Loe raamatut: «Дыхание того, что помню и люблю. Воспоминания и размышления», lehekülg 14

А у Кирюши Ситникова, друга и ближайшего соседа моего, появилась настоящая театральная кукла Гурвинек, чешский мальчик. Я обзавелся тоже одевающимся на руку, но довольно простеньким желтым паралоновым песиком Пифом, маленькой пластмассовой оранжевой лошадкой (названной мной «Зорькой»), маленьким заводным железным танком (танкеткой) с вспыхивающим настоящим огоньком, десятком оловянных и пластмассовых солдатиков, да и все. Готовые солдатики меня (в отличие от Петра Третьего, фанатевшего от них) почти не увлекали. Но мне нравилось делать их из пластилина самому. Точнее – это были русские воины, условно говоря- тринадцатого века. Из тонких железных сеточек и расплющенной проволоки я изготавливал боевое снаряжение моим и героям. Пластилиновые человечки, игра в них со второго класса стали нас увлекать. Они поначалу соседствовали с играми в игрушки, машинки, но по мере нашего взросления выходили на первый план. Потом кто —то стал что —то мастерить, увлекся техникой.

Я создал ставшего популярным у моих друзей, приятелей (Кирюша Ситников, Сева Кондрашин, Вовка Крысанов, Илюха Шарипов …) пластилинового воина с длинным носом и большими, как у стрекозы почти, глазами, дав ему имя Пилюлей. Воин и лекарь (пилюли- лекарства) в одном лице. У него был меч из расплющенного на рельсах гвоздя, плац из малиновой фольги навершия винной бутылки (реже- из цветного лоскутка), шит из разукрашенной крышки к трехлитровой банке и панцырь из накопленных мной в копилке сорока трех потемневших копеечных монеток. На лук я брал палочку бамбука, который был тогда распространен до полного вытеснения его как материала лыжных палок алюминием и текстолитом. Это был военачальник дюжины других моих пластилиновых воинов, в оформлении которых я использовал вату (волосы, усы), цветную фольгу (сапоги, одежда, шлемы, шапки), кусочки ткани, кожи (плащи и пояса) и получалось довольно выразительно. Мой ближний круг мальчишек тоже обзаводился подобным войском. И, несмотря на мои «авторские права», обзаводились даже собственными «пилюлеями " (вроде как» родня» моего). Воины нередко сражались в боях, поединках… убитых надо было переделывать – такого было мной заведенное правило. Играли мы и у меня, и у Вовки Крысанова, иногда и во дворе. Лучше всего- в теплую погоду на моем балконе. А сколько было разных золотинок – это ж просто загляденье. Для воинов пластилиновых и разного другого. Красные и розовые из конфет «Красная», «Красный мак», «Маска». Желтые, белые, песочные, зеленые из конфет» Ананасные», «Чудесница», «Кара- кум», «Белочка», «Кедровые «… Красивые со звездочкми – салатные, оранжевые, желтые золотинки в конфетах «Птичье молоко». Привычные стеклянные бутылки молока постепенно стали соседствовать с пирамидальной формы пестрыми картонными пакетами. На молочных бутылках закрывашка из беленькой фольги, на сливках- желтая, на кефире – зеленая, на снежке- синяя, на ряженке- малиновая… Да, вы все это помните, но вдруг забудется. Это ж я и для аудитории из двадцать третьего века (больше так, интуитивно) говорю!))

Кирюша потом вспоминал, как я изображал волшебника и произносил: «Колды – колды чиколды! Звоковолды почволды! «Это я, насколько помню, от своей мамули перенял. А она, пожалуй еще в детстве, от дяди Вити. Играя, перевоплощались как могли.

