Loe raamatut: «На далёкой планете»
© Валентин Беляков, 2020
ISBN 978-5-4498-3050-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Валентин Беляков
НА ДАЛЁКОЙ ПЛАНЕТЕ
Трилогия
содержание
На островах далекой планеты
Среди льдов далекой планеты
Танец молча или в болотах далёкой планеты
На островах далекой планеты
Глава 1. Жизнь на сковородке
Он осторожно высунулся из норы и огляделся. Кругом никого, ничего, пусто. Он быстро выбрался из расщелины. Во все стороны до самого горизонта и дальше дышала нестерпимым жаром мертвая пустыня. Сотни километров сухой окаменевшей земли, изборожденной неровными шрамами трещин. Мэй взглянул наверх. Солнце уже село, из черного, ясного и гладкого как глазурь неба светили звезды. Они жалобно мерцали сквозь раскаленный струящийся воздух. Беззвучный горячий ветер дул прямо в лицо, не давая прохлады. Он прислушался. Где-то далеко справа тишину нарушил слабый шорох. Мэй бросился на звук. Он бежал несколько минут, пока что-то не метнулось у него из-под ног. Мэй не мог разглядеть, кто это, потому что он был серый на сером, и к тому же было темно.
Зверек вдруг скакнул в сторону и исчез в узкой щели между камней.
– Лысый ёж! – шепотом выругался Мэй. Он просунул руку в щель и нашарил маленькое существо. Оно вгрызлось ему в руку, но ему было все равно. Почувствовав в пальцах его голову, он сильно сжал ее. Пискнуло, хрустнуло, затихло. Мэй попытался вытащить его, но щель была слишком узкой, чтобы в нее пролезла его добыча и рука, сжатая в кулак.
– Дважды лысый ёж! – пробормотал Мэй. Сильно ободрав руку, он все-таки вытащил из камней безвольное серое тельце. Он взвесил его в руке и прикинул, что хватит на два-три дня. «Сегодня, скорее всего, больше ничего не выловить», подумал Мэй.
Он вернулся к норе, спрятал свою добычу и отправился к скважине. Это было довольно далеко. «Почему я не поселился поближе к скважине?», размышлял Мэй, изнывая от жары.
Он стал вспоминать. Сначала на ум пришли смутные воспоминания из раннего детства. Тогда все было яркое, влажное и разноцветное. А потом стало быстро увядать. Куда девалась вода, неизвестно. Все пошли искать воду. Но казалось, весь мир превратился в пустыню. Земля становилась все более сухой и твердой. Вот почему он срочно вырыл нору в первом попавшемся месте. А скважину пробурили уже потом, когда последние ручьи пересохли.
Из темноты показался рассохшийся деревянный указатель. Он указывал три разных направления: туда, сюда и обратно. Возле него была идеально круглая дыра в земле – скважина. К указателю цепью приковано ржавое ведро. Мэй, обжигая руки, осторожно взял цепь, адски раскалившуюся за день от солнца. Он быстро опустил ведро во тьму скважины. Странный мягкий звук насторожил его. Должен был быть совсем другой звук – плеск. Потом бы он очень аккуратно, как самую великую драгоценность, вытащил на поверхность пол ведра грязно-бурой жижи, перелил бы в банку из-под «То, что надо» и отнес домой.
Разрываемый жутким предчувствием, он быстро вытащил ведро. Так и есть, точнее – нет! Ни капли воды, лишь горсть влажного песка.
– Тысяча лысых ежей! Какого дикобраза?!
Он судорожно вскочил и замер на месте. Он не знал, что делать. Неужели, все кончено? Умирать совсем не хотелось. Это ведь так ужасно, лежать и лежать, как идиот. И ты вроде бы здесь, но тебя уже нет. И никто тебя больше не замечает, кроме падальщиков и трупных червей, которые, наоборот, вдруг резко тебя заметили, обрадовались, как старому другу и подумали: «У-у-м, вкусняшка!».
Мэй затравленно огляделся. Он вздрогнул. Прямо перед ним возле указателя сидела большая двухголовая ящерица и таращила на него свои немигающие фосфорицирующие глаза.
– Здравствуйте, – вздохнул он. Она не ответила. – Вода кончилась, – прокапитанил Мэй.
Ящерица улыбнулась обоими ртами и хитро сощурила все четыре глаза.
– Да, все уже кончилось, – сказала одна голова.
– Нет, все только началось, – возразила другая.
И тут же ящерица исчезла, так же как и появилась, как будто ее и не было.
