Loe raamatut: ««Шарашки». Инновационный проект Сталина»

Вместо предисловия. Почему нужно изучать опыт сталинских шарашек?

Президент В. Путин, создавая базарный капитализм в России в угоду нефтяным и газовым олигархам, за восьмилетний период своего правления использовал основные средства страны на рытье траншей и прокладку труб, развалив при этом научно-промышленный потенциал России до позорного состояния – до одного из последних мест в мире.

Понимая гибельность для России подобного пути, президент Медведев предпринял попытку по возрождению научно-технического могущества России путем создания инновационного центра «Сколково».

Для использования последних мировых достижений в области науки и техники, Медведев наметил привлечь на работу в «Сколково» крупнейших зарубежных ученых.

Фактически, президент Медведев пытается повторить идею Сталина, который для форсирования научно-технического перевооружения страны, создавал научно-исследовательские центры, которые получили названия – «шарашки».

Вначале «шарашки» представляли небольшие коллективы ученых, осужденных по 58 ст. УК СССР. После победы над Германией службы НКВД переселили в сталинские шарашки всех немецких ученых и крупных специалистов, которых только смогли выловить. В 50-е годы многие сталинские шарашки превратились в крупнейшие моногорода с закрытой инфраструктурой.

В медведевской опытной шарашке «Сколково» будут работать 30–40 тыс. специалистов с зарплатой около 2 миллионов рублей в год. Для реализации проекта потребуется 180–200 млрд. рублей. Спикер Госдумы Борис Грызлов заявил: «Инновационный центр «Сколково» должен стать пробным, а впоследствии, такие центры могут появиться по всей стране». Похоже на то, что государственный бюджет превратится в священную корову для медведевских шарашек.

Медведев приглашал работать в Сколково двух молодых лауреатов Нобелевской премии, работающих в Англии – россиян Андрея Гейма и Константина Новоселова, но те отказались, считая бесперспективной медведевскую затею.

Зато идею Медведева о необходимости создания российской «Силиконовой долины» подхватил украинско-российский миллиардер Вексельберг, который с удовольствием согласился распоряжаться Российским финансовым фондом «Сколково». С не меньшим удовольствием присоединился к кормушке «Сколково» и генеральный директор «Роснано» Чубайс.

Какие для России будут результаты от деятельности Чубайса и Вексельберга только одному богу известно, а налогоплательщикам придется реально расплачиваться, затягивая пояса потуже.

Возможно, Медведев и создаст шарашку Сколково, но путинской системе она нужна, как пятое колесо в телеге. Государственная система Ельцина – Путина в форме базарного капитализма – это кормушка для различного рода олигархов: банковская деятельность, страховые компании, торговля и т. п., жонглирующих финансовыми потоками. Ни одного нового промышленного гиганта в России этими аферистами не построено, а существующие предприятия они используют на износ, высасывая из них все, что только возможно, и переправляя вырученные средства за границу. Вкладывать деньги в новые технологии для них нет смысла.

Тем более необходимо изучение опыта Сталина в этом деле, но по указанию Путина 25.07.06 г. был издан приказ Минкультуры, МВД и ФСБ РФ за № 375/584/352, ужесточивший запрет на доступ независимых исследователей к секретным архивным фондам о репрессиях сталинского периода.

Только в 2009–2010 гг. под давлением международных структур с части архивных фондов были сняты грифы секретности, что позволило автору изучить доступные материалы о шарашках в архивах ГАРФ, РГАЭ, РГАНТД и АП РФ.

Документы архивов показывают, как пытался Сталин, в условиях ограниченных ресурсов, превратить Россию в могучую научно-индустриальную державу.

ОГПУ как колыбель шарашек

Для наведения порядка в послереволюционной разрухе России, решением Президиума ВЧК от 21.01.21 г. было создано экономическое управление (ЭКУ). На первом этапе работы ЭКУ Дзержинский возлагал на него только информационные функции о работе хозяйственных органов, а аресты и дознание за другими службами ВЧК.

