Loe raamatut: «Легенды о Первых. Часть1. Максимус»
А вдруг устроена в природе
Совсем иная череда,
И не отсюда мы уходим,
А возвращаемся туда?
Игорь Губерман
глава 1. приходящие к вам случайно дверью не ошибаются
Максим проснулся неожиданно, как от звонка будильника. Сквозь высокое окно, разлинованное на квадраты и задернутое тонкой воздушной шторкой, в комнату проникал тусклый свет луны. Палата была широкой, двухместной, но по какой-то причине он лежал здесь один.
Даже ночью больница засыпала не полностью: по коридору двигались люди, громко шаркая ногами и мелькая в проеме двери, кто-то вскрикивал в соседней палате, звякал металл – это медсестра раскладывала инструмент в процедурной. Юноша осторожно нащупал на тумбочке телефон. От прикосновения экран засветился, на мгновение ослепив Максима. Было почти два часа ночи. Когда экран перестал сиять ярко-голубым, а глаза привыкли к темноте, Максим грустно уставился в потолок, покрытый паутинкой тонких трещинок, и стал вспоминать прошедший день.
Предыдущее утро было обычным для сентября и не предвещало ничего плохого. Недавно начался последний школьный год, и Макс встал пораньше, чтобы повторить доклад по истории. История была его любимым предметом. А еще он с детства обожал легенды, в которых сквозь полусказочный сюжет проступала реальная жизнь с ее испытаниями, переживания людей, отделенных от сегодняшнего дня многими сотнями лет. Он уже предвкушал, как удивятся учитель Сергей Сергеевич и одноклассники, когда узнают, какую редкую книгу адаптированных легенд Трехмирья он обнаружил в домашней библиотеке. Тонкая, изрядно потрепанная книжица в сером мягком переплете попалась Максиму совершенно случайно. Было даже странно, что он не заметил ее раньше, хотя перечитал все книги, которые были в доме. А этим утром она сама попалась ему на глаза, как будто только и ждала этого момента.
Книжка начиналась с легенды о разлученных богами влюбленных, которые, чтобы быть вместе, были вынуждены преодолеть множество преград и испытаний. Открыв первую страницу, Макс прочел:
В легенде старой, что живет веками,
Про двух несчастных поведем рассказ,
Что были зачарованы Богами,
Любить и расставаться всякий раз.
Юноша так увлекся, что чуть не опоздал на урок.
Наступившая осень, пытаясь перещеголять ушедшее лето, надела самые яркие наряды, но, заметив, что люди, спешившие по своим ежедневным делам, почти не обращают на нее внимания, обидчиво плакала вечерами. Иногда она рыдала и всю ночь, а наутро, хмуря брови-тучи, не давала солнечной улыбке и шанса пробиться сквозь эту завесу. Хлюпая по лужам, грустные люди брели понуро, отгородившись от ее красот тусклыми зонтами.
Собравшись по-быстрому, Макс спешил в школу. Первым уроком была литература, и строгая Татьяна Антоновна заставляла опоздавших читать стихи наизусть, поэтому Максу пришлось пожертвовать завтраком, чтобы успеть вовремя. На перемене Гришка Левченко предложил подшутить над учителем географии Вячеславом Гавриловичем: спрятаться в шкафу за картами, а потом, когда кого-то вызовут к доске, неожиданно появиться. Обычно Максим с удовольствием откликался на незлобные проказы друга, тем более что учитель не обижался на шутки мальчишек, а весело хохотал вместе с классом. Но в этот раз Макс отмахнулся, зачитавшись очередным мифом так, что даже не заметил, как класс увели в медкабинет на прививку.
Потом, вместо факультатива, старшеклассников попросили перенести старые списанные учебники из библиотеки в подвал, и ребята тут же согласились: чего только ни сделаешь, чтобы не ходить на скучный урок. Работы оказалось совсем немного, и до перемены нерадивые ученики проторчали в столовой, уплетая свежие булочки с чаем и вспоминая о летних приключениях.
