Loe raamatut: «Идущий на Север. Долина Башен»

Font:

* * *

Глава 1
В которой вольный странник Марк Уишем переживает весьма сложную ночь в таверне «Старая Берлога»

По дорогам Ванкоры в ночное время путешествовать не рекомендуется.

Возможно, натуры поэтические, пропитанные романтикой лунного света и очарованные звенящей тишиной тёплой летней ночи, со мной не согласятся. Им это простительно, ибо поэты есть люди ненормальные. Поэтам мерещится загадочный силуэт, уходящий вдаль меж сосен по древнему булыжнику дороги.

Нормальные люди ночами дома сидят, у пламенеющего камина, в окружении любящих домочадцев. С бокалом горячего красного в руке, если достаток позволяет.

Я категорически утверждаю – нельзя. Тем более в одиночку.

Да ещё и без коня. А коня у меня не было и нет, иду пешком. Почти всегда пешком. Не умею я на коне, не моё это. Дорого и муторно о коне заботиться надо, кормить-поить, следить, чтобы не заболел, приглядывать, чтоб не спёрли лихие люди или деревенские оболтусы. Да и много не выиграешь – большую часть пути будешь тащиться со скоростью пешехода. Я иду очень быстро, умею. Еще и бегаю хорошо. Вот если бы тащил кучу поклажи, тогда конь мог бы оказаться полезным. Но я иду налегке – заплечный мешок размерами похвастаться не может.

Когда из-за поросшей вековым лесом горы выскочила Луна – убывающий серп, я заволновался.

Обычно, понимая, что дойти до поселения или другого места очередного постоя уже не успеваю, подыскиваю безопасное убежище заранее. Хотя вдоль дорог они если и спокойны, то весьма относительно, очень событийные ночёвки на дорогах, знаете ли. Потому что в этом мире вдоль дорог да в городах-посёлках всё и происходит.

Чаще всего я нахожу древние каменные развалины, давным-давно никому не нужные, неинтересные даже влюблённым поэтам, – забираюсь повыше и забиваюсь в щель или угол. Дикие звери по развалинам шататься не любят – что им тут делать? Хищникам ночью работать надо. А слышимость в развалинах очень хорошая, вы себе даже не представляете, как во время чуткого тревожного сна вынужденно обостряется слух одинокого человека…

И люди там не живут, ибо невозможно жить без крыши над головой.

Разбойники? Прошу, не смешите усталого путника, у него сейчас не то настроение, неподходящие думы и эмоции. Ночные хозяева-душегубы до срока сидят в тёплых убежищах-базах! Там можно сладко попить и сытно поесть, долго спать, спокойно планировать. И у них есть свои наблюдатели, которые только и ждут появления загадочного силуэта, уходящего вдаль меж сосен по древнему булыжнику дороги.

А вот нечисть туда забредает.

Что-то не успел я вовремя подобрать местечко…

В предгорный лес ночью лучше не заходить. Вы сейчас посоветуете мне на дерево забираться? Там надо привязываться, причём основательно. Страховка очень важна, а потом, не просто несколько часов высидеть на стволе враскоряку, какой уж тут сон, утром не разогнёшься… Звуков в ночном лесу много, встревоженный слух просто не даст заснуть. Это не отдых. А я – не летучая мышь. Лес ночью живой, страшный. Если и уснёшь чудом, то не факт, что выспишься – дикий лесной кот с зелёной шерстью, которого не видно ни днём, ни ночью, подкрадётся бесшумно и откусит уши, вот тогда и осознаешь роковую ошибку.

Проклятье! Наверное, мне надо было задержаться в Маймече.

Не успел добраться до цели за световой день, хотя шёл бодро, порой даже бежал! Карта у меня имеется, очень примитивная – других на Ванкоре и не бывает, я, во всяком случае, таковых не встречал. Судя по карте, до ближайшей деревни ещё минут сорок ходу, и я надеюсь, что прикидываю правильно.

После очередного шороха слева я занервничал настолько, что перетянул перевязь меча ещё ближе к левому плечу. Снимать пока не стал, если придётся бежать, то руки лучше держать свободными. Меч и так висит на левом плече. За спиной.

