Loe raamatut: «Семь ключей от будущего. Песнь Пирата»
Глава 1
На следующий день я снова пришла к тому, что осталось от Майзера. Я не могла это так оставить. Я потеряла не просто робота, я потеряла самого верного и, как оказалось, самого дорогого мне друга. Вчера я держалась, но сегодня казаться сильной уже не было ни сил, ни смысла. Горячие, злые слёзы предательски покатились по щекам, оставляя на покрытой пылью коже мокрые дорожки.
– Он спас нас, – глухо прошептала я, обращаясь скорее к искорёженному металлу, чем к стоявшему рядом Кайдену.
– Благородный поступок для консервной банки, – безразлично бросил пират, с трудом поднимаясь на ноги. Его лицо было непроницаемой маской. Он оглядел бескрайние просторы фиолетовой пустыни, будто мы были на пикнике, который слегка затянулся. – Нужно найти укрытие и воду. Скоро двойные солнца войдут в зенит, и мы поджаримся.
Он говорил так, будто мы просто совершили неудачную посадку, а не чудом выжили после покушения, которое устроил мой бывший… да кем он мне вообще был? Ледяное спокойствие Кайдена выводило из себя, но где-то в глубине души я понимала – он прав. Истерики подождут. Сначала – выживание. Я бережно собрала уцелевшие платы и главный процессорный блок Майзера, замотав их в кусок обшивки, чтобы хоть как-то защитить от вездесущей пыли.
Мы побрели по пустыне. Кайден, несмотря на ранение, шёл впереди. Его походка была уверенной, он двигался как хищник, постоянно сканируя горизонт своим единственным глазом и красным огоньком импланта. Я же, спотыкаясь на каждом шагу, тащила в руках единственное, что уцелело из моих вещей – маленькую сумку с инструментами и горстку компонентов, которые я смогла вытащить из обломков.
– Сюда, – ровным голосом скомандовал Кайден, указывая на гряду тёмных, похожих на клыки скал вдалеке. – Там могут быть пещеры. И держись точно за мной, след в след. Песок здесь нестабилен, есть зыбучие воронки.
Я молча подчинилась. Спорить не было смысла. Этот пират, в отличие от меня, явно имел опыт выживания в подобных дырах. Через час пути он вдруг замер и присел на корточки, изучая что-то на земле. Его пальцы осторожно коснулись песка.
– Что там? – спросила я, тяжело дыша и подходя ближе.
– Следы. Шестилапый падальщик. Крупный, судя по глубине отпечатков. Но он шёл на восток, а нам на север. Наше счастье.
Он продолжил путь, а я с новым чувством посмотрела на его широкую спину под тёмным плащом. Он был не просто пиратом и головорезом. Он был следопытом. Охотником. Тем, кто умел читать эту дикую, мёртвую планету. Вскоре он снова остановился и голыми руками выкопал из песка у основания какого-то колючего куста уродливый, узловатый корень, похожий на окаменевшую змею.
– Это съедобно? – с сомнением протянула я. Выглядело оно не очень.
Он отломил кусок, внимательно понюхал его и, чуть поморщившись, кивнул.
– Не деликатес, но влаги и калорий хватит на первое время.
Мы нашли неглубокую пещеру, которая давала спасительную тень от палящих лучей. Кайден, быстро осмотрев её на предмет змей и прочей живности, тяжело опустился на каменный пол, прислонившись к стене. Я села напротив, тут же открывая свою сумку.
– Что ты удумала? – спросил он, с любопытством наблюдая, как я раскладываю на чистом куске ткани микросхемы, провода и помятую энергоячейку.
– То, что умею, – буркнула я, полностью погрузившись в работу. – Пытаюсь собрать дистиллятор. В этих корнях есть влага, но пить её в сыром виде рискованно. А ещё нужен источник питания. Хотя бы слабый.