– Опять с папашей по горам бродили? – спросил высокий Вадим, засовывая в рот полбулки за один присест.
– А тебе завидно? – усмехнулся Максим и начал рассказывать про очередную поездку.
Он любил летние походы с отцом, когда поднимаешься на небольшой холм, чтобы встретить рассвет, а внизу простирается великолепный еловый лес, сквозь который пробиваются ослепительно-красные, словно всполохи пожара, солнечные лучи. Любил ночные дежурства у костра, когда пугаешься каждого шороха или скрипа старой сосны, раскачивающейся от резких порывов ветра. А еще любил белоснежно-таинственные пики гор, пронзающие небесную голубизну под палящим солнцем, и звенящую тишину нетронутых человеком лугов. Где только они не побывали, каких только мест не повидали! Каждый раз привозили впечатления, сувениры и с десяток веселых походных песенок. Максим играл на гитаре и немного пел, поэтому всегда легко становился душой любой компании.
Рассказывая об очередном приключении, он совершенно забыл про чай, который остывал на столе. Звонок с урока прозвучал неожиданно громко. Макс давно заметил, что время – субстанция непостоянная: когда тебе грустно или скучно, оно тянется, будто издеваясь, а стоит попасть в хорошую компанию или веселое место – начинает бежать так, что за ним не поспеваешь. Вот и в этот раз веселые посиделки в столовой закончились слишком быстро, и он спешил, ведь следующим уроком была история. Быстро закинув в рот остатки булки и запив ее чаем, он махнул мальчишкам рукой и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней.
Кабинет истории находился на третьем этаже. Макс достал из рюкзака распечатанный доклад и попытался отдышаться после быстрого бега. Вдруг в глазах потемнело, резко закололо в правом боку, и он бы шлепнулся на пол, но проходивший мимо мужчина успел в последний момент подхватить падающего. Сквозь пульсирующие волны боли, от которой темнело в глазах, Макс увидел чье-то довольное улыбающееся лицо, обрамленное светлыми кудрями.
– Ну что ж, осталось совсем недолго, – произнес незнакомец, приложив правую руку к груди Максима поверх свитера. Что-то светло-зеленое отделилось от этой руки, обволакивая парня. А может, ему только померещилось… Мужчина казался странно знакомым, но в глазах у Макса окончательно потемнело, и он провалился в забытье.
За ним приехала скорая, и вскоре Макс очутился в чистой больничной палате. Из-за резкой боли в правом боку он заподозрил проблемы с аппендицитом, но вскоре пришла заплаканная мама, долго беседовавшая с врачами, и сообщила, что у него обнаружили опухоль… Завтра его будут обследовать, чтобы подготовить к операции.
Мама Макса – Наталья – работала врачом в детском отделении этой же больницы. Видимо, потому ей удалось получить для сына отдельную палату. Он лежал на кровати и не понимал, о чем она говорит. Все мысли перемешались, и ни на одной он не мог сосредоточиться.
– Какая опухоль? У меня ничего не болит! Я чувствую себя на удивление хорошо и готов хоть сейчас вернуться в школу!
Макс попытался встать, чтобы доказать свои слова делом, но не смог даже оторвать головы от подушки. Сильная боль вызвала приступ тошноты. Казалось, что голову наполнили расплавленным металлом или горячими углями. Но стоило коснуться подушки, и боль немедленно стихла, а Макс вновь почувствовал прилив сил. Пришлось согласиться с мамой и остаться на обследование.
В палату то и дело заглядывали врачи и медсестры, быстро меряли пульс и давление, холодными руками трогали лоб, задавали множество глупых вопросов. С некоторыми из них он пытался шутить, желая скрыть охватившую его панику. К вечеру незначительно поднялась температура, больному стало тоскливо, и он попросил молоденькую медсестру принести его рюкзак, в котором лежала заветная книжица. Макс хотел отвлечься от неприятных мыслей, но медсестра лишь сделала ему укол, поставила капельницу и упорхнула из палаты. Наверное, это было снотворное, потому что глаза стали закрываться, и Макс неожиданно быстро заснул. Во сне ему привиделась рыжеволосая женщина с печальными угольно-черными глазами, беззвучно шептавшая странное имя – Максимус.