Я знаю двух человек, которые носят длинный меч за спиной. Кроме меня.

И они даже приноровились выхватывать его через верх. Рукоять на себя, ножны за спиной переходят в горизонтальное положение, меч выходит. Но даже при коротком клинке оружие на выходе из устья играет, опасные игры, норовя цапнуть хозяина за шею. А с моим мечом такой фокус вообще не пройдёт – сам себе голову отрежешь, как тут ни старайся. Если же ещё и споткнуться в этот момент о придорожный камень…

Подвес на четырёх тонких ремнях устроен хитро – сдвигаешь правой рукой латунный шпенёк замка, привычно чуть тряхнёшь плечом, и лёгкий меч, перекатываясь, сам сваливается, куда ему положено, легко ударяя бархатистыми ножнами по левой руке. И ты радуешься! Ну, родной, выходи!

Сразу с ударом вперёд из нижней полусферы.

Или мой любимый «полёт стрижа», с разворотом вокруг оси, да поперёк туловища противника… Амулет на левом запястье успокаивающе молчит, значит, никаких монстров поблизости нет. Очень полезная вещица. И очень дорогая.

«На правом плече у него наверняка висит маленький арбалет. Не крошечный, но… маловатый. Его, кстати, ещё и зарядить бы не мешало перед боем».

Этого вы ожидали, не так ли? Тогда вы ошиблись, нет у меня маленького арбалета, а большого и подавно. Не для того я в Маймечу заходил, там от проклятого маленького арбалета и избавился, хвала, хвала… Жутко неудобная штука. Его действительно заряжать надо, причём в самый неподходящий момент.

В Маймече я приобрёл современное технологическое чудо – колесцовый пороховой пистолет. Никто пока на Ванкоре не понимает, что это такое, некоторые возмущаются: какого чёрта мастер Элемер даёт объявления во все газеты крупных городов, проставляя бессовестно конские цены? Я – отлично его понимаю. Я вообще всю дорогу ищу передовые технологии. Вот ведь дикость: порох здесь известен давным-давно, пороховые ракеты и фейерверки взмывают в небо на большие праздники… Нет, этот мастер из Ормеды, переехавший на юг, в тёплые края, определённо гений. Видели бы вы, как он обрадовался, увидев своего первого клиента! Долгожданного. Настолько желанного, что у меня теперь есть пожизненная скидка. Да и поработали мы с ним неплохо. Ствол оказался хорош, денег у меня было много, и я заказал второй…

Пистолет висит на ремне с правой стороны, вот он всегда заряжен. Честно говоря, хорошо бы его вообще не применять – среди крупных свинцовых дробин есть целая куча серебряных, так ведь и разориться недолго.

Сапоги, очень удобные, мягкие. И крепкий стальной тесак на левом бедре совершенно не такой, как меч. Не в стиль. Он массивный и широкий, словно небольшое мачете. Им можно принимать удары и хорошо рубить вязкий кустарник. Замена топору.

Время, чёрт возьми! В безоблачном звёздном небе Луна засияла как настоящее светило. Я посмотрел на неё без радости – что тут можно сказать, кроме избитых упоминаний про холодный злой свет? Так и есть, холодный и злой, правы писаки.

Остановился, оглянулся, вытащил пистолет.

Нервы горят, как сухая лесная труха.

Когда из-за большого камня, скатившегося с горы, неожиданно показалось седое, нет, даже серебряное, строение таверны, я настолько шумно выдохнул, что в ближайших кустах забегали ящерицы.

Хвала тебе, Ванк, хвала!

На карте её нет, пока не обозначена. Каждый маршрут очередного перехода я изучаю по карте. Барахло это, а не карта.

Хорошая таверна, двухэтажная. Значит, там есть и гостиница.

На двух длинных кованых кронштейнах висит деревянный щит. Грамотно висит, так, чтобы в первую половину ночи ловить Луну, не лампу же под ним вешать, это траты.

– «Старая Берлога», – вслух прошептал я. – Незамысловато.

Точно, нет таковой на моей карте.

Судя по медвежьим головам на коньке высокой двускатной крыши, заведение принадлежит фрилану.

