Демоны Второго Города

Ириска узнала почерк Страуса.

Библиотекарша толкнула незапертую дверь – в неё даже замок не был врезан! – и они с Ириской оказались в коротком коридоре, осветившемся вспыхнувшим факелом.

Вот тебе и самое защищённое место Дворца.

Маленькая фея хотела пошутить по этому поводу, но потом вспомнила, что Волшебство, так же, как электрический ток, нельзя увидеть, а можно только почувствовать, подобралась, став очень внимательной, и сразу же поняла, что и незапертая дверца, и пустой коридор переполнены защитными заклятиями.

И вместо шутки Ириска поинтересовалась:

– Вы спрятали в Сокровищнице весь фургон?

– Да, – небрежно ответила Ашуга.

– Полика говорила, что он огромный, – припомнила фея.

– Да, – повторила библиотекарша, открывая следующую дверь, которой заканчивался короткий коридор.

– Как же вы его сюда протащили?

Бронерожка остановилась, повернулась к девочке, при этом её огромный рог едва не упёрся в фею, и с иронией осведомилась:

– Слышала когда-нибудь о Волшебстве?

– Ой.

Ириске стало стыдно: ведь она только что ощупывала магическим взором защитные заклятия Сокровищницы! И позабыла, что существуют волшебные уравнения высшего порядка, с помощью которых можно с лёгкостью перенести в пещеру хоть фургон, хоть целый дом.

– Всё время забываю, что я в Прелести, – пробормотала девочка.

– Привыкнешь, – усмехнулась Ашуга.

И они весело рассмеялись.

Вторая дверь привела фею и Бронерожку на небольшую площадку с мраморной балюстрадой, за которой простирался большой подземный зал. С площадки в зал спускалась широкая лестница, а сам он был заставлен уходящими вдаль рядами пыльных сундуков и ящиков – деревянных и металлических, обитых железом, медью и даже серебром. А затем начинались ряды длиннющих стеллажей, на которых важно дремали коробочки, ларцы, шкатулки, сундучки, ларчики, в общем, огромное количество предметов, в которых принято хранить драгоценности.

– Здесь, наверное, много всякого добра, – протянула Ириска, с любопытством разглядывая богатство Двора. – Можно что-нибудь открыть?

– Зачем? – не поняла Ашуга. – Мы сюда по делу пришли, а не побрякушки разглядывать.

«Эх! – Девочка поймала себя на мысли, что с удовольствием разглядела бы золотые побрякушки, украшенные драгоценными камнями, которые наверняка хранились в здешних сундуках. И разглядела бы, и потрогала, и, может быть, даже примерила. Но строгая Бронерожка не позволит. – Эх…»

Они спустились по лестнице и сразу повернули налево, даже не приблизившись к заветным сундукам, ящикам и стеллажам, дошли до угла и встали на металлическую платформу, которая чуть-чуть, сантиметров на пять, возвышалась над полом. А как только Ашуга и фея остановились, по краям платформы появились тонкие металлические поручни.

– Павсикакий, какой этаж? – поинтересовалась библиотекарша.

– Я вас доставлю, – любезно отозвался дух. – Не выходите за ограждения.

– Да мы и не собирались.

– Не свисайте с платформы во время движения.

– Что?

– Не танцуйте и не играйте на музыкальных инструментах.

– Павсикакий! – воскликнула Ириска.

– Всё, молчу, – хихикнул дух. – Едем вниз.

Девочка почувствовала, что платформа стала медленно опускаться, и удивлённо посмотрела на спутницу:

– Это лифт?

– Вроде того, – кивнула Бронерожка.

– От электричества?

– От Волшебства.

– А-а… – Ириска вспомнила, что здесь всё работает от Волшебства: и удивительные Бегущие Трамваи, и смартфоны, и ПрелеСеть, посмотрела на проезжающую мимо стену и осведомилась: – Почему нельзя было использовать уравнение магического перехода?

– Лифт требует меньше Волшебства, – объяснила библиотекарша.

– Можно было сделать лестницу, – хмыкнула фея.

– Самый нижний уровень Сокровищницы находится на глубине триста шестьдесят шесть метров, – сообщила Ашуга. – По лестнице мы спускались бы к нему до ужина. – Подумала и добавила: – А поднимались бы ещё дольше.

