Первой парой новой учебной недели у нас стояла Теория погребения. Сразу после неё шла практика на одном из столичных кладбищ, так что тут, хочешь не хочешь, а приходилось писать конспекты, силясь вникнуть в смысл монотонного бубнения старенького профессора Зе́йнара.
Спать хотелось до ужаса. Даже тем, кто на пару шёл бодрым и полным сил. У голоса невысокого седовласого чародея имелось поистине волшебное действие – усыплял он за считанные минуты.
Хорошо, что практика дальше не с ним, а с магистром Йо́зефом, уважаемым чародеем из штаба императора. Мужик он боевой, местами грубый и безжалостный, но однозначно мировой. Так считала вся наша выпускная группа, и на занятие с Йозефом бежала с радостью.
Хоть каждый раз перед встречей с ним нам и приходилось два часа бороться со сном на паре Зейнара.
Едва прорычала химера, оповещая об окончании первой пары, дверь аудитории с грохотом отскочила к стене, заставляя вздрогнуть и мгновенно проснуться всех нас.
– Группа подъём! – проорал единым словом влетающий в кабинет Йозеф.
Мы повскакивали, профессор вздохнул, понимая, что нормально закончить пару ему уже не позволят.
Го́ран Йозеф раньше был учеником профессора Зейнара, об этом мы все знали, а из ходящих по академии слухов знали ещё и то, что пары профессора адепт Йозеф срывал постоянно. Сейчас он возмужал, поумнел, проникся уважением, но себе не изменял и продолжал срывать занятия. Правда, уже наши.
– Выровнялись, гномьё! Ноги в руки и живо в портал! – прикрикнули на нас, взмахом руки, не глядя, швыряя в стену с меловой доской печать магического перехода. После чего уже другим, вежливо почтенным голосом магистр Йозеф пробасил, обращаясь к старому учителю: – Как жизнь молодая, профессор?
У магистров уровень магии и мастерство её владения было на порядок выше нашего, так что мы, торопливо скидывая вещи в сумки, с одинаковым восторгом и благоговением проследили за тем, как открывается портал.
Брошенная Йозефом печать ударилась о стену тёмно-фиолетовым ромбом, от которого во все стороны поползли лучи, выстраиваясь в сложный рисунок. Половину значений мы даже не видели никогда!
Едва замкнулся внешний контур, печать полыхнула жаром, дошедшим даже до находящейся в пяти метрах меня, и засияла ровным насыщенным фиолетовым светом, говоря о том, что портал сформировался и полностью готов к работе.
– Чо встали?! – гаркнул магистр.
Пришлось торопливо подхватывать сумки и практически бежать к доске. В подобие очереди выстраивались уже там и один за другим ныряли в грани, подгоняемые прикрикиваниями Йозефа.
А на городском кладбище, том, что располагалось за чертой города и было самым большим по размерам, нас встречали радостным:
– Пошли вон! Это кладбище – моё! Моё! Вон пошли!
Одним криком местный сторож, до того любивший свою работу, что и после смерти не пожелал покидать пост и отправляться в могилу, не ограничился, и в только-только вышедших из портала нас полетели палки, камни, чья-то оторванная, давно лишённая плоти рука…
Мы, наученные горьким опытом, торопливо прикрылись экранирующими печатями, но вот прилетевшая рука удивила. Тут все мертвецы подотчётные, как и их конечности.
– Чья рука? – громко, как торговец на улице города, затянул Хэм Уи́стин.
Как раз перед ним конечность и упала, а теперь ползла по направлению к чародею, сжимая и разжимая кулак и тем самым подгребая под себя землю и, собственно, перемещаясь в пространстве.
– Фу, какая гадость! – скривилась Са́ми Варта́н, местная красавица, отходя в сторону.
Местная, в смысле, в группе нашей, а не на кладбище. Хотя, если быть справедливой, то и среди завсегдатаев этого места Сами была самой красивой.
– Ненавижу пары погребения! – была как и всегда всецело солидарна с ней Рут Ра́йнер, отходя и вставая рядом с подругой.
– Кто потерял руку? – не замечая их высказываний, продолжал взывать к потеряшке Хэм. – Господа усопшие, чья рука?!
– Моё-о-о кладбище-е-е! – выло умертвие сторожа, продолжая не сильно прицельный обстрел камнями.
Снаряды с грохотом падали на полотно выставленных преимущественно светло и тёмно зелёных печатей.