«Аска, ваши познания в ксеноботанике столь же скудны, сколь и в межвидовой дипломатии, – неожиданно возник в памяти до боли знакомый монотонный голос Майзера. – Рекомендую довериться анализу капитана Вольфа. Вероятность того, что он знает больше о выживании в диких условиях, составляет девяносто восемь целых и три десятых процента».
Я горько усмехнулась. Даже будучи грудой металлолома, он умудрялся меня подкалывать.
Кайден молча наблюдал. В его взгляде не было насмешки, только холодное, отстранённое любопытство. Он видел, как мои пальцы, чумазые и поцарапанные, ловко соединяют контакты, как я, закусив губу, пытаюсь заставить повреждённую энергоячейку отдать хоть немного заряда.
Внезапно снаружи всё потемнело. Небо, ещё недавно багровое от заката, стало грязно-бурым. Поднялся ветер, завывая в расщелинах скал, как раненый зверь.
– Песчаная буря, – констатировал Кайден, подходя к выходу из пещеры. – И очень сильная, судя по звуку.
Ветер принёс с собой не только тучи песка, но и странный, стрекочущий звук, от которого по коже побежали мурашки. Из песчаной мглы, окутавшей всё вокруг, показались тёмные силуэты. Те самые шестилапые падальщики, о которых говорил Кайден. Только это была целая стая. Они двигались прямо к нашей пещере, привлечённые запахом крови от раны Кайдена или просто ища укрытие от бури.
Кайден выхватил свой массивный энергетический пистолет, но тут же грязно чертыхнулся.
– Разряжен. Взрыв повредил батарею. Бесполезный кусок металла.
Он отбросил оружие и вытащил из-за голенища сапога длинный, узкий нож с зазубренным лезвием.
– Стой у дальней стены и не высовывайся, инженер. Постараюсь продать свою жизнь подороже.
Твари приближались. Их было не меньше десятка, и они были похожи на жуткую помесь волка и паука. Я понимала, что с одним ножом, даже в руках такого воина, как Кайден, у нас нет ни единого шанса.
– Мне нужно две минуты! – крикнула я, перекрывая вой ветра. Мои руки замелькали с удвоенной скоростью. – Просто прикрой меня!
Он не ответил, лишь крепче сжал нож и встал в узком проходе пещеры, готовясь встретить первую тварь. А я, игнорируя рычание монстров и свист ветра, соединила последние провода. Я взяла неисправный оптический сенсор Майзера и подключила его напрямую к энергоячейке, создав рискованное короткое замыкание.
«Крайне неэффективное использование ресурсов, Аска. Вероятность выхода из строя энергоячейки – семьдесят три процента», – снова пронеслось в голове.
– Заткнись, – прошептала я и крикнула: – Сейчас!
В тот самый момент, когда первый падальщик прыгнул на Кайдена, я направила сенсор в проход и замкнула контакты. Раздался оглушительный хлопок, и пещеру залило ослепительно-ярким, пульсирующим светом. Твари, привыкшие к полумраку, испуганно взвыли и отпрянули. Одна из них, ослеплённая, с размаху врезалась в скалу.
– Ещё! – рявкнул Кайден, отталкивая дезориентированного монстра ногой.
Я снова дала разряд. И ещё. Вспышка, вой, вспышка. Падальщики, не выдержав световой атаки и не понимая, что происходит, в панике развернулись и растворились в песчаной буре.
Когда всё стихло, мы несколько секунд стояли в оглушающей тишине, нарушаемой лишь свистом ветра. Кайден медленно обернулся. Его лицо было покрыто слоем пыли, на скуле виднелась свежая царапина. Он посмотрел на меня, потом на моё примитивное устройство, из которого валил сизый дымок.
Затем он подошёл к моему импровизированному верстаку и посмотрел на дистиллятор. Из тонкой медной трубки на подставленный осколок металла медленно, но верно капала чистая вода. Кап. Кап. Кап. Самый прекрасный звук во вселенной.
Он ничего не сказал. Просто взял металлическую кружку из своего походного набора, которую я подставила под струйку, дождался, пока наберётся несколько глотков, и молча протянул её мне.