На первом этаже в четырёх окнах горел тусклый жёлтый свет, второй этаж был тёмен. Проходя мимо низкого, чуть выше пояса, забора, я машинально коснулся доски рукой, ощущая фактуру старого дерева. В здешних краях деревянные строения почти никогда не красят, не кроют защитным лаком – такая роскошь наблюдается только в крупных городах южной части континента, таких, как Маймеча. Иногда струганую поверхность обжигают для профилактики загнивания, но уж точно не заборы. Даже здания людей небедных чаще всего серые, постепенно темнеющие от безжалостного времени.

Да здесь перекрёсток! Сразу за зданием к главной дороге области справа примыкает более узкая, значит, рядом есть поселение. Клятая карта! Надеюсь, это просто деревня, ничего не решающая в моём случае.

Открывшиеся воротца стукнули по колокольчику, сейчас выйдут проверить, кого там ещё черти на ночь принесли… Ожидая служки уже во дворе, я лениво попытался прикинуть – сколько народу греется внутри придорожного заведения? Лошадей в стойле голов восемь, не больше, верховые стоят отдельно. Фыркают, почуяли. Рядом под навесом укрылись четыре длинные телеги торговцев; эти пройдохи, кстати, тоже умные, ночью не ездят. Понадеемся, что свободные места есть.

А если и нет, то лягу вместе с лошадьми, под навесом, не в первый раз.

Лишь бы не на дороге.

И лишь бы там не оказались ребята из Ордена Полоски, «серые», как их называют. Это самый плохой вариант, лучше уж нечисть или дикий зверь.

Могут появиться Призраки предгорий – лошади их почувствуют заранее, они всегда чувствуют…

И я почувствую. Амулет на руке дёрнет хозяина так, что сам свечкой вскочишь.

Да и серебряные гвозди наверняка вбиты в тяжёлые балки стойла.

Разбойники внутрь двора ни за что не сунутся – нельзя нарушать сложившийся порядок вещей. Система обороны подобных заведений давно отработана, а подвыпившие постояльцы, уже считающие, пусть и временно, новообретённое пристанище своим домом, с готовностью включатся в увлекательную ночную охоту. А после происшествия все дорожные патрули будут целенаправленно искать логово провинившегося недоумка. Непременно найдут и вздёрнут повыше на ближайшем дереве у обочины – не для того хозяин платит ближайшей комендатуре солидный ежемесячный взнос полновесной монетой, чтобы выслушивать все эти «Мы не успели, вот собаки!» или «Они ускользнули в самый последний момент!».

Тяжёлая дверь со скрипом открылась, выпуская во тьму прямоугольник светового пятна, тут же затенённый массивной низкой фигурой.

– Кто ты, путник?

Служка спросил робко, вглядываясь в меня с наклоном головы направо, не разобрал и поэтому сразу повесил на крюк справа от себя большой масляный фонарь.

Они тут такие романтичные… Я так не умею.

– Меня зовут Марк, – ответил я коротко, подходя поближе.

Человечек замялся, стараясь определить статус гостя как можно быстрей – разные люди попадаются, некоторые же нервничают, порой даже за оружие хватаются в обидах… Да и холодно во дворе. Не юг. Облегчая задачу, я повернулся левым боком. Служка что-то чмокнул, оценивая, и всё же опять засомневался.

У маркеров статуса на Ванкоре много особенностей.

Например, длина меча.

– Воин? – всё-таки решил служка.

– Вольный странник, – улыбнувшись, я покачал головой.

Плохо работаю над образом. Воином быть не собираюсь, ибо таковым не являюсь. А вот меч действительно длинный. Не бывает таких мечей у простых вольных странников. Не на что им купить, да и незачем. У вольных странников мечи короче и шире.

Считай меня за особого странника, служка.

– Поклажа, уважаемый? – предложил он, поочерёдно глядя по обе стороны от моих ног, силясь разглядеть дорожную суму.

– Всё с собой, спасибо. Нет поклажи. Есть деньги. А места имеются для постоя?

– Сколько угодно, уважаемый! – сразу обрадовался слуга. – Заходите, здесь вам будут рады!

– Дорого?

