Loe raamatut: «Деревня. Повести и рассказы о любви»

Современная деревня

Таких деревень по всем странам раскидано очень много. Различные названия и принадлежность, но объединяет их одно: удаленность от цивилизации, плохая связь с внешним миром, негде отдохнуть и развлечься круглый год. Комбайнеры и учителя, врачи и престарелые дяденьки, молодежь и зрелые продавщицы…

Для развлечений придумывали порой немыслимое для городского человека. Чаще просто скучно повторяли увиденное по телевизору или давно придуманное ими же самими. Ну и развлекались тут часто под водочку и весьма порой опасно!…

Поездил я по разным деревням. Во всех приблизительно одинаковый уклад, похожий образ жизни, как и мысли, желания, стремления, развлечения, – в разной степени связанные с нашей анатомией и физиологией. В одни деревни ехал к родственникам, в другие по делам, был в ССО – студенческий строительный отряд – еще в студенческие годы. (см. в книге «Институт») Просто приглашали знакомые отдохнуть некоторое время с ними или у них. Были поездки целенаправленные к каким-то женщинам по разным причинам. Да какая разница, как я туда попадал?

Вот решил вспомнить определенные моменты моего пребывания там, и вот что получилось:

Веселые девчонки

День первый

Эта поездка в деревню была не первой в жизни. Я и ранее бывал у родственников, нередко в течении даже целого лета. Но тогда меня интересовали лес, ягоды, котята и прочая живность, игры в казаки-разбойники, самодельные луки и стрелы, и различная детская и подростковая дребедень.

Сексуальность проснулась неожиданно. Я только перешагнул дату совершеннолетия, как мне вдруг стало интересно, что у женщин под юбкой, что в трусах, в лифчиках, в головах. Мне стало интересно и стеснительно с ними говорить. Хотелось ущипнуть, погладить по попке, дернуть за косичку и… поцеловать в губы. Я впервые почувствовал, что при различных ранее спокойных ситуациях у меня стал вставать и смотреть в их сторону мой половой орган. Я стал искать и читать разные книги: от учебника гинекологии до романа «Милый друг».

Словом, студенчество пошло на пользу.

Меня около станции окликнула какая-то дамочка.

– Эй! Как тебя зовут-то?

– Меня не зовут, я сам приехал.

– Ну, а если серьезно?

Я назвался. Дама, как дама. Мне в студенческой группе все девчонки кажутся старухами, кто старше меня. Я-то после школы, а они почти все после училища, а то и с приличным трудовым стажем после училища. Мне кажется, что я только мамками их и должен называть. Или бабушками.

Вот и эта. Выглядит, как студентка старших курсов. И почему-то стоит с тремя велосипедами.

– Ну а меня родители назвали Иоланта. Друзья зовут просто Ан. Тетя Катя сказала, что ты умеешь на велосипеде ездить. Она не ошиблась? Или разучился уже?

– Не-а, не разучился. А зачем еще один велик?

– Щас еще Лиза из магазина вернется, вот втроем и поедем. А то вдруг разучился, – придется вдвоем с двух сторон тебя волочить.

Я расхохотался, – и она тоже, глядя на меня. Я представил себе, как я с рюкзаком еду на велосипеде, который с двух сторон буксируют две девчонки.

Лиза принесла три стаканчика мороженого, раздала всем по одному, и мы сначала съели его, за одно и познакомились. Девушки-«старушки» на самом деле были студентками старших курсов разных институтов, приехавшими на каникулы домой. Местные. Потому велосипедами они явно владели лучше меня, городского. Я даже поверил теперь, что они на самом деле могли бы меня волочить вдвоем, если бы в этом возникла необходимость. Я разузнал, что около деревни неплохая речка. На ней можно организовать любые диковинные для горожан развлечения. Типа: костер, рыбалка, шалаш, ночевка, пляски при луне, – словом, что придумают и что душа пожелает.

У дома тетки Кати мы расстались, договорились встретиться – когда-нибудь. Велосипед оставили мне и показали направление к реке.

Тетка встретила меня с рукоплесканиями, причитаниями, обнимашками. Она была старше моих родителей и потому казалась мне старухой, – почти баба-яга. Я закинул рюкзак на чердак, – строго сказал тетке, что спать буду там на сене, и сел за уже накрытый стол. Да, это вам не самопальные кафешки: я обожрался до такой степени, что еле дополз до чердака и заснул там мгновенно.