Выходили детские книжки в прозе и стихах, где вспоминались дни революции и гражданской войны. До сих пор все это помню зачем-то наизусть. Вот, например …«Была моя мама ростом с меня, но храбрая очень и целилась метко. И дали шинель ей и дали коня – поехала мама с отрядом в разведку. Не спали, не ели пять суток подряд, совсем не слезали с коней запотелых. И вот, наконец, мамин отряд кольцом окружили отряды белых «…С годами становишься Шерлоком Холмсом. Мама ростом, как и ее сын лет тринадцати, где-то сто сорок. Написаны эти строки были, видимо, году в тридцать девятом лет через двадцать после описываемых событий. Значит, автор этих строк года с двадцать пятого – двадцать шестого… Из интеллигенции, мама мальчика, скорее всего – тоже. Почему -то мне представляется, что мама после гражданской была по комсомольской путевке была направлена на учебу в педвуз, стала учительницей, а потом – инструктором райкома или горкома партии… Белый офицер скачет вдогонку за мчащейся по льду под видом какого-то местного мальчишки (вроде как, просто на коньках катается, а на самом деле эта мама- травести несется сообщить остальным красным об окружении и за подмогой!). Офицер, скорее даже – полковник («погон золотой и черпак в серебре, с горбинкою нос над седыми усами, тяжелый наган на боку в кобуре… и что же тут делать – спасаться надо маме!») почти уже догоняет. И тогда мама как заправский десантник из боевиков наших дней швыряет в офицера – беляка …коньком. «Прицелилась… – бух офицеру в висок!» Точное попадание! Ай да мама! Тогда сочувствовать белым было совсем не принято. Вопрос стоял «или- или». Помните, как в фильме «Чапаев» диалог Василий Иваныча и Петьки: «Ну, Петька, или они нас, или мы их!» -" Нет, Василь Иваныч, Мы -Их! «Я эти слова иногда вспоминаю, употребляю!)) Правда, чаще всего безотносительно к белым А еще отличный прошел фильм «Гадюка» по повести А.Н.Толстого. Мне сначала во дворе Сева Кондрашин все в красках рассказал. А потом я побывал в кино и мне очень понравилось! Очень, в русле основной темы («за что боролись?»), хорошо показано, как начальники из новой власти начинают забывать на чьих плечах к этой власти пришли, смотреть свысока на рядовых «героев былых времен» и заглядываться на хорошеньких барышень из «бывших». Лет через десять бывшие немного оклемались…«На графских развалинах " – что за чудо фильм по А. Гайдару про мальчишек. Яшка, Валька и Дергач и собака Волчок против Хряща и Графа… И песня – саундртрэк в исполнении В. Трошина: " Мы на фронтах с отцами рядом бились в донских степях и на крондштадтском льду. В каком году мы с вами не родились- родились мы в семнадцатом году!»

Такие фильмы, как «Жестокость», " По ту строну», " Стажёр» при всей остроте сюжетных линий были все ж и романтическими картинами. Тогда как «Мы из Кронштадта»,.» Донская повесть» и «Донские рассказы» и даже «Сорок первый» не жалели нервной системы зрителей! «Донскую повесть» мы посмотрели с бабой Женей в кинотеатре парка Маяковского одним из пасмурных и ветренных дней той поры, на душе было довольно тяжело. Но какая сила этой повести и поставленного фильма! Летом (возможно, впрочем, что и годом раньше) посмотрели с мамой в кинотеатре «Темп» на Уралмаше два раза по две серии «Войну и мир». После этого Андрей Болконский, Наташа Ростова и, конечно, Пьер Безухов стали представляться и мне, и очень многим нашим соотечестренникам именно в этих образах. Но со временем (при повторных телепросмотрах) все больше стал потрясать меня своей достоверностью, своеобычностью Князь Болконский – отец Андрея в невероятном исполнении Кторова!

В мае шестьдесят седьмого я заканчивал второй класс. Людмила Георгиевна добилась разрешения проводить у нас в конце года экзамены, которые я сдал на хорошо и отлично. В беленькой рубашечке и на приподнятом настроении! И переведен был в третий класс. По окончании мне была подарена книжка» Королевна- волшебница». Варшава: Полония,1966 с иллюстрациями Семашко в твердом изумрудном переплете с хорошими цветными картинками, не толстая, но внушительная по формату. На первом развороте дарственная надпись мне» в память окончания 2-го класса!»