Проснувшись среди ночи, Макс размышлял, разглядывая тонкие трещинки на высоком потолке. Он проспал часа четыре, но чувствовал себя вполне сносно: ни боли, ни усталости. Левая рука сильно затекла от неудобного положения – из нее торчала капельница. Макса не особо беспокоила предстоящая операция: он молод и практически здоров, сможет быстро поправиться. Его больше волновало, как неожиданная болезнь отразится на здоровье мамы, которая в последнее время слишком часто жаловалась на сердце. Максим совершенно не верил в серьезность своего заболевания. Скорее всего, врачи ошиблись, и завтра они это выяснят, а он отправится домой, как ни в чем не бывало.
В тусклом холодном свете, пробивавшемся из коридора через стеклянную вставку в двери, он различил у кровати стул, на котором была аккуратно сложена его школьная одежда: темно-серый свитер плотной вязки, отглаженная с вечера белая рубашка, синие брюки со стрелками. Там же висел и рюкзак – видимо, медсестра все же исполнила его просьбу.
Осторожно, чтобы не потревожить капельницу, Максим сдвинулся к краю кровати и спустил одну ногу на прохладный пол. Собравшись с духом, он резко поднялся, опираясь на локоть, и тут же сел, прислушиваясь к своим ощущениям. Легкая слабость и головокружение – и все! Никакой боли или температуры, только слабость! Макс обрадованно вскочил, но тут же, схватившись за правый бок, повалился на пол, переживая приступ острой боли. От резкой смены положения к горлу подступила тошнота, и он сделал несколько глотательных движений, чтобы ее остановить. Пытаясь удержаться, Макс задел стул, и тот с грохотом полетел в сторону. Одежда в беспорядке упала на пол. Сидя на холодном линолеуме, прислонившись головой к кровати и прикусив нижнюю губу от боли, Макс ждал, пока горячие молоточки перестанут стучать в виски.
За дверью послышались приглушенные голоса и чьи-то шаги. «Наверно, дежурная сестра услышала шум и решила проверить, что случилось», – подумал Макс, пытаясь забраться на кровать. Когда это наконец-то удалось, он свободной рукой натянул одеяло до подбородка и сделал вид, что крепко спит. Максим не хотел, чтобы его обнаружили в таком состоянии, иначе они все расскажут маме, а ей и так тяжело далась его неожиданная болезнь…
Дверь тихонько скрипнула, и в палату проскользнули двое. Сквозь полуприкрытые веки Макс различил силуэт крупного мужчины. Второй был поменьше. Первый, в темноте наступив на упавший стул, споткнулся и чуть не свалился, но вовремя ухватился за металлическую спинку кровати. Он выругался, помянув какого-то Вселена, и прошел к окну.
– Осторожно, что-то валяется на полу, – пытаясь говорить шепотом, пробасил мужчина, оборачиваясь к товарищу.
– Вижу, – коротко ответил тонкий голос.
«Похоже, второй посетитель – девушка», – подумал Макс.
– Говори тише, а то разбудишь его раньше времени.
–– Все равно придется будить, – ответил первый громким шепотом.
– Да, но сначала мы должны убедиться, что это именно он, а не кто-то другой. Мы же не имеем представления, как должен выглядеть этот мальчишка.
– Это он, я уверен, – откликнулся долговязый, указывая на Максима.
– Откуда ты знаешь? – не унималась незнакомка.
– Не могу тебе объяснить… Я это чувствую.
– А я все-таки проверю, если не возражаешь.
Тонкая фигурка приблизилась к кровати, и Максим вздрогнул, когда холодные руки прикоснулись к его вискам. Он хотел сопротивляться, но не смог даже пошевелиться. Неожиданно перед глазами, как в немом кино, замелькали кадры его жизни, прокручиваясь в обратную сторону – сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее.