Когда проснулся, день и жара уже пошли на спад. Облепленный мошкарой организм просился окунуться в какой-нибудь водоем. Я сел на велосипед и поехал по направлению к реке, указанном девушками. После небольшого спуска от деревни я услышал девчачьи голоса и поехал в том направлении. На небольшом песчаном участке возле воды сверху увидел три женские фигуры. Они что-то громко обсуждали. Пока я раздумывал, что делать, они вдруг подняли головы и стали махать мне призывно руками. Две из них были мне уже знакомы с утра. Я спустился с откоса, с трудом удерживая велосипед.

– Привет, – приветствовали меня Ан и Лиза. – Ты голову не боишься сломать, спуская велосипед по такому склону?

– Но я не видел другой возможности это сделать.

– Ладно, покажем тебе велосипедную дорожку. Слушай, вот мы тут пробовали придумать тебе кличку, но ничего придумать не смогли. Слишком мало тебя знаем. Что подскажешь?

– Ну, меня в Альма-Матер зовут Гусаром. Или Поющим Гусаром.

А́льма-ма́тер (лат. alma mater, дословно – «кормящая мать» или «мать-кормилица») – старинное название учебных заведений, обычно университетов, которые изначально давали в основном теологическое и философское образование, как организаций, питающих духовно.

В современной лексике образно означает учебное заведение, в котором человек получал или получает образование; для профессиональных учёных – место их наибольшей занятости. Употребляется то в ласкательном, то в шутливом смысле.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии

– И это хорошо. Будем тебя так и звать, если не придет на ум что-то поинтереснее. А теперь знакомься с нашей подругой. Это Марья. И чего ты стоишь? Раздевайся, купаться будем.

Я разделся до трусов и сделал несколько шагов к воде. Хотя они этого не стеснялись и не комплексовали.

Когда я вошел в реку, и вода достигла мне колен, девушки шумно толпой вбежали в воду, и, разбрызгивая воду ногами, подхватили меня под руки и потащили дальше от берега. Пока я просто не упал в воду, и они тоже следом не попадали. Получилась куча-мала, но только в воде. Мы толкались, падали, снова толкались. Мои руки впервые в жизни касались голого женского тела, от чего член стал возбуждаться. Я постарался от них выбежать на берег, но они догоняли и опять валили в воду, касаясь мен не только руками, но и собственными телами.

Когда мы выскочили из воды, я бросился за полотенцем, чтобы прикрыть свой восставший член. Кажется, пронесло, и они никто ничего не заметили. Когда мы поехали домой, то они разрешили поводить каждую из них, и я теперь знал, где они живут.

Вечером на чердаке я долго не мог заснуть, постоянно вспоминая и их фигуры в купальнике, их и мои прикосновения, хохот и улыбки в брызгах. Как капельки застывали над верхней кромкой их купальников и потом скатывались медленно в лифчики. Как солнце проглядывало между их стройных ножек у самого основания тех ножек.

Распалив себя просто до невозможности, я спустился с чердака и пошел по улице. Ноги сами привели меня к дому Ан, – она жила ближе других. Я пробрался в сад и подкрался к окнам. В одном из окон увидел Ан, которая делала какие-то упражнения, что-то типа Ушу. Вечерний свет в комнате дал увидеть, что она была совершенно голенькая. Она поупражнялась немного, а потом просто подошла к окну, оперлась руками о подоконник и стала смотреть во двор. Если бы она знала, что всего в метре от окна застыл я в густом кустарнике, что я затаил дыхание, разглядывая ее объемные груди, свисающие с грудной клетки… Невыносимо хотелось заняться онанизмом прямо здесь, но тогда я мог выдать себя движениями, шуршанием листвы и потому замер, как статуя, впитывая ее в себя зрением.

В конечно итоге я чихнул. Ан мгновенно подскочила и задернула штору, а я воспользовался этим и дал дёру через забор домой. Уже на чердаке я схватился рукой за практически опухший от возбуждения член и довольно быстро добился его облегчения. Отвалился на спину и мечтательно смотрел вверх, вспоминая видение сегодня вечером. И не заметил, как заснул.

День второй

– Да, понятно кто был у меня вечером под окном, – раздался голос над моей головой.

Я подскочил с кровати и понял, что так и спал с членом в руке. А надо мной склонилась Ан. Склонилась и улыбалась во всю ширину, – от уха до уха.

Я мгновенно постарался прятать член и руку под простыней, которой накрывался, но запутался в ней. Ан хохотала, глядя на меня.