Я взяла воду. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись. В этот момент мы не были имперским инженером и космическим пиратом. Мы были двумя выжившими на краю галактики. И в его единственном холодном голубом глазу я впервые увидела нечто похожее на уважение. Хрупкий, непростой, но всё-таки союз был заключён.
* * *
Наш хрупкий союз держался на нескольких вещах: на чистой воде, которую я по капле добывала из своего примитивного дистиллятора, на вяленых корнях, которые Кайден находил где-то снаружи, и на молчаливом уважении, родившемся в ту страшную ночь. Сейчас пират, прислонившись к прохладной стене нашей пещеры, сосредоточенно обрабатывал рану на боку. При падении он сильно его повредил, и хотя он не жаловался, я видела, как дёргается желвак на его скуле при каждом движении. Я же снова сидела над печальной грудой того, что ещё вчера было моим ворчливым, но верным другом.
– Ну что, консервная банка, – пробормотала я, осторожно перебирая оплавленные провода и погнутые пластины корпуса Майзера. – Твой хвалёный «Последний шанс» сработал? Или это была очередная шутка твоего дефектного генератора случайных фраз?
В голове тут же, словно наяву, прозвучал его до тошноты знакомый монотонный голос, точная копия записи из банка памяти. «Протокол „Последний шанс“. Активируется при вероятности моей полной деструкции выше девяноста девяти процентов. Производит экстренную отправку сжатой копии моего сознания и последних тактических данных на заранее указанный защищённый терминал получателя».
Я тогда, помнится, фыркнула и спросила, не на личный ли терминал самого Императора он собрался отправлять свои предсмертные жалобы. Майзер, разумеется, юмор не оценил и сухо проинформировал, что получатель является засекреченной информацией. Но я-то знала, о ком речь. Старый ворчун Грамм, главный механик «Неукротимого», был единственным, кому я доверяла по-настоящему.
– Ты возишься с этим хламом, будто он может тебе ответить, – хрипло заметил Кайден, не отрываясь от своей раны. В его голосе не было издевки, лишь сухая, как песок снаружи, констатация факта.
– Он и в виде хлама умнее большинства живых, которых я знаю, – огрызнулась я, не поднимая головы. – И в отличие от некоторых, он никогда не предавал.
Я осторожно извлекла из искорёженных внутренностей передатчик. Чудо, но он почти не пострадал. Корпус треснул, пара контактов отошла, но в целом – ничего критичного. Проблема была в другом – в питании. Энергоячейка, которую я так глупо истратила на импровизированную световую гранату, выгорела дотла.
Значит, придётся додумывать на ходу. Мой взгляд упал на дистиллятор. Если я смогу немного изменить конструкцию… Использовать разницу температур между раскалённым дневным камнем у входа в пещеру и прохладной тенью внутри… Можно будет получить крохи энергии. Термоэлектрический эффект. Примитивно, как первая паровая машина, но другой идеи у меня всё равно не было.
Пока я возилась с проводами и тонкими металлическими пластинами, в памяти всплыл ещё один день. Огромный, как скала, Грамм, пахнущий машинным маслом, протягивает мне крошечный дата-чип на своей гигантской медвежьей ладони. Его маленькие умные глазки смотрят серьёзно. «Держи, рыжая. На всякий пожарный. У имперской связи уши длинные, а глаза завидущие. А это – наш с тобой личный канал. Только для самых-самых экстренных случаев».
Я тогда легкомысленно засунула чип в карман и тут же забыла о нём. Экстренный случай казался чем-то далёким и нереальным, как сказки о добрых пиратах. Что ж, вот он и настал.
– Не трать силы, инженер, – снова подал голос Кайден. Он уже перевязал бок и теперь с мрачным видом наблюдал за моей безнадёжной, по его мнению, вознёй. – Даже если эта погремушка заработает и ты отправишь сигнал, кто сказал, что за тобой прилетят? Твой дружок-лейтенант уже наверняка сочинил красивую историю о твоей героической гибели в бою с коварными пиратами.
