Loe raamatut: «Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов», lehekülg 29

Помнишь тогда на море. Когда ты потерял меня. Ты звал меня, а я долго не откликался. Я тогда слушал море. И твой голос был от меня очень далеко. Прости, что я заставил тебя волноваться. Но шум волн притягивал меня сильнее. Я не мог оторваться от него. Он был словно напоминание, о чем-то очень важном. О том, что когда то происходило со мной, но не здесь, а там, понимаешь. И то, что обязательно произойдёт снова. Когда я закончу свой круг здесь. Это как наша встреча со змеёй, помнишь? Я тогда не сказал тебе, что она мне показала, потому, что тебе тогда лучше было не знать этого. Она показала мне мой последний рассвет. Первый луч солнца, который унесёт меня туда, где я снова буду слушать прибой. Но там он совсем другой, здешний, только лишь бледное отражение того, что мы услышим там. И сегодня, пожалуйста, не зови меня. Это будет меня отвлекать. Мне будет тяжело уходить, всё время оборачиваясь. И тебе будет легче, если ты просто будешь смотреть на солнце и думать о чём ни будь хорошем. Я знаю это очень трудный момент для нас обоих, но мы должны через это пройти.

Я очень рад, что встретил тебя. Ведь если подумать, то у каждого в жизни, что-то есть. У кого-то летающее крыло, у кого-то забота о ближнем. Даже у муравья есть своя ноша. А что есть у меня? Я всегда задавал себе этот вопрос. И понял очень простую вещь. Важно не то, что у тебя есть, а то, чему ты, по-настоящему предан. То чему ты отдаёшь все свои силы. То, что заставляет тебя чувствовать ветер на своём лице. И не жалеть о времени потраченном на это. Человек с туманом в голове предан своим низким страстям, но они не ведут его к свежему ветру, они затягивают его в болото, лишая воли. А воля это возможность сделать свой выбор. Лишившись воли, мы перестаём быть людьми.

Знаешь, я встречал разных людей. И они отдавали мне частичку себя, рассказывая свои истории. Я помню каждого из них. Они живут внутри меня. Я несу их в себе, вместе с их историями. Это и есть ветер на моем лице. И очень хорошо, что я встретил тебя. Ты тот, кому я должен передать их. А ты сможешь передать их людям. И кто знает, может хоть одна из историй, кому ни-будь, будет полезной. И тогда я буду знать, что не зря потратил своё время.

Солнце взошло быстро. Первый луч, оброненный им, заскользил по синим волнам. Осветил одинокую чайку в небе. Засеребрил ракушки на берегу. Разогнал тени и коснулся моего друга. А когда солнце вышло из-за горизонта, моего маленького друга уже не было рядом. Он был далеко. Он летел по солнечному лучу туда, где берет своё начало всё, что есть на земле.

Домой я возвращался один. Было очень грустно. Но я думал о том, как же много ты мне дал. Я думал о том, как я изменился благодаря тебе, и твоим историям. Передавая их мне, ты передал мне частичку себя. И теперь я просто обязан рассказать о них людям. А ещё у меня осталась твоя открытка, на которой изображено звёздное небо. Ты всегда носил её с собой, никогда с ней не расставаясь. И теперь, я понимаю, почему она тебе была так дорога. Потому, что тот, кто подарил её тебе, передал с ней частичку себя, потому ты с ней не расставался. И теперь, когда я смотрю на картину звёздного неба, я вижу в нем тебя. И потому я берегу её. А когда мне грустно я достаю её и смотрю на небо усыпанное звёздами. Небо, которое всегда со мной.

Свет истины.