– Полсолера за ночь со светлым пивом или любым вином, без еды, сдача медью, – заученно отбарабанил он.

– Отлично, – кивнул я.

И улыбнулся без причины. Фу… Ещё один день закончен, ещё ближе к цели. Я здесь и сейчас – частичка этого большого мира под названием Ванкора. И мне очень хорошо, уже не один… Пусть весь облеплен пылью дорог и приставшим репейником. Пусть усталый, как гончий пёс, и, наверное, такой же вонючий. Пусть небрит, а в короткой щетине после крайней выкуренной трубки застряла табачная крошка. Но мне хорошо.

Входим.

За массивными дверями заведения жарко и шумно.

При полном безветрии во дворе, да при горящем камине… Окна поздним вечером почти всегда закрыты. Сразу возле входа – уголок барной стойки-полки по пояс человеку. Чтобы пройти внутрь, нужно её обогнуть, с поворотом налево попадая в цепкие лапы персонала. А неплохо тут! Выполненный в лаконике стиль обстановки, как всегда у фрилан, массивная глиняная посуда, выдерживающая многочисленные падения на утрамбованный земляной пол, деревянные подвесные люстры со свечами, массивные дубовые столы и скамьи со спинками, грубые льняные салфетки на столах и дешёвые картины на стенах. Заведение старое, наверняка оно принадлежит одной семье и передается из поколения в поколение.

Народ сидит спокойно, звуки приглушены. Похоже, тут нескандально.

Сначала о ночлеге.

Где он? Старший трактирщик – бородатый, с конским хвостом за спиной, отставил счёты, вразвалочку подошёл к нам. Да, наверное, это хозяин.

– Дез Спири. Рад приветствовать…

– Марк, вольный странник, иду из Маймечи, – подсказал я. – Мне нужна комната.

Если бы я представлялся воином, то ко мне следовало бы обращаться исключительно «господин». Вольный странник? Ну, иногда «уважаемый»… Особый вольный странник – однозначно уважаемый, от греха. Иногда даже господин.

– И, конечно же, хорошая еда, уважаемый! – осклабился он. – Комнаты имеются, можно на выбор. Это вам будет стоить полсолера.

– Уже знаю.

– С выбором чуть дороже, две подушки и завтрак. Наверное, усталый путник захочет получить комнатку потише?

«Как он догадался, что у меня есть деньги, служка сигнал подал?»

– Вы угадали.

– Эй, Бич, быстренько проводи Марка на второй этаж, на его выбор! – распорядился бородач, махнув полосатым льняным полотенцем, и посчитал вопрос улаженным.

«Вообще-то, хорошо бы помыться».

– Вода во дворе есть? – спросил я у Бича.

– Хотите помыться? – этот тоже угадал. – Если вас заинтересует, то на втором этаже пустует один номер с водой, в том числе и с подогретой. Солер.

– Беру не глядя, веди!

Комната на втором этаже, куда сопроводил меня служка, оказалась просто шикарной.

Я задумчиво посмотрел на профиль медвежьей головы, отчеканенной на латунной бирке. Значит, это высший класс, раз медведь. Дверь напротив украшал осёл. Хмыкнув, я вошёл внутрь.

– Держи три монеты, скоро спущусь на ужин. Две подушки гони, бездельник!

Подойдя к небольшому оконцу, я откинул шторку вправо и посмотрел на улицу.

Залитая лунным светом дорога была по-прежнему пуста. Вот зигзагами чёрных молний вдоль изгороди пролетела стая летучих мышей. Эти вампиры ближе к северу становятся всё крупней и крупней… Пещеры где-то рядом, что ли? Вот над брусчаткой дороги проплыла тень больших крыльев ночного хищника. Да уж… Хорошо быть в тепле и уюте.

Жаль, что у меня нет сменной одежды, только чистое бельё. Угробил я вчера запасную рубаху, извозюкав её в чужой крови, а отмыть в холодном ручье не успел, кровь запеклась на солнце, а потом ещё подсохла, пока бежал. Такое не отстираешь, кровь – штука хитрая, сложная, как, впрочем, и положено, уважения к себе требует.

