Loe raamatut: «Училище. Повести и рассказы о любви»

Училище

Наступил наш век, – когда мужчины и женщины всё чаще и чаще стали жить раздельно. Мотивировки разные, но все тот этого страдают. И принято винить в разделении именно мужчин, а в желании секса тоже показывать пальцем на «этих похабников». Но кто из сторон больше хочет секса, – очень большой вопрос.

Да, в юности девчонки стремятся получить удовольствие от секса и закрепить около себя парней любыми путями. А, собственно, и закрепить-то нечем. Только секс не есть привязка на всю жизнь. Понимать это начинают к концу своей сексуальной жизни или после этого конца, когда уже нечем и исправить. А точнее, не с кем. Есть всё, что для этого надо: деньги, положение, отдельная жилая площадь, свободное время, – а уже не получается. Всё течет мимо. Вот и перебиваются отдельными случаями, отдельными моментами, ночками или случаями…

Некоторые за секс покупают себе что-то, – по текущей потребности или на будущее. И это в будущем не становится абсолютной величиной или потребностью. Разрушает ли будущую жизнь? – Не знаю. Слишком маленький промежуток времени для этого могу представить. А судить и размышлять вам самим.

И обратите внимание, как сложно ищут путь к сексу молодежь, и как просто и без затей действуют взрослые женщины, когда знают и понимают свои потребности тела и стремятся их реализовать.

Студенты

Общага-001

Я почти заснул, когда в дверь раздался достаточно громкий стук. Черт бы их всех побрал! Я двое суток отпахал на «скорой» и в больнице, но меня опять кто-то будит. И скорее всего не для того, чтобы сказать приятное или вручить некоторую сумму так нужных мне денег. Обычно так стучит комендант общежития, и хотя мне нечего скрывать и самому скрываться, просто даже слушать ее у меня просто нет сил.

Так и есть, за дверью стоит одна из моих неуспевающих студенток.

– Здрасьте. Можно я Вам отвечу по последней теме?

– Не понял. Что ты сказала?

– Я не смогла на последнем занятии ответить на хорошую оценку, можно я сделаю это сейчас?

– Девочка, ты понимаешь, что я закончил работу и мне надо отдыхать?

– Но я вчера не смогла до Вас достучаться, наверно Вас не было. Потому пришла сегодня.

Дурочку разыгрывает или на самом деле не понимает, что я не хочу ее слушать, и что хочу отдыхать? Я просто взъерепенился, как черт знает кто и начал орать:

– Я хочу спать! Я устал! Я не хочу у тебя ничего принимать! Так понятно? – и захлопнул дверь перед ее носом. Потом просто упал на кровать на спину и мгновенно заснул.

Не знаю, сколько прошло времени, когда я почувствовал на голове ласковую руку, которая гладила меня вдоль лежащих на темени волос. Так обычно делала моя жена, когда я спал, и я во сне улыбнулся. Рука сначала вздрогнула, замерла, но потом продолжила свои движения. Я потянулся и не открывая глаза протянул свои руки вперед, навстречу жене. Когда она приехала? Как открыла дверь?

К моим губам коснулись губы и начали целовать. Сначала осторожно, потом смелее и смелее. Появился язычок, который стал раздвигать мои губы и играть с моим языком. Да, это ее стиль. Я, не открывая глаз, снял под одеялом свои трусы, в которых спал, обнял и потянул ее к себе. Она и не сопротивлялась, а откинула одеяло и села верхом, как обычно и любила делать. Мы соединились, и начали покачивания. Мне в полусне не хотелось открывать газа, – да и зачем. Я и так знаю, как она выглядит. Я знаю каждую точечку ее лица, каждую складочку ее тела, каждое дыхание. Хоть с открытыми, хоть с закрытыми глазами, – я всегда попаду в нужные мне уголки ее тела. Вот и сейчас взял ладонью ее небольшую коническую грудь и начал ее массировать. Потом просунул другую руку между нашими лобками и начал массировать клитор. Она всхлипнула и начала двигаться быстрее, потом еще быстрее, потом словно начала вколачивать меня в кровать.

Заподозрив, что что-то происходит не так, я открыл глаза и увидел перед собой в полутьме совсем не лицо моей жены, а лицо той студентки, которая пришла пересдать мне какой-то урок. От удивления я вскинулся тазом ей навстречу и… неожиданно для себя кончил.

Студентка как-то странно всхлипнула губами и тоже начала кончать на мне, сидя верхом.