Первое сентября. Он в окружении одноклассниц, которые всегда выделяли Максима из толпы разномастных сверстников. Еще бы! Высокий, черноволосый и черноглазый, с обаятельной улыбкой чуть полноватых губ…
Летний поход с отцом, ночные песни у костра в горах, рыбалка и сплав по бурной реке…
Ему пятнадцать, и он, впервые по-настоящему влюбленный, дарит букет белых роз рыжей девчонке с огромными голубыми глазами…
Ему десять. Он сильно поранил ногу, и, пытаясь скрыть боль, молча глотает подступившие слезы…
– Вот, нашла! Это точно он, – послышался голос сверху, и кино в голове Максима стало воспроизводиться в правильном направлении и с обычной скоростью.
Его охватил сильный страх – как в детстве, когда этот сон преследовал его раз за разом. Пытаясь вырваться, он вдруг понял, что проваливается все глубже и глубже, а вслед за ним летят мелкие камешки, больно ударяя по голове…
Мальчик бежал по широкому шоссе, петлявшему между темных деревьев. Он не понимал, куда и от кого убегает, но знал, что не должен останавливаться. То и дело перехватывало дыхание, а сердце бешено колотилось, стремясь вырваться из грудной клетки. От недостатка кислорода кружилась голова, но испуганный мальчишка продолжал из последних сил нестись навстречу приближавшимся огням. Максим был уверен: еще немного – и он в безопасности.
Вдруг силы оставили его и ноги перестали слушаться. Споткнувшись, он упал на асфальт – прямо под колеса приближавшегося автомобиля. Что-то пронеслось мимо, полоснув по глазам яркой вспышкой. Мальчик на мгновение зажмурился от нахлынувшей паники, но быстро распахнул глаза, вспомнив слова отца: «Смело смотри в лицо любому страху, и он сам будет тебя бояться».
Максим услышал, как в панике завизжали тормоза, будто желая прогнать упавшего ребенка с дороги. Увидел, как машина резко завертелась на месте, оставляя на асфальте дымящиеся следы, и в нескольких сантиметрах над его головой завис бампер автомобиля. Мальчик попятился, обдирая колени и ладони об асфальт. Он сел и, набравшись смелости, обернулся, чтобы в свете фар увидеть, что гналось за ним ночью. Но позади была лишь серая пустота. Она надвигалась, поглощая и дорогу, и стоявшие вдоль обочин деревья, и даже звезды, которые стали невольными свидетелями ночного происшествия.
От страха руки и ноги перестали слушаться ребенка, а голос совсем пропал.
Максим резко вскрикнул и дернулся, пытаясь вырваться из затягивавшего кошмара. Ему казалось, что темнота вот-вот поглотит и его самого.
– Стой! Не продолжай! Ты делаешь ему больно! – послышался тревожный приглушенный бас.
– Вовсе нет! Это просто реакция на увиденное. И я не могу продолжать: блок оказался сильнее, чем я думала. Мне его не снять – боюсь повредить важные воспоминания, – озадаченно произнес девичий голос.
Макс открыл глаза и приподнялся, пытаясь показать ночным визитерам, что больше не потерпит их экспериментов. Он встретился взглядом с наклонившейся над ним девчонкой. У нее были странные глаза: как будто в них налили зеленки, а сверху плеснули немного йода. Макс удивился таким мыслям: неужели, побывав в больнице, он и о девчонках будет думать, как о чем-то медицинском?
– Кто вы и что здесь делаете? – неожиданно дрожащим голосом спросил он. Двигаться удавалось с трудом – тело не подчинялось, словно онемело.
– Кажется, пациент пришел в себя! – иронично воскликнул высокий светловолосый визитер, выглядывая из-за спины зеленоглазки. На вид ему было лет двадцать – двадцать пять.
Девушка отстранилась, но осталась сидеть на краю кровати. Их лица было трудно рассмотреть в полутемном помещении. Свет исходил только от сигнальной лампы над дверью, да из коридора по полу тянулась тусклая полоска.
