Loe raamatut: «Двадцать сигарет в пачке», lehekülg 2

Отражение спустилась, чтобы посмотреть, кто мог привести в ужас таких жестоких тварей.

Тяжело выдыхая горячий воздух, из пещеры медленно выползло гигантское чудовище. Его звали Самаэль. Это был древний ящер, обитавший в пещере у дерева. Никто уже не помнил, кто и когда назвал его этим именем. Он огляделся вокруг, и с шумом втянув воздух, снова зарычал на пернатых охотников. Тех буквально сдуло с ветвей. Убедившись, что ему никто не помешает, Самаэль принялся поглощать умерщвленную плоть.

– Поразительно! – затаив дыхание прошептала Отражение. – Ты видел это, Демон? Как ловко! Уникальная тварь! Хочу с ним пообщаться. Отнеси меня к нему, Демон!

Я запнулся, пытаясь подобрать нужное слово.

– Так боишься? Я так и знала! Придётся просить Адама. А то его Демон обгадился от вида ящерицы!

– Кто обгадился, я?!

Обхватив Отражение, я сиганул вниз и распластался прямо перед измазанной в крови мордой ящера.

Чудище не проявило агрессии, устремив сквозь меня холодный взгляд на Отражение.

– Кто ты?

Она смело вышла вперёд.

– Я – Отражение. Продолжение Адама – повелителя Эдема и пророка воли Великой Силы.

– Адам, – тихо прошипел Самаэль и забрызгал липкой слюной, – Кхе-кхе-кхе! Я помню Адам. Я видеть его. Давно.

Он отошёл и стал подбирать плоды, упавшие с дерева.

– Так и есть. Теперь нас двое. Мы называем вещи своими именами. Адам познаёт их суть, а я украшаю их природу.

– Сияние, – снова выдохнул ящер и повернулся к Отражению спиной. – Сияние украшает мир. Не ты. Ты слаб и слеп. Пыль. Я тебя раздавить и съесть. Ты не знать настоящая сила. Я один знать.

Он пронзительно взглянул на нее холодными глазами и направился в пещеру.

– И в чем же твоя сила, которая может противостоять моей Силе? Ты огромен и свиреп, но перед Силой Сияния ты трость едва колеблемая. Дунет – и нет тебя!

Самаэль остановился, медленно повернулся и поднялся во весь свой гигантский рост.

– Я знать! И если моя знать и понимать, то никогда не умирать.

Подойдя к Отражению, он обнюхал ее.

– А что знать твоя? Я не видеть, что твоя знать. Ты пуст, как пещера. Пуст – значит мёртв. Жив только тот, кто знать!

– Нет! – закричала взволнованно Отражение. – Ты не прав! Жив тот, в ком теплится Сила Сияния! Только Она даёт понимание мира!

– Кхе-хе-хе, смешной. Посмотри! Я – повелитель здесь и никакой Силы. Потому что я – знать!

– Знать что? – тихо спросила Отражение.

– Быть как Сила! – прошипел Самаэль. – Все уметь, все понимать, все делать. Как Сила, но без Сияния.

Отражение отшатнулась от ящера и стала пятиться.

– Разве такое возможно? Возможно ли творению жить без творца?

– Я так жить, – мрачно проревел гигант. – Адам отправить меня к этому дереву, чтобы никогда не есть плод. Я убивать всех, кто ест плод. Но я сам есть плод. Я гореть, но не умирать! Я жить и видеть другой мир. Не такой, как этот сад. Когда я видеть этот мир – я знать, что делать, чтобы жить. Я много знать. Я могучий, как Сила, и никогда не умирать. Я – знать!

–Ты хочешь сказать, что эти плоды увеличивают способности? То есть, если я наделена творческой силой, значит мои умения только возрастут… И я бы смогла… Хм… Интересно.

Она подошла к дереву и стала пристально рассматривать его плоды.

– Что скажешь, Демон? На вид плод съедобный. И пахнет вкусно.

Я не придумал, что ответить, меня стошнило.

Отражение зачарованными глазами смотрела на плод, а сзади шипел Самаэль.

– Всё знать!

Вдруг Отражение улыбнулась мне.