– Пожалуй, с лифтом удобнее, – согласилась фея.

– Вот именно… – Ашуга хотела что-то добавить, но в этот самый миг прямо перед её рогом просвистела крылатая чёрная тень и послышался короткий, очень недовольный визг, закончившийся зловещим хохотом.

– Что это было? – вздрогнула библиотекарша.

– Что-то летающее, – тут же ответила Ириска, благоразумно отступая к дальнему краю платформы.

Этаж, мимо которого они сейчас проезжали, был наполнен одинаковыми, сделанными из чёрного дерева шкафами и выглядел неожиданно мрачно для радостного и яркого острова. Ириска заметила, что некоторые шкафы перетянуты железными полосами и заперты на тяжёлые висячие замки. Другие были окружены металлическими клетками из толстых прутьев. Третьи шкафы топтались на месте, но не могли далеко уйти из-за цепей, которыми они были прикованы к полу.

В глубине крайнего левого прохода кто-то напряжённо выл и, кажется, царапал длинными когтями по каменному полу.

– Мы вообще где? – сглотнув, спросила фея. – Случайно оказались в Плесени?

– Это уровень Опасных драгоценностей, – ответила Ашуга, ощупывая рог, мимо которого промчался крылатый визгун. – Здесь хранятся проклятые сокровища, приносящие несчастье украшения, золотое оружие оборотней и любимые камни упырей.

– А летал кто?

– Павсикакий, кто тут летает? – переадресовала вопрос библиотекарь.

– И визжит, – уточнила фея.

– И визжит.

– Не знаю, – неуверенно ответил дух. – Я всегда закрываю глаза, когда он рядом.

– У тебя нет глаз.

– Тогда зачем спрашиваешь? Если у меня нет глаз, значит, я ничего не видел.

– Надо навести тут порядок, – строго произнесла Ашуга. – Вот у меня в Библиотеке такого безобразия нет.

– Неделю назад одна из твоих книг едва меня не проглотила, – тут же пожаловался Павсикакий.

– Ты же бесплотный дух! – напомнила Бронерожка. – Тебя нельзя проглотить.

– Она ухватила одно из заклинаний, из которых я состою, и принялась его пережёвывать.

– Вы ведь говорили, что в Библиотеке нет опасных книг, – напомнила Ириска.

– Думаю, то был четвёртый том «Руководства по распылению тёмных сил», – поразмыслив, ответила Ашуга. – У него иногда путается оглавление, и том начинает пожирать все заклятия, до которых может дотянуться.

– Скажи ему, чтобы больше так не делал, – попросил Павсикакий.

– А ты не летай туда, куда не просят.

– Ты же сказала, что в Библиотеке порядок.

– Вот и не нарушай его.

Тем временем они проехали страшный этаж чёрных шкафов – напоследок на них кто-то зарычал, – спустились ещё на пять уровней вниз, но до самого глубокого хранилища на минус триста шестьдесят шестом метре не добрались. Остановились на этаже, который Павсикакий назвал «Сортировочным», и с удивлением уставились на единственный предмет, который здесь находился, – гигантский чёрный фургон Захариуса Удомо.

– Я слышала, что он большой, но не представляла, насколько, – прошептала ошеломлённая Ириска.

– Да уж, – поддержала девочку Ашуга. – Когда я впервые его увидела, то тоже удивилась. А я много чего повидала в своей жизни.

– Не сомневаюсь.

Фургон, в котором Захариус Удомо путешествовал по Прелести, был неимоверно огромен. Он походил на поставленный на колёса замок, и его крыша упиралась в очень-очень высокий потолок Сортировочного уровня Сокровищницы. Фургон был чёрен, как ночь, и оттого казался опасным.

– Мы пойдём внутрь? – тихо спросила Ириска.

– Обязательно, – кивнула Ашуга.

– А в фургоне точно никого нет?

Фея думала, что библиотекарша посмеётся над её опасениями, однако Бронерожка осталась серьёзной:

– Если бы фургон представлял опасность, Павсикакий перетащил бы его на уровень Опасных драгоценностей.