– Я не ваш пациент, а вы не мои врачи, – раздраженно буркнул Максим. Он не мог понять, зачем эти двое забрались в его палату ночью. Хотели пошутить? Шутка вышла совсем не смешной.
– Тебе не откажешь в прозорливости, – сказал блондин и усмехнулся, пристально наблюдая за лежащим.
– Кто вы и что делаете здесь ночью? – повторил Макс более уверенным голосом.
Эти двое были какими-то странными… Но он не мог понять, в чем их странность. Одеты вроде бы обычно, хотя и совсем не в его вкусе. Девчонка – в широком сером свитере, слегка растянутом и бесформенно свисавшем с тонких плеч; на голове кепка, повернутая козырьком назад. Высокий парень – в темном спортивном костюме, чем-то напоминающем водолазный. Если бы Макс встретил их на улице, то не обратил бы внимания. Он убедился, что это не врачи, но кто перед ним – понять не мог. Он не чувствовал опасности, скорее интерес к ночным визитерам, но ему был непонятен сам факт их прихода ночью. Может, они заблудились, и ищут кого-то другого? Не зря же девчонка несколько раз переспрашивала долговязого…
– А если я скажу, что мы пришли тебя вылечить, поверишь? – снисходительно спросил блондин, продолжая стоять, скрестив на груди руки.
– Нет! – резко бросил Макс, пытаясь сохранять хладнокровие.
– Ну, так я этого и не говорю, – хмыкнул белобрысый, возвышаясь над кроватью, как гипсовая статуя.
– Тогда что вы здесь забыли? – недружелюбно спросил Максим, пытаясь приподняться, чтобы как следует разглядеть незнакомца.
– Вообще-то тебя! Представляешь, нас попросили срочно доставить тебя кое-куда, – туманно ответил тот, еще больше склоняясь над кроватью.
– Куда доставить? Ночью? – возмутился Макс, чувствуя, как к нему постепенно возвращается контроль над телом.
– Как бы тебе сказать, чтобы ты не напугался… – замялся блондин.
Вновь резко закружилась голова, и Макс опустил ее на подушку. Он на секунду прикрыл глаза, чтобы разноцветные круги, мелькавшие, как в калейдоскопе, отступили.
– Что с ним? – озабоченно спросил высокий незнакомец, заметив гримасу боли на лице юноши.
– Видимо, сотрясение мозга. Вспомни, как он свалился на школьный пол, – шепотом ответила девчонка.
Прохладные маленькие руки вновь коснулись висков Максима, но на этот раз он не увидел картинок. Боль стала постепенно проходить.
– Было бы, что сотрясать, – хмыкнул блондин, всем своим видом выражая презрение к больному.
– Из него пытались выкачать силы, чтобы меньше сопротивлялся. А там блок, поэтому они и не смогли закончить. Но его голова должна сильно болеть… – сочувственно прошептала зеленоглазка, убирая руки постепенно, словно забирая остатки боли.
– Чего? Кто пытался? Какие силы? – Максим засыпал ночных гостей вопросами, все еще опасаясь отрывать голову от подушки.
– Вот видишь, мозги все-таки на месте! Но если бы я вовремя не вмешался и не спугнул того, кто на тебя напал, ты бы сейчас не в этой больничке лежал, а там, где остальные безмозглые, – саркастически пробасил незнакомец, словно издеваясь.
– В дурдоме что ли? – по-детски спросил Максим, сам понимая, что сморозил глупость.
– Ага, – угрюмо усмехнулся юноша, подтверждая его слова, и, повернувшись к спутнице, продолжил: – Знаешь, это был настоящий разрушитель. Очень сильный – я его за версту почувствовал! И жалеть нашего мальчонку в его обязанности не входило! Хорошо, что мы успели, а не то…
– И блок у него капитальный, настроенный во времени. Такой с ходу не пробьешь, – шепотом объявила девчонка, явно не замечая вопросительных взглядов, которые бросал на непрошенных гостей больной. – А если я попробую его взломать, он может умереть. Но и так ничего добьешься! Я такого еще не встречала…
– Значит, убийство в их планы не входило? Иначе зачем столько мороки с подселением? – громко продолжал долговязый, обращаясь к спутнице.