– Вот что. Давай поступим так. Пока я здесь осмотрюсь, ты мигом слетаешь за Адамом. Пусть он разрешит наш спор. Только пусть он закроет глаза. Не надо чтобы Сияние знало. Это будет сюрприз. Хорошо? Ты меня понял? Лети!

Адама я нашёл на Камне Причины. Он сидел лицом к заходящему солнцу, разведя руки в стороны. Сияние пульсировало и переливалось всеми оттенками света, создавая вокруг Человека картину мироздания во всей его невероятной полноте. Все эти немыслимые скопления планет и звезд рождались, двигались, сталкивались и умирали, составляя непрерывное течение Жизни. Сияние, пронзающее все – от пылинки до гигантских звезд – управляло каждым мигом их бытия. И все это движение, казалось, было устремлено к какой-то единой цели. Туда, откуда происходило само Сияние. Я увидел Землю. Она выглядела маленькой точкой в гуще потоков Сияния. Её неспешный дрейф равномерно протекал сквозь века, но вдруг (хотя мне могло это только показалось) случилось нечто, что вынудило этот поток изменить направление и направиться вспять. Человек, также увидевший это необыкновенное превращение, улыбнулся и стал пристально рассматривать точку, послужившую ее началом. Он наблюдал за окружающими ее звездами, словно хотел запомнить их расположение в этот момент. И Сияние, благоволящее человеку, извлекло из земных недр ослепительно светящиеся массивные валуны и сложило вокруг Камня Причины точную карту звездного неба в момент великого превращения мироздания.

Мне всё ещё было тревожно. Я помнил об оставленном наедине с ящером Отражении и не мог больше ждать. Я подхватил Адама и устремился обратно.

– Мой милый! – радостно воскликнула Отражение, когда увидела нас. – Как я счастлива! Сегодня великий день. Нет! Не открывай глаза! Просто прижми меня, и послушай, что я тебе скажу.

Она прижалась к Человеку и зашептала быстро и с волнением.

– Каждый закат и рассвет я молила великую Силу, чтобы Сияние отметило меня Своей милостью. Сегодня это свершилось. Я нашла способ сделать тебя могущественным. Чтобы сила твоя была равна Силе, создавшей все.

Отражение опустилась на колени и запела.

– Не спрашивай меня, как я это узнала.

В словах, увы, я все ещё слаба.

Но знание своё под сенью древа,

я обрела вот здесь – в глубинах живота.

Поверь, не все, что ты черпаешь в волнах Света,

несёт для нас правдивость бытия.

Есть истина, сокрытая во мраке

иного рода чувств и знаний. И лишь я

их проводник к глубинам твоего сознания.

Возьми вот этот плод, Адам, и съешь,

запив любовным поцелуем уста в уста…

Вот так.

Прелестно!

Все свершилось!

Я смотрел, не в силах поверить глазам. Словно зачарованный, Адам проглотил кислую мякоть, с силой прижал к животу женскую голову и будто окаменел.

– Самаэль хранить слова повелителя! – оглушительный рёв вывел всех из оцепенения. – Хранить слова повелителя и исполнять!

Разодрав тишину сакрального места, динозавр издал душераздирающий рык. Он наступал на Человека и Отражение, роняя слово на каждый шаг.

– Никто не ест плод кислого дерева. Закон повелителя!

– Я – повелитель! – громко прокричал Адам, и сияние его глаз стеной стало перед чудовищем. Но ящер не отступил. Приблизив хищную пасть к лицу Адама, Самаэль прошипел:

– Нет силы, что может отменить закон повелителя! Закон повелителя Самаэль исполнять всегда!

Он схватил Отражение и с ожесточением стал терзать ее плоть. Крик ужаса заставил меня кинуться на чудовище. Вцепившись в его пасть, я пытался вырвать из неё тело, а Человек вскинул руки к небу и пронзительно закричал:

– Проклинаю тебя, змей!

Засверкали молнии. На священный сад налетел ураганный ветер. Небо стремительно затянуло тучами. Темнея, они свернулись в воронку, закрыв солнце и восходящую луну.

Глаза Адама полыхали ослепительным светом.

– Исчезни!