А между тем шумел золотой листвой осенний лес, перекатывались между могилками и оградками опавшие шуршащие листья, вдалеке слышалось голодное рычание умертвий, пришедших из Зимнего леса. Холодный воздух бодрил и вкусно пах свежестью и немного травой.
– Да когда его уже упокоят? – Ло́ттен со вздохом сделал пас рукой в сторону сторожа.
Под старыми, давно изношенными ботинками загорелся тёмно-золотой диск печати, из четырёх углов вынырнули такого же цвета юркие щупальца, схватили сторожа по рукам и ногам и пригвоздили к месту.
– У-у-у, с-с-су!.. – прилетевшая всё от того же Лоттена печать молчания не позволила нам услышать нелестную характеристику.
Со вздохами облегчения мы поснимали свои щиты как раз в тот момент, когда на территорию кладбища с опозданием вышел магистр Йозеф. Портал за его широкой спиной втянул в себя сияние, грани, тая, быстро сложились в изначальный центральный ромб и с глухим хлопком исчез и он.
– Чо встали?! – магистр непонимающе развёл крепкие руки, последовательно оглядывая всю нашу группу. – Теорию вы прошли. Расходимся и выбираем себе по покойничку, печатники!
Мы с сомнением переглянулись.
– А копать как? – озвучил общее недоумение наконец прекративший орать в поисках потерявшего конечность Хэм.
Магистр улыбнулся, хитро очень, и поднял вверх указательный палец, призывая нас к терпению. А мы и рады. Мы всегда рады, когда нам копать не надо.
Примерно через пять минут нашего ожидания в стороне, метрах в пятидесяти, с шипением разбрасывая изумрудные искры, раскрутился по спирали явно некромантский магический портал.
Один за другим между могил начали выпрыгивать по большей части парни в характерных чёрных с тёмно-зелёной оторочкой военных формах. На каждом красовалось по длинному плащу с зелёной подкладкой и серебряной нитью по краю.
– О, некрогады, – да, мы парней знали, и давно.
– О, дурочеи! – не остались те в долгу.
– Чего стоим, кого ждём? – издевательски заулыбался Лаши́р, обаятельный парень с косой чёрной чёлкой, хулиганской ухмылкой и глазами, горящими двумя изумрудами. Лениво переваливаясь с ноги на ногу, парень, держа одну руку в кармане брюк, а указательным пальцем второй удерживая за петельку перекинутый через плечо китель, направился к нам. Кстати, на нём единственном плаща не было. – Вы, ребята, когда уже поймёте, что мертвецы сами себя выкапывать не будут?
– Пока мы не придём, – весело подтвердил его лучший друг Ре́ндал, тоже некромант, но и в росте повыше, и в комплекции повнушительнее, с коротким топорщащимся ёжиком чёрных волос, тяжёлой челюстью и глазами зелёными и тёмными насколько, что казались чёрными.
– Только вас и ждём, – не стал отпираться наш Эри́м, делая шаг навстречу парням и обмениваясь с обоими крепкими рукопожатиями. – Вы у нас из Военной академии, вам физическая активность в обязательном порядке прописана, так что лопаты в руки и копать!
Лашир с вызовом кивнул и с блеском в глазах внёс иное предложение:
– Лопату в зад и помалкивай в сторонке.
Обмен любезностями во всей красе.
Из портала между тем вышла вся выпускная группа некромантов Военной академии, расположившейся не так уж и далеко отсюда. Семь девушек и пятнадцать парней. К слову, у нас было одиннадцать девочек и восемь парней, что тоже немало, ну и внешне мы выглядели несколько… эм-м, разнообразнее и живее.
У нас ребята были кто постройнее, кто пополнее, несколько блондинов и рыжих, много шатенов. У некромантов же все сплошь черноволосые, с лицами бледными, синяками под глазами чёрными, ну и стройные все, но у них иначе и никак, академия всё же военная, там не забалуешься.
– О, Тея, – меня тоже заметили, и на плечи легла тяжёлая лапа Рендала. Парень обнял по-свойски, потрепал, едва голову мне не оторвав, и задорно предложил: – Хочешь что-нибудь Эрику передать? Поцелуй, например?
И этот наглец, выпятив губы бантиком и громко причмокивая, потянулся ко мне под смех адептов.
– Тебе так хочется поцеловать Эрика? – поддела с ухмылкой и ткнула локтем парню под рёбра.
Несильно, между прочим, но Рендал согнулся пополам и изобразил страшную предсмертную агонию, пока остальные смеялись.