Решением Коллегии ГПУ от 20 июля 1922 г. начальником ЭКУ был назначен Зиновий Борисович (Борухович) Кацнельсон. Период правления З.Б. Кацнельсона характеризовался постоянными изменениями структуры ЭКУ и основных задач. 24.02.26 г. начальником ЭКУ ОГПУ СССР был назначен Прокофьев Георгий Евгеньевич. Приказом по ОГПУ № 144/51 от 17.07.26 г., основные усилия ЭКУ ОГПУ были направлены на обслуживание заводов военной промышленности. (АП РФ Ф. 3. Оп. 58. Д. 3.).

15.05.30 г. заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода подписывает у председателя ВСНХ Валериана Куйбышева циркуляр, которым, на правительственным уровне, узакониваются Особые конструкторские бюро (ОКБ) ОГПУ:

«Использовать вредителей… таким образом, чтобы работа их проходила главным образом в помещении органов ОГПУ».

Для выполнения работ по совершенствованию структуры ЭКУ, В.Р. Менжинский 11.02.31 г. просит Сталина вернуть в центральную структуру ЭКУ Льва Григорьевича Миронова, направленного в 1926 г. Полномочным представителем ЭКУ в Средней Азии.

Приказом ОГПУ № 160/96 от 1 апреля 1931 г. заместителем начальника ЭКУ Г.Е. Прокофьева назначается Л.Г. Миронов. Этим же приказом в составе ЭКУ ОГПУ организуется 5-е Специально-Техническое Отделение по использованию осужденных специалистов.

Это день следует считать днем рождения шарашек.

10 августа 1931 года Политбюро ЦК ВКП(б) утверждает Миронова Л.Г. начальником ЭКУ ОГПУ СССР. Возвращенный в центр и, назначенный руководителем Центрального ЭКУ НКВД СССР, Миронов направил все усилия по созданию тюрем-шарашек в большинстве крупных промышленных центров России. Его чрезмерное рвение в работе привело к тому, что в правительство стало поступать много жалоб от ученых и специалистов на необоснованность их ареста и помещения в тюрьмы-шарашки.

Реагируя на письма трудящихся, 28.08.31 г. Серго Орджоникидзе направил Председателю Высшего Совета Народного Хозяйства Л.М. Кагановичу письмо следующего содержания: (АП РФ Ф. 3. Оп. 58. Д. 142).

«До сих пор в ряде мест у местных органов ГПУ имеются свои проектные и конструкторские бюро (в Баку, Ростове, Ленинграде, Новосибирске, Москве, Урале, Харькове и т. д.) в которых работают арестованные инженеры. Я думаю, что в настоящее время такое использование инженеров нецелесообразно.

Мы освободили значительное количество специалистов.), надо освободить и остальных, конечно, за исключением особо злостных и ликвидировать все существующие проектные и конструкторские бюро при ОГПУ, передав их промышленности».

В свою очередь, Секретариат коллегии ОГПУ 7.09.31 г. направил Кагановичу Письмо. (АП РФ Ф. 3. Оп. 58. Д. 142), в котором доказывал невозможность ликвидации шарашек и освобождении специалистов, находящихся в Конструкторских Бюро при ОГПУ в Москве, Ленинграде, Зап. Сибири в Ростове на Дону и других городах.

В письме Миронов перечислил контингенты заключенных, которые в Конструкторских Бюро при ОГПУ, работают над созданием технических средств, способных в значительной степени повысить обороноспособность СССР:

Шпионов 74

Террористов 9

Руководит. вред. организаций 98

Диверсантов 44

Членов промпартий 14

Активных к/революционеров 184

Подследственных 160.

Разве можно их использовать без присмотра служб ОГПУ…

Возможно, что в работе начальника ЭКУ Миронова Л.Г. по созданию тюрем-шарашек были определенные перегибы, поскольку, в связи очередным поворотом в сталинской политике, Миронов за свое чрезмерное рвение в работе по организации шарашек, 1.07.37 г. был осужден к ВМН и расстрелян 29.08.38 г.

Аналогичная судьба постигла столь же фанатичного его первого заместителя Горянова-Горного (Бенковича) Анатолия Георгиевича. Возглавивший организацию центрального конструкторского бюро на авиазаводе № 39, он в Бутырской тюрьме оборудовал несколько камер чертежными досками и другими необходимыми чертежными принадлежностями, создав около 200 рабочих мест для конструкторов.