Знаешь, с тех пор как ты покинул меня, прошло очень много времени. А я помню все так, как будто это было вчера. И когда я смотрю на твою открытку. Мне кажется, что ты рядом. Что вот сейчас, когда мне вдруг, станет трудно, ты снова появишься, всё сразу станет просто и понятно. Но время идёт, а тебя все нет и нет. И тогда я вспоминаю все, что ты мне говорил. И про солнце, что уходит, что бы вернуться. И про облако, что оторвалось и летит по небу неизвестно куда. И я понимаю, что все, что мне нужно, ты оставил мне. Что теперь я справлюсь сам. И что все ответы на мои вопросы находятся во мне самом. Нужно только прислушаться к себе. Довериться тому, что находиться внутри каждого из нас. И тогда мудрость, которая находиться в нас, откроет свои кладовые. Она как чистый родник поднимется из земли. И напоит всех, кто испытывает жажду. Жажду в познании истины. А ведь нет более важного дела на этой планете, как познание истины. Сколько людей, бродит по земле, не зная себя. Они как слепые без поводыря. И нет покоя в их душах. Нет истины, что освещает путь каждого в отдельности, и всего человечества в целом. Идут они, не ведая себя, и некому пробудить их. Некому показать им, что свет, который они потеряли, находится внутри них. Нужно только прислушаться к нему. И тогда слабое, едва заметное пламя замерцает во тьме материи. И тысячи людей, поднимут свои головы к небу. И свет далёких звёзд, засияет в их широко раскрытых глазах. Души их пробудятся и раскроются, навстречу новой заре. Неумолимо, идущей с востока на запад. Пробуждая целые страны. Обьединяя народы под знаменем той, что зовут истиной.

А пока я бережно, складываю в слова все те истории, что ты оставил мне. Я постараюсь передать их людям, как ты передал мне свою открытку. Открытку, на которой сияют подаренные мне тобой звезды.

Первое открытие.

Дождь, тягучий и унылый. Лил за окном. Мирка сидел дома. И смотрел, как большие, тяжёлые капли скатывались по стеклу. Они медленно ползли по стеклу, пока не сливались с другими каплями. Тогда они становились такими большими и тяжёлыми, что не могли больше держаться на стекле и быстро скатывались вниз. Мирка наблюдал это явление природы, пока не сделал открытие. – Капли – Говорил он потом, на уроке по окружающему миру. – Скатываясь по стеклу, и наталкиваясь на себе подобных, глотают их. И от этого становятся толстыми и неуклюжими. Что не позволяет им больше держаться на поверхности стекла. Отчего они и падают вниз. (Аплодисменты)

Желание.

Мирка сидел под яблоней и смотрел на яблоко. Оно висело прямо над ним, и манило своим румянцем. – Вот бы, я был большим как дядя Миша. – Подумал Мирка. – Тогда бы я легко достал это яблоко. Ну, или хотя бы как мой старший брат. Я бы, тогда как он умел ловко лазать по деревьям. Или я был бы пожарником. Я бы приехал сюда на пожарной машине, поднял лестницу, и достал яблоко. Или у меня были бы крылья, и я умел летать. Я бы тогда точно сорвал это яблоко. А если б мне подарили на день рождение не конструктор, а лук со стрелами, то я вмиг сбил это яблоко с ветки. Жаль, у меня нет ни крыльев, ни лука, ни пожарной машины. – Подул ветер. Ветви закачались, и яблоко упало Мирке под ноги.

Второе открытие.

Мирка был дома один. Он сидел у окна, и смотрел, как сумерки окутывают улицу. Сначала всё стало серым, а потом чёрным, деревья, столбы, крыши соседних домов, пропали в темноте.

Мирка прислонялся лбом к холодному стеклу, вглядывался в темноту, но ничего не мог разглядеть. Ничего кроме черноты. – Темно – думал Мирка – Очень темно, интересно, а откуда берётся темнота? – Он отвернулся от окна, и осмотрел комнату. В комнате было светло. Люстра тихо висела под потолком, и из неё лился мягкий жёлтый свет. – Люстра, рождает свет – сказал Мирка, потом посмотрел, на тёмное окно, и сказал – когда свет умирает, рождается темнота. – Мирка почесал затылок, шмыгнул, носом, и остался доволен этим открытием.

Стеснительный Сеня.

Сеня сел на скамейку, и она сломалась. Сеня упал на землю, и сильно ушиб копчик. Копчик болел долго, и Сеня не мог нормально сидеть. Учительница заметила, что Сене неудобно сидеть, и она спросила его, почему ему неудобно сидеть. Сеня засмущался и сказал, что ему удобно сидеть, просто он устал и хотел бы постоять. Учительница сказала, что в классе можно стоять только у доски, или в углу, за шкафом. А в остальных случаях положено сидеть. И Сеня решил, что охотно постоит в углу, так как урок он не выучил, и стоять у доски не имеет смысла. Когда он стал в угол, учительница продолжила урок. А Сеня так и простоял в углу, до самого звонка. Когда же прозвенел звонок, Сеня собрал вещи и ушёл домой

Доказательства.