Небо над нами взорвалось и исторгло гору, которая, словно пята великана, накрыла собой дивный Эдем. Упавшее небесное тело было таким огромным, что раскололо в щепки поверхность. Взрывная волна несколько раз обогнула землю, подняв в небо столп пепла и дыма.

Я умер. Я снова умер.

Это была единственная мысль, когда астероид запустил на земле убийственную реакцию. Яркий свет оглушил меня. Вокруг горела и распадалась материя. Великая Сила во всей своей неукротимой мощи плавила время и пространство. Ужас происходящего раздирал меня буйством огня, и от страха я потерял ощущение собственного бытия. Нарушив все связи, обезумевшие частицы света сталкивались друг с другом в беспорядочной борьбе, разогреваясь до температуры, в которой уже не могли существовать сами. Закипая в этом гибельном танце, пространство стало искажаться. Мир приблизился к порогу, за которым неминуемо должен был последовать взрыв, который распространит его остатки во вселенском вакууме, как холодный ночной ветер разносит в поле пепел костра. Но этого не произошло.

В последний момент из глубины бушующего хаоса прозвучал голос.

Вначале неразборчиво, а затем все отчётливее, он стал складываться в звуки.

– Адам, где ты? – наконец, ясно произнёс он.

Адам. Мой брат! Мой повелитель!

Восставшая из небытия мысль была подобна глотку воды в выжженной пустыне. Преодолевая вихрь горящей материи, я стал двигаться на звук голоса.

– Адам, где ты?

Вслед за мной на зов отреагировал свет. Услышав знакомый голос, мельчайшие частицы прекратили бесконечный распад и возвратили мир из хаоса, который медленно стал обретать пространство и гармонию. Постепенно огненный шторм утих, и расплавленная материя успокоилась.

Я увидел Адама. Он сидел над телом Отражения, держась за голову и слегка покачиваясь. Я приблизился к нему сквозь фонящий бурелом пространства, но владыка мира не заметил меня. Его сгоревшая плоть свисала как чужая, а на лице застыла гримаса боли и ужаса. Однако не обуглившееся тело было их источником. Яд, поглощенный Адамом вместе с плодом запретного дерева, разъедал его изнутри. Обняв и оградив его от зноя расплавленного пространства, я, увы, не мог защитить повелителя от отравы. Чуждая реакция ударила в его глаза, осев маленьким черным кристаллом, который с ужасом смотрел на лежащее перед ним растерзанное тело.

Полный животного страха, Человек пытался собирать радиоактивный прах, некогда бывший дивной растительностью Эдема.

– Нам надо укрыться, – бормотал он, растирая изувеченное тело Отражения пеплом.

Он тщетно пытался восстановить его целостность из горящих обломков пока где-то совсем рядом вновь не прозвучал голос.

– Адам, где ты?

Услыхав его Человек съёжился, закрыв собою тело Отражения.

– Ты где? Я тебя не вижу! Нам надо укрыться. Где ты?

– Где ты, Адам? – снова повторил откуда-то голос. И мне почудилось, что звук его мне знаком.

Адам заплакал.

– Ты знаешь, что Отражение любопытно, и должно было защитить нас! Но ты скрыло от меня это! Почему я видел будущее, но не видел этого!

Неожиданно его поразила догадка.

– Я должен вернуться и всё исправить! Я смогу все исправить.

Глаза Адама забегали, и он снова сел на колени перед телом, положив на него обе руки.

Наступила тишина. Такая же, как тогда в пещере над Камнем Причины. Тишина во мраке, когда эфир не шелохнётся от звука и не блеснёт ни одной волной света. Лишь самые чувствительные кончики нервов ощущают сакральное присутствие Сияния, переполняющего пространство. Облако присутствия Силы окружило нас, и из него, словно гром, вновь зазвучал голос.

– Это Я. Начало и Конец.

Яркий свет выхватил из тьмы лежащее перед Адамом тело.

– Это – Ева. Начало новой жизни.

 Вспышка, подобная молнии, ударила куда-то туда, где лежала Отражение, и высветила поникшего Адама.

– Я вижу тебя, Человек. Ты стал ядовитый, как бог разрушения. Самаэль – твоё новое имя. Все, к чему ты прикоснёшься – превратится в прах, потому что таково твоё новое имя!