В это лето мы собрались ехать в Крым. А дяди Витин лучший друг дядя Володя, Владимир Алексеевич Мильчаков, преподававший потом в нашем архитектурном институте, очень хвалил Николаевку- небольшой поселок на берегу моря. Он написал дяде Вите письмо, что отдыхает с женой тетей Аней, Анной Алексеевной и сыном Борькой и маленькой дочкой Иринкой отдыхают здесь просто чудо как. В письме была приписка со смешнющим шаржем на дядю Витю (комично насупленного)): «Увы, образ твой навеки застыл в мо ей памяти!» Но кто поедет? Папа вплотную был занят грандиозным проектом – памятником Ленину на главной площади Кургана, тетя Тося с дядей Алешей тоже что-то замешкались. И мы поехали с мамой и бабой Женей в «солнечную Николаевку». Крым, тоже недалеко от Симферополя. Растительности мало, почти степь, только куцые деревца там да сям изредка произрастают в этой песчаной дикой местности. Зато побережье чудесное, не хуже, чем в Черноморске. Мы остановились в доме сорокалетнего хохла- учителя и его тридцатилетней стройной кареглазой жены Марии. Их сын загорелый болтливый крепыш, вроде бы Сашка, сразу стал рассказывать мне о себе и своем классе. Эта семья имела два небольших, вплотную стоящих друг к другу дома. Нам была сдана прямоугольная метров двадцать с чем-то белая (стены и потолок побелены мелом) комната с металлическими кроватями, на одной из которых была воздвигнута (после нашего вселения – убрана) пирамида уменьшающихся в размерах по мере устремления к потолку подушек и подушечек, зеркало на стене было окаймлено белым с красной вышивкой по краям полотенцем. Неподалеку от берега моря был хороший рынок, где продавались ярко желтые и очень сладкие дыньки- колхозницы. Одна из комнат второго дома была у них хоть и не холодная совсем, но с земляным полом. Жили они очень не бедно. Но шумно. Как-то их молодая овчарка, бегающая на цепи по проволоке немного захватила цепью ногу хозяина и была им …побита. В другой раз этот сеятель знаний побил… петуха! Мы за братьев меньших заступились, но обе сцены застали уже на финише! Сашка научил меня играть в карты …в дурака подкидного и переводного, я научил его делать арбалеты. Он водил меня на поле, где растет мак. И рассказывал про своих одноклассников – стройного и очень сильного Губина и тоже сильного, но намного уступающего ему тяжеловеса Бомбина, сочинял, что они отлили из свинца огромный типа ППШ автомат, который несли втроем: Губин – одной рукой, Бомбин- двумя и он, Сашка, тоже двумя руками.

Вечерами мы с бабой Женей и мамой смотрели кино в клубе, совсем рядом с домом, цема билета всего 5 копеек, все билеты без определенных мест, на длинных скамьях, поэтому для лучшего просмотра надо придти пораньше. Помню отличный грузинский фильм «Закон гор» и о» По тонкому льду» о чекистах, с хорошей песней» Друг не тот, с кем вместе распевают песни. И не тот, с кем делят чашу на пиру…» А еще фильм – мелодрама с трагическим концом» Поэма двух сердец». Там примерно в начале семнадцатого века танцовщица самого шаха полюбила молодого художника, а он -ее. В мусульманских странах художники не имеют права изображать людей, так как образ человеческий – монополия Всевышнего …а этот художник изображал не только природу, но и людей. И, конечно, свою любимую. Вроде бы, поначалу шах был благосклонен к молодому таланту, потом же его невзлюбил, в основном когда узнал про их симпатию с этой девушкой, пытался бедного художника (красивый, с черной бородкой, в белой чалме) подкупить, заставить отступиться от нее в обмен на почести, богатство. Но молодой художник и его избранница отвергли такой «бартер» и показали шаху фигу с маслом. В итоге шах вышел из себя и приказал сжечь юношу заживо. Любимая его, узнав об этом, заявила его величеству, что без любимого ей тут не жизнь и пусть ее сожгут вместе с ним и точка. В общем, они, привязанные к столбу спина к спине, гордо и прекрасно встретили жуткую смерть. А шаха загрызли душевные муки, и он …бросился с башни дворца вниз с огромной высоты. В белом тюрбане, красном бархатном плаще шах не смог преодолеть гравитации, хоть и знал о ней без всякого Ньютона, пребывавшего еще в пеленках в другой части света… Мне фильм понравился, хоть и конец вот такой. Мне нравилась кинопродукция «Узбекфильма " …всегда очень достойного уровня. Не всегда на высоте бывали фильмы киностудии имени Довженко (при всем большом респекте основателю ее режиссеру Александру Довженко), Одесская киностудия… но «Узбекфильм» был всегда на высоте, уступая из республиканских киностудий (с большим отрывом, правда) только» Грузии- фильму». Азербайджан и Армения тоже выпускали хорошие фильмы. А вот «Молдова- фильм» никак не могла создать чего-то путного. Может быть, я не все смотрел… Пару раз покупали вино в магазинчике рядом, не помню, чтобы мама с бабой Женей его пили, но навершие бутылок было из очень красивых золотинок – красных, розовых и желтых. Не исключаю, что это я подбил их попробовать эту марку крымского вина. На пляже встречались с Мильчаковыми. Наша хозяйка как о каком -то преступлении рассказала как трехлетняя Иринка Мильчакова какую-то салфетку их хозяев водрузила себе на голову, а родители ее в каких-то полотенцах шарашились ночью по саду! Да это очень воспитанные люди, тоже мне, нашли о ком судачить!