Ириска представила фургон среди страшных чёрных шкафов, представила бегающие вокруг тени с жёлтыми глазами и мысленно согласилась с тем, что именно на том этаже мрачной обители Захариуса самое место.

Но сейчас фургон стоял не там, а здесь, на Сортировочном уровне, прямо перед ними, и нужно было в него войти. Ириска вздохнула и храбро поднялась по короткой откидной лесенке к двери. Но шла она не первой, а следуя за большой Бронерожкой, и поэтому внутреннее убранство фургона фея увидела лишь после того, как решительно обошла остановившуюся у двери Ашугу.

Обошла, огляделась и поняла, что впервые в жизни попала в настоящее логово настоящего колдуна.

Изнутри фургон показался таким же большим, как снаружи, при этом тяжёлая мебель и прочие вещи не загромождали пространство, а наоборот – подчёркивали его грандиозные размеры.

Вдоль стен располагались полки и массивные шкафы мрачного тёмного дерева, которые напомнили Ириске этаж Опасных драгоценностей; стояли сундуки и два рабочих стола, на которых в подлинно колдовском беспорядке валялись пергаментные свитки, странные устройства из меди, бронзы и хрусталя, мешочки с травами и порошками, точнейшие весы, бутылочки, флаконы и мензурки всех форм и цветов, а над правым столом висел череп какого-то страшилища с зубастой пастью и короткими, но весьма опасными на вид рогами.

Пол тоже оказался необычным. При первом взгляде Ириске и Ашуге показалось, что под их ногами лежит ковёр, но приглядевшись, они поняли, что удивительный и невероятно сложный узор из разноцветных линий, символов, знаков и надписей на незнакомых языках не выткан, а нарисован прямо на досках. В своё время Захариус очень постарался, создавая эту безумно сложную и странную картину, необходимую для проведения магических обрядов.

– Что будем искать? – поинтересовалась Ириска, закончив беглый осмотр кабинета.

– Информацию о колдунах и ведьмах, которые сотрудничают с королевой Гнил, – негромко ответила Ашуга, занявшись ящиками письменного стола. – Захариус лично знал всех сильных волшебников Прелести, и он обязательно делал заметки о них.

– Зачем ему делать такие заметки? – задала следующий вопрос фея, подходя к ближайшему шкафу.

– Он собирался стать императором, – напомнила Бронерожка, ловко перебирая найденные бумаги и пергамент. – И должен был знать тех, кто мог ему помешать.

– Логично… – Ириска осмотрела нижнюю полку, затем среднюю, не нашла ничего интересного, огляделась, принесла табурет, чтобы, встав на него, дотянуться до верхней полки, и продолжила разговор: – Как вы думаете, старуха Гнил хочет вернуть Полику в Прелесть только для того, чтобы угрожать мне?

– В том числе, – ответила Ашуга, одновременно читая по диагонали письмо Захариуса падишаху Тармапейскому.

– А зачем ещё?

– Затем, что сейчас Полика абсолютно ничего не помнит о Прелести, – медленно ответила библиотекарша. – Но при этом твоя сестра – Непревзойдённая, и в ней по-прежнему живёт сила феи.

– И что?

Ашуга отложила письмо колдуна, подняла на Ириску взгляд и негромко объяснила:

– Оказавшись в Прелести, Полика растеряется, возможно – испугается, ей придётся как-то принять тот факт, что рядом с привычным ей миром людей существует другой, волшебный… Полика будет узнавать Прелесть заново, и от того, что она услышит, будет зависеть, кем она станет. Первое, что сделают помощники старухи Гнил, – постараются заставить Полику использовать Волшебство во зло…

– И тогда моя сестра станет ведьмой, – вздохнула Ириска.

– Навсегда.

Несколько секунд фея молчала, разглядывая принесённый табурет, после чего спросила:

– Может, вернуться домой и всё ей рассказать? Чтобы Полика не наделала глупостей, если слугам старухи Гнил удастся переместить её в Прелесть.

– Она поверит твоему рассказу? – осведомилась Ашуга.

– Скорее всего, нет, – не стала обманываться Ириска.

В повседневной жизни они с сестрой ладили… ну, обычно ладили… ну, старались ладить – так будет точнее, но девочка прекрасно понимала, что старшая только посмеётся над историей о волшебном мире и другими «выдумками».