Осень, тянулась усыпанной листьями аллеей. Небо, расколотое как цветной витраж, сверкало каплями дождя на солнце. Листья, хрипели под ногами. Он всю дорогу дёргал меня за руку, забегая вперёд. И вытряхивая меня из состояния сна.

– Дважды два четыре. А почему не три? Ни пять? А четыре?

– Тому есть математическое доказательство. – Сказал я и зевнул.

– Не хочу доказательства. Хочу, что б было пять, а трижды три семь. А земля как космический жёлудь, висит на звёздной ветке. И вокруг неё, растут сиреневые облака, и купаются оранжевые кони. А когда наступает ночь. То большая жёлтая тыква скатывается с горы, и падает в реку забвения, расплёскивая её воды. И река медленно течёт, неся на своих волнах расколотую тыкву, из которой выпадают, коричневые семена. Они падают на землю, пуская свои ростки. И вот уже бурая медведица, купается в зелёных ростках. А где-то далеко, на другой стороне земли, протянулись к небу жёлтые пески пустыни. Они двигаются под палящими лучами солнца, качая своими горбами, раскалённое небо. И оно поёт. Поёт свою жёлтую песню, вспенивая волнами, гребешки синих облаков. Ветер подхватывает их, и мягкой кистью наносит на лицо бога. Потом приходит дева, и первыми лучами солнца, сбривает тьму, открывая нам его светлый лик.

Он отпустил мою руку, и понёсся, по тёмным лужам, расплёскивая их как щенок, расплёскивает молоко из миски, жадно хватая его языком. – А ведь ему действительно не нужны, ни какие доказательства.– Подумал я.

Фил.

Огромное белое полотно висело посреди двора. Абсолютно белое, не имеющее ни точки, ни чёрточки, ни каких конкретных очертаний. Ни чего за что мог бы зацепиться взгляд. Сознание растворялось в белой пустоте. И Фил никак не мог оторваться от белого полотна.

– А ну отойди от белья. – В окно высунулась баба с вполне конкретными округлыми очертаниями.

– Я ничего не делаю, я только смотрю – Сказал щуплый нескладный мальчик в больших очках с толстыми стёклами.

– Я тебе посмотрю. Сейчас спущусь, и съезжу тебе мокрой тряпкой по шее, будешь знать. А ну пошёл от белья.

Он съёжился, представив мокрую тряпку, и пошёл в другой конец двора.

– Фил – Крикнул ему соседский мальчишка – Давай побегаем.

– Не могу у меня зрение слабое. – Ответил Фил.

– Ну и дурак. Жил да был Слепой Фил

Он штаны надеть забыл.

Мальчишка убежал, а Фил уставился на маленький росток, пробивающий себе дорогу к солнцу. Крошечный, хрупкий он разломал толстый слой асфальта, обогнул бетонный поребрик и устремился в небо, раскрывая ему на встречу свои нежные лепестки.

– Фил. – Это была она всегда прекрасная и не досягаемая. Лёгкая как пух, стремительная как ласточка в полете. Она всегда была для него верхом совершенства. Он наблюдал за ней издалека, но никогда не решался подойти, и заговорить. А сейчас она сама подошла к нему и заговорила своим тонким и нежным голосом – Фи-и-ил ты меня слышишь?

– Да, прости, я задумался.

– Странное у тебя имя.

– Это не моё имя. Меня зовут Филимон. А Филом, мальчишки во дворе прозвали. Что бы короче было.

– Понятно. – Протянула она. – А почему ты не играешь со всеми?

– Не могу у меня зрение слабое.

– Понятно. А что ты тут делаешь

– Вот смотри. – И Фил показал ей маленький росток.

– Ой, какой красивый, можно я возьму его себе – И, не дождавшись ответа, она вырвала его с корнем.

– Катька иди к нам – Крикнул соседский мальчишка.

– Иду. – И она побежала туда, куда Фил пойти не мог.

Он стоял и смотрел, на вывернутую землю и думал, сколько нужно было преодолеть маленькому ростку, чтобы увидеть солнце. И как мало понадобилось, для того, чтобы просто вырвать его с корнем. Он перенёс бы это гораздо легче, если бы это сделал соседский мальчишка. Но это сделала она. Та, что была для него идеалом.