Мы познакомились на пляже с седовласой интеллигентной дамой, еврейкой, женой какого-то аэрофлотского начальника. И ее дочерью, крупной, симпатичной, лет семнадцати, зеленоглазой Наташей. Мама Наташи говорила, что у нас в стране самолеты бьются постоянно, только все от нас скрывают. Мы были бы потрясены, если б узнали как часто это происходит. Это было сильным преувеличением, но мы поверили. В остальном мама и дочь были очень адекватны и приятны как собеседницы. Наташе нравились мои уши, тогда еще чуть оттопыренные. И мелодии я хорошо, довольно тонко, воспринимал. «Какие у него уши музыкальные!» – как-то восклинула она. Помню как сейчас ее в летнем платьице с ненавязчивыми красными узорами. Хорошие люди, как они нам показались. Отдыхал там и какой-то начальник – свердловчанин тоже, весьма крупный, из облаптекоуправления – с семьей и кем-то еще из сотрудниц вроде бы. Загорелый, коренастый, невысокого роста, в затемненных очках и клетчатых шортах. Называли его дядей Геной, все его барышни вокруг него крутились. Мне купили кортик с белым жестяным клинком и в металлических ножнах на цепочке. Я с ним плавал на своем зеленом резиновом круге. А потом как-то враз научился плавать уже без круга, по – настоящему. Мне еще не исполнилось девять, по тогдашним меркам, не рано и не поздно. Жара стояла сильная, к обеду мы едва доползали до дому. Питались в какой-то неплохой столовой недалеко от дома. На Иринку Мильчакову чуть не напал там рядом большой индюк, но все обошлось легким испугом. Я там читал купленную только что книжечку в твердом переплене с мечом и красной розой на зеленоватой обложке «Легенды Крыма». Там были интересные» Гикия- героиня Херсонеса», " Александр- князь Мангупский», «Самойло Кошка», «Так кончился ханский род» и другие.