– Тёплая вода с кухни на второй рукояти, – подсказал Бич, после чего зажёг от принесённого подсвечника ещё один светильник, стоящий на небольшом столике, поклонился и сам осторожно прикрыл дверь.

Два медных таза, большой и поменьше. Старое зеркало с облезшей амальгамой. Бак с двумя вертикальными рычагами ручных насосов.

Облегчённо вздохнув, я сел на чуть скрипнувшую широкую кровать, застеленную грубым зелёным одеялом, и почти сразу откинулся назад, с наслаждением расправляя спину на мягком… Может, ну его к бесам, этот ужин, я ведь и поголодать могу. Завалиться прямо сейчас и как следует выспаться… Мечта!

А мечты человеческие не должны сбываться вот так запросто. Работать надо, чтобы они исполнялись, меня так учили.

Через полчаса, уставший, но чистый, я спускался вниз.

Народ в зале был, но и свободных столиков хватало.

– Господин, сюда! – махнул мне рукой большой черноволосый человек, в одиночестве сидящий за большим столом. – Прошу ко мне! Негоже так долго сидеть в одиночестве без возможности почесать язык, скучно!

Я пару секунд подумал: «И впрямь – зачем сидеть в одиночестве?»

В таких местах расслабляешься не только от чувства уюта, тепла, сытости или опьянения, но и от хорошей беседы. Выскобленные столешницы заведения так и приглашали к дружеским сплетням, к болтовне или к тайным переговорам. Мне нужны сплетни.

Он воин, точно говорю. Так торопился обосноваться в зале таверны, что забыл снять кольчугу и оставить её в комнате, выносливое тело давно привыкло к такой ноше. Заметил лишь после первого или второго бокала, только тогда снял и повесил рядом с собой на специальный кованый крючок, вбитый в стену.

Из боковой двери кухни тут же выглянула коренастая женщина средних лет, мгновенно оценила мои потенциалы как посетителя и едока и скрылась, оставив в зале ароматы свежей еды. Впрочем, другие запахи уже прилично перебивали ароматы съестного. «Давай, дорогая, много я не съем, но учти – хочется качественного и сытного». Обстановка к этому располагает: вот два пехотных щита с незнакомым узором по канту, на стенах висят два длинных лука с колчанами, оружие, скорее всего, не декоративное. Обрезы больших бочек с блестящими краниками, масляные светильники в чёрной железной оправе, свисающие над столами, – от разговоров и тихих звуков мандолины они словно чуть раскачиваются, отбрасывая на лица собеседников мистические тени.

Хозяин имеет или имел какое-то отношение к морю – на стене закреплены три искусно выполненные модели парусников.

– Геллерт Де Вельд, воин-одиночка, охотник за головами. Я сразу обратил внимание на длину вашего меча! Прошу садиться, мой друг! Проклятье, воину тут даже не с кем поговорить, честное слово!

– Меня зовут Марк Уишем. Увы, вы ошиблись, дорогой Геллерт, как бы я о том ни сожалел… Всего лишь вольный странник.

– Ха! Можно просто Гел. Да будет вам… Расскажите эту легенду во-он тем сельским торгашам или хозяину таверны, может, они и поверят! Где этот бестолковый Никос? Никос! Я тебе руку сломаю!

За стойкой с характерным сухим стуком деловито передвигал деревянные костяшки счётов тот самый бородач-хозяин, сейчас можно разглядеть его получше – низкорослый, плотного телосложения, в годах. Такой к столам если и ходит сам, то редко… Скорее всего, бывший морской пехотинец. Тогда тоже не поверит. К нему подошёл ещё один работник, о чём-то спросил. Никос?

– Впрочем, я не настаиваю, назовитесь вы хоть паломником секты Света или тайным агентом любого из орденов Ванкоры. У меня нет ни малейшего желания лезть в чужие тайны. Вот что я вам скажу: рекомендую сладкое красное, весьма и весьма…

Ого! Сам хозяин идёт.

– Однако! Смотрите, о вас уже начали судачить те две милые дамы! Прелестницы! – предупредил подошедший распорядитель-трактирщик. Положив на стол засаленный кожаный лист с названиями блюд и ценами, он весело подмигнул, обозначив готовность помочь, если потребуется. – К вашим услугам!