– Да ты не бойся. Я тете Кате ничего не скажу. А чтобы ты мне поверил, хочешь, покажу тебе свои груди? Ну, если ты вчера не всё разглядел в окно.

Я закивал с бешеной энергии под новый хохот Ан. Она встала перед кроватью и стала грациозно снимать, но одному плечику сарафана, придерживая его другой рукой, чтобы он просто не упал раньше срока на пол, потом медленно спускать его ниже и ниже, пока не обнажились обе груди, потом спустила сарафан до пояса и замерла в таком положении. Я уже давно сидел на кровати, и обе груди были прямо на уровне моего лица.

– У тебя так горят глаза, – усмехнулась она. – Хочешь потрогать?

Я опять бешено закивал головой и придвинулся к ним еще больше. В каждой руке оказалось по большому округлому мягкому счастью! Я просто захлебывался от возбуждения, что стало видно сквозь простыню и Ан. Она покачала грудями из стороны в сторону, толкнула меня спиной на кровать и присела на край кровати положила одну руку на член.

– Ого, готов! – и откинула простынь. – Молодец, правильная реакция на женщину. Надеюсь, ты не мальчиками интересуешься?

– М-ммм, нее-е-ет, я-я-я-яяя… – промычал я что-то невразумительное.

Помассировав немного член сжатой ладошкой вверх-вниз, Ан нагнулась и захватила головку губами. Я вообще замер на спине, боясь, что это какой-то предутренний сон. Она стала делать головой «кивательные» движения, то вводя член поглубже, то почти выпуская его на свободу. После нескольких таких движений я не выдержал, выгнулся тазом навстречу ее ротику и, схватив ее за затылок, буквально насадил ее голову га член. И начал бурно кончать-кончать-кончать… Потом рухнул на постель и обмяк.

Ан снова села вертикально, сглотнула, вытерла губы и улыбнулась.

– Первый раз? – спросила она, кивнув на мой пах.

– Так – да, – сообразил я сказать правду.

– А как было ранее? Только онанизм?

– Да, – опять кивнул я.

– Я так и подумала сразу, как увидела тебя. – Презервативы есть?

– Да, да, да, – я стал рыться в рюкзаке и вытянул целую ленту.

– Ну, столько сразу не понадобится, – улыбнулась она и опять взяла в руку член. Тот мгновенно отозвался и приготовился к новому достижению. – Одевай резиночку. Может быть, я буду сегодня твоей первой учительницей… – и снова улыбнулась. – Хотя бы умеешь?

Я быстро одел презерватив и вопросительно посмотрел на Ан. Она медленно сняла трусики, перемахнула одной ногой через кровать и села на меня верхом. Я застыл в ожидании новых для меня ощущений и не закрывал глаза только потому, чтобы наблюдать колыхания ее грудей в свете лучей восходящего солнца, которые осветили их через дверцу чердака. Медленно оседая своей писькой на член, Ан ввела его внутрь себя и стала погружать всё глубже. Сделал несколько движений навстречу и… я почувствовал, что снова кончаю. Мне стало так стыдно! Я наслушался от однокурсниц о «скорострелах», и как им это не нравится. Я чувствовал неземное блаженство внизу живота, но я также понимал, что Ан не могла кончить за такое короткое время.

– Не волнуйся, с новичками так бывает, – улыбнулась она. – Это нормально. Ты еще научишься управлять своим членом и самим процессом. Хочешь, я тебя этому научу?

Я бешено закивал головой.

– Ан, племянничек. Где вы? – услышали мы со двора. – Завтракать будете?

– Да, тетя, я сейчас спускаюсь, – крикнул я в ответ.

Ан соскочила с меня и стала приводить в порядок свою одежду. Я тоже привел себя в порядок.

За столом я вновь накинулся на домашнюю еду. Тетя Катя и Ан с улыбкой наблюдали мои «подвиги за столом». Когда я отвалился от тарелки и с изнеможением попытался поглубже вздохнуть, они обе расхохотались.

– Ан, ты покажи ему остров. Там сейчас так много ягод, – сказала тетя.

– Хорошая идея, тетя Катя, – воскликнула Ан. – Поедем на остров? – спросила она уже меня.

– Это на велосипеде? – слабо дыша от обжорства спросил я слабым голосом.

– Да нет же, на лодке, – с хохотом ответила Ан. Приходи на причал через час. Я пока у соседей лодку попрошу. Ты хоть сам плавал на веслах?

И не дождавшись моего ответа, она помчалась по улице.