– Вот и ответ на твой вопрос, – улыбнулась Бронерожка.

– Печальный ответ.

– Знаю.

Девочка встала на табурет, оглядела последнюю, верхнюю полку шкафа, увидела в уголке шкатулку, взяла её и вытащила на свет. Шкатулка оказалась довольно тяжёлой, открывать её на весу было неудобно, поэтому фея спустилась с табурета, поставила на него находку и откинула крышку. Внутри обнаружилась фарфоровая банка, стенки которой покрывали начертанные тонкой кистью письмена. А горлышко банки закрывала очень плотная крышка.

Шкатулку со всем содержимым следовало вернуть на место: они искали документы, тетрадь или дневник, в общем, что-то такое, где Захариус делал заметки, но уж точно не фарфоровую банку, однако Ириске стало интересно, что в ней. Она быстро обернулась, убедилась, что Ашуга занята найденными в столе бумагами, развязала и раскрутила верёвочку, которой была примотана крышка, приподняла и осторожно, готовая в любой момент её захлопнуть, заглянула внутрь.

И увидела порошок неприятного красно-бурого цвета.

– Только и всего?! – не сдержала удивлённого восклицания фея.

– Что там у тебя? – не отрываясь от бумаг, поинтересовалась Ашуга.

– Порошок нашла, – честно ответила Ириска.

– Какой?

– В банке.

– В какой банке? – всё ещё рассеянно, не понимая, в какой бездне они вот-вот окажутся, спросила Бронерожка.

– С письменами…

– С письменами?!

А в следующий миг произошли два события.

Ашуга наконец-то отвлеклась от бумаг, бросила взгляд на банку, увидела письмена и прохрюкала одно-единственное, совершенно невнятное и довольно короткое слово, в котором ошарашенная Ириска различила сразу несколько фраз: «Закрой! – Беги! – Спасайся! – Глупая! – Мы все умрём!»

А второе событие случилось в банке.

Точнее, из банки.

Подлый красно-бурый порошок понял, что путь на свободу открыт, подпрыгнул… или взлетел… или вырвался… В общем, очутился на свободе и пыльным облачком завис над феей.

– Мама! – пискнула Ириска, сообразившая, что дело плохо.

– Павсикакий! – пролепетала Ашуга.

– Это порошок Дремучей магии, – спокойно, словно зачитывая отрывок из энциклопедии, сообщил Павсикакий. – Его делают из высушенной крови вампира, измельчённого зуба гадюки, истолчённого корня мандрагоры, пепла сожжённой шерсти чёрного козла и яда Бешеной Медузы, смешав ингредиенты в полнолуние в пропорции 12:3:7:13:5…

– Почему он летает? – перебила говорливого духа Бронерожка.

– Думаю, всё дело в крови вампира, – деловито ответил Павсикакий. – Вампиры умеют оборачиваться в летучих мышей, а летучие мыши не просто так получили своё название…

– Почему он рычит? – шёпотом поинтересовалась Ириска.

На этот раз последовала короткая пауза, во время которой все прислушивались к злобным звукам, что издавало бурое облачко, после чего Павсикакий задумчиво произнёс:

– Знаете, я впервые рад тому, что не имею тела и присутствую рядом с вами в качестве бесплотного духа.

Высказывание прозвучало весьма тревожно.

– Что ты наделала! – прошипела Ашуга так, словно сама проглотила измельчённый зуб гадюки.

– Я не виновата! – отрезала Ириска.

– А кто открыл крышку?

– Я не специально!

– Могла бы спросить!

– Ты была занята!

– Осторожно! – завопил Павсикакий.

А порошок прыгнул.

То есть не прыгнул, а собрался в плотный поток, изогнулся, разогнался и попытался врезаться в Ириску.

– Мама! – повторила фея, едва успев отскочить.

– Как его поймать? – завопила Ашуга.

– Не знаю! – так же громко ответил Павсикакий.

– Узнай!

– Спасите!

– Ха! Ха! Ха! – громогласно расхохотался порошок.