Он шёл по двору погруженный в свои мысли пока опять не наткнулся на белое полотно. Только теперь на нем была чёрная пятерня соседского мальчишки. Фил застыл глядя на черные очертания ладони на белом полотне. Это было как начало чего-то нового. Зарождения новой жизни ещё не изведанной, но уже волнующей своей непредсказуемостью.

В эту самую минуту, когда перед Филом уже разворачивалась картина создания новой вселенной, мокрая тряпка отпечатала свой след на шее и спине Фила. Очки слетели, тряпка продолжала хлестать. А Фил никак не мог понять, что происходит.

– Беги – Услышал он – Беги Фил – Кричала ему Катя.

– Беги дурак – Надрывался соседский мальчишка.

И Фил побежал. Он бежал, не разбирая дороги. Ничего не видя перед собой. Он бежал не чувствуя земли под ногами. Казалось, что он не бежит, а летит как птица. И счастье наполняло его. Как наполняет птенца, когда он впервые поднимается в небо.

Он бежал, пока огромное раскидистое дерево не стало на его пути. Ударившись об него с размаху, он упал, как падает подстреленная птица.

Следующие семь дней Фил провёл в постели. Доктор диагностировал большую гематому на лбу Фила и лёгкое сотрясение. Он лежал и думал о том, что же такое сотрясение и как оно влияет на человека. Он думал бы о нем ещё больше и обязательно пришёл бы к очень важному выводу, если бы не муха с большими лиловыми глазами, что села к нему на одеяло и уставилась прямо на него.

Ванюшкины сны.

Север, представлялся Ванюшке, нагромождением, огромных ледяных глыб. И за каждой глыбой прятался белый медведь. Медведь, по мнению Ванюшки, был большим, и белым. Шуба у него была очень тёплая. Такая тёплая, что он мог легко спать на льду, и ему от этого ничего бы не было.

А ещё на севере есть рыбы-птицы, или птицы-рыбы, Ванюшка уже не помнил, но он читал, что они, эти самые рыбы-птицы, ходят по льду как люди, здороваются друг, с другом плавниками, или крыльями, Ванюшка уже точно не помнил. И разговаривают на своём птичьем или рыбьем языке. Вот только, Ванюшка, никак не мог вспомнить, как они называются. Толи Пиннги, толи Пинвинги…

– Мама – крикнул Ванюшка – а как Пинвингав зовут?

– Каких Пинвингав?

– Тех, птиц которые на севере живут, но не летают, а под водой плавают, и танцуют в рекламе возле холодильника.

– А…этих… этих зовут пингвины. Только они не танцуют у холодильника.

– Почему?

– Потому, что на северном полюсе, не нужны холодильники.

Довод о том, что на севере не нужны холодильники, понравился Ванюшке, и очень рассмешил его. – Зачем думал он на севере холодильник, если там и так много льда? – Думал Ванюшка и улыбка растекалась по его мечтательному лицу.

Когда Ванюшка уснул, ему приснился север. Север был похож на огромное, белое поле, с большими резными льдинами. И на каждой льдине, было по пингвину, и белому медведю.

Прошли годы. Ванюшка вырос, и с командой таких же искателей приключений, как и он сам, прибыл на крайний север. Полгода, Ванюшка следил за атмосферой земли, за миграцией животных, видел пингвинов, и белых медведей, любовался северным сиянием. А ночью, когда Ванюшка спал, ему снились зелёные листочки, показавшиеся из коричневых почек, и первая, весенняя гроза, с тёплым проливным дождём.

Не вовремя.

Мальчик девяти, десяти лет, стоял на берегу пруда. За его спиной вплотную, прижавшись к его плечу своим подбородком, стояла девочка семи, восьми лет. Лицо её было счастливое, глаза светились, как два янтаря пронизанных солнечным лучом. Мальчик же был серьёзен, и сосредоточен. В руках его была удочка. Он со всей важностью, какая только бывает, присуща детям, когда они занимаются взрослыми делами. Нанизывал на крючок, красного червяка. Червяк извивался и никак не хотел на крючок. Мальчик с упорством настоящего мужчины продолжал своё дело. Наконец червяк сдался и девочка, радостно захлопав в ладоши, чмокнула мальчика в щёку.