Я полежал полчаса в кресле-качалке и вспоминал начало дня. У меня за утро произошло сразу ДВА (!!!) половых акта, о чем я даже и мечтать не мог. И в рот, и в женскую киску. Я теперь могу с гордостью говорить и не врать, что я не девственник. А то как-то неловко себя всегда чувствовал в компании парней от такого вопроса, хотя ни разу не признался. Что был девственником по сегодняшний день. И так легко признался в этом Ан, что даже сам теперь удивился самому себе.

Спустя почти час я направился в направлении причала. Тетка объяснила мне, как туда пройти. Около причала стояла весельная лодка, и в ней сидели всё те же три подружки.

– Долго же ты собираешься! – крикнула Лиза. – Давай скорее, а то до может дождь пойти.

Я спустился в лодку и сел на корме. Лиза и Марья дружно начали грести, сидя рядом, а Ан сидела на носу. Когда лодка врезалась в берег острова, Ан спрыгнула на берег и длинной веревкой привязала ложку к дереву. За это время мы все выскочили тоже и с удовольствием скинули с себя верхнюю одежду.

– В лодке не оставляйте, – крикнула Ан. – А то на самом деле если пойдет дождь, то сухой нитки не оставит.

Мы пошли за ней вглубь острова, где за плотными зарослями оказалась небольшая хижина. Пока дошли по листьям на самом деле застучали капли дождя. Внутри были стол, стулья, печка, кровати, какая-то посуда в шкафчике.

– Это наш тайный пункт. Мы тут играем. Если захочешь, то можешь присоединиться к нашей игре.

– А какая игра?

– Мы в разные игры играем. В такую погоду лучше играть в какие-то настольные игры. Ты в карты играешь?

– Смотря какие ставки.

– Ну, например, на раздевание. Полностью проигравшийся выполняет желание каждого выигравшего.

– Хорошо, – опрометчиво согласился я. А сам подумал, что не так уж у них много одежды, – лифчики и плавки. Вот и все.

Начали играть. Первой проиграла Ан. Сняла лифчик и продолжила играть. Потом проиграла Диза, – тоже долой лифчик. Следующая – Марья, с тем же последствием. Я прозевал, что следующий должен был быть я, и что у меня лифчика не было. Потому я оказался окончательно проигравшим и обязанный выполнить по одному желанию каждой из них. Они потребовали, чтобы я голый лег на кровать на спину. Первая на меня села Ан, как первая проигравшая, и начала массировать член внутри себя покачиваниями корпусом и пожиманиями мышцами влагалища. Я завелся весьма сильно и от ее телодвижений, и от того, что этот процесс созерцали, не отрывая глаз, еще две девушки.

– Только в меня нельзя, – вдруг категорически произнесла Ан. – Если не планируешь потом встречать меня из роддома.

Я опешил от ее слов и даже сбился с ритма.

– А куда? В рот?

– Нет, не хочу сегодня в рот. И в Лизу тоже нельзя. В нее и входить нельзя. У нее сегодня «красная армия». Могу предложить только в Марью. «Красная армия» у нее закончилась только вчера, потому в нее можно. Согласен?

Конечно же я был согласен. Когда Ан кончила на мне, на меня точно так же села Марья. И я, заведенный до предела и предыдущей «гонкой», и пикантностью ситуации, кончил в нее бурно и приятно.

– Девчонки! Дождь закончился, – сказала Лиза, пока я еще не вышел из Марьи. – Надо успеть вычерпать воду из лодки и вернуться до того, как начнется снова.

Девушки рванулись к лодке. Немного замешалась Марья, т.к. из нее при вставании начались выделения ее и мои, но потом она махнула на это рукой, и мы с ней тоже помчались к лодке.

В дом я вернулся весь мокрый под возобновившимся дождем, в одних только плавках, но заснул на своем чердаке просто счастливым. Ну как же? Я сегодня не только сношался с двумя девушками, но и без презерватива кончил в одну из них. Долго мечтал, как побываю в Лизе, и с этой мыслью и заснул.

День третий, но не следующий

Несколько дней шли проливные дожди. Я только ел, спал на чердаке, читал старые книги из теткиной библиотеки и онанировал при каждом воспоминании первых дней в деревне.

На третий день ко мне на чердак залезла какая-то малявка, – ну, по возрасту, школьница. Она не скинула с себя мокрый плащ, а просто зашептала, что Лиза ждет меня сегодня у себя дома вечером, т.к. ее родители уехали в город с ночевкой, назвала адрес хаты. Сказала, что у Лизки ко мне есть разговор. И потом спустилась с чердака и исчезла в пелене дождя.