Мэй пожал плечами, посмотрел на указатель и пошел по направлению обратно. Вскоре он вернулся к себе в нору. Перед тем, как залезть туда, он снова посмотрел на небо. Оно слегка посветлело на западе, и звезды стали бледнеть. В зените висела какая-то странная штука с рваными краями. Она была маленькая, серая и полупрозрачная. Мэй залез в нору и лег спать.
Глава 2. Эра дождя
Он проснулся и долго лежал, тяжело дыша. Спальня находилась в пяти метрах под землей, но от стен все равно жарило, как в духовке. Очень хотелось пить. Мэй вышел в прихожую, она же гостиная, столовая и кухня. Он достал из кладовки свою вчерашнюю добычу и собирался ее приготовить, но есть не хотелось. В воздухе висела непроницаемая ватная духота. Он кинул быстрый взгляд на чахлый цветок, стоящий в горшке на столе. Когда-то давно кто-то умный посоветовал ему держать в доме растение, потому что они дают кислород. Цветок странно искривился, фиолетовые листья засохли, побурели и поникли. Может быть, поэтому так трудно дышать?
– Ну, супер! Сначала вода кончилась, потом кислород! Что еще придумают? Десять тысяч дикобразов! Задница зубастая!
Он почувствовал, что теряет сознание, вдохнул горячий воздух и закашлялся. Голова кружилась. Ему вдруг показалось, что раскаленные каменные стены давят на него. Он выскочил из норы и по привычке зажмурился, ожидая, что в глаза ударит слепящий свет солнца. Этого не случилось. Он осмотрелся, взглянул наверх и остолбенел от удивления и ужаса. Странная штука, которую он видел вчера, уплотнилась, потемнела и разрослась на полнеба. Это была туча, догадался Мэй, просто он не видел туч так давно, что успел забыть, как они выглядят. Он сел, обхватив руками колени, и стал смотреть на тучу, запрокинув голову и широко улыбаясь. Он ждал. А она все росла и росла. Стало даже страшно смотреть на нее. Стало темно, как ночью. Тучи заслонили все небо. Они клубились, перемешиваемые ветром, и с каждой секундой становились все гуще, тяжелее и свирепее. И когда стало казаться, что они сейчас обрушатся и раздавят к чертям весь мир, на землю упали первые капли дождя. И через секунду весь мир наполнился шорохом, словно бесчисленные стада маленьких обезумевших существ носились по пустыне. Мэй издал странный невнятный крик и впал в истерический восторг, граничащий с безумием.
Очнувшись, он оказался сидящим в своей расщелине по горло в грязной бурлящей воде. Он выпил столько воды, что ему стало плохо. Он нырнул, через минуту вынырнул снова. Кругом вода: бурлит внизу, потоками льется сверху. Так много воды и темноты, что не видно даже самого себя. Еще вчера жители пустыни готовы были поубивать друг друга ради одного глотка воды. А теперь ее было так много… даже слишком много.
«Трижды лысый ёж! Я же сейчас утону!», пронзила его страшная мысль. Мэй почувствовал, что земля, превратившаяся в жидкую грязь, засасывает его все глубже и глубже. Он вскочил и бросился к стене расщелины. Он совершенно ничего не видел. Вода водопадом лилась на него. Он ощупью пытался выбраться из этой ловушки. Наконец, ему удалось выбраться, но бешеный поток воды сбил его с ног. Весь мир растекался и старался утопить его. Он понял, что наступил конец света, но продолжал карабкаться все выше и выше сквозь этот хаос, надеясь хоть как-то отсрочить свою гибель. Мэй взобрался на холм. По крайней мере, так он понял наощупь. «Вот и все», обреченно подумал Мэй. Он съежился на вершине холма и стал ждать. Монотонно шуршал ливень. Иногда тучи пронзали судороги молний, и на мгновение тьма становилась ослепительно белой. И сейчас же страшную тишину раздирали раскаты грома. И где-то там, во тьме, на холме растекающегося песка, превратившегося в крошечный островок, сидело маленькое беспомощное существо. А бесконечный хищный океан подкрадывался и окружал его со всех сторон. Все ближе, ближе…
Глава 3. Затопленный мир
Поднялся штормовой ветер. Мэй услышал шум волн. Через секунду его смыло с холма и понесло. Он уже не понимал, где верх, где низ. Вода залилась ему в рот и в нос, он захлебнулся, его швыряло во все стороны. Он потерял сознание.