Его слова были как соль на рану, потому что я знала – он прав. Я слишком хорошо изучила Макса. Я живо представила себе эту сцену. Он стоит на капитанском мостике «Неукротимого», его красивое лицо выражает благородную скорбь. Капитан Валериус кладёт ему руку на плечо, выражая соболезнования в потере ценного специалиста и близкого человека. А Макс, этот лживый, двуличный ублюдок, произносит трогательную речь о моём мужестве и самопожертвовании, едва скрывая торжествующую улыбку. Он победил. Устранил меня, получил артефакт, еще и Кайдена отправил к проотцам, который слишком много знает. Все угрозы устранены. Путь к власти и славе свободен.
От этой мысли внутри всё закипело. Холодная, яростная злость придала мне сил. Пальцы, до этого неловкие от отчаяния, забегали быстрее, с поразительной точностью соединяя контакты. Я должна. Я просто обязана дать им знать. Хотя бы для того, чтобы испортить Максу его триумфальный момент.
Через несколько часов, показавшихся вечностью, моя нелепая конструкция была готова. Примитивный термогенератор, похожий на поделку школьника, был подключён к передатчику. Я вставила чип Грамма, и на крошечном, чудом уцелевшем экране высветилась нужная частота. Мощности было кот наплакал, но на один-единственный короткий сигнал должно было хватить. Я ввела простой, повторяющийся пакет данных: SOS, координаты этой проклятой планеты и мой личный идентификатор.
Я затаила дыхание и нажала на отправку. Слабый, едва слышный писк подтвердил, что сигнал ушёл. И всё. Тишина.
Началось самое мучительное – ожидание. Прошёл день. Потом ещё один. Вода в дистилляторе капала всё медленнее. Запасы безвкусных, но питательных корней подходили к концу. Кайден больше ничего не говорил, но в его тяжёлом молчании я читала приговор. Он не верил в спасение и просто готовился выживать здесь столько, сколько сможет. А я… я почти сдалась. Надежда, вспыхнувшая так ярко, медленно угасала, оставляя после себя лишь горький пепел разочарования и пустоту.
Я сидела, тупо уставившись на потухший экран передатчика. Наверное, я задремала, измождённая жарой, голодом и отчаянием. Меня вывел из забытья тихий, почти призрачный писк.
Я распахнула глаза, не веря своим ушам. На экране передатчика, жадно пожирая драгоценные остатки энергии, мигала одинокая точка. Я замерла, боясь дышать. Кайден, заметив моё состояние, напрягся и приподнялся на локте, вглядываясь в темноту.
Точка превратилась в курсор. И медленно, мучительно медленно, буква за буквой, на экране стала появляться строка.
«Слышу тебя. Держись».
Под сообщением стояла подпись, которую я узнала бы из тысячи – грубо стилизованный гаечный ключ, скрещённый с отпечатком медвежьей лапы. Личная печать Грамма.
Слёзы снова покатились по щекам, но на этот раз это были слёзы не горя, а сумасшедшей, невозможной радости. Я рассмеялась, тихо, потом громче, глядя на эти два простых, но таких важных слова.
– Они знают, – прошептала я, поворачиваясь к Кайдену. Моё лицо было мокрым от слёз, но я улыбалась. – Они знают, что я жива!
Он медленно сел, вглядываясь в моё лицо, потом на крошечный светящийся экранчик. В его единственном голубом глазу и в красном огоньке импланта на мгновение промелькнуло что-то похожее на искреннее удивление. А может, даже на надежду.
Мы ещё не спасены. Мы всё ещё были на краю галактики, на планете, которой нет ни на одной карте, с горсткой еды и почти без воды. Но мы больше не были одни. И игра для Максимилиана Веста только что стала намного, намного сложнее.