Макс потрясенно молчал, переводя взгляд туда и обратно и совершенно не понимая, о чем речь. Может, он бредит или ему это снится? Бывают же непонятные сны…
Заметив его расширенные зрачки, девчонка приложила палец к губам, и юноша понизил голос.
– С таким везением оно его все равно убьет… Не сегодня – так во время операции, – поморщился белобрысый, не обращая внимания на ее знаки. – Сделай с ним что-нибудь, и пойдем, а то Гореслав замучает вопросами, где это мы так долго пропадали…
– Что ты пугаешь мальчика? Никто не умрет! Мы не дадим этому случиться – ни сегодня, ни завтра, ни в другое время. Поэтому мы и здесь, – ласково проговорила зеленоглазая, будто общалась с маленьким ребенком.
Она коснулась руки Максима и закрыла глаза. Ее прикосновения были мягкими и успокаивающими. Ему даже показалось, что это мама держит его руку в своей. Но блондин быстро разрушил эту иллюзию: то ли при слове «мальчик», то ли от интонации ее голоса он громко надменно хмыкнул, возвращая больного в реальность больничной палаты.
– Хотел бы я в это верить, – насмешливо вздохнул он, поворачиваясь к Максиму, – но у тебя внутри сидит необычный враг. Он силен и непредсказуем, а если попробовать его удалить, то ты умрешь…
– Ты про опухоль? – разволновался Максим, пытаясь бороться с подступившей к горлу тошнотой. – Если операция меня убьет, я откажусь от нее. Просто отпустите меня домой. Надо что-то подписать?
– Оно все равно заберет твою жизнь, – резко перебила девчонка с зелеными глазами. – Пока что я сняла боль и постаралась замедлить его рост, но больше ничего не могу для тебя сделать. Тут нужен сильный целитель. – Девушка убрала руки и отстранилась.
– Но разве мы не в больнице? Где искать целителей, как не здесь?
Максим не понимал, чего хотят эти двое. Зачем они пытаются заставить его покинуть палату? Куда собираются увезти? Он же не сын миллионера, чтобы его похищать! Да и не стали бы похитители убеждать заложника – просто выкрали бы ночью, и делов!
– Операция тебе не поможет. Останешься в больнице – и завтра умрешь. Ты должен пойти с нами, – терпеливо добавил светловолосый, вновь склоняясь над кроватью.
– Что ты выдумываешь? – огрызнулся Макс, но его сердце почему-то болезненно сжалось, и пульс участился. – С чего бы мне умирать от пустякового аппендицита?
Он пытался говорить уверенно, но все же испытывал страх и сомнение в правдивости собственных слов.
– Смотри! – девчонка неожиданно схватила его руку, и он вдруг увидел…
Операционная. Яркие круглые лампы над головой нещадно слепят глаза.
Кто-то неподвижно лежит на широком столе. Вокруг, переговариваясь, суетятся врачи, одетые в белоснежные халаты. Мигают красными огоньками мониторы. Неожиданно все замирают, опустив лица, и один из них накрывает лежащее тело простыней.
Его тело!
Максима прошиб холодный пот. Это он находился на столе в сверкающей операционной? Он умер? Нет, этого не может быть! Еще вчера он и знать не знал о своей болезни, чувствовал себя прекрасно. А что завтра? Как он вообще мог увидеть завтрашний день? Это обман, иллюзия! Его намеренно вводят в заблуждение! Но зачем? Чего они добиваются?
Девчонка отпустила руку, и через пару секунд Максим вернулся к реальности.