Чтобы заполнить «вакансии» создаваемой шарашки, было арестовано более 200 ученых, полтора десятка членов и членов-корреспондентов Академии наук, более двух десятков докторов наук и профессоров, а также значительное количество рабочих авиастроения.

Анатолий Горянов был признан «врагом народа» следом за Львом Мироновым 23.07.37 г. и расстрелян 27.10.37 г. по приговору ВК ВС СССР с лишением всех наград и почестей.

Шарашки перед войной и в годы Великой Отечественной войны

В 1939 г. идею «шарашек» значительно развил новый руководитель НКВД СССР Лаврентий Павлович Берия. В своем спецсообщении Сталину № 2561/б от 04.07.1939 г. он отмечал, что следствие по делам арестованных специалистов приостановлено еще в 1938 г., и они без приговоров содержатся под стражей на положении следственных. Представляется целесообразным использовать их труд в Особых технических бюро (ОТБ). В первую очередь предлагалось создать ОТБ по проектированию самолетов и ОТБ проектирования двигателей для этих самолетов. (АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 142. Л. 84–86.)

На документе резолюция: «Т-щу Берия. Согласен. И. Сталин».

Предпочтение, отданное специалистам по самолетостроению, для создания опытных ОТБ определялось настойчивыми усилиями заместителя начальника ВВС РККА командарм II ранга Яков Иванович Алксниса, который еще в начале 1930-х гг. говорил, что арестовывая специалистов, ОГПУ является могильщиком авиации Советского Союза. Назрела насущная необходимость, вместо отправки таких специалистов на лесоповал, привлечь их к практической деятельности по самолетостроению.

В результате в 1930 г. в Бутырской тюрьме из заключенных было создано два КБ: Конструкторское бюро двигателистов под руководством Стечкина и «Особое конструкторское бюро» ОТБ-39 ОГПУ самолетостроителей. Позже оно получило название ЦКБ-39 ОГПУ.

По указанию Алксниса, в недрах ВВС РККА было подготовлено техническое задание на проектирование истребителя, не уступающего по характеристикам лучшим зарубежным образцам. Для руководства созданием этого истребителя в тюрьмах были подобраны два конструктора самой высшей квалификации: авиаконструктор Николай Николаевич Поликарпов и Дмитрий Павлович Григорович.

Для реализации проектных и опытно-конструкторских работ набрали пару десятков авиаконструкторов, среди которых были будущие светила авиационной промышленности: Б. Ф. Гончаров, И. М. Косткин, П. М. Крейсон, А. В. Надашкевич и В. Л. Корвин.

Когда конструкторы дошли до деталировки, то их перевели в ангар № 7 на территории завода № 39 – бывшего завода «Авиаработник», позже получившего имя В.Р. Менжинского; в честь председателя ОГПУ В.Р. Менжинского. Ангар был разделен перегородкой на две части: в одной находилась жилая зона, в другой – конструкторское бюро. Как и положено, охранялось это сооружение сотрудниками ОГПУ, как внутренняя тюрьма (ВТ-11).

К этому времени коллектив заключенных ОТБ-39 ОГПУ насчитывал 316 специалистов. В случае удачного завершения работ заключенным обещали амнистию. И они работали на пределе своих возможностей. На создание проекта истребителя и изготовление его опытного образца заключенные потратили всего 3 месяца, и 29 апреля 1930 года он впервые был испытан в воздухе. На его фюзеляже большими буквами было обозначено название самолета «ВТ», что означало Внутренняя Тюрьма.

Пока испытывали первый экземпляр истребителя, были изготовлены еще два самолета, которые были названы «Клим Ворошилов» и «Подарок XVI партсъезду».

Испытания истребителя показали, что он по маневренности и вооружению был одним из лучших самолетов в мире. В результате, еще до завершения испытаний истребитель И-5 был запущен в серию. Всего было выпущено более 800 истребителей этой модели.

