Tsitaadid raamatust «Место Карантина»
В круге «осознаю» – «осознаю, что осознаю» – и так далее был какой-то замкнутый контур, постоянная обратная связь, какой-то обмен – но чего и с чем? Или, иногда думал я с холодком между лопаток, кого и с кем?
Вот вам и подоплека под причинностью. Вот вам, если хотите, математическая основа кармы…»
Я будто знал, что состояние симметрии, когда все пути открыты и возможности равноправны, вот-вот исчезнет, я скачусь в воронку – на дно параболы, в энергетическую пропасть. Окружающее толкало меня туда – мягко, но решительно, бескомпромиссно…
Нет, не ангелы помогли мне, не святые духи подставили мне плечо. Не какой-нибудь из всевышних, придуманных к тому времени, коснулся меня перстом. Нет, мое сознание пробудили, вызвали к жизни очень даже реальные поля-частицы. Я не знаю деталей, но мой советник утверждает, что поток консионов, пронизывающий пространство, вступил во взаимодействие с моим мозгом – и срезонировал, попал в ловушку. Я как личность вписался в структуру мироздания!»
то, что казалось поэтической метафорой – нашептывание небес, музыка высших сфер как источники творческого вдохновения – сделалось математической теорией. Гармония космоса стала неотделима от гармонии мышления – в самом прямом смысле…»
Чтобы соответствовать, мне в кратчайшие сроки требовалось довести свой аппарат теоретика до высочайшего уровня – и я справился с этим, хоть и не без труда. Справился – и прозрел, сбросил шоры, будто приподнялся на невысокий холм в бескрайнем лесу и стал видеть некоторую перспективу, часть рельефа. Начал понимать, что я делаю и зачем, как это связано с общим устройством мира. Это было счастливейшее из ощущений – я стал свободен и всемогущ. Я сам мог придумывать себе задачи и оценивать их сложность, значимость, место в большой картине. В первый раз со времен детства я почувствовал себя ребенком в магазине игрушек, которому не мешают.
Даже когда ее образ стал забываться, стираться, он все равно помогал мне безмерно. Она была моим вдохновением, потом – тенью вдохновения, после – лишь воспоминанием о том, что вдохновение было когда-то. Но и воспоминание – это лучше, чем ничего.