Глава 2
В своей замасленной мастерской, заваленной инструментами и запчастями, старый механик Грамм недовольно отхлебнул из кружки что-то, отдалённо напоминавшее кофе. Официальный отчёт о гибели младшего инженера Редфорд вызвал у него глухое, медвежье раздражение. Девчонка была талантливой – с искоркой в глазах и руками, растущими из правильного места. Слишком умной, чтобы так глупо погибнуть, нарушив приказ. Что-то в этой истории явно не сходилось.
Внезапно его личный терминал, старый как сама галактика, издал тихий писк. Грамм нахмурился – этот канал связи он не использовал уже много лет. С тех самых пор, как отдал своего старого робота-помощника внучке того сумасшедшего инженера, который его собрал.
На потрёпанном экране появилось сообщение: «ВХОДЯЩИЙ ПАКЕТ ДАННЫХ. ИСТОЧНИК: МАЙЗЕР_7. СИГНАЛ КРИТИЧЕСКИ ПОВРЕЖДЁН».
Сердце старого урсида пропустило удар. Он торопливо открыл пакет. Большинство данных превратилось в хаотичный набор символов – битый код, цифровой мусор. Но даже сквозь этот хаос Грамм сумел выцепить несколько ключевых фрагментов. От них у него по седой шерсти на загривке пробежал холодок.
ПРОТОКОЛ_ПОСЛЕДНИЙ_ШАНС_АКТИВИРОВАН
СОЗНАНИЕ_КОПИРОВАНИЕ_ЗАВЕРШЕНО
КООРДИНАТЫ_ПЕРЕМЕЩЕНИЯ: [ДАННЫЕ ПОВРЕЖДЕНЫ]
СТАТУС: АСКА_РЕДФОРД_ЖИВА
СТАТУС: НЕИЗВЕСТНЫЙ_ЧЕЛОВЕК_ЖИВ
Грамм откинулся на спинку стула, который жалобно скрипнул под его весом. Жива. Девчонка была жива! А это означало только одно – лейтенант Максимилиан Вест лжец. И, скорее всего, убийца.
Прямых доказательств у него не было. С этим набором битых данных его даже на порог капитанской каюты не пустят. Но Грамм не был бы лучшим механиком флота, если бы не умел решать нерешаемые задачи. Он вставил носитель в дешифратор и принялся за работу. Его огромные пальцы с удивительной ловкостью забегали по клавиатуре. Он должен был восстановить координаты. И найти способ связаться с ней – тайно, в обход всех официальных каналов.
Старый урсид работал всю ночь, разбирая искалеченный код по байтам. Каждый восстановленный фрагмент приближал его к истине. К рассвету картина стала проясняться – координаты планеты с двумя солнцами в заброшенном секторе. Место, куда не залетают имперские патрули.
* * *
Лейтенант Максимилиан Вест стоял перед голографической картой звёздной системы Грейвмайр и самодовольно улыбался. Расследование его «трагического инцидента» зашло в тупик, как он и планировал. Никаких улик, никаких свидетелей. Капитан Валериус был вынужден снять с него все подозрения и восстановить в должности.
Теперь ничто не мешало ему приступить ко второй части плана. Он уже наметил несколько ключевых узлов в системе жизнеобеспечения корабля. Небольшая поломка в каждом из них приведёт к значительной задержке миссии. Достаточной, чтобы его люди успели добраться до артефакта первыми.
Всё шло идеально. Кайден мёртв, назойливая девчонка-инженер тоже. Путь к сокровищам Предтеч был свободен. Максимилиан чувствовал себя победителем, гениальным стратегом, который переиграл всех.
Он даже не подозревал, что в это самое время в мастерской старого механика мерцал слабый сигнал экстренной связи.
* * *
Надежда – забавная штука. Минуту назад она сияла, как новенький кредитный чип, освещая нашу пыльную пещеру и обещая спасение. А теперь, когда передатчик снова превратился в бесполезный кусок металла, она скукожилась до размера догоревшей спички. Особенно под тяжёлым взглядом моего нового… компаньона.
Кайден сидел, прислонившись к прохладной стене. Он с мрачной сосредоточенностью ковырялся в ране каким-то острым обломком, вытаскивая из неё мелкие камни. Его штанина уже пропиталась кровью, но он, казалось, совершенно не замечал боли.