– Нет! – яростно закричал Человек. – Заклинаю тебя Силой! Дай мне власть всё исправить! Ты должно!

Последние слова он выкрикнул ввысь, поднимая обожжённые кулаки и потрясая ими.

– Твоё имя – Самаэль. Всё, к чему ты прикоснешься, превратится в прах, – повторил голос.

Бессильная злоба перед несправедливостью этих слов разорвала немоту моих уст. Я подлетел к Человеку и поднял его кверху. Туда, откуда, как мне казалось, звучал голос.

– Он – бог! Такой же, как ты!

Густое облако озарилось светом. Туман стал расступаться, вытягиваясь в галерею, которая уходила куда-то вглубь. Все пространство вокруг наполнилось гулом, словно армия грозных воинов, готовых ринуться в бой, скандировала имя своего полководца. Из яркого света появилось нечто неразличимое из-за неисчислимого количества крыльев. Спустившись ко мне, существо обнажило пламенный меч.

– Кто как Бог?

Слова его громовым раскатом прокатились по земле. Подо мною разверзлась чёрная бездна. Существо вонзило меч мне в грудь и столкнуло в пропасть небытия.

– Низвержен! – последнее слово, которое я услышал, прежде чем чернота сомкнулась надо мной, и я погрузился в смерть.

Смерть – пожалуй наилучшее слово, которое подходит для описания того ужасного беспорядка, который скрежетал страшным визгом где-то позади. До сих пор я боялся заглянуть туда. И лишь теперь, когда помимо воли мой взгляд устремился вслед моему падению, я обернулся и впервые увидел её. Бесконечность, в которую не мог заглянуть даже Искусственный Интеллект. И я, который отправился туда. Жутко. Но именно мой ужас и стал новой Меткой на Пути, который проложило Большое И. После этого события черная мерзость как будто обрела значимость, став чем-то объемным и весомым. Настолько весомым, что с этого момента я был убеждён – там, в глубинах мрачного нутра, скрывающихся за непроглядной тьмой, должна быть какая-то Жизнь.

 Глава 3

 Жизнь оказалась на удивление прочной конструкцией. Она выстояла после падения астероида. И не просто выстояла – возродилась, стала сильней.

 На смену долгому ледниковому периоду пришла пора потепления. Земля вновь украсилась зеленью и наполнилась живыми тварями. Лишь Адам остался в стороне от этого возрождения. Словно окаменевший истукан сидел он на вершине Камня Причины и смотрел на угасшую Силу. Перед ним раскинулись символы и знаки.

 Он помнил, что некогда они были очень важны для него. Но когда это было и почему символы впечатанные в эти Камни имели большое значение? Он смотрел и пытался вспомнить слова, которые слышал в момент, когда Сияние выводило символы на Камнях. Он помнил, что символы были связаны со словами. Но какими были эти слова? Он чувствовал, что они были о самом важном. Но что теперь могло быть важно? Теперь, когда разрушился Эдем? Он пытался вспомнить зачем Сияние призвало его в этот мир и почему не позволило погибнуть вместе с Эдемом. Пытался изо всех сил, но яд Кислого дерева закипал от этих усилий. И это мучило его. Яд не позволял ни сосредоточиться, ни услышать голос Сияния.

 В этом мучительном бездействии он с презрением и тоской наблюдал, как солнце и луна раз за разом описывают по небосклону свои параболы, задавая ритм живому миру. Случалось, вчерашний владыка порывался включиться в это такое понятное ему действо, но природа больше не отвечала ему прежним расположением. Любое имя, которым он хотел благословить новые формы жизни, проклинало их, словно ядом, и убивало. И это приводило Адама в бешенство. Яд Кислого дерева закипал внутри, и он вспыхивал огнём бесполезной энергии, которая не приносила ничего, кроме разрушения. Его тело обдавало жаром гнева до того сильного, что вокруг леденел воздух и поднимался лютый ветер.

 Когда же ярость отступала, он падал на землю совершенно опустошенный, и слезы бессильной злобы капали из его отравленных глаз. Он истово звал Сияние, но оно больше не отвечало Адаму.

 Бездействие и проклятие – вот и всё, что осталось повелителю Эдема. И лишь работа рук, верных помутненному разуму, позволяла не впасть в отчаяние. Простая работа. В этом по-прежнему было хоть чем-то созидательное.