А потом у нас с хозяевами нашими разразился скандал. Тоже неподалеку от нашего дома продавали спелую бордовую вишню. Мы купили целое ведро этой прекрасной вишни. Предварительно приобрели в магазине цвета морской волны белое внутри сверкающее новизной ведро. Поставили и ели из него вишню с огромным удовольствием! И как-то раз произошло вот что. После пляжа видим мы, что наша вишня пересыпана в такое же по цвету, но старое совсем ведро, с гнутыми битыми «ушками». Вроде мелочь, а неприятно, что за черт. Ведь мы хозяевам платили хорошо, согласились с их условиями без торга. И потом, попроси у нас Мария наше новое ведро в подарок, так неужто отказали б… Сегодня всяких ведер до фига, а тогда это была вещь. Мы хотели потом и в дорогу в нем вишни привезти. А в этом как-то нешикарно. В общем, баба Женя очень дипломатично и говорит: " Мария, доброе утро! Мы, тут как-то получилось, что ведрами с вами случайно поменялись!» В ответ никакого удивления и только крик: " Да за кого вы нас принимаете? На кой черт нужно мне ваше ведро, у меня свое, новое! И еще приносит показать… наше! И муж ее услышал сразу тоже и тоже заорал. Мамочки, настоящий коммунальный скандал. В духе любимого бабой Женей Зощенко! Помните его» Нервные люди»! )) Мария несла какую-то лабуду, что покупку ею ведра может подтвердить заведующий их магазинчиком, заметивший недавно при якобы ее покупке: " Да что ты по сто ведер перебираешь?» Резонно, ведь с гнутыми ушками там, судя по всему, не было ни одного. Так что ж «перебирать»? Глава семьи заорал: «Вон из моего дома!» И мы, конечно же, исчезли вон. Другое место нашлось тут же. Женщина лет сорока с четырехлетней дочкой Олей. Поначалу нас поселили в одном из трех ее небольших совсем домов с недоделанной крышей, но ночью пошел дождь и мы слегка промокли. Нам выделили другой дом. У хозяйки был хороший пес в будке, умный и добрый. Но мне понравился белый голубоглазый песик во дворе напротив. Прямо как игрушечка.

С нами с родителями отдыхал отличный мальчишка по имени Володя, высокий стройных пепельный блондин, остроумный, вежливый и сильный. У него был маленький никелированый фотоааапарат, почти как у шпионов в кино. Они были из Киева. Мне в жизни повезло встретить очень хороших людей, дружить с ними, но и с Володей я с удовольствием дружил бы всю жизнь. Он меня фотографировал на свой миниатюрный фотик, правда, ни одного снимка я не получил. Впрочем, и адресами мы с ним почему-то не обменялись. Во время фотографирования меня чуть не цапнул нравившийся мне соседский пес. Володя говорит: " Пойдем, Вадик, я тебя сфотографирую с той собакой, белой, красивой! "– " Пойдем!» -отвечаю. Я дал этому песику кость. Он начал грызть. Но зачем-то я решил эту косточку чуть подвинуть. Тут меня собака чуть не тяпнула. Точнее, чуть тяпнула, что было не хорошо с ее, то есть – с его – стороны. Ну, да он мне, точнее- я ему, короче- мы это друг другу простили!). Но с тех пор я с нашим дворовым псом стал дружить к очевидной радости хозяйки. А то мои визиты к соседскому псу она расценивала как некоторое предательство. Или как будто я куда-то налево гуляю.)) А тут вдруг все наладилось. Какие -то строки из юности, наверно еще, отца бабы Веры Венедикта Михайловича Жукова, родившегося в 1861 году: " Раз, два, три, четыре – Мы стояли на квартире. Чай пили, чашки били, по копеечке платили!» Похоже на детскую считалочку!..

Николаевка была местечком несколько диким, но с очень чистым морем и прекрасным песочком. И это многих свердловчан, москвичей, киевлян и т. д. привлекало очень! Не помню, на самолете или на поезде возвращались мы домой. На поезде, вроде бы. Но ни за что не забуду, что накануне отъезда мы пришли в Симферополе в кинотеатр. А там…«Фантомас»! Французский цветной детектив- триллер. Конечно, всех, кто осчастливил меня этим фильмом знаю и по сей день. Постановка- Анри Юнебель. Сценарий- Алан Пуаре. Музыка – Мишель Мань. В главных ролях – Жан Марэ, Милен Деманжо, Луи де Фюнес… Это было в кинотеатре, где в фойе стояла скульптура Тараса Григорьевича Шевченко. Очевидно, в знак того, что Крым, мол, украинский. Похож, гипсовая статуя покрыта бежевой глянцевой краской. Костюм -тройка только уж слишком близок к современности. В нем можно уж Ильича изобразить, но не Тарас Григорьича в каком- нибудь восемьсот сорок восьмом… Мой взгляд упал на брюки. Нет, ребята, таких брюк, с ширинкой, извините, еще не носили. Наверно, тогда брюки застегивались пуговками справа. Брюки в знакомом нам виде появились, скорее всего, в начале восьмидесятых годов девятнадцатого века. До этого образованная публика мужского пола носила панталоны. Еще в восемьсот двадцатые Александр Сергеич в» Евгении Онегине» сетовал шутя на новые аксессуары моды, не обзаведшиеся пока что (так и не обзавелись) русскими названьями: панталоны, фрак, жилет. Ну, ладно уж. В своей» Войне и мире» Сергей Федорыч Бондарчук всем светским дамам начала века девятнадцатого соорудил прически девятьсот шестидесятых… Шестидесятник, что возьмешь!..)) А Фантомас меня потряс! Да, наши родители торчали от «Тарзана» с великолепным Джонни Весмюллером, его тарзаньим криком, обезьяной Читой иромантикой плавания в реке, кишащей крокодилами, непроходимых джунглей. Все мальчишки орали по-тарзаньи. У мамы во дворах на Визе лучше всех так кричал мальчишка Толька Мухин. Все дети послевоенной поры просто свихнулись на Тарзане. А мы – дети Фантомаса!..