Очнулся он от того, что волны с размаху ударили его обо что-то твердое. «Земля, наверное…» Мэй совершенно ничего не соображал, но стал инстинктивно ползти вверх, пока хватило сил. Он добрался до чего-то твердого и шершавого. Ствол дерева. Он стал карабкаться по нему. Дерево было очень скользким. Мэй несколько раз падал в грязь. Потом ему все-таки удалось устроиться на ветвях, и он уснул.
…В лазурно голубом небе плыли легкие пушистые облака. Кругом был бесконечный спокойный океан. Мэй сидел на стрелке гигантского указателя. Всего стрелок было три. Одна из них указывала вверх, другая никуда, а третья куда-то. Рядом с ним сидела двухголовая ящерица.
– Ну что? – спросила одна голова.
– Куда? – спросила другая.
– Не знаю… наверное, куда-то. Только вот куда и зачем?
– Это и есть главный вопрос, – усмехнулась ящерица. – Не попробуешь, не узнаешь.
– Хорошо, тогда я, пожалуй, пойду. Ты со мной?
– Я всегда с тобой, – улыбнулась одна голова.
– А я тебя здесь подожду, – подмигнула другая. – Я здесь всех подожду…
Мэй проснулся. Ливень все еще продолжался, но было уже не так темно, и даже кое-что видно. Он находился на небольшом острове. В центре острова земля постепенно повышалась, пока не переходила в пологий холм. На холме росло пять деревьев. Мэй сидел на одном из них. Шторм прекратился, и грязновато-свинцовые волны глухо бормотали, лениво перекатываясь вдали. Он услышал внизу чей-то жалобный писк. Мэй опустил взгляд и увидел у корней дерева какого-то маленького зверька, безрезультатно пытающегося забраться обратно наверх. Он спустился пониже, взял его за шкирку, поднял и посадил на соседнюю ветку.
– Так вот, лысый ёж! Смотри не соскользни.
– Ух, – шумно вздохнул зверек.
– Ты не волнуйся, – сказал Мэй стараясь успокоить его и себя заодно. – Когда все утихнет более-менее – спустимся, поймаем рыбу какую-нибудь. Не пропадем!
– Угу.
– Главное, чтобы остров не затопило. А то, ишь, разверзлась тут, задница зубастая! – он указал на тучу.
Ливень шел еще несколько недель. Все это время приходилось передвигаться почти вслепую. И при этом очень осторожно, чтобы не смыло. Две трети острова затопило, и на поверхности остался только холм и его песчаная подошва. Тучи становились все легче и прозрачнее, пока, наконец, не превратились в веселые безобидные облака. Дождь прекратился. Из подошвы холма получился неплохой пляж. На склонах засиреневела трава. А на оживших деревьях распустились синие и оранжевые листья.
Мэй выловил еще несколько зверюшек и вырыл новую нору, в которую они сейчас же попытались залезть. Он был от этого не в восторге.
– Внимание, мелкота, – прикрикнул он. – Я запрещаю вам заходить в мой дом, трогать мои вещи без разрешения и вообще лезть в мои дела. Кто не понял?
Вся мелкота послушно закивала. А они меня слушаются, подумал он, отлично!
– Приказ номер два. Сейчас я вам всем удочки сделаю. Будете ловить рыбу.
Наладив, таким образом, экономику и внутреннюю политику, Мэй развалился на пляже и стал отдыхать.
Так прошло еще некоторое время. Деревья зацвели, а потом на них появились плоды. Мэй не обращал внимания на маленьких существ, которые жили на его острове, и не обижал их. А они ему поклонялись и всячески старались не мешать. Иногда волны приносили разный хлам. Мэй вылавливал его и конструировал всякие полезные механизмы. Ему очень хорошо жилось на острове. Но иногда его терзал один важный вопрос: правда ли, что его остров – единственный? Хорошо бы, если бы – нет. Все-таки грустно жить в затопленном мире…
Глава 4. Послание
Мэй стоял на пляже и напряженно вглядывался в пустой горизонт. Как обычно, ничего. Он задумчиво вздохнул и пошел работать над недостроенным аппаратом, похожим на вертолет. Внезапно он услышал хлопанье крыльев. Мэй поднял голову и увидел в вышине большую серую Птицу. Он сначала немного затупил от неожиданности, а потом помахал ей рукой.
– Эй, Пиксель! – крикнула Птица. – Можно у тебя тут приземлиться?
И, не дожидаясь ответа, спикировала и тяжело плюхнулась на пляж.
– Хорошо, что мне подвернулся этот твой остров! Ведь это ужас, что творится! Лечу над этим проклятым океаном уже пять дней без передышки, устала как свиновыдра…
– Откуда летите? – осторожно поинтересовался Мэй.