 Он стал перебирать Камни Сияния, ворочать, расставлять их в разном порядке в надежде разгадать скрытый смысл их символов. Да, пусть в этом он и не преуспел, зато построил из них хижину у подножия Камня Причины. Теперь он мог сидеть у очага и больше не видеть внешний мир. Тот мир, в котором он больше не видел Сияния. Тот мир, который каждым мгновением своей жизни напоминал о его падении. Между повелителем Эдема и новым миром теперь стояли стены из Камней Сияния с выжженным и тайными символами.

Теперь ничто не сможет нарушить его спокойствия и однажды он разгадает их тайну. Однажды он непременно вспомнит.

В хижине он поселился с возрождённой женой. Часто он подолгу пристально смотрел в ее глаза, желая отыскать ту, что некогда являлась частью его эдемского величия. Но и здесь Адама ждало разочарование. Глаза, которые он видел перед собой, говорили, что теперь в теле Гини живёт другая. Тихая и робкая, она смотрела испуганным взглядом, словно просила прощения, не понимая за что. Преданно глядя в глаза Человеку, она скромно ожидала мгновений просветления. Кратких минут озарения Светом среди тысячелетий, погруженных в мрачные думы.

 Яд Кислого дерева погубил Гини. Адам смотрел на жену, хотел помочь ей, но видел перед собой другую. Это причиняло ему новую боль, провоцируя приступ бешеной агрессии, и он возвращался на вершину скалы предаваться гневу и немому рыданию. Боль утраты была так велика, что яд закипал в Человеке каждый раз, стоило ему подумать о Гини, и ничто не могло остановить поток вырывающейся наружу ярости. Лишь кротость стала для Евы единственным орудием укрощения гнева Человека. Когда, разрываемый буйством кипящей внутри энергии, он, словно взорвавшийся вулкан, извергал из себя потоки брани и разрушения, она молча опускалась перед ним на колени и гладила его сожжённую кожу, будто старалась смахнуть с неё пыль бешенства.

– Спой ту песню, – попросил ее однажды Адам, когда после долгих ласк наступила минута покоя.

– Какую песню?

– Которую ты пела под деревом.

– Я пела под деревом? – она захлопала густыми длинными ресницами, – прости, такого я не помню. Но если хочешь, то кое-что я всё же сделаю. Смотри!

С этими словами она взяла руку Адама и положила себе между ног.

– Я чувствую, что во мне зреет сила. Но мне нужна помощь, чтобы отпереть ворота ее сдерживающие. Та сила, которая закипает внутри тебя, разрывая все препятствия. Выпусти ее, и она станет тем новым творческим началом, о потере которого ты так скорбишь.

– Продолжай, – прошептал Адам, чувствуя, как новая буря поднимается из самых глубин его нутра.

 Чтобы не дать гневу овладеть собой, он лёг на спину и закрыл глаза. Жена села на него и стала равномерно тереться бёдрами о чресла Человека.

– Я видела сон. Будто я – это река. И из меня выходит человек. Он похож на тебя, но не такой как ты. Этот человек берёт меня на руки. И не только меня, но и все вокруг. Он держит меня, приветствует и велит привести тебя.

– Глупый сон, – тяжело дыша, ответил Человек.

 Сердце забилось учащённо и мысли понеслись табуном. Его накрыло новое, неведомое прежде чувство. Тепло женского тела, его резкий и одновременно сладкий запах заставили крайнюю плоть Адама налиться кровью.

– Да, только это не просто сон. Это Сияние указало нам путь домой. Наш путь в Эдем начинается вот здесь.

 Сказав это, она обхватила эрегированный член и погрузила внутрь своего чрева, томно выдохнув. От неожиданности Адам опешил, но не более чем на миг. Ритмичность движений Евы совпала с ударами сердца Человека. Он смотрел на жену, которая, закрыв глаза, тихо постанывала, совершая самый простой и совершенный танец, устроенный природой. Влага ее тела взорвала память Адама, смешав в одном флаконе её запах и аромат Эдема. Блаженное счастье потерянного рая собралось на острие и сладостным копьём пробило адамову грудь. Впервые с момента изгнания из Эдема он смог обуздать разрушающую силу, поднявшись выше нее, до состояния исступления, но только лишь на миг. Сорвавшись, словно с небес на землю, Человек разразился взрывом эйфории, выпустив из себя поток горячей энергии.