Некромант быстро закончил спектакль, выпрямился, убрал руку и весело мне подмигнул.
– Вот это я передам.
Судя по блеску тёмных глаз и пакостливой улыбке, удар будет в несколько раз сильнее.
Последним из портала вышел лорд Ле́ван Мири́кло, прославленный некромант на службе у императора. Высокий, худощавый, с убранными в низкий хвост короткими чёрными волосами, уверенными движениями и прямым холодным взглядом льдисто-серых глаз.
– Чего стоим? – не понял он, направляясь к нашему магистру. – Достаём мертвецов, адепты!
И мы пошли доставать. Некроманты мертвецов, мы – некромантов.
Процесс поднятия нежити не был сложным, во всяком случае, со стороны всё выглядело очень легко. Некромант вставал над могилой, простирал раскрытые ладони над холмиком, читал формулу призыва и ждал, пока пробуждённый мертвец выкопается на поверхность.
Наверно, когда некроманты занимались здесь без нас, всё именно так и происходило, но сейчас со всех сторон звучало:
– Ещё пафоснее лицо сделать можешь?
– А чего ты ноги так широко расставил?
– А почему так тихо? Я ничего не слышу, вообще-то!
– А какой план, генерал? – крикнул, привлекая внимание преподавателя, Лашир.
Я рядом с ним стояла и видела, что у парня одного из первых могила зашевелилась.
Ответ последовал незамедлительно:
– Вы нечисть пробуждаете, чародеи пытаются подчинить и не умереть в процессе.
Реакцией на слова некроманта стал издевательский вой со стороны адептов Военной академии. У кого «У-у-у!», у кого «О-о-о!».
– Это надолго, – некроманты принялись предвкушающе потирать ладони с истинно кровожадными ухмылками.
Такими, каким и голодные умертвия позавидовали бы.
– У нас две пары, – уведомил, подходя ближе, магистр Йозеф.
Я порадовалась тому, что лично у меня всего одна. Потом вспомнила, где я проведу вторую, и резко стало очень грустно и немного даже страшно.
– Ты чего? – заметил изменения в моём настроении Лашир.
Мы с ним давно знакомы, с детства практически. У некроманта отец в императорском совете, поэтому сам он неоднократно появлялся во дворце и на различных собраниях и советах.
– Ничего, – улыбнулась и беззаботно поинтересовалась: – Сегодня что-то будет?
Парень задумался и отрицательно качнул головой.
– Ничего, о чём я бы знал, – и вдруг спросил: – Получила письмо?
Просто кивнула в ответ и отвернулась, сделав вид, что наблюдаю за тем, как умертвия выползают из своих могил.
Несколько долгих мгновений Лашир, не моргая, напряжённо смотрел на меня, чтобы в конечном итоге тихо пообещать:
– Я скажу Эрику.
Повернув голову, подавила поднимающийся из глубины души страх и заверила:
– Всё хорошо.
Соврала, как обычно, потому что «хорошо» не было уже давно.
Последующие два часа мы развлекались попытками не умереть.
Нет, в теории всё было просто. Подчиняющая печать относилась всего лишь к третьему классу из семи существующих, на её создание требовалось всего несколько минут, на напитку – не так уж и много энергии…
Впрочем, мало кто из нас узнал, сколько именно энергии требуется, потому что до напитки практически никто за два часа так и не дошёл.
А вся беда в чём? Да в том, что зомби стоять и терпеливо ждать, пока мы с печатями закончим, не желали. Они желали искусать и изодрать нас зубами! Когтями! Обломками рук!
– О! – обрадовался Хэм, пока я пыталась оттолкнуть корягой возжелавшего моего мясца зомбака. – Это же потеряшка!
– Какая потеряшка? – заинтересовались некроманты, которые развлекались больше всех.
Нет, правда, стояли и ржали!
Не отвечая на вопрос, адепт Уистин отбежал в сторону, присел, подхватил что-то с земли и радостный поспешил к нам.
– Э, парень! – закричал издалека. – Я твою руку нашёл, слышишь? Руку забери!
Зомби слышать не желал. Его в данный момент я куда сильнее интересовала.
Дальше случилось неприятное. У меня после трёх суток напряжённого колдовства болели руки и плохо слушались мышцы. Я корягу держала с трудом, сжимая зубы и игнорируя неприятные ощущения и слабость.
