Loe raamatut: «Веселый двоечник»

Font:

Художник Анатолий Елисеев

Царские уши

Меня зовут Семён Рыжиков, и я – ученик 3 «Б» класса самой обыкновенной школы. У меня есть несколько друзей в классе, но самый лучший друг – Петька Кукушкин. Правда, мы почему-то всё время с ним ссоримся: то ручку не поделим, то тетрадку или ещё что-нибудь.

Как-то раз на уроке мы с Петькой поспорили, у кого из нас уши больше. Я говорил, что у него, а Петька уверял, что у меня. Спорили, спорили, а потом взяли обыкновенную школьную линейку и стали измерять уши. Я у Петьки, а он – у меня.

– У тебя, – сказал Петька Кукушкин, – уши, как у слона. Ровно двенадцать сантиметров!

– А у тебя – как у жирафа! – засмеялся я. – Ровно тринадцать сантиметров.

– Врёшь! – разозлился Петька. – Дай-ка я возьму свою линейку, она у меня поточнее любой другой будет. На ней даже миллиметры самые точные.

Петька Кукушкин схватил свою линейку и, высунув язык, стал измерять мои уши заново.

– Знаешь, я немного ошибся, – подмигнул он мне. – У тебя уши меньше, чем у слона. У тебя уши, как у осла. Ты – форменный осёл!

И Петька злорадно захохотал.

– Зато у тебя, как у ишака, – не растерялся я. – Ишак – ты и есть ишак.

– Да ты на себя посмотри! – закатил глаза Петька Кукушкин. – Ослиная морда!

– Сейчас как дам линейкой по лбу! – рассердился я. – Жираф несчастный!

– А левое ухо у тебя вообще больше правого! – продолжал Петька Кукушкин. – Выходит, ты – разноухий осёл.

Мы так расшумелись, что не заметили, как к нам подошёл учитель Вадим Иванович.

– О чём спорите, друзья? – строго спросил он.

– Спорим, у кого из нас уши больше, – первым отозвался я. – Он меня обозвал жирафом. А у самого уши длинные, как у осла.

– Эх вы! – засмеялся учитель. – Спорите, у кого уши больше, и не знаете, что в древние времена длинные уши ценились на вес золота.

– Как это? – удивились мы.

– А так, – улыбнулся учитель. – У персидского царя Кира Великого, который жил две с половиной тысячи лет назад, был телефон.

– Телефон?! – в один голос ахнули мы с Петькой.

– Да, – кивнул учитель. – У царя на службе состояли тридцать тысяч человек, которых называли «царские уши». Со всей страны на эту службу отбирали людей с очень хорошим слухом. Эти люди стояли на вершинах холмов и на сторожевых башнях в пределах видимости друг друга и передавали от одного к другому, по цепочке, приказы царя по всей стране.

– А зачем? – не понял я.

– А затем, чтобы царские указы с быстротой молнии разлетались по всей стране! – ответил учитель. – Царская воля со скоростью сто километров в час долетала до самых дальних уголков его владений. Таких слухачей очень ценили и платили им за труд золотом. И называли таких людей «царские уши».

– Вот это да! – удивились мы.

– Ладно, так уж и быть! – засмеялся Петька Кукушкин. – У меня уши длиннее.

– Нет уж! – рассердился я. – Ты же сам только что сказал, что у меня уши, как у осла. Выходит, мои длиннее.

– А у меня – как у жирафа! – напомнил Петька Кукушкин.

– Если так, – засмеялся учитель, – у вас обоих царские уши.

И я представил себе, что стою на высокой башне и слушаю, что Петька Кукушкин кричит мне с соседней горы.

Эх, хорошо всё-таки иметь большие уши.

Весёлый двоечник

– Эх, Семён, когда же ты, наконец, станешь отличником? – спросил меня на днях папа.

– Стыдно быть двоечником! – вздохнула мама.

– Я хоть и двоечник, зато весёлый, а все отличники в нашей школе ходят грустные, – ответил я. – И всё потому, что не гуляют на улице, как я, а целыми днями напролёт учат дома уроки.