«Дамы отнюдь не в моём вкусе, обеим уже под сорок, тощие, злые на всех мужчин и наверняка чрезмерно желчные».

– Рыбины сушёные. Без огонька, уже прикидывал, никаких пируэтов в постели, скука, – сокрушённо кивнул Геллерт.

Рядом со стойкой мальчик лет двенадцати тихо наигрывал на мандолине спокойные и немного грустные мелодии.

Я повертел давно затвердевший от впитавшегося жира и пота кусок кожи в руках, пытаясь бросить на него побольше света. Меню, судя по всему, не менялось не меньше года… Надо же, есть суп! Небывальщина, за время странствий это, пожалуй, лишь третья таверна, в которой поздним вечером подают суп. Обязательно возьму! Сырно-грибной, в горшочке с хлебной крышкой – это просто сказка. Решено, надо брать большую порцию.

В камине, как положено, крутилась на вертеле средних размеров хрюшка, с одного боку уже умело подрезанная до рёбрышек. Рядом на корточках сидел Бич с узким и длинным ножом в кулаке. Служка потянул на себя рычаг, торчащий из стены: деревянные зубчатые шестерни привода мягко расцепились, вертел остановился. «Гидромеханический привод. Это говорит о солидности заведения! Значит, рядом есть ручей, а хозяин не поскупился заплатить за постройку машины хорошему мастеру».

На Ванкоре уже появились первые механики, и очень неплохие. В домах некоторых представителей знати или же у людей, любознательных к наукам, на стене висят часы-ходики. У Деза Спири они тоже имеются, для таверн это большая редкость. Не думаю, что совершать подобные покупки хозяину позволяет товарооборот заведения, скорее всего, это прошлые накопления. Стартовые вложения.

Сколько на них? Полпервого ночи.

– Суп, большую порцию! И хороший кусок жареной свинины, с хрустящей корочкой и с жирком, – решил я. – Без варенья. Без мёда. Хрен или горчица.

В этих краях все как с ума сошли со своим липовым мёдом и вареньем из лесной ягоды: всюду суют, в любое блюдо. Потому что это уже материк, лесные места, «мясные», как я порой говорю. Не то что в приморской Маймече, где люди помешаны на рыбной кухне. А я что рыбу, что морских гадов не уважаю. Соскучился по мясу.

– Есть и то, и другое.

– Тогда хрен со мной.

– Понял! Пиво? – спросил трактирщик. – У нас отличное, тёмное.

– Ни в коем случае! – Пиво я в принципе не люблю. Хитро посмотрев на Геллерта, я решительно заказал: – Сладкое красное, два самых больших бокала, какие только найдутся в вашем уютном заведении.

Он тут же послал заказ на кухню.

– Вино тоже великолепное, – не стал спорить трактирщик.

Кивнув, он удалился за стойку бариста, озадачив с опаской поглядывающего на воина Никоса, по всему виду тоже местного. Тем временем Бич, сидя у вертела, издали показывал мне ножом возможные лакомые куски. Наконец я кивнул, и он включил привод – пусть дожарится, раз постоялец требует корочку.

Так… Всё, теперь можно расслабиться и поставить меч в угол, что я и сделал. Медвежий нож остался в номере. Но меч всегда со мной, я с ним даже в нужник пойду, и эта диковатая, казалось бы, привычка не раз спасала мне жизнь.

– Вольный странник он…

Сосед по столу всё не мог успокоиться.

– Чтобы человек мог уверенно работать клинком такой длины, у него должна быть школа! Хорошая выучка, подкрепляемая постоянной практикой. Как с практикой?

– Более чем, увы, – грустно вздохнул я. – Говоря начистоту, хотелось бы поменьше.

У меня мало поклажи, как вы уже знаете, даже запасной рубашки нет.