– Мы должны забрать тебя отсюда именно сегодня. Завтра будет поздно! Он или убьет тебя, или…
– Кто вы? И кто он? И что вам всем от меня надо? – Макс так разозлился, что это чувство вытеснило все другие: страх, растерянность, даже недоверие… «Кто эти двое? – думал он про себя. – Пришли ночью, достали из глубин памяти страшный детский сон, потом показывают мне мою собственную смерть…»
– Нам стоит представиться, – хмыкнул длинный, будто прочитав его мысли. Он демонстративно приложил руку к груди и слегка поклонился Максиму. – Меня зовут Влад, а ее, – юноша положил руку на плечо девчонки, сидевшей на кровати: – А ее Алька. – И продолжил, обращаясь уже к ней: – Я же говорил, нужно брать его сонным. Не пришлось бы тратить время на глупые разговоры!
– Посмотри: у него же нет медальона! – протестующе зашептала девчонка, указывая на обнаженную грудь Максима. – А без медальона ничего не выйдет – нас не пропустят… Значит, придется идти к мосту.
– Но у нас нет на это времени! – раздраженно откликнулся долговязый. – Я уверен, медальон где-то рядом! Нужно лишь поискать… Я его чувствую.
– Ищи скорее! – сказала зеленоглазая и начала поднимать с пола одежду, складывая ее на край кровати.
– Ты же знаешь, нам он не дастся, – почти простонал белокурый, вытряхивая из карманов брюк Максима разные мелочи.
– Но у него-то должно получиться! Если Гореслав не ошибся…
– Эй, что это вы делаете? – возмутился Макс, все это время удивленно наблюдавший за действиями ночных посетителей. Переводя взгляд с одного на другую, он не понял и половины сказанного. Куда они собирались его вести? Как это поможет ему спастись от смерти? Кто такой Гореслав? И почему он о нем говорил? Макс запомнил бы человека с таким странным именем…
– Мне это надоело! Кто-нибудь, объяснит, о чем вы? – не выдержал юноша, все больше раздражаясь от странности происходящего.
Девчонка повернула к нему озадаченное лицо:
– Прости, мы, кажется, немного увлеклись… Понимаешь, у тебя должен быть медальон. Это такая штука, обычно висит на нее, – и сунув руку за ворот своего широкого свитера, она достала оттуда небольшой круглый предмет. На нем были изображены три разноцветные спирали, которые расходились в стороны из единого центра.
– А, вот вы о чем… – Максим вспомнил, что мама подарила ему какую-то безделушку на семнадцатилетие. Но зачем эта вещица понадобилась визитерам? Она явно дешевая, да и носил он ее так, ради прикола, чтобы не обидеть маму. – Ну да! Я пришел сюда с медальоном, но его сняли во время осмотра. Куда положили – не знаю. Может, он в рюкзаке? Или куда-то завалился, когда я уронил стул… А зачем он вам?
Девчонка развернулась в сторону долговязого и шепотом спросила:
– Врач? Ты же не думаешь, что это он? Он мог забрать медальон?
– Говорю тебе: медальон здесь, в этой комнате. Я его чувствую. Он не стал бы рисковать, проникая ночью в больничную палату Яви. Скорее всего мальчишка действительно его уронил, – и белобрысый снова кивнул в сторону лежащего на кровати Максима.
– Но он не побоялся проникнуть в школу! – решительно возразила девчонка. – Ладно, если уронил, значит, сейчас найдет. – Она улыбнулась и взяла больного за левую руку, вынула капельницу и скомандовала: – Сядь и вытяни руки перед собой!
Максим повиновался, хотя и сам не смог бы объяснить, почему позволяет ей такое. Опустив ноги с кровати, он сел рядом с зеленоглазкой, на этот раз не ощутив ни боли, ни головокружения, ни тошноты. Алька по-прежнему держала его левую руку.
– А теперь представь медальон на ладони и позови его.
– Позвать? Как это? – изумился Макс. Он вспомнил сцену из фильма про волшебников: маг протягивал ладонь, произносил заклинание – и желаемая вещь тут же оказывалась в руке. Представив, как смешно он будет выглядеть, сидя в больничной палате с вытянутой рукой в ожидании чуда, Макс с недоверием посмотрел на девчонку.