Приехав домой, я нашим ребятам в ролях, в красках рассказал что за чудо я смотрел. Они ушам своим не верили: что за кайф им предстоит! Мы сидели на скамейке спиной к третьему корпусу, было где-то часа четыре… и я живописал! Все были под впечатлением от еще не увиденного ими фильма. Только Сева Кондрашин был еще и под впечатлением только что купленного ими новенького белого четырестадвенадцатого «Москвича»! ) Какая-то была песня, часто тогда звучавшая по радио: «Эх, встречный, встречный ветер нипочем – как жизнь мы трассу новую начнем. Мне нравится рабочий твой характер – не зря тебя назвали» Москвичем»! Фантомас же гонял на эксклюзивном «Кадиллаке» с выдвигающимися с бортов крыльями, превращающими машину в самолет!..Наш дворовый народ бежал в «Искру» не по разу, взахлеб делясь впечатлениями! И я был рад за них, гордился почему-то, что был первопроходцем и пропагандистом фильма этого! Прошло год- два, и ребятня стали вырезать на стирательных резинках французскую «F» и, прикоснувшись этой «печатью Фантомаса» (помните, как этот монстр выжег такое клеймо на груди своего врага – журналиста Фандора?) к побелке, маркировали этой буквой «эф» все, что попадется на глаза. Пошла натуральная» Фантомасомания»! " Мне нужен труп, я выбрал вас. До скорой встречи. Фантомас». Такой же почти ажиотаж вызвали потом продолжения – " Фантомас разбушевался» и» Фантомас против Скотланд- Ярда». «Фантомасиана» потрясала нас до глубины души. На голову надевали капроновые женские чулки. Пашка Глушков, братья Олег и Борька Катаевы, Андрей Вербов и другие ребята чуть постарше сконструировали «третью руку», как у Комиссара Жюфа. Толстый прочный провод крепится на предплечье левой руки и по загривку шеи преобразуется в муляж руки правой на настоящую (левую) и фальшивую («правую») руки для убедительности надеваем перчатки. Твой противник по игре приказывает, мол «руки вверх»! Ты поднимаешь свою левую руки и с ней заодно поднимается вверх фальшивая правая рука. Пару секунд враг торжествует. Но из под пальто или пиджака быстро выставляется твоя подлинная правая рука с пистолетом. «Бах» и противник убит! Еще мы» в ножички», конечно, играли. На песке или земле рисуется круг, вроде Земного шара и расчерчивается пополам для двоих играющих «противников» (или пропорционально- по любому числу играющих), потом по жребию кто-то начинает, вонзая нож в территорию противника и отрезая ее от него, прирезая к своей территории. Нож не должен плохо ткнуться в землю и упасть. Тогда (если ты «окарался») ход от тебя переходит к противнику. Еще играли в ляпки (пятнашки), в цепи кованые», девчонки – в классики… И в прятки: " Раз, два, три, четыре, пять- Я иду искать. Кого последнего найду – Тот и галит. Я иду. Кто за мной стоит, тот в огне горит! Кто не спрятался- я не виноват. Я иду искать!»