Разумеется, за 3 месяца создать с нуля боевой самолет практически невозможно, но фактически он был создан. Определяющим этого феномена следует считать многие факторы, способствовавшие этому мировому рекорду. Во-первых, был использован эскизный проект истребителя, созданный Григоровичем, еще до ареста, который гениальный конструктор вынашивал с 1927 г. и воплотил в этом проекте свои мечты и свою душу. Во-вторых, начальник ВВС Алкснис достал «из-под земли», необходимые авиадвигатели модели Бристоль «Юпитер-VII» французской фирмы «Гном-Рон». В-третьих, сотрудники НКВД обеспечивали незамедлительно коллектив заключенных необходимыми материалами.

В июле были завершены испытания истребителя «И-5» и, службы ОГПУ решили продемонстрировать свое детище Сталину, Ворошилову и Орджоникидзе. Демонстрация производилась летчиком Валерием Чкаловым, который на пределе крайнего риска проделывал невероятные пируэты.

Сталин был в восторге и специально поехал Бутырскую тюрьму, чтобы лично познакомится с авиаконструктором Николаем Николаевичем Поликарповым. Коллегия ОГПУ постановила: приговор в отношении Поликарпова считать условным. Его освободили из-под стражи, а в 1937 г. он был избран депутатом Верховного Совета СССР и позже получил высшие правительственные награды: Героя социалистического труда и две Государственные премии.

* * *

В 1938 году, согласно приказа № 226сс ОВ СНК и приказа НКВД № 00641, в Бутырской, Лефортовской и Таганской тюрьмах были сформированы группы конструкторов В.М. Петлякова и В.М. Мясищева, а также группа аэродинамики и расчетов. Всех их разместили в поселке Болшево Московской области, в бараках бывшей колонии для малолетних преступников с высоким забором по периметру. Учреждению был присвоен шифр СТО (спецтехотдел НКВД).

Петлякову было дано задание создать двухмоторный высотный истребитель. Коллектив КБ создал истребитель под именем «100» (сотка), но опыт советско-финской войны показал, что армии необходимы пикирующие бомбардировщики.

Глава ведомства НКВД Л.П. Берия поставил перед коллективом КБ Петлякова новую задачу – превратить проект истребителя в проект пикирующего бомбардировщика, пообещав освобождение всем заключенным участвующим в данной работе.

Срок был дан всего полтора месяца. Петляков в течение нескольких дней сделал макет. Из ОКБ Яковлева, Ильюшина, Архангельского и других КБ, Петлякову передали около 300 человек.

В срочном порядке выпускались рабочие чертежи и сразу же передавались на заводы для серийной постройки. Опытный экземпляр не строили. Планер внешне остался без изменений, менялось только оборудование и вооружение.

За полтора месяца инженеры Петлякова превратили истребитель в пикирующий бомбардировщик, который получил имя Пе-2. Серийное производство его началось 23 июня 1940 г.

Лаврентий Павлович Берия сдержал свое слово, и 25 июля 1940 года Петляков, вместе со всем своим окружением, был освобожден.

Способность производить бомбометание, как из горизонтального полета, так и из пикирования, в сочетании с высокой скоростью (до 500 км/ч) сделали Пе-2 основным фронтовым бомбардировщиком периода Второй мировой войны. Всего за время войны было выпущено 11427 самолетов.

Этот самолет попал в книгу рекордов Гиннеса, как «один из наиболее выдающихся боевых советских самолетов Второй мировой войны». За создание пикирующего бомбардировщика Пе-2 Петляков получил Сталинскую премию.

К сожалению, жизнь Петлякова прервалась из-за нелепой случайности. В январе 1942 г. его вызвали в Москву, и он полетел на одном из Пе-2, который перегоняли на фронт. В полете самолет загорелся и Петляков вместе с экипажем погиб…

Когда создавался Пе-2, то крыло для этого бомбардировщика разрабатывал Мясищев. Он реализовал свою идею по созданию бомбардировщика с конструкцией крыла, используемой как топливные баки.

Руководство высоко оценило этот проект, и было принято решение организовать Мясищеву специальное КБ в этой же «шарашке» для его разработки. Самолет получил индекс ДВБ-102, и его изготовление началось в 1940 г. все в том же ЦКБ-29 НКВД в Москве. Самого Мясищева летом этого года освободили из заключения.

После начала войны КБ Мясищева эвакуируют в Омск на местный авиационный завод, с задачей продолжить выпуск самолетов ДВБ-102.