Мальчик недовольно посмотрел на неё. Она сделала виноватое лицо, и отступила на полшага назад. Мальчик поплевал на червяка, и забросил снасть в воду. Червяк скрылся под водой, а поплавок встал, покачивая красным пером над синей водой. Наступила напряжённая тишина.

Мальчик пристально смотрел на поплавок, не видя ничего больше вокруг себя. Девочка стояла рядом, поглядывая то на поплавок, то на мальчика. Зелёная стрекоза пролетела над водой и села на поплавок. Девочка обрадовалась, а мальчик нахмурился и спугнул стрекозу. Снова настала тишина.

Вдруг поплавок дёрнулся, мальчик напрягся, а девочка схватила его за локоть. Он одёрнул руку, поплавок прыгнул и ушёл под воду. Мальчик подсёк и потащил снасть из воды. Леска натянулась, выскочила из пруда, и по траве запрыгала маленькая, серебряная рыбка. Девочка захлопала в ладоши, и чмокнула мальчика в щёку. Мальчик строго посмотрел на неё, и гордо положил рыбку в ведёрко. Девочка с признанием посмотрела на него. Он снова насадил на крючок червяка и забросил снасть в воду. Поплавок сразу пошёл на дно, мальчик подсёк и вынул ещё одну серебристую рыбку. Девочка опять захлопала в ладоши, и снова поцеловала мальчика в щёку. Он сердито выдохнул, раздувая ноздри как кузнечные меха, и поджав губы, бросил рыбку в ведро.

Когда следующий червяк занял своё место на крючке, а поплавок на воде. Наступила тишина. Казалось, ничто не может нарушить её. Даже поплавок застыл на глади пруда, словно он завис между небом и землёй. Время остановилось. Мальчик замер вместе с поплавком. Девочке стало скучно. Она стала вертеться, но не найдя себе никакого занятия, положила руку мальчику на плечо. Мальчик дёрнул плечом и зашипел. – Отстань. – Девочка убрала руку, и опустила глаза. Поплавок дрогнул, заплясал на воде и стремительно ушёл под воду. Мальчик потянул, леска натянулась, удочка дугой зависла над прудом. – Щука. – Закричал мальчик. Девочка захлопала в ладоши, и чмокнула мальчика в щёку. Леска зазвенела и лопнула, мальчик, взмахнув в воздухе удочкой упал. Обрывок лески качался на пластиковом удилище. – Вот, – сказал с горечью мальчик, – Возьми с собой бабу на пруд, так она тебе всю рыбалку испортит.

Чудище.

Чудище жило под кроватью. Ночью, оно выползало и шевелило занавеску. Иногда оно стучало по крыше или скребло по окну. Но самое страшное было, когда чудище подбиралось к кровати, и заглядывало в лицо Мишутки. Мишутка тогда сильно зажмуривал глаза, и притворялся спящим. Спящих, чудище, почему-то не трогало.

Ночное приключение.

Мирка проснулся ночью, и стал смотреть в окно. За окном прямо над забором висела большая жёлтая груша. Она висела так низко, что казалось, протяни руку, и достанешь до неё. Мирка встал и подошёл к окну. Он попытался открыть окно, но окно упиралось, и не хотело, что бы Мирка достал грушу. Тогда Мирка, потянул раму сильнее и окно, жалобно скрипнув, отворилось. Пахнуло чем-то влажным, и липким. Мирка, втянул воздух обеими ноздрями, и залез на подоконник. Он стал на самый край и потянулся рукой к груше. В кустах кто-то за угу-кал, и из темноты, хлопая крыльями, вылетела чёрная птица. Она закрыла крыльями грушу, и стало темно. Нужно было прогнать птицу, и Мирка дрожа от страха слез с подоконника, и утонул в мокрой траве. Над головой запищал комар, Мирка, хлопнул его ладонью, и страх прошёл.