– Ну что, инженер, – его голос прозвучал хрипло и сухо, как песок за пределами нашего укрытия. – Твой летающий консервный нож оставил нам что-нибудь полезное? Может, чертежи телепорта прямиком в ближайший бар? Я бы не отказался.
Я вздрогнула. Не от его тона, а от того, как небрежно он говорил о Майзере. Я как раз перебирала то, что от него осталось – горстку проводов, покорёженные платы и оплавленный корпус. Ощущение было такое, будто я копаюсь в останках лучшего друга.
– Его звали Майзер, – отрезала я, не поднимая головы. Мои пальцы осторожно отсоединяли уцелевшую медную трубку от того, что раньше было системой охлаждения. – И он спас нам жизнь. В отличие от твоего дружка Макса, который пытался нас поджарить. Так что прояви хоть каплю уважения.
Я демонстративно выложила на кусок ткани свои трофеи: несколько метров проводов, помятый радиатор, ту самую медную трубку и пару термоэлектрических пластин.
– И да, я пытаюсь собрать из этого «хлама» хоть что-то полезное. Чтобы мы не умерли на этой красивой, но безжизненной планете. Нужен еще один дистиллятор. Хотя, если ты предпочитаешь пить собственный пот, я могу оставить всё как есть.
Он издал звук, похожий на хмыканье. Кажется, перспектива обезвоживания была единственным аргументом, который он готов был принять.
«Вероятность успеха при сборке примитивного дистиллятора из данных компонентов в текущих условиях составляет не более семнадцати процентов», – прозвучал в моей голове до боли знакомый, монотонный голос Майзера. Воспоминание, не более.
– Семнадцать – это уже кое-что, – прошептала я, обращаясь к призраку. – Лучше, чем ноль.
Кайден, морщась от боли, с кряхтением поднялся. Он опёрся о стену, его лицо на мгновение исказилось, но он упрямо сделал шаг к выходу из пещеры, где бушевало марево от двух палящих солнц.
– Я осмотрюсь. Не собираюсь сидеть тут и ждать, пока твой плюшевый друг-механик пришлёт за нами личный крейсер с оркестром. Это плохая стратегия.
Он исчез в ослепительном свете. Я осталась одна, в компании голоса в голове и груды металлолома, который был моим единственным шансом. Работа захватила меня. Я зачищала контакты, соединяла провода, пыталась приладить хрупкие термопластины к погнутому радиатору. Это была отчаянная импровизация, задачка со звёздочкой, которую мой дед-инженер точно бы оценил.
Прошло, наверное, часа два, прежде чем Кайден вернулся. Он тяжело дышал, его лицо покрылось слоем пыли, а в руках он держал несколько уродливых, грязных клубней, которые отдалённо напоминали картошку. Он молча бросил их к моим ногам.
– Съедобно, – коротко бросил он и снова тяжело опустился на своё место, откинув голову к стене.
Я лишь кивнула, не отрываясь от своего творения. Он нашёл еду, я должна найти воду. Простое разделение труда. Выживание в чистом виде.
К вечеру, когда одно из солнц уже коснулось горизонта, окрасив небо в невероятные фиолетово-оранжевые тона, моя адская машина была готова. Я осторожно вынесла её наружу. Радиатор установила на ещё горячий камень, а другую часть конструкции оставила в прохладной тени пещеры. Внутрь примитивного испарителя я закинула один из клубней, предварительно нарезав его на мелкие кусочки ножом Кайдена. Теперь оставалось только ждать.
Мы сидели в полной тишине. Кайден методично точил свой нож о плоский камень, высекая тусклые искры. Я же, затаив дыхание, гипнотизировала медную трубку, ведущую к единственной уцелевшей металлической кружке. Напряжение можно было резать ножом. И вдруг…
Кап.
Одна-единственная, мутная, но абсолютно драгоценная капля сорвалась с конца трубки и с тихим звоном упала в кружку.