– Вот бы случилось чудо и ты в один день из двоечника сразу превратился бы в отличника! – мечтательно сказал папа.

– Чудес не бывает! – возразила мама.

Но вчера одно чудо всё-таки произошло! К нам в школу приехал гипнотизёр. Это такой человек, который может внушить тебе всё, что хочешь. Мы с ребятами сначала не верили, что такое бывает на самом деле. Но когда он приехал, поняли, что действительно бывает.

– Говорят, он всех двоечников будет превращать в отличников, – сообщил нам с порога Вадик Сорокин.

– Как – в отличников? – удивился Славка.

– А так, – ответил Вадик. – Нас всех, с первого по четвёртый класс, соберут в актовом зале, а потом на сцену выйдет он, гипнотизёр.

– А дальше что? – спросил я.

– А дальше он будет на нас смотреть, не мигая, полчаса, не меньше, – со знанием дела сообщил Вадик.

– Зачем? – спросила Настя.

– Он будет нам внушать свои мысли, – объяснил Димка. – Я по телевизору видел. Гипнотизёры могут внушить что угодно. Допустим, учишься ты на одни двойки, а он тебя за полчаса легко из двоечника в отличника превратит.

– Как? – не понял я.

– Силой воли, – ответил Вадик. – Через час в нашей школе ни одного двоечника не останется.

– Как-то страшновато, – поёжился Пашка. – А вдруг он перепутает и, наоборот, отличников в двоечников превратит?

– Нет, не волнуйся, – твёрдо сказал Вадик. – Гипнотизёры никогда ничего не путают.

– Ну, тогда ладно, – успокоился Павлик.

– Эх, повезло тебе, Семён, – сказал Димка. – Пришёл в школу двоечником, а уйдёшь круглым отличником. Раз-два – и готово.

– А можно его попросить не в отличника меня превратить, а в хорошиста? – осторожно спросил я. – А то мне как-то боязно из двоечника сразу в отличника превращаться.

– Вообще-то Сенька дело говорит, – сказал Никита. – Вот у меня папа – офицер. Он уверен, что нельзя из лейтенанта сразу генералом стать. Нужно, чтобы всё по-честному было. Чтобы все звания по очереди давали. А иначе человек от счастья может с ума сойти.

– Это не Семён с ума сойдёт от счастья, а наша учительница, – ответил Димка. – Если в нашем классе одни отличники учиться будут…

Через час приехал гипнотизёр. Всех младших школьников привели в огромный актовый зал. Я думал, что это будет какой-то страшный дядька, похожий на колдуна из фильма про вампиров, но он оказался вовсе даже и не страшным. Мы сели на первый ряд, чтобы нам всё было хорошо видно.

– Здравствуйте, ребята! – сказал гипнотизёр.

– Здравствуйте! – ответили мы дружно.

– Как ваши дела? Как учёба?

– Это он нарочно нам зубы заговаривает, – шепнул мне на ухо Вадик. – Думает, мы не знаем, зачем нас здесь собрали.

– Мне страшновато, – прошептал Димка. – Что это он на меня уставился?

– Не знаю, – ответил Вадик, тихо сползая под кресло. – Но мне тоже страшно.

– Эх вы, трусишки, – засмеялась Настя. – Вот мне, например, нисколечко не страшно.

– Все мальчишки – трусы, – добавила Оля. – Только на словах смелые.

– А вот он заколдует вас, будете знать, – слабым голосом ответил Вадик.

А гипнотизёр тем временем стал рассказывать нам со сцены разные увлекательные истории про гипноз. Оказывается, с помощью гипноза можно вылечить от заикания, а труса сделать смелым. Дяденька гипнотизёр даже рассказал, как он однажды так загипнотизировал одного мальчика, что тот перестал бояться змей и пауков. А раньше начинал плакать, даже если видел их только на картинке. А после сеанса гипноза этот мальчик даже попросил маму с папой купить ему большого африканского паука-птицееда и поселил его в своей комнате, в аквариуме. Мальчик сам кормил паука и ухаживал за ним. Вот что с людьми гипноз делает!