Я предупредил тетку, что сегодня не ночую дома, чтобы она не поднимала тревогу, и чтобы не волновалась.

Уже в темноте я проскользнул по улице к дому Лизы. Как я еще не свернул себе голову, спускаясь по лестнице с чердака по мокрой отполированной лестнице, – то особая история и проблема. Но не свернул.

Стучаться в дом Лизки не пришлось. Дверь не была заперта. Я прошел в сени, а потом и в прихожую. Света не было, и я тоже не стал искать выключатель на стене. Шел на ощупь, хотя даже не представлял себе окружающую обстановку. В какой-то момент зацепил что-то (по звуку напоминало пустую кастрюлю), и услышал над самым ухом громкий шепот:

– Да тише же ты! Аккуратнее. Теперь иди прямо.

Вокруг не было видно ничего. Это не город, где в окна подсвечивают придорожные фонари. А если еще в этой хате и занавески плотные задёрнуты, – подумал я, – то тогда даже фотоработами можно заниматься.

Кто-то взял меня за руку и повел дальше. Давно бы так.

– Повернись. Садись, – снова команды шепотом. – Раздевайся.

Я разделся. Лег на спину. Чьи-то руки аккуратно привязали мои руки к быльцам кровати в головах, а разведенные ноги к быльцам в ногах. Я оказался лежащий на спине, привязанный, с торчащим в потолок членом. Очень хотелось продолжения. Нестерпимо хотелось.

За член взялись чьи-то ладошки, – сразу обе. Они начали аккуратно массировать сначала головку, потом проводить сжатым кулачком по всему члену, потом я почувствовал, как головку взяли в рот. Некоторое время я пытался сравнить получаемые ощущения с теми, что остались в памяти от знакомства с Ан. Но сравнивать было сложно, т.к. прошло уже несколько дней, что в тот раз движения проводились с поспешностью, а не так медленно, как сегодня. Моя массажистка массировала то одним кулачком, то сложив ладошки вместе и вставив член между ними.

Потом руки пропали, но я почувствовал, как надо мной кто-то переступил и аккуратно сел мне на живот. Вот только мне оказалось, что села верхом ягодицами на мой живот и стала придвигаться к члену своей писькой, одновременно поглаживая его ладошками. Головка коснулась ее половых губ, после чего стала проваливаться в мокрую скользкую щель. Да, возбудила она себя массажем ну очень сильно.

Медленные покачивания вперед-назад тазом всё глубже вводили член во влагалище, и еще сильнее распаляли во мне огонь желания кончить. И это при полном молчании с обоих сторон. Когда огонь между ног стал просто нестерпимым, я рванулся ей навстречу тазом, вгоняя член по «самое не могу» и начал кончать. В ответ расшалившаяся писька поощрительно вдавливала меня в кровать, помогая кончать доящими пожиманиями мышц.

Я не закричал только потому, что не хотел привлекать внимание соседей. А так бы кричал и кричал, пока не упал на кровать совершенно обессиленный.

Дамочка слезла с меня, а потом сразу пересела таким образом, что ее половые губы оказались прямо на моих губах, и я почувствовал, как на меня стекает всё то содержимое ее киски, над которым мы совместно так активно поработали. Пришлось облизывать и глотать. А партнерша начала извиваться на мне, от чего я только боялся, чтобы она не задушила меня своей киской. Ну, чтобы не перекрыла доступ воздуха. Оттолкнуть ее, привязанный, я всё равно не смогу.

Когда партнерша затихла, – как я понимаю, она повторно кончила, – слезла с моего лица, обтерла его мягкой влажной тканью, пошуршала тканью. Я почувствовала, что мне в руку были вложены какие-то ткани. Веревки, которыми я был привязан к кровати, кто-то разрезал, после чего спустя некоторое время в сенях загорелась свеча.

– Иди домой, пока дождь не пошел опять, – шепотом сказала дама.

При свете свечи в сенях я увидел, что в руке зажаты мои вещи. Я оделся и оглянулся. Но из-за огня свечи мне в проем двери комнаты ничего не было видно. Я даже засомневался, то сегодня верхом на мне была именно Лиза. Хотя кто их, сельских, поймет.

Я вернулся на чердак и подумал, что не сдержал данное тетке обещание, что вернусь утром. Хотя можно и не говорить ей, что ночевал всё-таки дома. Да и какое ей до этого дело…

День последний

Вот смотрю на плещущихся в реке девчонок и думаю, кто же всё-таки это был той ночью. Не знаю. Не выяснил. Не угадал. Ни одним взглядом, ни одним словом никто из них не дал знать, что это была она.