Есть деньги. Я хорошо знаю, насколько это выгодно – путешествовать не с тяжёлыми котомками, а с деньгами. Денег мне нужно много, предстоящие задачи, без сомнений, потребуют именно их. Одинокий вольный странник всегда представляется некоторым уродам лёгкой добычей: нет-нет да и наскочит кто-нибудь. Кроме того, у меня имеются и враги, временами кто-то из них меня настигает, так что у меча действительно есть работа… Чужую рубашку я ни за что не возьму, оружие тоже не интересует, разве что наиболее хороший клинок заберу на продажу. А деньги забираю всегда.

– А зачем нам поменьше, дорогой Марк? Воины должны сражаться, раз выбрали такой путь! За честь сословия и кошелёк, свой или временной подружки из ближайшей деревни! – сладко потянувшись, философски заметил сосед по столу, тут же сделал огромный последний глоток и ударил тяжёлым бокалом по столешнице. – Никос, стервец, я сейчас высохну!

На правой руке у Геллерта красовались сразу три большущих серебряных перстня, ну, у такой практики есть и боевая функция, это воинские перстни, для драки. На левой – всего один серебряный, рядом с ним на безымянном пальце еле заметно мерцало подсвеченное изнутри кольцо-амулет, компенсатор силы удара. Грамотно. Очень мало есть на свете людей с абсолютно одинаково развитыми руками. На практике одна всегда слабей. Запястья у него широкие, это значит, что сухожилия сильные, толстые.

Серьёзный мужчина. Опытный, очень опасный в бою.

С виду весёлый, не прочь при случае поболтать. Компанейский. Хотя главные качества настоящего воина другие: беспредельная хладнокровность, постоянная готовность к драке, безжалостность к врагу, эгоизм, отсутствие эмоций и нацеленность на убийство – наверняка это всё присутствует в полной мере…

Мне весьма приятно пообщаться с таким собутыльником.

Услышав звон маленького колокольчика у двери, трактирщик, так же как все в зале, быстро поднял голову и сразу упёрся взглядом в человека в коричневом плаще с капюшоном. Вошедший, чтобы не смущать притихший на несколько секунд народ, сразу сбросил капюшон с головы. Как он прошёл через калитку беззвучно? Хозяин таверны удивления не выказал, только чуть громче стукнул счётами по стойке, ожидая, когда ещё один поздний посетитель сам подойдёт поближе.

Надо же, оказывается, я не самый последний из идущих по дороге этой ночью!

– Паломник, – небрежно бросил Геллерт.

Интересно, он попутно двигался или навстречу?

Паломник – седоволосый, высокий, более чем зрелый мужчина – выпрямился, внимательно осмотрел зал, оценивая публику, принял решение и поставил свои посохи в угол. Расправил плечи, поднял руки, встряхнул кистями, показав сразу два массивных браслета-амулета. Не разобрал, какие именно.

Очень интересные штуки, скажу я вам, эти боевые посохи паломников. Месяц назад я приличный отрезок пути путешествовал в компании почти такого же человека. У них всегда по две палки. На вид простые клюки, с которыми в портовой крепости немощный старец-горожанин с трудом переходит улицу. На деле – страшное универсальное оружие, сделанное из твёрдого, как железо, красного горного дуба. Я несколько раз мог лично убедиться, насколько эффективно оно может применяться.

Длинный шест для левой руки окован с обоих концов. Как правило, туда же вправлены кусочки серебра.

Клюка для правой руки гораздо короче, но окована крепче, сразу в нескольких местах.

Расскажу, как этот уникальный комплект работает при нападении дикой или же плохо воспитанной собаки, вокруг деревень такие попадаются частенько. Эффективно и против волка, даже самого крупного.

При нападении паломник просто протягивает левой рукой длинный шест, тыча им в морду хищника – любое существо волчьей крови рефлекторно вцепляется в палку, как в наиболее опасного врага. И тут же получает страшный, поистине сокрушающий удар по голове тяжеленной окованной дубиной справа. Добавлять, как правило, не требуется, самый крепкий череп разлетается на куски. Представляете, какой силы руки надо иметь для такой техники?

В ходовом режиме паломник неторопливо бредёт по дороге, используя свои посохи, как дополнительные точки опоры. Да, как те самые клюки… Бормочет что-то себе под нос, может даже тихонько петь. Но всё меняется с появлением опасности.