Было довольно интересно. Я даже забыл на какое-то время, что гипнотизёр из меня отличника делать будет.

– Ну, а теперь мне нужен доброволец! – неожиданно сказал гипнотизёр. – Желательно двоечник.

Ребята почему-то сразу посмотрели на меня, словно я был единственный двоечник во всей школе.

– Ну, что же вы, ребята? – выкрикивал гипнотизёр со сцены. – Не бойтесь. Есть доброволец?

– Что вы на меня уставились? – зашипел я на ребят. – Я не доброволец.

– Иди, Сенька, не бойся, – сказал Вадик. – Если станешь отличником, отец тебе новый велосипед купит.

«А ведь верно, – подумал я. – За пятёрки папа мне не только велосипед, а всё, что захочу, купит. И мячик, и боксёрские перчатки… и велосипед».

– Я доброволец! – выкрикнул я и побежал на сцену.

– Садись на стул, – предложил гипнотизёр. – Вот сюда, прямо напротив меня. И смотри мне прямо в глаза. А вы, ребята, не шумите. Сейчас я его усыплять буду. Я начинаю считать. Раз! Два! Три!.. Твои веки тяжелеют…

Мне и в самом деле вдруг страшно захотелось спать.

– Четыре! Пять! Ты засыпаешь…

Всё, дальше ничего не помню. Ребята мне потом сказали, что я уснул и даже тихонечко стал похрапывать. А гипнотизёр в это время ходил вокруг меня кругами, махал руками и всё время повторял:

– Ты отличник! Отличник! Ты – круглый отличник!

А потом сказал:

– Раз! Два! Три! Проснись!

На следующий день я получил по разным предметам сразу три пятёрки. Такого со мной ещё никогда в жизни не случалось. Просто чудо какое-то!

– Значит, гипноз действительно существует, – сказал нам Вадик по дороге домой. – Раньше я не верил, но теперь верю. Чудеса, да и только.

– Интересно, как это у него получилось? – спросил Димка. – Он что, волшебник?

– Это не волшебство, а наука, – сказал Никита. – Эх вы, темнота!

– Сенька, а ты помнишь, что с тобой было на сцене? – спросил Димка.

– Помню, что заснул, и мне тут же новенький красивый велосипед приснился, – ответил я. – И ролики, и настольный хоккей, и футбольный мяч. И так мне захотелось всё это иметь, что я пришёл домой и впервые в жизни выучил все уроки. Теперь буду каждый день готовить домашнее задание и получу всё, о чём мечтаю. Вот вам и весь гипноз!

Раньше я был весёлым двоечником, а теперь стану самым весёлым отличником! Это я твёрдо решил!

Жених из 3 «Б»

Вчера днём, на уроке математики, я твёрдо решил, что мне пора жениться. А что? Уже в третий класс хожу, а невесты у меня до сих пор нет. Когда же, если не сейчас? Ещё пара лет – и поезд уйдёт. Вот папа мне часто говорит: «В твои годы, Семён, некоторые уже полком командовали». И это правда.

Но сначала я всё-таки должен жениться. Об этом я и сообщил своему лучшему другу Петьке. Он со мной за одной партой сидит.

– Ты абсолютно прав, – решительно сказал Петька Кукушкин. – На большой перемене будем тебе невесту выбирать из нашего класса.

На перемене мы с ним первым делом составили список невест и стали вместе выбирать, на ком же из них мне лучше жениться.

– Ты, Сём, женись на Светке Федуловой, – посоветовал Петька Кукушкин.

– Почему на Светке? – удивился я.

– Чудак! Она же отличница! – воскликнул Петька Кукушкин. – Будешь у неё всю жизнь списывать.

– Нет, – говорю. – На Светке неохота. Она же зубрила. Заставит и меня всё время уроки учить. Будет шнырять по квартире, как заводная, и ныть противным голосом: «Учи уроки, учи уроки…»

– Вычёркиваем! – сразу согласился Петька Кукушкин.

– А может, мне на Соболевой жениться? – спрашиваю я.

– На Насте?