Я опешил. Как и тогда, когда я открыл дверь, у меня просто не было слов. Я готов был… Нет, я не готов был кричать и шуметь, потому что только что кончил, и кончил именно в нее.

– Я сейчас быстренько помоюсь и вернусь, – прошептала она, нагнувшись к моему уху, соскочила, в полутьме комнаты взяла свой халат и выскользнула в дверь.

– Я, что же, не запер дверь перед тобой, когда кричал на тебя? – спросил я, когда она опять примчалась, вся прохладная после холодного душа, защелкнула дверной замок и, дрожа от холода, залезла ко мне под одеяло.

– Закрыли. Но я украла запасной ключ на вахте и пробралась сюда.

– И зачем? Ты надеешься, что я поставлю тебе оценку, чтобы ты снова ничего не учила? – я начал вспоминать, что у нее с самого начала семестра не было ни одной положительной оценки. – Или ты так заранее зачет хочешь получить за семестр?

– Хотите честно? – она потянулась обеими руками. – Я всегда и всё учила. И по всем темам могу хоть сейчас ответить на «отлично». Но я хотела прийти сюда, и потому строила из себя вот такую дурочку и «двоечницу».

– У тебя еще несколько пропусков, и их надо отработать.

– А как отработать? Можно считать, что я уже начала отрабатывать эти пропуски? Мы будем их отрабатывать по времени или по общему числу каждый раз? – она тарахтела шепотом, выстреливая в меня вопросами, на которые я от изумления и сонного состояния не находил ответов.

Да какое там сонное состояние? Я просто был в ужасе! Жена не могла приехать из другого города, где она училась в вузе, но всё равно становилось очень неуютно. Худшая будет проблема, если это провокация, а в комнату сейчас постучится комендант студенческого общежития, в котором я временно поселился и в настоящее время находился. Что я ей отвечу на ее вполне понятные вопросы? И что буду объяснять администрации училища, где я работаю? Выгонят? Передадут сведения в полицию? Идти жить мне было бы некуда, – я и это-то жилье еле-еле нашел. А про милицию и огласку я вообще молчу. И что скажу своей жене?

– Я знаю и видела Вашу жену и проблем вам не создам. Просто мы до конца семестра немного будем дружить, делать друг другу приятно: я Вам в постели, а Вы мне в журнале успеваемости. Договоримся?

– Это шантаж?

– Нет, я правда буду теперь отвечать всегда очень правильно, и Вы будете обоснованно ставить мне оценки не ниже «отлично». Давайте я немного продемонстрирую, – и она начала рассказывать материал месячной давности буквально с таких мелочах, которые я и не ожидал ни от кого. Получалось так, что она не только слушала и активно записывала мои лекции, но и копалась в том материале, который я им не читал, но передал в электронном виде старостам для передачи всем желающим. И теперь она не только декламировала мои полные не произнесенные ранее вслух записи по памяти, но и давала свои комментарии и объяснения некоторых понятий в своем видении.

– Хорошо, на занятиях ты напомнишь мне свои ФИО, и я проставлю оценку за первую тему в журнал.

– Но мне этого мало. Я готова прямо сейчас отработать все пропуски и ответить по всем пройденным темам. А мою ФИО Вы и так не потеряете, – она первая в списке по всем предметам, – и начала протяжно произносить Ф-И-О, дату и год рождения, место постоянного жительства, ФИО своих родителей…

– Стоп-стоп-стоп. Мне это сейчас не надо, – а для себя сделал «галочку» в мозгах для личного частичного успокоения: Уф! Совершеннолетняя! Полиция хотя бы за это крутить мне руки не будет.

– Не надо? Ну, да, всё равно я первая в списке. А сейчас… – и она вдруг нырнула ко мне под одеяло и… схватив в руку присосалась к моему половому органу. Если бы я и хотел, я бы не успел ее удержать от этого, хотя бы потому, что не знал, куда и зачем она рванулась. А в глубине мозга появился вопрос: где и когда она так всему этому научилась? Ведь она только недавно преодолела порог совершеннолетия!…

А партнерше было явно наплевать на все и вся! Она активно обрабатывала мой орган языком, губами, опять языком и губами, – помогая себе рукой, которая сновала вдоль стержня с достаточно большой скоростью. Это было так приятно, что я снова начал кончать и излился ей в рот. Она демонстративно сделал громкий глоток, потом подошла к столу, налила в стакан воды из чайника, пополоскала рот и… снова всё проглотила. И протянула стакан мне.

– Пить хочешь? – но я отклонил ее предложение.