Я уже больше полутора месяцев упражняюсь в любовных утехах с этой троицей, нам хорошо вместе, мы не собираемся расспрашивать друг друга ни о прошлом, ни о будущем. Словно живем одним днем и получаем от этого дня и друг от друга взаимное удовольствие.

– Гусар, иди к нам! – зовут они меня в воду, но мне сегодня что-то не хочется купаться.

Они примчались, бросились рядом со мной на траву, – мокрые, возбужденные, веселые. Лиза потягивается, лежа на спине. Ан обтирается большим полотенцем, которое по привычке потом постелет ни траву и ляжет на него. Марья… А Марья делает какие-то упражнения для позвоночника: стоит в коленно-локтевой позе и то тянется всем телом вперед, то назад. Я посмотрел-посмотрел на нее и попробовал пристроиться сзади с уже стоящим членом.

Марья была явно не против. Вообще-то мы уже на второе-третье посещение пляжа на острове решили, что нам не нужны здесь купальные костюмы, и наше собственное разумение позволяет голыми ходить, купаться, лежать и двигаться в любой позе. А после того, как однажды попробовали делать это целый день, то больше одеваться не было ни желания, ни потребности. Вот и сегодня торчащий вверх член видели все. Оставалось только решить, с кем сегодня начинать. Но упражнения Марьи решили сами за нас всех.

Я встал на коленях сзади нее и притянул ее таз к себе. Ее попытки продолжить упражнение для позвоночника были интересны уже чисто академически. Хотя, можно к ним просто присоединиться. Введение члена в нее не представляло никаких трудностей. Ее киску за прошедший месяц я хорошо разработал под свой половой орган. И теперь при минимальной смазке входил, как к себе домой. Сразу почувствовал игру ее мускулатуры влагалища, – привычную и приятную. Марья продолжала имитировать упражнения для позвоночника, но это были уже совсем другие упражнения: вперед-назад с акцентом внимания не на поверхность тела, а внутри себя. Она стала делать это размашисто, насаживаясь на полученную возможность повертеться на члене, за одно поводя или покручивая тазом в разные стороны и немного по кругу или спирали. Как шашлык на шомполе.

Остальные девушки сначала смотрели на наши упражнения с улыбкой, но подобное наблюдение никогда не оставляло никого из нас в покое. Потому они обе приблизились к нам и начали немного обнимать нас, немного тереться. Кто-то из них засунул руку мне между ног и начал аккуратно массировать мне яички. Другая партнерша стала целовать мен в губы, а потом переместилась к губам моего «шашлыка» и начала обрабатывать губы своими губами и языком. Попутно массируя ей груди и теребя соски.

Время от времени Ан и Лиза начинали массировать и целовать друг друга. Что лично мне добавляло огня в паху и на кончике члена.

Когда я почувствовал, что Марья присела к самому ложу, прижалась животом к коврику, что-то забормотала и начала конвульсивно сжимать и разжимать влагалище, я понял, что она кончает. И потому сам усилил удары членом внутри нее. Участил движения и буквально впился глазами в сладкую парочку. Ан к тому времени села промежностью на лицо лежащей Лизы и качалась вперед-назад, как если бы сидела верхом на мне с членом внутри. Я кончил в Марью, – сегодня она сказала, что можно. И теперь смотрел, как кончали остальные девушки. Первобытный табор… Ни стеснения, ни вульгарщины, ни предрассудков не было ни внешне, ни внутри нас. Как стакан воды, – захотел пить – выпил, не захотел – спокойно отказываешься от предложенного сосуда. Это столь же не стыдно, не мерзко, не…

Любили мы друг друга? Не знаю. Мы просто получали удовольствие друг от друга.

Сегодня был последний день этого лета. Вечером уезжают Ан и Марья, завтра очень рано утром Лиза… Я поеду в город в обед. Сегодняшний день был словно прощальным. Мы давно обменялись городскими координатами и каналами связи. Но понимали, что ничего подобного в городе быть не может. Потому что это не уединенный остров в лесу далеко от деревни, а всё же город.

Могу сказать, что мы потом встречались время от времени. По двое, по трое, всей компанией, или вместе с городскими друзьями. Но это были уже не детские и не подростковые встречи, как они воспринимались всё это лето. Да и мы выросли за эти недели. Повзрослели, что ли… Потому о наших встречах в городе и вообще потом, – это уже отдельная история, не деревенская.