– Ну да. Она ведь живёт рядом со школой. Мне провожать её будет удобно, – говорю. – Не то что Катька Меркулова – за железной дорогой живёт. Если я на ней женюсь, что же, мне всю жизнь за ней в такую даль таскаться? Мне мама вообще не разрешает в том районе гулять.

– Верно, – покачал головой Петька Кукушкин. – Но у Настиного папы машины нет. А вот у родителей Машки Кругловой есть, самый настоящий «Мерседес»! Будете на нём в кино ездить.

– Но ведь Машка толстая.

– Ты видел когда-нибудь «Мерседес»? – спросил Петька Кукушкин. – Туда три Машки влезут.

– Да дело не только в этом, – говорю. – Машка мне просто не нравится.

– Тогда давай на Ольге Бубликовой тебя женим. Знаешь, как у неё бабушка готовит? Пальчики оближешь! Помнишь, Бубликова нас бабушкиными пирожками угощала? Ох, и вкусные. С такой бабушкой не пропадёшь. Даже в старости.

– Не в пирожках счастье, – говорю.

– А в чём же? – удивился Кукушкин.

– Мне бы на Варьке Королёвой жениться. Вот это да!

– А что у Варьки есть? – снова удивился Петька. – Ни пятёрок, ни «Мерседеса», ни бабушки. Что это за жена такая?

– Зато у неё глаза красивые!

– Ну, ты даёшь! – засмеялся Петька Кукушкин. – В жене самое главное – приданое. Это ещё великий русский писатель Гоголь сказал, я сам слышал. А что это за приданое такое – глаза? Смех, да и только.

– Ничего ты не понимаешь, – улыбнулся я. – Глаза – это и есть приданое. Самое лучшее!

Тем дело и кончилось. Но жениться я не передумал. Так и знайте!

Прививка от страха

Больше всего на свете я боюсь уколов. Просто кошмар какой-то. Как представлю шприц с длинной тонкой иголкой, мне сразу дурно становится.

Надо мной даже папа смеётся:

– Из тебя, Семён, ни за что космонавт не получится. Потому что в космические полёты берут только самых смелых и отважных, а ты уколов боишься. Трусы в космосе не нужны! Трусишек не берут в космонавты!

А я папе отвечаю:

– Я совсем не трус, просто боюсь уколов!

Как назло, вчера у нас в школе как раз делали прививки от гриппа. Сказали: всех детей будут прививать в обязательном порядке. Я как услышал про это, чуть со стула не упал. Мне ещё никогда в жизни не делали прививок.

– Говорят, это очень больно, – поправив очки, сообщил Толик. – Я знаю точно!

– Некоторые прямо во время укола сознание от боли теряют, – внимательно посмотрев на меня, сказала Светка Пятёркина. – Особенно такие трусы, как ты, Рыжиков!

– Подумаешь, сознание! – стал запугивать всех Федька. – У некоторых от страха ноги отнимаются. Они потом две недели ходить не могут.

– А ещё бывает, от боли так кричат, что потом целый год говорить не могут, – поддакнул Андрей.

– Слушайте, может, нам сбежать из школы? – предложил я. – А что? Вылезем в окно – и дёру.

– Ты что, Семён, забыл, что наш класс на втором этаже? – покрутил пальцем у виска Толик. – Расшибёмся.

– Димка Пузяев из 2 «А» видел медсестру, которая нам уколы будет делать! – вбегая в класс, поделился Пашка Булкин. – Ух и страшная!!!

– Медсестра страшная? – испугался я.

– Да не медсестра, – отмахнулся Пашка. – Игла, которой уколы делают. А шприц вообще величиной с огурец!

– Такую иглищу вколют – мало не покажется, – заранее потёр место укола Федька. – Такой иголкой запросто можно и человека насквозь проткнуть.

– Она, говорят, раньше коров на ферме колола, – подлил масла в огонь Пашка, – сильная очень!

– Кто, корова? – не понял я.

– Какая корова? Медсестра! – разозлился Пашка. – Уж если она с коровами справлялась, то с нами и подавно справится.