Ударившись об пол, он сначала рассыпался слоем пыли, но тут же собрался и вырос в безликого песчаного монстра: высокого, почти под потолок, и страшного. Едва появившись, монстр бросился за Ириской, чем, разумеется, разозлил Ашугу. Библиотекарша машинально схватила со стола какую-то склянку с жидкостью и запустила её в обезумевший порошок.

– Получи!

– Напрасно, – пробубнил Павсикакий. – Напрасно…

Бронерожка так никогда и не выяснила, что именно хранил Захариус в склянке, какой волшебный раствор в ней прятался и почему проклятая посудина осталась на видном месте. Возможно, колдун о ней позабыл. Возможно, счёл безопасной. Но как бы там ни было, когда жидкость попала на порошок, результат получился ошеломляющим.

Песчаный вихрь взвыл. Вновь обрушился на пол – в это мгновение Ириска улыбнулась, решив, что порошок погиб, – но вновь собрался и превратился в огромное желеобразное существо, отдалённо напоминающее медузу.

– Думаю, теперь оно ядовито, – философски заметил Павсикакий. – Позвоните, когда всё закончится.

Желеобразное существо с хлюпаньем поползло к фее, оставляя за собой блестящий влажный след.

– Хорошо, что оно такое медленное, правда? – дрожащим голосом произнесла Ириска, отступая в глубь кабинета.

А в следующее мгновение «медуза» прыгнула, и если бы девочка не отскочила, то обязательно поглотила бы её. А так – врезалась в книжный шкаф, разбив стекло и намочив книги, и раздражённо захлюпала.

– Беги! – закричала Ашуга.

Поздно.

Желеобразный монстр понял, что не может догнать девочку, стремительно выбросил во все стороны множество длинных щупалец, которые врезались в стены, шкафы и даже потолок, а самый длинный дотянулся до феи и с неожиданной силой сдавил девочке лодыжку.

– Ириска!

Ашуга бросилась на помощь, но напрочь позабыла об осторожности, и едва она выскочила из-за стола, как сразу же была схвачена ещё одним отростком ужасной «медузы». Толстое щупальце опутало Бронерожку по рукам и ногам и жадно впилось присосками в крепкую шкуру, словно собираясь выпить из библиотекарши кровь. А может, и впрямь собираясь: ведь в «медузе» была частичка вампира.

– Что оно с нами сделает? – спросила Ириска, пытаясь оторвать от себя щупальце.

– Полагаю, переварит, – прохрипела в ответ Ашуга.

– Я не хочу!

– Я тоже! – Библиотекарша судорожно огляделась. – Павсикакий!!!

И Павсикакий не подвёл.

До сих пор сторожу Кораллового Дворца не доводилось бороться с Дремучим порошком, да ещё усиленным неизвестным раствором. Как от него избавиться, дух понятия не имел, действовал интуитивно, и, наверное, поэтому у него всё получилось.

Раз! И в кабинете стало очень жарко: Павсикакий сообразил, что в желеобразном монстре полным-полно жидкости, и сделал так, чтобы она стала испаряться.

«Медуза» захрипела, и хватка щупалец заметно ослабла.

Два! В воздухе появилось множество ярких светлячков. Но то были не безобидные, дающие только свет насекомые, а очень опасные, раскалённые до белого пламени огненные жучки.

Несколько секунд они вились в центре помещения, словно прикидывая, как лучше атаковать «медузу», а затем дружно ударили в желеобразную тушу, прожигая её насквозь.

– Ура!

Щупальца окончательно ослабли, и Ашуга с Ириской отбежали в дальний конец кабинета.

Три! Рядом с ослабевшим монстром появился чёрный шкаф очень знакомого вида. Шкаф распахнул створки и с воем втянул «медузу» внутрь. Дверцы захлопнулись, их тут же стянули толстые железные полосы, и шкаф исчез в фиолетовой дымке магического перехода.

– Уф-ф!! – шумно выдохнул Павсикакий и объяснил: – Я отправил ваш порошок на уровень Опасных драгоценностей. – Помолчал и добавил: – Надеюсь, его там съедят.

– Ты представляешь, во что превратится тот, кто его сожрёт? – осведомилась Бронерожка.

– Да, – помолчав, согласился дух. – Пожалуй, надо написать, что он несъедобен.