Некоторое время она лежала под одеялом совсем тихонько. Я уже думал, что она спит, и даже вздохнул с облегчением: такой ураган, такой ураган!… Но потом опять почувствовал на своем члене ее руку. Когда я попробовал отвести ее руку и попросить пощады, – надо спать, – она прошипела из-под одеяла: «Я тоже хочу кончить!» Довела меня опять до сильного возбуждения, попыталась оседлать, но я столкнул ее с себя и уложил лицом на подушку. Послышалось довольное мурлыканье. И сразу после того, как я вошел в нее, – без церемоний и без подготовки, – она сначала задышала очень глубоко, потом слегка заскулила, уткнувшись лицом в подушку… и вскоре задрожала всем телом крупной дрожью. Некоторое время я так и лежал на ней, приходя в себя от столь бурного вечера. Она тоже почти не дышала, но потом сказала, что надо помыться. Взяла со стула халат и пошла к дверям. Я услышал, как щелкнул замок двери и провалился в сон.

Утром я некоторое время гадал, а был ли это сон или всё случилось наяву. Но нашел на столе около чайника ее конспекты и запасной ключ от двери, который она украла на проходной. Значит, это было правдой, и она не вернулась потому, что не взяла с собой ключ и захлопнула за собой дверь. Ладно, поставлю я ей на уроке «отлично» за первое отработанное и отвеченное занятие. А там посмотрим…

Общага-002

– Можно войти? – в дверях стояла одна из моих студенток. В отличии от основной массы, она не была «зеленым желто ротиком», а вполне уже социально развитым взрослым человеком. Даже имя ее запомнил – Зинаида. Взрослая дама 37-и лет оказалась за одной партой с несмышленышами-несовершеннолетками. Двое детей в активе, разведена или вдова, – я не выяснял, но по ее словам совершенно свободная.

– Я слушаю Вас, – я не посторонился, чтобы пустить ее в комнату, но и не прогнал, как делал это с несовершеннолетними студентками.

– Когда-то Вы упомянули на занятии, что можете перегонять видео с кассет на ДВД-диски. Это так?

– Проходи, – я принципиально вне стен училища обращался к студенткам на «ты». Чтобы показать им, что с одной стороны мы равные, а с другой стороны они – ТЫ. – Стул у стола специально предназначен для посетителей.

Мы просмотрели ее видеокассету, она подсказала, какие фрагменты из записи нужно будет убрать, какие оставить. Я внимательно смотрел, сидя перед мониторов, а она смотрела через мое плечо, – словно случайно качалась меня щекой или подбородком. Когда мы закончили смотреть материал, – это были утренники ее детей, – я рассказал ей сколько это будет стоить и она согласилась. Но было видно, что она что-то еще хочет от меня. Я спросил напрямую.

– Зина, что еще хочешь спросить?

– Видите ли какое дело. Я умею неплохо делать мужские прически. У меня стригутся почти все преподаватели-мужчины нашего училища. Женские прически тоже могу, но это очень капризный контингент, потому не берусь в стенах училища. Хотите попробовать, как я стригу? У меня весь инструмент с собой.

Да, она вооружилась заранее. Это не случайно прихватила.

– Знаешь, Зина, сроки стрижки, мастера и форму прически обычно диктует мне моя жена. Мы редко видимся, и потому по приезду она первым делом тащит меня в парикмахерскую. Это доставляет ей удовольствие, и потому я не хотел бы изменять сложившимся традициям.

– Жаль, мне хотелось сделать Вам приятно.

– Мне приятно, чтобы завысить оценки? Не стесняйтесь, я спокойно к этому отношусь.

– И для этого тоже. Может быть я хотя бы подровняю Вам виски?

– У меня есть другая идея. Я давно не тренировался делать массаж, и хотел бы немного восстановить свои прошлые навыки. Вы могли бы прилечь на ковер и просто потерпеть, пока я немного потренируюсь, – класть ее на постель, где мы спим с женой в о времена ее приезда, я категорически не хотел.

– Хорошо, раз Вы хотите, – и начала раздеваться. – Лифчик надо снимать?