– Ей что коров колоть, что людей – никакой разницы, – встряла Светка. – А что я, корова, что ли?!

– А ещё я слышал, что у этой медсестры хватка железная, – продолжал пугать Пашка. – Она раньше штангой занималась. Под ней вроде бы штанги ломались напополам!

– Вот это силища! – уважительно произнёс Антон.

– А тех, кто боится или вырывается, она к столу специальными жгутами привязывает, – добавил Пашка. – Чтобы не вырывались.

– Боюсь! – честно признался я.

– Значит, тебя-то точно привяжут, – решила Светка. – Будь спокоен.

Тут дверь распахнулась, в класс вошла наша учительница Марья Степановна и пропела, словно песню:

На прививку, третий класс!
Вы слыхали?
Это вас…

Я эти стихи раньше наизусть знал. И мне всегда было смешно, когда я их читал вслух родителям или друзьям. А теперь что-то совсем не смешно стало.

– Марья Степановна, что-то мне нехорошо. Температура, наверное, – сказал я. – Отпустите меня домой.

– Нет, дружочек, – улыбнулась учительница. – Вот прививку всем сделаем, тогда и по домам.

У кабинета врача выстроилась очередь из ребят. Тут были и первый класс, и второй, и даже третий. Мы встали в самый хвост очереди.

– А может быть, у неё на всех прививок не хватит? – с надеждой спросил Толик, поправляя сползающие на нос очки. – Вон нас сколько.

– Говорят, целую бочку привезли, кто-то из ребят видел, – ответил Пашка.

– Всё, ребята, мы пропали! – выкрикнул мой друг Петька Кукушкин, подбежав к нам.

– Как? Почему? – загалдели все сразу.

– Ребята сказали, что некоторые заходят в кабинет и оттуда уже не возвращаются, – пробубнил дрожащим от страха голосом Петя.

– А-а-а-а-а! – только и смог произнести я. – Караул!

– Люди пропадают там, как в Бермудском треугольнике, – продолжал он. – Вон, Витька Самосвалов из 2 «А» класса зашёл в кабинет, а обратно не вернулся. И Славка Тараскин тоже не вернулся. Исчезли!

– А может быть, это и не медсестра вовсе? – неожиданно спросил Федька.

– А кто же? – не понял Петька Кукушкин.

– Ну, не знаю… Какой-нибудь пришелец из космоса. Делает всем уколы – и дети улетают на другую планету, – твёрдо заявил Федька. – Я такое в кино видел.

– Хватит нас пугать! – насупился Вадик. – И без тебя страшно.

– А мне, думаешь, не страшно? – сказал Петька Кукушкин.

– Я первым на укол ни за что не пойду, – решительно сказал Вадик. – Я сначала посмотрю на вас, а там видно будет.

– А что на нас смотреть-то? – спросил я.

– Ну, посмотрю, улетите вы в космос или нет, – тихо ответил Вадик.

– Эх ты, трусишка, – засмеялся Петька Кукушкин.

– А ты будто бы не трусишка?

Не успел Петя ответить, как дверь кабинета распахнулась, и оттуда показалась рука со шприцем.

– Следующий! – словно выстрел, прозвучал чей-то голос.

– Иди ты первый! – толкнул меня Вадик.

– Сам иди!

– Тогда ты, – велел Кукушкин Федьке.

– Ни за что на свете! – и Федька обеими руками вцепился в шкаф.

– На прививку, третий класс… – снова повторила наша учительница. – А после прививки сразу идём в кино.

– В кино? – хором спросили мы.

– Да, в кино, на новый фильм ужасов. Но учтите, билетов на всех не хватит. Так что тот из вас, кто первый сделает прививку, тот в кино и попадёт.

– Вот здорово! – закричал Вадик. – А фильм страшный?

– Очень страшный! – зажмурилась Марья Степановна. – Про вурдалаков. Так что, кто боится, может не ходить.

Мы бросились к кабинету медсестры и, растолкав остальных, первыми очутились внутри.