Но тут мертвяк навалился посильнее. Под кожей взорвалась острая боль, заставляя меня глухо зашипеть, а руки дрогнуть и уронить то единственное, что сохраняло мою жизнь. Более ничем не удерживаемое умертвие громко счастливо зарычало и поспешило ко мне! Зубами вперёд!
Решив, что хватит с меня мучений, я таки применила тактику, до этого уже успешно опробованную семью чародеями из группы: швырнула под ноги умертвия обездвиживающую печать, и пока рычащее создание Тьмы безуспешно боролось с щупальцами, скрутившими его по рукам и ногам, быстро сплела печать подчинения и обрушила её на зомби тысячей искрящихся и переливающихся искр.
Радости не было, напротив, какое-то мрачное неудовольствие. Я пыталась обойтись без обездвижки, но в итоге всё равно её использовала. Тесное общение с боевиками давно научило: в бою нет ничего хуже предсказуемости.
Тьма.
Плюнув на всё, подбежав к магистру Йозефу, коротко перевела дыхание, а то запыхалась с этим зомбаком, и выпалила скороговоркой:
– Магистр, мне нужно идти. Отпустите, пожалуйста?
Мужчина внимательно посмотрел в мои глаза и сурово потребовал:
– Куда?
– Его величество вызывает, – скрывать не собиралась.
Глаза чародея сощурились, но император – не тот, чьи приказы можно игнорировать, а я ранее на лжи поймана не была.
Мне коротко кивнули, разрешая идти, и вернулись к цепкому наблюдению за действиями адептов.
Пошла, какой у меня выбор был? Отбежав в сторону, скинула перед собой портальную печать и позволила граням затянуть, унося с кладбища.
Вышла сразу во дворце и мгновенно услышала от каменной статуи, держащей в когтях большой горшок с пышно цветущей белой гортензией:
– Ожидайте в малом зале совещаний, – бесстрастный формальный тон и скрежещущий, как камнем по камню, голос.
Малый зал этажом ниже.
– Благодарю, – короткий величественный кивок статуе и шаг в новый портал. У меня не было никакого желания передвигаться по дворцу коридорами.
Малый зал совещаний лишь назывался так, фактически же выполнял роль второго, не личного, рабочего кабинета. Очень светлый из-за многочисленных больших окон, белых стен, потолка и мебели. Только широкий массивный стол выделялся овальной мраморной столешницей.
А внутри никого.
Выйдя из портала, я не удержалась и едва заметно перевела дыхание, чувствуя, как от напряжения и страха сводит плечи. Хотелось прижаться к стене, ещё лучше – упасть в одно из многочисленных кресел вокруг каменного стола, но я хорошо понимала, что его темнейшество может появиться внезапно, как и всегда. Уж лучше постою.
Ожидания оправдались, и уже буквально через минуту я ощутила, как становится тяжелее дышать. Задрожали колени, поплыла голова, а кабинет стал темнеть прямо на глазах.
Я не врала, говоря, что император является сильнейшим, страшнейшим и опаснейшим магом современности. Его мощь была столь сокрушительной и колоссальной, что первой в малый зал совещаний проникла именно она.
Затем рывком распахнулись двустворчатые двери и в кабинет ворвалась тьма.
Самая настоящая тьма.
Говорят, когда-то давно его темнейшество даже был похож на человека. Высокий, крепкий мужчина с уверенными движениями, серыми, как у его сына, глазами и выдающимся уровнем магии. Он был молод и горяч, и собирался взять на себя правление страной, когда мятежники попытались устроить государственный переворот. Отец, мать, младшие брат и сестра и любимая невеста – все они погибли в один день. Обезумевший от горя, но не способный противостоять мятежной армии Аластар Вескер воззвал к Тьме с мольбой о помощи.
И Тьма услышала.
Говорят, даже использование всего одного заклинания с силой Тьмы оставляет на маге неизгладимые последствия.
Наш император пользовался этой силой уже больше сотни лет.
В малый зал совещаний ворвалось существо, едва ли похожее на человека.
Запредельно высокий рост, раздавшиеся в ширине плечи и спина, плиты мускул и каменные узлы мышц. Потемневшая, ставшая практически чёрной кожа, на фоне которой отчётливо выделялись вены – время от времени по ним пробегала не кровь, а чистая магия, яркая, красная, горящая.
Широкие ладони с удлинившимися пальцами и острыми, вспоровшими ни одну глотку чёрными когтями. Длинные, угольно чёрные волосы шевелились от касаний несуществующего ветра. Мрачный росчерк губ, хищный нос с горбинкой, низко опущенные широкие брови.