– Откуда… – сбилась с мысли Птица. – Да вот, летаю туда-сюда по разным островам.
– Так значит, есть другие острова! – он даже подпрыгнул от радости.
– А как же, разумеется! Были горы, холмы, стали острова! – Птица вильнула хвостом. – Поесть у тебя есть что-нибудь?
– Да, конечно, – он принес Птице немного рыбы и фруктов, а сам все думал о других островах. Сотни, тысячи островов…
– Ну, ладно, Пиксель, – сказала птица, наевшись, – я полетела, всего хорошего.
– Прилетай еще, – попросил Мэй.
– Непременно. Принести тебе чего-нибудь?
– Да, спасибо. Только не знаю, чего. Какие-нибудь детали, инструменты. И можно какой-нибудь еды. А то я терпеть не могу рыбу. А фруктами не наешься.
Птица улетела, а Пиксель продолжил жить на острове. В первый момент он хотел срочно построить лодку и отправиться в путешествие по островам. Но потом подумал хорошенько и отказался от этой затеи по трем причинам. Во-первых – лень. Во-вторых, не понятно, куда. И вообще, зачем и кому он там нужен.
Летательный аппарат так и не получился, поэтому он разобрал его и перестроил в велосипед и вентилятор. Птица в следующий свой визит принесла ему немного еды и кучу всякого хлама. Мэй отыскал в ней что-то вроде длинной гирлянды с лампочками, переконструировал вентилятор в ветряной генератор энергии и подключил его к ней. Ночью, когда лопасти пропеллера крутились от свежего ветра, остров озарялся электрическим светом. Генератор он решил закрепить где-нибудь повыше, где для ветра было меньше препятствий.
Пиксель залез на самое высокое дерево и закрепил его там. Он уже собирался слезать, как вдруг подумал, что неплохо было бы построить на дереве смотровую площадку. Он огляделся с высоты и увидел, как в волнах что-то блеснуло. «Лысый ёж! Что бы это могло быть?», подумал он. Затем быстро слез с дерева, нырнул в воду, выловил большой скользкий предмет, отражавший огни острова и вытащил на берег. Это оказалась старинная бутыль из темного стекла, очень странной формы. Он ножом выковырял пробку. Бутыль оказалась пуста. Или не совсем?… Он встряхнул ее. Внутри что-то шуршало. Он перевернул бутыль и из нее выпал лист бумаги, свернутый в трубку. А может быть рулон или свиток… Бумага была толстой, хрустящей и желтоватой. Мэй развернул ее. Одна сторона была чиста, а на другой был какой-то рисунок. Или план?… «Да это же карта!», догадался Мэй.
Это было действительно так. На карте были изображены разные реки, горы и леса, но, к несчастью, ничего не подписано, кроме сторон света: верх, низ, там и здесь. А еще, в одном из горных хребтов, вершина самого высокого пика была отмечена жирным красным крестом.
«Так-так-так, тридцать три лысых дикобраза! И что же это значит?» Мэй сел на склоне холма и глубоко задумался, как вдруг сверху раздался знакомый голос:
– Земля, прием! Пиксель, как слышишь меня? Прошу разрешения на посадку»
– Приземляйся уже, – улыбнулся Мэй. Птица спланировала на траву возле него.
– Здоровки, что делаешь?
– Да вот, нашел какую-то карту, – ответил он.
– Звучит интригующе. Дашь посмотреть?
– Смотри, я все равно ничего не понимаю, – признался Мэй и показал ей свою находку.
– Какая прелестная прелесть! – птица заглянула в карту, с интересом склонив лошадиную голову. – Вещь, конечно, устаревшая, по причине некоторых… хм… потопно-апокалиптических обстоятельств, но ничего, сейчас сориентируемся.
– Это крестиком ты отметил?
– Нет, так и было.
– Ага… Значит это у нас похоже на сломоногие горы. Сейчас его называют риф «Акулий хребет». Тогда, это раньше называлось «Колдун-гора», а сейчас – «Пик-плавник». Получается, крестиком отмечен замок Мага. Ты собираешься туда плыть?
– А стоило бы?
– Если ты э… хочешь исполнить свое заветное желание, то – да.
– Да мне, вроде, и так хорошо…
– Ну, тогда бывай, Пиксель. Хотя, постой, я тебе еще кое-что принесла.
Она положила на траву еще несколько полезных и поломанных вещей и улетела.