Следующие несколько секунд все приходили в себя. Павсикакий сопел и бурчал, что феи стали слишком часто приносить во Дворец чудовищ и на Опасном этаже почти не осталось места, Ашуга ощупывала себя там, где щупальце пыталось прогрызть шкуру, а Ириска просто стояла у стены и думала о том, что Волшебство не такое уж весёлое занятие, каким кажется со стороны.

– Тема завтрашнего урока будет такой: «Правила безопасности при работе с незнакомыми волшебными порошками», – отдышавшись, произнесла библиотекарша. – Вечером зачёт.

– Не получится, – покачала головой фея. – Утром мы улетаем.

– Далеко?

– Во Второй Город, – улыбнулась Ириска и протянула изумлённой Ашуге пергаментный лист, выпавший из разбитого «медузой» шкафа.

Это был список книг, которые Захариус Удомо хотел присоединить к своей библиотеке. Он был написан от руки крупным, уверенным почерком, и под четвёртым номером значилось:

«Самоцветные Ключи. Вопросы и ответы, теоретические выкладки и результаты лабораторных исследований достопочтенного доктора Ужиуса Пруфа, с комментариями и уточнениями. Место хранения: библиотека Цитадели Разума».

А справа, на полях, стояла приписка: «Единственный экземпляр».

– Уверена, именно за этой книгой отправится Сумрачный Бубнитель, – твёрдо произнесла Ириска, глядя Ашуге в глаза.

Глава II
в которой Полундра отправляется навстречу крупным неприятностям

Самый лучший вид на Второй Город открывается с вершины лесистого Кабаньего холма, что примерно в трёх километрах к западу от городских стен. Если подняться на холм, а затем не полениться и взобраться ещё выше, на ветку одного из тысячелетних дубов, что в изобилии растут на его склонах, то перед пытливым путником откроется потрясающая панорама на равнину Лори, по которой важно несёт свои воды широкая Каилла. Каждый клочок плодородной равнины заботливо возделывался трудолюбивыми фермерами и приносил по два урожая в год. Зерно и вина отсюда славились, и покупали их не только местные жители, но и купцы, которые плавали по Каилле на север и юг.

Но в первую очередь Второй Город был известен не дарами благодатной долины, а знаменитой Академией, самой старой школой Прелести, которая носила гордое название Цитадель Разума.

Да она и выглядела как цитадель.

Академия представляла собой древнюю крепость, расположившуюся на острове посередине Каиллы. Её толстые стены надёжно защищали накопленные за века знания от любых посягательств, а четыре высокие башни напоминали о вечном стремлении человека подняться как можно выше. Пройти в Цитадель можно было лишь по единственному подъёмному мосту, и она считалась одной из самых неприступных крепостей Прелести.

Сам Второй Город располагался на левом берегу Каиллы и выглядел для этих мест традиционно: узкие, мощённые булыжником улочки, двух- и трёхэтажные домики, аккуратно оштукатуренные и покрытые рыжей черепицей, ратуша и несколько площадей.

Через реку были перекинуты два каменных моста: Старый и Новый, и по тому из них, что назывался Старым, во Второй Город пришла невысокая, лет четырнадцати на вид, рыжая девушка с тёмными глазами и острым носиком. Она была одета в лёгкую вязаную кофту с широким воротом, джинсы и ботинки. На голове – бейсболка с длинным козырьком, на руках – многочисленные браслеты, как волшебные, так и для красоты, на плече – потёртый в дальних странствиях рюкзак.

Держалась девушка спокойно, уверенно и потому не вызвала подозрений у охранявших мост стражников, которые поначалу и вовсе приняли её за фею. Стражники дождались, когда рыжая подойдёт к их будке, после чего тот, чьё лицо украшала пегая борода, осведомился:

– Ты ведь знаешь, что в Цитадели чума?

И махнул рукой на торчащий у будки шест с уныло повисшей чёрно-красной тряпкой – флагом эпидемии.

– Была чума или ещё тут? – уточнила девушка. – Мне сказали, что болезнь покинула Второй Город.

– Чума не ушла, – развёл руками второй стражник, кудрявый. – Смерти продолжаются.

– Болезнь ещё здесь, – вздохнул пегобородый. – Поэтому проректор Вузелок распорядился соблюдать меры предосторожности.