Не стоит с ними связываться – просто совет. Обычно они входят в одну из многочисленных сект, за спиной у каждого есть поддержка товарищей. Себе дороже будет.

Принесли суп и вино, свинину – чуть позже.

– Дорогой Гел, прошу, поднимайте бокал! За наше оружие! – я придвинул внушительного объёма сосуд поближе к собутыльнику.

– Вот это ты предложил правильно, Марк! Эх… Чувствую, слишком рано утром встать не получится, не проснусь я. А что делать?

– Только пить.

– Хе-хе! Вольный странник, говоришь? Ну-ну, – мы пригубили одновременно, практически одновременно же и оторвались. Вино действительно знатное – в меру терпкое, в меру сладкое. Полбокала как не бывало.

Боже, как вовремя мне попался этот чудесный суп!

Ещё немного, и испорчу желудок таким режимом питания, надо чаще есть горячее жидкое. За долгое время странствий в одиночестве постепенно забывается, что человек может смертельно уставать даже от сухомятки.

Ближе к дальней стене за длинным столом сидят торговцы, это их телеги я видел во дворе. Пятеро мужчин самых разных возрастов, одна женщина средних лет. Молодая симпатичная девчонка сидит с самого края, своих не слушает. Рядом с ней маленькая пустая тарелка. Девица подставила руку под подбородок, мечтательно глядя из-под длинных чёрных ресниц куда-то на стену. Не замечая, что я наблюдаю за ней, девушка вдруг чуть грустно улыбнулась, встряхнула волосами, словно сбрасывая наваждение. Какая тут еда, в голове у вынужденной странницы-инфанты вертелась романтическая осень. А в зале смотреть ей не на кого, сверстников не видно.

Я перевёл взгляд и сразу увидел небольшой портрет над камином с изображением какого-то молодого человека. На заднем плане парусник… Наверное, это сын хозяина. Ясно, почему ей хочется лишний раз посмотреть именно туда, а не на родственничков или подвыпивших посетителей. Далась ей эта торговля на скучных деревенских ярмарках в компании с родителями…

В стороне ужинают двое: спокойные мужчина и женщина, скорее всего, семейная пара, тоже фриланы. И две скучающие воблы. Нет, все они – не путники, не с дороги пришли… Неужели поблизости есть деревня фрилан? Чёртова карта, как много нужной информации на ней отсутствует!

В другом углу – двое мужчин в чёрных костюмах чиновников, при свете двух свечей они разговаривают очень тихо, не обращая внимания на остальных посетителей. О народе пекутся. Думают, как бы им лучше обустроить Ванкору.

– Проклятье, Марк, не могу молчать! – взревел Геллерт, отодвигая почти пустой бокал. – Уж очень хитро устроены ножны твоего меча, а! Они дву-цветные! И что, многих ты поймал на этот фокус?

Я кивнул. Многих.

Нижняя часть ножен затемнена, а верхняя, рыжая, хорошо заметна, на солнце даже бросается в глаза. Это маскировка. Если не присматриваться, то кажется, что меч весьма среднего размера. Несерьёзный какой-то.

– Слушай, Марк, как воин воину… Я же умру от любопытства! Позволишь подержать твое оружие в руках?

Кивнул опять. Не стоит на пустом месте вызывать неприязнь.

– Только не вытаскивай более чем на треть.

– Что ты, я не пастух! – даже возмутился он. – Или правил не знаю…

Полуторная рукоять почти полностью утонула в огромной волосатой лапе.

– Ого! Да быть этого не может, чтоб я лопнул, – изумлённо прошептал он. – Меч лёгкий, словно пушинка! Ванк всемилостивый и все святые моего дома, из чего же он сделан? И узкий… Чуть-чуть, и будет шило.

Ты даже не знаешь, насколько прав, Гел… Это уже почти шпага, вы тут пока не знаете, что это такое, новация, прогресс, обязательный даже на Ванкоре, такие вещи я исправно отслеживаю всю историю своего пути. А оружие и есть двигатель прогресса.

– Покажи сам, – попросил он тактично.

Я взял меч, вытащил из ножен на приемлемую в правилах поведения внутри таверн треть, снова положил на стол и склонился поближе.