Потом ещё одна. Кап.
Я неверяще уставилась на неё. Оно работало! Медленно, мучительно, но работало! Я чуть не рассмеялась от облегчения.
Кайден перестал точить нож и поднял голову. Его единственный здоровый глаз и красный огонёк импланта отражали фиолетовые отблески заката. Он ничего не сказал, но в его взгляде больше не было той едкой насмешки. Только глухая усталость и… что-то ещё. Что-то похожее на неохотное признание.
Я дождалась, пока на дне кружки наберётся хотя бы пара глотков, и, не говоря ни слова, протянула её ему. Он на мгновение замер, его взгляд метнулся от кружки к моему лицу и обратно. Потом он медленно протянул руку и взял её. Он сделал один маленький, осторожный глоток и вернул кружку мне. Вода была тёплой и отдавала землёй, но в этот момент мне казалось, что я никогда не пила ничего вкуснее.
* * *
Дни, похожие один на другой, слиплись в один нескончаемый, раскалённо-фиолетового кошмар. Мы просто шли. Другого выбора у нас не было, потому что остановиться здесь, посреди этой бесконечной жаровни, означало просто лечь и умереть. Мой самодельный дистиллятор, которым я так гордилась, давно превратился в бесполезный хлам. Тонкие термопластины не выдержали диких перепадов дневной и ночной температур и просто-напросто треснули. Последние драгоценные капли воды мы разделили ещё вчера, и теперь во рту стоял такой привкус, будто я наелась ржавого песка, а губы превратились в одну сплошную кровоточащую корку.
Кайден упрямо шагал впереди. Его рана, похоже, не собиралась заживать в этой грязи и пекле, и он заметно прихрамывал, опираясь на длинную, обугленную палку, которую нашёл у подножия какой-то скалы. Он молчал. Это было на него не похоже. Никаких саркастичных замечаний, никаких колкостей в мой адрес. Мы оба инстинктивно экономили не только силы, но и остатки влаги во рту. Надежда, которую зажгло короткое, прерывистое сообщение от Грамма, почти истлела под безжалостными лучами двух солнц. Сколько мы ещё протянем? День? Может, два?
«Анализирую. Вероятность выживания в текущих условиях без доступа к источнику воды снижается на двенадцать процентов с каждым часом», – услужливо проскрипел в моей голове внутренний голос, идеально копируя монотонные интонации Майзера.
– Спасибо, дорогой, очень полезная информация, – прохрипела я в ответ обжигающему воздуху, чувствуя, как от этого простого движения трескается кожа на губах.
Именно в этот момент Кайден замер так резко, что я едва не врезалась в его спину. Он медленно поднял руку, указывая куда-то вперёд, на линию горизонта. Я сощурилась, пытаясь сфокусировать взгляд, который то и дело расплывался от обезвоживания. Там, где дрожащее от жары небо сливалось с фиолетовой пустыней, ввысь поднималась тонкая, едва заметная струйка сероватого дыма.
Это могло быть что угодно. Обычный пожар. Выход вулканических газов. Или просто мираж, жестокая шутка нашего измученного воображения. Но в то же время это был шанс. Наш единственный шанс на сотни и сотни километров вокруг.
– Дым, – констатировал Кайден очевидное. Его голос напоминал скрип двух камней, трущихся друг о друга. – Может, там поселение. А может, просто ловушка для таких идиотов, как мы.
– В любом случае, это куда лучше, чем медленно превращаться в две хорошо прожаренные мумии, – ответила я, и в моём голосе прозвучала решимость, удивившая меня саму. Мы, не сговариваясь, сменили направление и побрели к далёкой струйке дыма, которая стала нашим новым маяком.