– В Городе рекомендовано носить защиту, – добавил кудрявый. И кивнул на лежащие на лавочке маски, которые, по мнению местных докторов, должны были защищать людей от болезни.

– Все жители ходят в масках.

– И все гости.

– Чтобы не заразиться.

– А мы проверяем всех, кто хочет уехать. И если видим признаки болезни – не выпускаем.

Судя по всему, эпидемия напугала путешественников и жителей соседних областей: дорога во Второй Город обезлюдела, путники старались обходить опасную местность, охранникам моста было невыносимо скучно, и они обрадовались возможности поговорить.

– У тебя есть маска?

– Если нет, то закрой лицо платком.

– На всякий случай.

– Чтобы не рисковать.

– Болезнь очень опасна для фей.

– Я не фея, – улыбнулась девушка.

– Разве? – Сбитые с толку стражники вытаращились на путешественницу. – Кто же ты?

– Рыча.

– Перевёртыш?

– Да.

Рыжими Чертовками, то есть Рычами, называли небольшое племя Прелестных Животных, умеющих оборачиваться людьми. Все его представители были рыжими, все – дерзкими, и все они во второй ипостаси были белками.

– Я должен был догадаться! – хлопнул себя по лбу кудрявый.

– Мафтаны тоже сильно пострадали от чумы и тоже ушли, – добавил пегобородый. – Так что будь осторожна.

– Обещаю, – кивнула девушка, после чего достала из рюкзака платок и демонстративно повязала его на шею. – Когда войду в Город, подтяну до носа.

– Договорились, – согласился с услышанным кудрявый.

А пегобородый поинтересовался:

– Как тебя зовут?

– Полундра.

– Удачи, Полундра.

– И вам хорошего дня.

Девушка поправила рюкзак, поднялась по Старому мосту до середины реки и постояла там несколько минут, облокотившись на парапет и с задумчивой улыбкой разглядывая открывшуюся картину: Город на левом берегу, мощная крепость на большом острове и четыре знаменитые башни Цитадели Разума – Ректорская и три факультетские.

Солнечные лучи веселили реку, украшая её бесчисленным множеством ярких блёсток, игриво пробегали по стёклам окон, путались в зелени скверов и создавали настолько приятное настроение, что страшная эпидемия казалась глупой выдумкой, не имеющей отношения к славному поселению.

Казалось…

Увы, только казалось.

Налюбовавшись, Полундра наконец-то перешла Старый мост и медленно побрела по широкой Парадной набережной, с любопытством изучая город, похожий и одновременно не похожий на другие города Прелести. Отличался он в первую очередь жителями: в городе знаменитой Академии обитали важные учёные мужи в мантиях, книжники и грамотеи в серых камзолах и студенты в обязательных коричневых хламидах и гладких «учёных шапочках». Лица горожан скрывали маски, но студенты оставались студентами даже во время страшной эпидемии: вынужденные носить защиту, они старались делать маски особенными: раскрашивали их в разные цвета, украшали дешёвыми камнями и лентами. Их маски напоминали карнавальные и немного смягчали мрачность эпидемии.

Но Полундре всё равно не хватало человеческих лиц. Открытых и желательно улыбающихся.

Студенты во Втором Городе встречались на каждом шагу, но далеко не все они обладали магическими способностями. Наоборот, тех, кто учился в Академии Волшебству и занимался в загадочной Ректорской башне, можно было пересчитать по пальцам, а остальные грызли гранит отнюдь не магических наук: географии, инженерного дела, строительства, врачевания и других.

Студенты-люди встречались постоянно, а вот мафтанов Рыча не увидела, что было весьма необычно для Прелести. И уж совсем странным, а точнее – подозрительным, показался Полундре тот факт, что во Втором Городе напрочь отсутствовали феи. То есть – абсолютно. Юные волшебницы считались символом Прелести, её хранительницами и талисманами, они много путешествовали, и их щебечущие голоса слышались во всех городах мира.

Но только не во Втором.

«Болезнь очень опасна для фей», – вспомнила рыжая слова стражника.

Но случайность ли это? Почему чума угрожает феям и мафтанам? Почему городские стражники – добродушные и болтливые – встретились только у моста, а по улицам ходят мрачные, молчаливые, облачённые в чёрное и красное солдаты Академического Контроля?