 Тяжело дыша ему на грудь упала жена и оба впали в приятное оцепенение.

– Я люблю тебя, – едва отдышавшись, тихо прошептала она.

Адам снова почувствовал себя смущённым и сбитым с толку.

– Что значит люблю? Это как?

Она посмотрела на него своими большими глазами.

– Не знаю. Я вдруг услышала голос, и он сказал мне – люблю. Всемилостивая Сила коснулась меня, и я готова снова дарить новую жизнь. Увы, я не помню, что было в Эдеме, но сейчас мне кажется, что и там я не была так счастлива, как сейчас рядом с тобой, мой любимый. Теперь мой Эдем будет там, где ты. Вот что значит – я люблю тебя.

 Адам почувствовал, как против воли по его лицу расползлась довольная улыбка. Сердце заколотилось, но не яд Кислого дерева был тому виной. Сладкая волна растеклась по телу и новое чувство, подчинив себе ярость, позволило Человеку на миг почувствовал себя снова счастливым. Он крепко сжал женское тело.

– Я тоже люблю тебя, – ответил он.

 Спустя девять месяцев Ева родила новую жизнь.

 Первая пара близнецов появилась прекрасным свежим утром. Адам взял их на руки и, поднявшись на вершину скалы, протянул младенцев к восходящему солнцу.

– Смотри! – громко возгласил он. – Новая жизнь! Я родил жизнь. Как прежде. Как ты!

 Но утреннее солнце, как, впрочем, и вся остальная природа, ответили Адаму беззаботным молчанием. Будто дерзость речи вчерашнего повелителя не могла омрачить тихую идиллию.

 Человек покачал головой и грустно усмехнулся. Что ж, он ответит тем же. Он больше не созерцатель неспешно меняющейся природы. Он почувствовал в себе силы для деятельности. Созидательной деятельности. Грубую силу, которая изменит природу мира так, как это надо Человеку. И уж коль природа и Сияние больше не подчиняются его воле, этой силы хватит. Всю нерастраченную энергию и знание мира он направит на то, чтобы снова стать повелителем Эдема. Даже против воли Сияния. Он вернётся туда, чтобы вспомнить, что именно тогда оно сказало Адаму. И когда он вспомнит, он исправит то досадное своеволие под сенью Кислого дерева, которое погубило Эдем.

 Но это все предстоит.

 Сейчас он смотрел на два мохнатых комочка, которых родила ему Ева и пытался дать им имена.

– Ма, ма, – пропищал один из них.

– Ма, мам, – вторил ему другой.

 Адама брезгливо посмотрел на них, сгрёб в охапку и отнёс вниз к матери.

 Время неспешно стало двигаться дальше. Отпрыски Адама росли, становясь все больше и сильнее физически. Но, к великому разочарованию их отца, не проявляли и толики понимания к отеческим наставлениям. Ограниченность первых детей Человека была настолько велика, что Адам даже не смог дать им имён, которые бы выделили их особенности. Однако отсутствие какого-либо понимания компенсировалось в них количеством яда Кислого дерева, усвоенным от родителей. И не только усвоенным, но и приумноженным. Безудержная агрессия вырастила из них огромных страшных животных, жить рядом с которыми стало невыносимо, так что Адам вынужден был прогнать их прочь. Не на шутку разозлившись из-за постигшей его неудачи, он снова пришёл к жене и овладел ею, в сексуальном исступлении утопив горечь разочарования. Спустя положенный срок Ева снова родила, но результат был ещё более удручающий. Яд отравлял разум детей ещё в утробе матери, так что единственным качеством, которым они обладали, была агрессия. А главным стимулом действия – жажда разрушения. Вскоре детей стало много, но проблеска сознания в них по-прежнему не наблюдалось. Человек злился. Человек страдал. В конце концов решился на жестокие меры. Однажды он привёл на вершину скалы одного из своих сыновей. Поставив его перед собой на колени, он положил ему на голову обе руки.