– Ну вот, теперь полночи придется учить его тому, что умеет каждый ребенок, – раздраженно пробасил Влад, демонстративно отворачиваясь.
– Успокойся! Ты же знаешь, он в этом не виноват, – с сочувствием произнесла Алька, поворачиваясь к Максиму. – Понимаешь, – начала она тихо, словно разговаривала с ребенком: – Твой медальон настроен на тебя…
– Как твой телефон на сотовую вышку, – быстро вмешался белобрысый, то ли шутя, то ли издеваясь. – Позови его! Пошли сигнал, и он откликнется.
– Влад! – Алька прикрикнула на парня, пытаясь выразить свое недовольство, но на ее губах промелькнула предательская улыбка. Она вновь обратилась к Максиму, стараясь говорить как можно приветливее: – В принципе, он прав. Просто представь медальон и позови его. Можешь закрыть глаза, если так будет легче.
«Что за глупости у нее в голове»? – подумал Максим, но сделал, как она сказала: крепко зажмурился, представляя на раскрытой ладони правой руки небольшой металлический круг на тоненькой серебристой цепочке. «Позови!» – как заклинание, звучало в голове. Легко сказать, но как сделать? «Была – не была!» – решил Макс. Если эти двое и впрямь пришли над ним поиздеваться, то пусть посмеются вдоволь. Это не важно! Пять лет проучившись с Гришкой в одном классе, он разучился обижаться на глупые шутки.
– Медальон, явись! – громко скомандовал Макс, щелкнув пальцами, как это делал отец, когда хотел обратить на себя чье-то внимание, и как иногда делал он сам, красуясь перед девчонками.
В тот же миг он ощутил на ладони приятный холодок. Сжав руку в кулак, Макс резко открыл глаза. Не веря самому себе, он поднес руку к лицу – на ладони лежал медальон, а тоненькая цепочка свисала между пальцев.
– Не может быть! – язвительно усмехнулся белобрысый, растягивая слова. – А он не так безнадежен, как казалось сначала. Хотя орать было совсем не обязательно – полбольницы перебудил!
– Влад! – снова зашипела Алька, а затем улыбнулась, не скрывая радости.
– Ух ты! Я и не знал, что так умею! – изумился Максим, разглядывая медальон.
– А ты и не умеешь. Пока не умеешь. Но можешь научиться, если пойдешь с нами, – произнесла Алька мягким, будто убаюкивающим голосом.
Она сняла кепку, обнажив короткие серебряные волосы, и осторожно бросила в нее медальон, лежавший на руке Максима. Затем улыбнулась – грустно, словно о чем-то сожалея, – и легонько коснулась лба юноши указательным пальцем. Пространство перед глазами Максима начало расплываться, пока не превратилось в черную пустоту. Голоса отдалялись и затихали. Упав поперек кровати, он крепко заснул.
Алька легонько коснулась его запястья.
– Готово! – уверенно заявила она, обращаясь к Владу. – Сердце бьется ровно, он спит. Можно транспортировать.
– Думаешь, до утра не проснется? – с надеждой в голосе спросил тот.
– Не уверена: мы слишком мало знаем о его способностях, – ответила девушка, печально глядя на лежащего без движения пациента.
Влад взял спящего на руки, словно пушинку, и, не церемонясь, закинул на плечо. Алька подняла одежду с кровати, а ту, что еще валялась на полу, запихнула в рюкзак. Достала из-под тумбочки кроссовки Максима и сунула туда же. Аккуратно надев медальон ему на спящего, она тихо произнесла:
– Пора!
Девушка достала темную коробочку, похожую на зажигалку, и, отодвинув тонкую штору, направила ее на окно. На стекле появилась черная точка. Она быстро увеличивалась, превращаясь в бесконечный тоннель. Девушка, а за ней и Влад с Максом на плече, шагнули в черноту. Тоннель сжался и исчез, и палата опустела.