Новые вопросы возникали с каждым шагом, но Полундра была полна решимости отыскать ответы, чего бы ей это ни стоило.

А пока она направлялась в постоялый двор «Радушный Трам», который находился в двух улицах от шумной Парадной набережной и славился редкой для студенческого города тишиной.

Едва Полундра вошла в холл гостиницы, как подскочившая служанка попыталась взять у неё рюкзак, предположив:

– Вы, наверное, устали с дороги?

– Не настолько, чтобы не удержать поклажу, – улыбнулась рыжая, стаскивая с лица надоевший платок.

– Меня зовут Адель, – представилась служанка. – Если вам что-нибудь понадобится – сразу зовите меня, госпожа.

– Договорились!

Сам Трам выглядывал из-за стойки, что притулилась у дальней стены холла. Судя по всему, он читал книгу, но при появлении Полундры отложил её в сторону и широко улыбнулся:

– Желаете комнату?

Однако на ноги не поднялся, остался сидеть в кресле.

– Желаю комнату, только не очень дорогую.

– У меня есть то, что вам нужно. – Трам пожевал губами. – Путешествуете одна?

– Да. – Рыжая чуть подняла брови. – А что?

– Прошу прощения за вопрос, но вы выглядите весьма юной… госпожа.

Последнее слово Трам добавил после некоторых колебаний. Видимо, он до сих пор не решил, как следует относиться к гостье.

– По меркам моего рода я достаточно взрослая, – прохладно ответила Полундра.

– Вы не человек?

– Мафтан.

– Рыча, я так понимаю?

– Именно.

Все знали, что Чертовки выглядят моложе своих лет, и рыжей девушке вполне могло быть и четырнадцать, и двадцать четыре. То есть она могла путешествовать по Прелести самостоятельно.

– Стражники предупредили, что чума особенно опасна для мафтанов и фей? – осведомился хозяин постоялого двора.

– Да, – кивнула Рыча.

– И вы не убежали?

– У меня важные дела.

– В таком случае добро пожаловать во Второй Город, храбрая госпожа.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. – Трам раскрыл толстую книгу записи постояльцев и вытащил из бронзового стакана остро заточенное гусиное перо. – Ваше имя?

– Полундра.

– Оно вам подходит, – хмыкнул хозяин, макая перо в чернильницу.

– Вполне.

– Я не спрашивал.

– Нам нравятся необычные имена, – продолжила девушка, пристально глядя на хозяина постоялого двора. – Например, одну мою близкую подругу зовут Буза.

– Очень необычно, – согласился Трам, скрипя пером по бумаге. – Надолго к нам?

– Не так давно она посещала ваш город.

– Кто?

– Буза.

– Ах, Буза… – Трам замер, рассеянно глядя на перо, дождался, когда с острого кончика упадёт капля, оставив на книжной странице безобразную кляксу, вздрогнул и поинтересовался: – А что Буза?

– Она тут была, – терпеливо повторила Полундра.

Рыжая видела, что Трам не хочет говорить о её подруге, и потому продолжала напирать, собираясь вызнать всё, что хозяин постоялого двора вознамерился скрыть.

– Как ваша подруга выглядела?

– Как я.

– Может, это и была ты?

– Если бы я была здесь, то знала бы об этом.

– Логично. – Трам вернул перо в бронзовый стакан и промокнул кляксу промокашкой. На девушку он не смотрел, но следующий вопрос задал: – Чего тебе нужно, Рыча?

И этим вопросом показал, что готов обсуждать интересующее девушку дело.

– Буза давно не присылала писем, вот я и заволновалась, – объяснила рыжая.

– Твоя подруга была здесь, – медленно произнёс хозяин.

Полундра кивнула, показав, что сообщение её не удивило.

– Но она уехала.

– Давно?

– Однажды вечером.

– Обычно уезжают по утрам, – заметила девушка.

– Вы, Рычи, весьма самостоятельные особы, – хмыкнул Трам, помахивая промокашкой для того, чтобы собранные чернила скорее высохли. – Твоя подруга собралась, расплатилась, ушла, и больше я её не видел.