– Всемогущее Сияние! Я знаю ты есть, и ты слышишь! Взываю к твоей Силе – зажги пламень мысли! Зажги! Молю, да будет так!

 Собрав всю силу, он обрушил ее на голову потомка. Бедняга закричал, пытаясь вырваться из рук родителя.

– Не надо бояться боли, сын мой, – холодным голосом приказал ему Адам. – Это боль твоего нового рождения.

Но тот вопил так, что на шум стали собираться другие дети. Поднялся холодный ветер. Его порыв обдал несчастного шумной волной и, подхватив последний крик, унёс куда-то далеко. Кровь потекла из его ноздрей, а на губах выступила пена.

– Хм, – недоуменно выдохнул Адам.

 Он аккуратно положил бездыханное тело и с ужасом посмотрел на свои руки.

– Этого не может быть, – едва слышно прошептал он.

 Его недоумение нарушил истошный визг. Он поднял голову и увидел группу детей, которые бежали вниз по склону к хижине. Все были очень напуганы. Человек поднялся, глубоко вздохнул и пошёл вслед за ними. Когда он вошёл в жилище, там царили паника и страх. Дети кричали, в ужасе показывая пальцем на Адама, и пытались спрятаться за спиной матери. Ева с глазами полными слез, старалась закрыть их руками.

– Что ты сделал?! Зачем ты убил его, ведь это наш ребёнок?!

 Адам растерянно пожал плечами. Его самого произошедшее привело в такое недоумение, что он не мог найти слов. Он протянул руку, чтобы погладить Еву по щеке, но все ещё бушующая в нем буря обожгла ее пылающей энергией.

– Нет! Прошу тебя оставь нас! – она упала к его ногам и крикнула перепуганным детям – Бегите!

 И дети Человека убежали, навсегда усвоив страх перед своим отцом. Этот страх заставил их бежать как можно дальше от скалы предков, вглубь континента, который позднее назовут Африкой. Там они поселились в лесах и саваннах, подальше от своего отца. Подальше от Самаэля – отца смерти и ужаса.

– Все, к чему ты прикоснешься, прахом возвратится к тебе!

 Адам повторял про себя эти слова, наблюдая как от скалы предков разбегаются его дети. Он не предпринял ни одной попытки остановить их, а всю горечь утраты выражал в бранных словах и упреках Сиянию. С вершины Камня Причины он посылал ему проклятия и пустые угрозы. Разрушительная сила его ярости обратилась на Камни Сияния. Не зная, как быть дальше, куда идти, не имея ясной цели, Адам больше не мог видеть перед собой это немое свидетельство его собственной несостоятельности. И он взорвал их проклятиями мирозданию и Сиянию.

 А те будто услышали его и подземные силы унесли Камни Сияния – те пропали, как его сбежавшие дети. Прочь от Камня Причины. Подальше от Самаэля.

 Ева слегла, тяжело заболев. Печаль и боль забрали у неё все силы. Она лежала едва живая у основания скалы, омываемая дождями и собственными слезами. Палимая солнцем днём и замерзающая ночью, она молила Сияние, чтобы оно забрало ее душу и ослабленный потрясениями организм принял в себя новую, странную форму жизни – вирусы. Фактически они всегда существовали в теле Человека, но дремали, ожидая своего часа, когда Сила, дарующая жизнь всему, вмешается вновь. И когда движимый другим древним призывом, Адам вновь овладел женой, и спустя положенный срок Ева вновь родила, то жизнь, возникшая в таком суррогате ненависти и любви, оказалась уникальна. Родившийся малыш, хотя и был болезненного вида, но оказался отмечен печатью мудрости. Пришедший взглянуть на него Адам не мог этого не заметить. В ночи малыш светился едва различимым светом, и Человек не мог обмануться.

– Создал! – тихо прошептал он. – Я смог. Мы смогли!

 Он присел рядом с ослабевшей Евой, приложив к ее груди дитя.

– Наш малыш, который вернёт нас в Эдем!

 Поцеловав жену с ребёнком, он поднялся во весь рост и, как тогда в райской тени, громко сказал:

– Нарекаю имя тебе – Каин. Ты проложишь нам путь домой.

