые были внесены им в сам принцип функционирования всего сингапурского государства. Но крайне важно учесть и то, что с самого начала своей деятельности этот человек был убежден: пустыми разговорами, многопартийной «болтологической демократией» и рассусоливанием «западных ценностей» ничего не добьешься – только делу навредишь.

Поэтому как таковых вариантов у Ли Куан Ю при наведении дисциплины в Сингапуре было не так уж много – либо расстреливать на месте виновных в малейших нарушениях порядка либо действовать без жестокости и очевидных социальных крайностей, но такими «методами государственного воспитания», чтобы нарушать законы было в следующий раз неповадно. А угроза наказания была бы в таком случае не мнимой, а отчетливо нарушителем осязаемой.

Таким же жестким и «сверху управляемым» образом в Сингапуре была побеждена наркомания и пресечен транзит наркотиков через территорию города-государства в другие уголки нашей планеты. А сделать это, поверьте, было очень непросто, особенно если учесть, что Сингапур находится на пересечении целого ряда маршрутов, по которым наркотики следуют из района так называемого «Золотого треугольника» – Бирмы, Таиланда и Лаоса – в Австралию, Европу и Соединенные Штаты.

Итак, за наркотики – за их приобретение и распространение – в Сингапуре установлена смертная казнь, и никаких поблажек и исключений! Также введена предельно жесткая система наказаний за эти и другие прегрешения для всех иностранцев, которые попадают в Сингапур.

В этой связи, думаю, достаточно будет вспомнить случай с молодым человеком из Соединенных Штатов Майклом Феем, который решил от безделья повеселиться в Сингапуре и обрызгал спреем несколько автомобилей. Ему по всей строгости существующего законодательства прописали тогда шесть ударов бамбуковыми палками, чтобы отвадить не только от подобных «спрей-художеств» в самом Сингапуре, но и в принципе от нарушения законов государства, в котором его приняли как гостя из вроде бы «цивилизованной страны».

Помню, как мои знакомые американцы клеймили и сам Сингапур, и его правителей за «неслыханную жестокость по отношению к почти еще совсем ребенку». Но даже личное вмешательство президента США Билла Клинтона в громкое «палочное дело» привело лишь к смягчению приговора – снижению числа ударов по мягкому месту «американского несостоявшегося художественного гения».

Но ротановыми палками незадачливого американца все-таки побили (и это даже при условии, что Сингапур всегда был – и до сих пор остается – одним из самых близких партнеров Америки во всех международных делах, а отец-основатель страны Ли Куан Ю считает и поныне Соединенные Штаты образцом для дальнейшего преобразования нашего мира – а не только собственной страны – в общество всеобщего процветания и успеха).

Тут вот что еще важно, на мой взгляд, отметить: у граждан Сингапура удалось сформировать уверенность в неизбежности и жесткости наказания за, казалось бы, небольшие нарушения закона. Опять-таки, большое влияние на всю судебную систему Сингапура оказала приверженность того же Ли Куан Ю одобряемым обществом формам насилия, которые работают на благо всех граждан, а не только удовлетворяют «социальные заказы» правящих кругов.

Так, сингапурцы при всей своей симпатии к Америке на корню отвергли такую западную форму судебных разбирательств, как суды присяжных. Прежде всего, сингапурцы недовольны тем, что в подобном судебном процессе резко возрастает роль адвоката и, что еще опаснее, существенно снижается вероятность вынесения справедливого приговора – с учетом полной неграмотности и непрофессионализма в вопросах юриспруденции самих присяжных.

В прозападно сконструированном обществе суд таким образом может вынести именно «социально оправдательный приговор». И тем самым оградить судей от давления «сверху», потому как все присяжные – люди вроде посторонние, и нажать на них никакому начальству не удастся. Но при этом присяжные могут демонстративно оправдать убийцу и насильника только потому, что адвокат сумел разыграть перед ними «фарс-спектакль», который к самому процессу и личности обвиняемого никакого отношения иметь не будет.

Достаточно вспомнить в этой связи нашумевший в свое время процесс по делу О’Джей Симпсона в Соединенных Штатах, когда благодаря искусству адвокатов, а также их неслыханному цинизму присяжные были просто-напросто оболванены уверениями в том, что «белые люди» хотят якобы «засудить» невиновного черного спортсмена, который, как было сказано в официальном обвинении, якобы убил свою белую супругу.

Да и сам Ли Куан Ю, находясь в Британии, не раз становился свидетелем того, как присяжные оправдывали явных убийц только потому, что адвокаты их убеждали в том, что обвиняемый – хороший человек, и предлагали оценивать личность обвиняемого, а не его поступок.

Или посмотрите повнимательнее на еще одно сингапурское ноу-хау и подумайте над ответом на вопрос: нужно ли для процветания государства проводить перманентно выборы во все мыслимые и немыслимые инстанции? Ну чем не урок для Европы, США, той же России? Но не будем спешить с выводами. Ведь если проводить эти самые выборы, то для какой конкретно цели? Не проще ли подписать для сохранения этого самого процветания с обществом негласный «социально ориентированный договор» между правящей группой политиков и всеми остальными?

Что за договор, спросите? Такое соглашение, чтобы были четко и недвусмысленно прописаны обязательства и права обеих сторон, которые должны подписантами такого виртуального документа неукоснительно соблюдаться. Ясное дело, что подписей как таковых под такой бумагой нет и не будет. Значит, должно быть полное доверие между обществом и властью, и никто никого при этом даже пытаться не имеет права «кидать» или водить за нос.