В 1942 г. за достигнутые успехи в создании ДВБ-102, Мясищев получил благодарственную телеграмму от Сталина и премию в 25 тыс. рублей, которую он передал в фонд обороны страны на выпуск самолетов для фронта.

После гибели Петлякова в 1942 г. Мясищева назначают главным конструктором, и он возглавил его конструкторское бюро. В 1943 г., выполняя указания правительства улучшить конструкцию Пе-2, Мясищев переезжает со своим коллективом в Казань и за шесть месяцев подвергает Пе-2 коренной модернизации.

Фактически это уже был совершенно другой самолет. Но Мясищев, сдерживая свои амбиции, назвал эту модель Пе-2И в память о своем учителе Поликарпове.

По скоростным характеристикам самолет Пе-2И не имел равных. Как среди бомбардировщиков, так и среди истребителей.

После окончание войны промышленность стала переходить на мирные рельсы и часть структур, работавших на военные нужды, были расформированы. Не избежало этой участи и ОКБ Мясищева. Ведущие специалисты были переданы ракетчикам в состав ОКБ-52 В.Н. Челомея, а В. М. Мясищев был назначен на должность декана самолетного факультета МАИ.

Обязанности профессора учебного института совершенно не соответствовали творческой натуре Мясищева, и он искал выход из создавшегося положения. В 1951 г. он предложил Сталину решить проблему по созданию межконтинентального бомбардировщика и, согласно постановлению СМ. СССР № 949-469 от 24.03.1951 г., было дано добро на организацию в Тушино на заводе № 23 ОКБ-23 МАП под руководством генерального конструктора Мясищева.

За полтора года коллективы ОКБ-23 и завода разработали, и подняли в воздух стратегический бомбардировщик со стреловидным крылом и четырьмя турбореактивными двигателями, получивший в серийном производстве обозначение М-4.

На самолете-гиганте Мясищева было установлено 19 мировых рекордов. Мясищеву в 1957 г. было присвоено звание Героя Социалистического труда, а многие работники ОКБ-23 и завода были награждены орденами и премиями.

* * *

Перед войной продолжались работы по созданию самолетов и в группе Туполева. 23 февраля 1939 г. вышел совместный приказ № 00167/30с НКВД-НКАП, в котором говорилось «…согласно исполнения приказа N42с СНК КО, директору завода N156 выделить и оборудовать помещение к 1.03.1939 г. для ОТБ численностью 40 – 50 человек…». Под приказом стояли подписи – Л. Берия и М. Кагановича.

Первым заданием для этого ОТБ было, создать, под руководством Андрея Николаевича Туполева, двухмоторный бомбардировщик (шифр «103»), способный нести 1,5 т. бомбовой нагрузки и иметь дальность до 2000 км.

Общение Туполева с руководством НКАП, ВВС, НИИ и других организаций осуществлялась только через представителей НКВД, кураторов от НКВД Балашова и Крючкова, которые контролировали всю переписку с внешними организациями.

Они обеспечивали соблюдение секретности работ и хранение документации, а также контролировали работу по созданию проектной документации и работу производственных подразделений, но вмешиваться в деятельность ЦКБ они не имели права.

Интересно, что в ЦКБ № 29 НКВД Туполев «пригрел» экзотическую личность – итальянского барона авиаконструктора Роберта Бартини. После Октябрьской революции в России многие коммунисты в различных странах мира считали своим долгом помочь молодому социалистическому государству. Среди них оказался и итальянский авиаконструктор, коммунист Бартини – сын барона Людовико ди Бартини, государственного секретаря Итальянского королевства.

В 1921 г. за участие в коммунистическом движении Роберт Орос ди Бартини в Италии был осужден на 20 лет тюрьмы, но сумел бежать. В 1932 г. он приехал в Россию с мечтой помочь коммунистам России превзойти фашистов в авиации: «Приложу все свои знания и силы, чтобы красные самолеты летали быстрее черных».

Роковую роль в судьбе Бартини сыграл Тухачевский, назначив его главным конструктором СНИИ ГВФ. В 1937 г. рекомендации Тухачевского стали основанием для ареста Бартини. После 3-х месяцев следствия ОСО НКВД СССР вынесен приговор – высшая мера наказания, замененная на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.