Через два часа, когда мы вышли из кинотеатра, Петька Кукушкин сказал:

– Ух и страшные были клыки у этого вурдалака! Прямо как ножи. Длинные и острые.

– Я тоже здорово испугался, – тихо-тихо прошептал Федя.

– А я вообще полфильма с закрытыми глазами просидел, – признался Вадик.

– Да, – сказал Пашка. – Этот фильм, пожалуй, пострашнее любой прививки будет.

– Да прививка – вообще ерунда, – заявил я. – Вот фильм ужасов – это да! Это настоящая прививка!

– Прививка? – удивились ребята.

– Да, – решительно подтвердил я. – Прививка от страха. После неё мне ничего не страшно!

Макулатура

Ко мне в гости прибежал Петька Кукушкин и сообщил новость. Оказывается, у нас в классе объявили сбор макулатуры. Я вчера не был в школе и потому об этом ничего не слышал. Я даже не понял, что это значит, потому что до этого ни разу в жизни не слышал такое странное слово: «макулатура».

– Это, Семён, разные старые газеты и журналы, – пояснила нам с Петькой бабушка.

– Значит, старые газеты – это и есть макулатура? – переспросили мы.

– Да, – кивнула бабушка.

– А зачем кому-то нужны старые газеты? – удивился я. – Кто их читает?

– Старые газеты перемалывают в специальных машинах и варят из этой массы новую бумагу, – пояснил папа. – И потом снова её используют и таким образом сохраняют деревья.

– Деревья? – совсем запутался я.

– Да, ведь бумагу делают из древесины, – ответил папа и включил телевизор.

– И сколько макулатуры вам нужно принести в школу? – спросила мама.

– Пять килограммов каждому! – ответил Петя. – На двоих десять килограммов получается.

– Ого! – сказал папа.

– Где нам столько взять, ума не приложу, – уныло размышлял Петька Кукушкин. – Дома у нас все газеты нужные, мне ничего не дали.

– Ерунда, – отозвался дедушка. – Сейчас мы быстро соберём вам десять килограммов. Ведь каждому выписывают какой-нибудь журнал или газету. И у нас дома как раз скопилось много ненужной макулатуры.

– Ура! – обрадовались мы с Петькой.

Я подбежал к полке и схватил пачку старых папиных газет «Спорт».

– Можно взять эти газеты? – спросил я у папы. – Они же старые!

– Нет-нет! – сказал папа. – Мне они нужны, их брать нельзя. В них важные таблицы.

– Какие ещё таблицы? – удивился я.

– Ну, где и когда играет моя любимая футбольная команда, – пояснил папа. – Возьми что-нибудь другое.

– Тогда мы возьмём вот те старые журналы, – предложил Петька Кукушкин. – Можно?

– Это же «Вязание»! – ахнула бабушка. – Мои журналы! В них столько всего нужного! Как же я буду вязать без них? Нет, ребятки, я их отдать не могу.

– Тогда вот эти, – показал я на стопку красивых тонких журналов.

– Ну уж нет! – воскликнула мама. – Это мои кулинарные журнальчики с ценными рецептами. Берите что угодно, только не их.

– Ой! – обрадовались мы с Петей. – Вот какие-то толстые скучные журналы. Они точно никому не нужны.

– Как это – скучные? – рассердился дедушка. – Журналы по рыболовству – самые полезные журналы на свете! Ни за что с ними не расстанусь. Я их каждый день перечитываю.

– А ты, Семён, свои журналы возьми, – предложила мама. – Вон их у тебя сколько скопилось! И «Мурзилка», и «Читай-ка», и даже «Ералаш». Ты же их давным-давно прочитал. Вот собери все и отнеси в школу. Как раз килограммов десять будет.

– Нет, вы что?! – даже испугался я. – Я с моими журналами ни за что не расстанусь! Тут и стихи, и загадки, и смешные рассказы моих любимых детских писателей. Делайте со мной что хотите, но я их ни за что не отдам в макулатуру!

Пришлось нам с Петькой весь день бегать по соседям и выпрашивать у них старые газеты.

Вот, оказывается, какая нужная вещь в хозяйстве – эта макулатура.