Мэй совсем растерялся. Может все-таки, поплыть? Ведь это так таинственно и захватывающе! Вдруг впереди что-то фееричное и легендарное, совершенно невообразимое? Мэй почувствовал, как в нем загорелась маленькая искорка, или звездочка. Та самая, которая вдохновляет всех разумных обитателей Вселенной на путешествие. Эта мысль не давала ему покоя все то время, пока он рассматривал принесенные птицей вещи. Огромный рваный прорезиненный плащ, непонятное вращающееся сито…
Мэй вдруг почувствовал, что кто-то дотронулся до него. Он посмотрел вниз и увидел маленького зверька. Он отчаянно пытался что-то объяснить, показывая то на сито, то на фруктовые деревья. Потом взял один фрукт и, громко жужжа, раздавил его лапами.
– Предлагаешь сделать соковыжималку? – догадался Пиксель. Существо радостно закивало. – Но где мы будем хранить сок? Нужны банки или бутылки.
Он вдруг вспомнил, что как раз пару дней назад к берегу прибило банку из-под «То, что надо». Мэй открыл ее. Внутри оказался клочок бумаги. «Вот это поворот», подумал он. На бумажке было написано мелким, дрожащим почерком: «Здравствуйте, я обращаюсь к вам с просьбой о помощи. Во время шторма меня выбросило на крошечный песчаный остров. Здесь совсем нет еды. А следующий шторм может меня захлестнуть. Если вы нашли эту записку, пожалуйста, спасите меня. Трикки»
Глава 5. Время действовать
Мэй вскочил. Он словно вживую услышал этот крик о помощи, и тот раскаленной иглой впился ему в мозг. Пришло время действовать! Ярко разгоревшаяся путешественная звездочка мгновенно выжгла лень. Теперь было ясно, куда плыть и зачем. Он отчетливо представил маленькое несчастное существо, которое сидит на серой глыбе, затерянной в бесконечном океане. У него или у нее чудом нашелся огрызок карандаша и маленький бумажный обрывок. К Камню прибило волнами банку, он или она написал это послание, эту отчаянную мольбу и бросил на волю волн, надеясь, что кто-нибудь поможет ему.
К счастью, птица принесла ему некоторые инструменты. Он спилил одно из деревьев и стал сколачивать плот. Уже на следующий день он был готов. Пиксель даже сделал на всякий случай два весла, хотя заранее решил, что судно должно быть парусным. Посреди палубы он установил мачту. Теперь оставалось только найти парус. Мэй сделал его из того самого огромного плаща. Он взял с собой карту, записку, запас провизии на неделю и отправился в путь.
– Прощайте, крикнул он своим мелким подданным. Теперь остров ваш! Так что, живите долго и процветайте. Если прилетит птица, скажите ей, что я отправился к рифу Акулий хребет. Пожелайте мне удачи.
Он веслом оттолкнулся от берега. Плащ-парус надулся от свежего ветра. Плот плавно закачался на лазурных волнах. Вскоре, толпа провожающей мелкоты на пляже стала почти неразличимой. А через несколько минут остров скрылся из виду. Мэй сориентировался по сторонам света и взял курс на верхо-там.
Первые четыре дня держалась прекрасная погода. Было жарко и солнечно, и можно было сколько угодно купаться и загорать. Ночи были теплые и лунные, а на рассвете поднимался легкий прохладный туман. На пятый день пошел дождь, горизонт заволокло сырой пеленой. Капли монотонно шуршали по поверхности воды. От этого на гребне каждой волны появлялись тысячи маленьких волнят. Мокро. Уныло. Одиноко.
Пиксель натянул плащ на мачту наподобие тента или зонтика, но тогда плот не двигался с места. Пришлось сделать, как было, и грести веслами для дополнительного ускорения. Солнце зашло, и стало совсем темно. «Надо было взять генератор света, четырежды лысый ёж!», мрачно подумал Пиксель. «Хотя итак тесно. Да и закоротил бы он под дождем.» Поскольку определить направление было невозможно, он положил плот в дрейф, чтобы не сильно сбиться с курса. Затем снова натянул тент, свернулся под ним калачиком, дрожа от холода и сырости, и попытался уснуть. Но словно какая-то противная тяжелая влажная вата навалилась на его душу. «Хорошо бы у меня был друг», вдруг подумал он. «А лучше, старший брат. Да, именно старший! Что ж так темно-то? Что открыты глаза, что закрыты. Все равно темно, как в заднице лысого ежа! Бедняга Трикки, наверное, чувствует сейчас то же самое. Надо обязательно его спасти!»