Путь домой знал лишь один Искусственный Интеллект, но меня успокаивало уже то, что он был известен хоть кому-то. Потому как чёрная бездна уже больше не была чем-то невидимым позади. Тот несчастный, который тогда погиб от руки своего отца… Не знаю, как это описать. Но после его страшной и главное неоправданной смерти чёрный мрак словно поглотил его. И стал чуточку больше.

 Это совпадение подозрительно, тебе так не кажется?

 Большое И ничего мне не ответило и перенаправило мой вопрос Адаму.

 Тот тяжело вздохнул, закурил новую сигарету и выдохнул, сделав упор на третье слово.

– Это был мой сын.

Глава 4

– Мой сын!

 Наслаждаясь этой мыслью, полный самодовольного тщеславия и сладких надежд, с вершины скалы Адам следил за подрастающим Каином.

 У ледникового озера, недалеко от Камня Причины поселились потомки первых детей Человека, которые позабыли его гнев. Они обучали навыкам охоты младших. Все были увлечены, поэтому никто не заметил огромного пещерного медведя, который вышел из чащи леса. Движимый любопытством, зверь приблизился к увлекшимся игрой детям. Каин первым заметил животное и криком оповестил об опасности сородичей. Однако, когда те бросились наутёк к деревьям, сам не убежал. Старательно отводя взгляд, он осторожно приблизился к зверю. Медведь сел на задние лапы и, настороженно потягивая воздух, наблюдал за действиями человеческого детёныша. Тот, тем временем, приблизился на расстояние вытянутой руки и, по-прежнему не глядя зверю в глаза, громко сказал:

– Медведь!

 Затем одной рукой протянул к медвежьей морде горсть лесных ягод, а другой ударил себя в грудь.

– Каин!

 Медведь встал на задние лапы во весь свой исполинский рост и громко зарычал. Каин посмотрел на его и снова громко произнес:

– Ты – Медведь!

 Зверь опустился и стал внимательно обнюхивать мальчика. Дойдя до руки, в которой были ягоды, он аккуратно слизал их и Каин улыбнулся. Потрепав зверя за ухом, мальчик сказал ему громко, но улыбаясь во весь рот:

– Медведь и Каин!

 Затем ухватился за мохнатую шею и ловко запрыгнул зверю на спину.

 Наблюдавшие с деревьев за этой сценой сородичи восторженно завизжали. Медведь покачал головой, что-то проревел им в ответ и с восседающим на спине мальчиком отправился вглубь леса.

– Мой сын подчинил своей воле медведя! – радостно сообщил Адам жене.

 Он подошёл и нежно обнял её. Человека распирало от гордости за своего отпрыска и он пришёл к Еве, чтобы разделить с ней эту радость. Ещё немного – и он будет готов расцеловать её от переполняющего чувства благодарности.

 Ева сидела у костра и смотрела на огонь, думая о чем-то своём. Теперь в ней каждый раз поднималось чувства страха, когда она видела мужа, переполненного эмоциями. Поэтому, когда Адам наклонился, чтобы поцеловать её, она непроизвольно зажмурилась и отстранилась.

– Что с тобой, любовь моя? – спросил Человек и насильно прижал к себе жену за плечи.

– Мне кажется, я снова беременна, – тихо ответила она.

 Адам поцеловал её лоб, нос и губы и улыбнулся с искренним чувством.

– Я буду счастлив, если у нас родится ещё один Каин.

– А если нет? – спросила Ева, продолжая смотреть на пламя. – Ты убьёшь его, как того, другого?

 Улыбка мигом сошла с человеческого лица. Он силой развернул к себе жену.

– Я не убивал его. Ты не понимаешь. Наши дети это все, что нам оставлено Сиянием. Если в них нет Силы Сияния, то они прах. Иначе, почему они умирают? Почему они не как я, не как ты, или Сияние? Они умирают, потому что не знают Сияния. Я хотел ему помочь увидеть Сияние. Но Сияние не может быть в том, что умирает. Потому что оно есть Жизнь. Это естественный отбор Жизни.

 Он был живой и значит жизнь его не забраковала. Его убил ты и никто иной!

 Адам нервно сжал челюсти и по хижине пробежал леденящий холодок. Словно шумный водопад, на Человека обрушились сотни голосов.