Теперь дрожа от сырости Мирка, пошёл к забору, он знал, что груша там, нужно только отогнать чёрную птицу, и тогда снова станет светло. Мимо пролетел светлячок. Он пролетел над самой травой и погас где то в кустах. – Ещё бы не погаснуть – подумал Мирка, ведь кругом такая сырость. Вдруг в траве, что-то зашуршало. Мирка похолодел от ужаса, что если это змея?! Мирка знал из окружающего мира, что ночью змеи выходят на охоту. Трава качнулась у самых ног Мирки, Мирка застыл как соляной столп. И почувствовал, как что-то мокрое и холодное касается его ноги. Мирка собрался духом и посмотрел вниз. Серый колючий ёж, обнюхивал Миркину ногу. – Ах ты, колючка – сказал Мирка и наклонился к ежу. Он коснулся ладонью его колющей шубки, ёж фыркнул, и побежал к кустам. Мирка встал и посмотрел на забор. До него оставалось шагов пять. Справа темнел сиреневый куст. Он был тёмным и страшным. И если бы от него не пахло цветами сирени, то можно было бы подумать, что это притаившиеся чудовище.

У самого забора трава была такая высокая, что Мирка мог бы в ней утонуть, к тому же кусты крапивы, притаившейся в траве, могли больно покусать Мирку за ноги. Впрочем, даже если бы Мирка и преодолел в себе страх быть обожжённым крапивой, он вряд ли бы дотянулся до груши. Забор был слишком высок. Так бывает всегда, сначала путь кажется тебе коротким, и простым, но это только до тех пор, пока ты не вступишь на него. Мирка посмотрел влево от забора. Там у старого, почерневшего от времени сарая, стояла деревянная бочка. – Если прикатить её сюда – подумал Мирка – то можно встав на неё дотянуться до груши.

Мирка страшился этого сарая. Даже днём в нём всё казалось страшным. Ржавые скрипящие петли ворот. Почерневшие доски, покрытые зеленоватым мхом. Сырость прогнивших половиц. Большие уродливые жабы, жившие под ними. И даже пробивавшееся сквозь щели солнце, придавало ему, какой то зловещий характер. Но бочка стояла возле него, а без неё, Мирке, было бы не добраться до груши. И мирка шагнул к сараю.

Выйдя на дорожку, Мирка пошёл сараю. Маленькие, колючие камешки, то и дело впивались ему в ноги. Мирка вставал на одну ногу, и стряхивал их. Иногда он наступал на сучковатую палку, обронённую старым тополем. И тогда он слегка прихрамывал, пока боль не проходила. Когда Мирка подошёл к сараю, подул ветер, старая покосившаяся от времени дверь качнулась, и пронзительно заскрипела петлями. Мирка вздрогнул, и посмотрел в мрачную пустоту сарая. Где-то там, думал он, скрывается, что-то страшное, и непостижимое, как само зло – думал Мирка, вглядываясь в темноту.

Вдруг что-то странное, и не объяснимое, толкнуло Мирку в Спину, и он шагнул в пустоту сарая. Чёрное, сырое брюхо таинственного монстра, было наполнено, звуками. Они скрипели, шуршали, пищали, а иногда казалось, что кто-то больной и одинокий, стонет где-то там в его пустоте, среди старых и почерневших досок. Мирка толкнул дверь и вышел из мрака, так и не разгадав его загадку.

Он направился к бочке. Теперь шаг его был более уверенным и бесстрашным. Подойдя к бочке, Мирка опрокинул её на землю, и тут же похолодел от ужаса. Чёрная, холодная змея, коснулась его ноги, и зашипела, пытаясь выбраться из-под придавившей ей хвост бочки. Мирка отскочил от бочки, и с ужасом посмотрел на извивающуюся змею. Маленькая, чёрная, с продолговатой головой, она беспомощно вертелась, не имея возможности выбраться из-под бочки. Мирке, стало жаль змею. Он обошёл бочку, и качнул её на себя. Змея выбралась, и заскользила, к сараю по мокрой траве. Только теперь Мирка заметил, что это был уж, с яркими, характерными жёлтыми пятнами, на голове.

Подкатив бочку к забору, Мирка. Поставил её к верху дном, и встал на неё ногами. Теперь осталось только вспугнуть птицу. Мирка взмахнул руками, птица, захлопав крыльями, улетела, и снова стало светло. Большая, жёлтая, груша, висела прямо над Миркой. Мирка протянул к ней руку. И коснулся её. Она была тёплой, и шершавой. Мирка слегка толкнул её рукой, и она медленно поднялась над землёй, освещая всё вокруг, своим мягким, и жёлтым светом.

Проснувшись, утром, Мирка уже не помнил своего ночного путешествия. Перед ним, вставал новый, солнечный день.