Я постелил на пол матрас, накрыл его чистой простыней, и на этот матрас Зина и легла лицом вниз без лифчика. Я встал рядом с ней на колени и на самом деле некоторое время упражнялся в приемах массажа разных участков кожи спины. Потом она повернулась по моей просьбе лицом вверх и ее груди просто затмили мое сознание. Дело в том, что при своей высокой половой активности по жизни, в настоящее время я был лишен женской ласки в течении длительного времени и просто изнывал от этого. Очень редкие приезды жены не решали, а скорее усиливали мои эмоции по данному вопросу в ее отсутствие. Потому при виде обычных женских грудей я готов был потерять голову. Несколько вяло я помассировал ее грудную клетку и живот, после чего почти нерешительно взялся за массаж грудей. В этот момент я почувствовал, как лежащая на ковре рука ладонью вверх коснулась моего члена и… просто взялась за него. Она просто придерживала его, и мне просто нестерпимо захотелось прижаться в этой руке членом, что я и сделал. Мои руки на грудях женщины на некоторое время застыли, но попавшие между пальцев соски стали набухать. Я стал сдавливать их между пальцами своих кистей, потом, захватив их, стал активнее и активнее массажировать округлые груди, распаляясь всё больше и больше.

Ее ладонь уже не только держала меня за член, но и стала весьма приятно его сначала ощупывать, потом мять, а потом ухватила словно рукоятку или стержень и начала совершать поступательные движения. Терпеть стало просто невмоготу, я вскочил с пола, достал пачку презервативов и, одев один из них, встал между ее ног. Она развела ноги еще шире и направила мой возбужденный орган внутрь себя. Не могу сказать, что мне было до ее приятных или не приятных ощущений, потому что скопление энергии внутри меня на столько затмило мой мозг, что я кончил ну буквально после, наверно, пары десятков фрикций, сделанных в быстром темпе. Когда я кончил и повалился рядом с ней, она улыбнулась и тоже опустила и свела ноги, чтобы дать мне место.

Когда я стал приходить в себя, то положил ладонь на ее лоно и начал его массировать. Ну, должен же и я был сделать ей такое же приятное. Под рукой всё было мокро, потому я быстро добрался до ее губ и входа во влагалище. На этих участках были сосредоточены основные мои усилия, особенно когда я нашел ее точку «G». Она мгновенно отреагировала, и потом стала быстро приближаться к развязке. Когда я решил, что она уже близка, я подвинул матрас к кровати, поставил ее на колени, положил ее грудь и голову на кровать и в этой позе вошел в нее, – ну, просто с размаху.

Зина подала сразу свой зад мне навстречу и я почувствовал, как у нее буквально вибрирует влагалище на моем члене. Несколько фрикций – и она зарычала, еще несколько фрикций – и она ослабла и просто сложилась, улеглась грудной клеткой себе на колени. Я не стал дожидаться больше ничего и в несколько ударов внутри нее тоже кончил.

Мы лежали вдвоем на этом узеньком матрасе, буквально свисая с него каждый со своей стороны и медленно приходили в себя.

– Можно я буду приходить помогать или контролировать работу над видео-кассетой? – спросила она.

– Не часто и заранее со мной заранее согласовывая приход. Я работаю на нескольких работах и редко бываю дома.

– К тому же Вы не всегда можете, наверно, побыть один, как были сегодня, – улыбнулась Зина.

– Чаще всего я просто хочу спать после дежурств, – тоже улыбнулся я.

– Хорошо, – она встала и начала одеваться. – Я найду, как это согласовать.

Когда она ушла, я перелег на кровать и потянулся. Кто же мог знать, что мы подружимся и будем дружить много лет, изредка вступая в редкие контакты.

– – – – – – -

Зина не жила в общежитии, а снимала квартиру. Почти сразу же мы узнали, что о ее приходе ко мне в комнату стало известно буквально всем сотрудникам общежития. Нас это категорически не устраивало, и мы после одной-двух встреч не стали более рисковать и искать новые места. Получалось так, что у нас обоих давно не было ни регулярной половой жизни, ни случайных контактов, потому мы нужны были друг другу уже хотя бы для этого.

Чаще всего я объявлял на проходной, что иду на ночное дежурство и, пропетляв по городу, направлялся к ней на съемную квартиру. Комнату ей сдавала старенькая бабушка, которая не вмешивалась в ночную жизнь своей квартирантки, и мы хорошо проводили редкие ночи вместе.

Потом она переселилась в общежитие. Ее не стали селить в блоки с несмышленышами-несовершеннолетками, а поселили в тот семейный блок, где жил и я, – буквально через комнату от меня. Случайно или специально, – не знаю. Мы еще несколько раз встретились, помтоянно боясь, что сотрудники общежития во главе с комендантом нас выследят, а потом получилось так, что я уехал в зарубежную командировку. Дружба продолжалась, но об этом мы узнали только через несколько лет.