Так вот, и Ли Куан Ю, и его ближайшие сторонники искренне убеждены в том, что проведение выборов на всех этажах власти – отнюдь не гарантия высокого уровня жизни граждан. Показательно, что сам Ли Куан Ю пришел к руководству страной путем демократических выборов, но вот потом стал уже убежденным сторонником именно «социальной кооперации» с населением при наличии четкого контроля за чиновниками и их работой. И реальными, а не мнимыми достижениями страны под руководством назначенных, а не выбранных народом чиновников (включая первых лиц государства).

Обратите внимание на такой, на мой взгляд, красноречивый факт. Сам Ли Куан Ю стоял у истоков создания Партии народного действия, которая все эти годы является правящей в Сингапуре, причем на начальном этапе она действовала в единой коалиции с коммунистической партией, а уже потом стала ее главным и непримиримым оппонентом.

Зато сейчас сингапурцы куда больше верят в то, что правящие круги страны на деле осуществляют политику в интересах всех ее граждан, чем если бы им пообещали это на предвыборном митинге. Ведь, заняв уютные кабинеты после выборов, чиновники обычно забывают все предвыборные обещания.

И здесь вроде бы возникает определенный парадокс, связанный с тем, что Америкой в Сингапуре все, казалось бы, восхищаются. Но одновременно с этим в стране весьма скептически относятся к избирательной системе США и уж тем более к тому, как там избирается президент страны.

Не секрет, что в современном Сингапуре очень небольшой части населения не по нутру тот факт, что одна и та же партия и одни и те же люди возглавляют страну долгие годы. Что вы там говорите? Вам что-то не нравится? Так идите и голосуйте за кого-то другого. А кто «другой» есть в Сингапуре? А никого нет, тем паче что уровень жизни подавляющего большинства сингапурцев стабильно растет, довольных существующим положением дел среди них вполне достаточно для того, чтобы ничего «даже на мизер оппозиционного» не допускать.

Ну а тем, кому что-то в Сингапуре становится совсем уж поперек «свободолюбивого» горла, правительство ненавязчиво предлагает подумать о переселении куда-нибудь в иное – более справедливо и демократически устроенное – государство. Но не надо потом жаловаться, что с деньгами стало напряженнее и комфорта поубавилось.

Если обратиться к новейшей истории Сингапура, то Ли Куан Ю стал премьер-министром, когда страна еще входила в состав Малайской Федерации. Чуть позже, в 1965 году, Сингапур объявил о своей государственной независимости, и сразу же стране пришлось решать несколько важнейших задач. Решение каждой из них было критичным для выживания новоявленного государства, находившегося в окружении не самых дружелюбных соседей.

У Сингапура в тот момент не было ни армии (да и где ее было взять государству-карлику?), ни природных ресурсов, ни мощных союзников-гарантов, которые в случае чего могли разместить свои военные базы на его территории и отогнать недовольных соседей. К тому же Сингапур как раз перед этим добился, чтобы с острова ушли англичане, всегда имевшие здесь крупную военно-морскую базу и державшие под жестким контролем весь регион вокруг Малаккского пролива на пересечении путей из Индийского океана в Тихий.

В те годы, что называется, «на ножах» с Сингапуром как со своей «временно утраченной территорией» была Малайзия. Да и южный сосед-гигант – Индонезия – также в любой момент мог показать Сингапуру, кто в этих экваториальных широтах хозяин и кто заказывает здесь «политическую музыку». Честно говоря, и те и другие могли решить «сингапурский вопрос» военной силой без особых для себя негативных последствий. Но все-таки не сделали этого. Почему?

Можно долго размышлять о том, что было бы в этом регионе, будь Сингапур нынче частью Малайзии или Индонезии. И во что могли бы и те и другие превратить этот город-остров. Но ни Джакарте, ни Куала-Лумпур завоевывать Сингапур – и уж тем более создавать новый очаг международной напряженности в Малаккском проливе, через который одновременно следует несколько тысяч грузовых судов, – было просто невыгодно.

А теперь обратимся к истории. Что представлял из себя Сингапур на момент обретения независимости? Там жили почти исключительно китайцы, и существовала местная и весьма влиятельная коммунистическая партия. Выгодно ли было той же Малайзии присоединение к себе такого соседа, когда со своими коммунистами не знали, как справиться (а вынуждены были решать вопрос о прекращении деятельности собственной коммунистической партии путем применения военной силы)? И зачем Куала-Лумпур было тратить ресурсы и время на присоединение пары миллионов китайцев, которые и так в Малайзии в тот момент, да и поныне, контролируют львиную долю торговли, банковского и финансового сектора?

Но вот что здесь показательно. Для того чтобы Сингапур не стал легкой добычей для Малайзии и Индонезии, руководство нового государства решило как можно быстрее привлечь в страну западные компании и корпорации, крупный европейский и американский бизнес, защита которого всегда является приоритетной задачей для США, стран Западной Европы и даже лежащей «по соседству» Австралии (хотя до нее современным реактивным лайнером лететь семь-восемь часов).

Но история сама расставила все по своим местам. Трезвый и прагматичный расчет Ли Куан Ю в деле привлечения «западных эксплуататоров» оказался верным. Привлеченные выгодным географическим расположением острова, наличием удобных транспортных коммуникаций и существенными налоговыми льготами, в Сингапур хлынули ведущие американские, западноевропейские и австралийские компании.

Причем упор здесь делался не на массовое промышленное производство на сравнительно небольшой территории острова, а исключительно на те сферы экономики, которые компактно и быстро можно было бы разместить в Сингапуре и начать получать прибыль.