Путь занял весь остаток дня. Когда мы, шатаясь от усталости, наконец, добрались до места, два солнца уже клонились к закату, заливая пустыню густыми, кроваво-красными тенями. Поселение оказалось не миражом. И оно было ещё более диким и пугающим, чем я могла себе вообразить. Его окружал высокий, грубый частокол, но сделан он был не из дерева, которого здесь просто не было, а из гигантских, выбеленных временем костей каких-то доисторических чудовищ. Огромные, изогнутые рёбра торчали прямо из песка, словно клыки давно умершего бога, а над единственным входом, заменявшим ворота, висел массивный череп с пустыми, тёмными глазницами.
Мы замерли в тени одинокой скалы, переводя дух и наблюдая.
– Итак, какой у нас план, капитан? – прошептала я, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.
Кайден окинул мрачную костяную крепость долгим, оценивающим взглядом. Его единственный здоровый глаз и красный огонёк холодно блеснули в сгущающихся сумерках.
– План простой. Старайся выглядеть максимально жалкой и безобидной. У меня, боюсь, это плохо получается.
Мы вышли из-за скалы и, пошатываясь, медленно побрели к воротам. Нас заметили мгновенно. Из-за костяного забора бесшумно, как змеи, выскользнуло с десяток фигур. Это были высокие, поджарые гуманоиды с серо-зелёной чешуйчатой кожей и вытянутыми, хищными мордами, как у ящериц. Их тёмные, абсолютно немигающие глаза уставились на нас с неприкрытой враждебностью. В своих когтистых лапах они сжимали длинные копья с наконечниками из блестящего чёрного обсидиана и грубо сделанные каменные топоры.
Нас окружили в мгновение ока. Кайден медленно поднял руки, демонстрируя пустые ладони.
– Мы пришли с миром, – произнёс он на общегалактическом торговом диалекте. Его голос, на удивление, звучал ровно и спокойно. – Нам нужна вода. И помощь.
Один из воинов, который, видимо, был у них за старшего, что-то гортанно рявкнул в ответ на своём щёлкающем, шипящем языке. Он то ли не понял, то ли просто не захотел понимать. Он сделал резкий выпад, и тупой конец его копья больно ткнул Кайдена в грудь, заставив того пошатнуться. В тот же миг двое других подскочили ко мне. Жёсткие, когтистые пальцы мёртвой хваткой вцепились в мои руки, а второй воин грубо вырвал из моих ослабевших пальцев сумку с инструментами – всё, что у меня осталось от прошлой жизни. Я инстинктивно дёрнулась, но хватка была железной.
Нас грубо втолкнули внутрь частокола и потащили через всё поселение. Я, спотыкаясь на негнущихся ногах, лихорадочно вертела головой, стараясь запомнить каждую деталь. Жалкие, примитивные хижины из натянутых на костяные каркасы шкур, дымные костры, над которыми коптились туши каких-то непонятных животных, настороженные и враждебные взгляды женщин и детей, выглядывающих из-за укрытий. Воздух был пропитан запахом дыма, вековой пыли и чего-то кислого, неприятного.
Нас приволокли на центральную площадь и без всяких церемоний бросили на колени перед самым большим шатром, который был украшен черепами помельче и какими-то выцветшими, нарисованными от руки символами. Воины с копьями встали за нашими спинами, не оставляя ни единого шанса на побег.
Полог шатра резко откинулся. На пороге появилась огромная фигура, полностью заслонившая собой багровый диск заходящего солнца. Вождь. Он был как минимум на голову выше остальных своих соплеменников, его чешуя имела более тёмный, почти чёрный оттенок, а вытянутую морду пересекал глубокий, уродливый шрам. На его мощной шее висело ожерелье из огромных клыков какого-то местного хищника. Он медленно, с достоинством, спустился по невысоким ступеням и остановился прямо перед нами, скрестив на широченной груди свои мускулистые руки. Его тяжёлый, немигающий взгляд впился сначала в Кайдена, а потом в меня, изучая, оценивая, словно решая, что с нами делать. В наступившей мёртвой тишине я слышала только гулкий стук собственного сердца и тихое, змеиное шипение, которое издавал вождь при каждом выдохе. Наша судьба теперь была в его когтистых, безжалостных лапах.