Горящие, как угли на ветру, рыже-алые глаза.
– Встань, – властно пресекли мою попытку склониться в нижайшем поклоне.
Будь я в платье, исполнила бы реверанс, но в штанах и брюках исключительно поклоны на мужской манер.
Не глядя на меня, император пролетел к столу. В каждом его движении читалась сокрушительная сила. Шаг был быстрым, по-военному чётким, движения решительными и молниеносными настолько, что многие из них даже не воспринимались моим глазом. Я просто не успевала следить за его движениями.
– В жемчужном зале ждут дипломаты из Астарота, – не тратя времени, сразу перешёл он к делу, совмещая краткий ввод меня в курс дела с наполнением гранёного стакана янтарной жидкостью из прозрачной бутылки. Налил щедро, со стуком неаккуратно отставил бутылку и схватил стакан с такой силой, что тот едва не лопнул. Посмотрел на меня через весь зал и жёстко усмехнулся. – Пришли пытаться склонять меня к переговорам с Хайрассой.
А дальше уже без ухмылок, серьёзно и повелительно:
– Ты войдёшь, посмотришь на них, выйдешь и скажешь, кто из астаротцев дракон.
С императором не спорят, ему не перечат, с ним соглашаются во всём и молятся о сохранении жизни.
– Говори, – приказал он, всё поняв по моему взгляду, резко запрокинул стакан и осушил до дна в два больших глотка.
Поклонившись и зафиксировав взгляд на подбородке, не смея заглянуть в его глаза, с едва слышимой дрожью спросила:
– Ваше темнейшество полагает, что среди астаротцев есть дракон?
Раздражённая усмешка, со стуком отставленный стакан и снисходительное:
– Девочка моя, весь мир убеждён, что не осталось ни одного истинного Драконоборца. Крылатые выродки уверовали в свою неуязвимость и мой маразм, и при таком раскладе они будут непроходимыми идиотами, если не воспользуются шансом и не попытаются пропихнуть в Раделию одного из своих.
Абсолютно логичный вывод. Впрочем, иных император и не делал.
– Этой встречи Астарот добивался шесть месяцев. Напоминаю, главный торговый партнёр у них Хайрасса. Так как ты думаешь, велика вероятность того, что в моём дворце сидит дракон?!
Последний вопрос вышел яростным рыком, от которого задрожали стены и задребезжали стёкла.
А лично у меня болезненно запульсировало в правом виске. Тьма, надеюсь, это инсульт.
– Иди, – распорядился император, махнув рукой в сторону двери и вновь взявшись за бутылку.
– Слушаюсь, ваше темнейшество, – поклонилась я и вылетела в коридор.
Там мгновенно стало легче дышать, но дыхание я восстанавливала по дороге, удаляясь от самого жуткого мага из всех существующих. Жаль, сорваться на бег было нельзя – я леди, а леди должна везде и всегда держаться достойно и величественно.
Я преодолела весь коридор и ступила на первую ступеньку широкой, застеленной алым ковром лестницы, когда услышала сверху:
– Ари!
Вскинув голову, увидела быстро спускающегося Эрика, собранного и мрачного до ужаса. Значит, Лашир успел его предупредить.
Мы столкнулись на двадцатой снизу ступеньке – Эрик мог позволить себе быстрый спуск, я была вынуждена идти неспешно и прямо. Мужчины, в отличие от женщин, могли пренебрежительно относиться к установленным нормам и правилам.
Эрик обнял меня ладонью за талию и притянул к себе, словно желая уберечь от всего на свете, прикрыть своим телом от любой опасности. Коротко глянул с высоты своего роста, сжал зубы, только сейчас осознав, что меня незаметно трясёт всем телом, и устремил напряжённый взгляд в коридор, из которого я только что вышла.
Мои ледяные пальцы сжали его китель, а с побелевших губ слетел дрожащий шепот:
– Он хочет, чтобы я указала на дракона…
– Молчи, – резко, но тихо оборвал Эрик, пробежался взглядом по пространству вокруг нас, выискивая случайных свидетелей, никого не нашёл, но ничуть по этому поводу не успокоился, точно зная, что глаза и уши у этих стен есть, и подтолкнул меня вверх.
Парень продолжал обнимать рукой за талию, и я была вынуждена подстраиваться под его быстрый шаг.
Едва оказались наверху, кронпринц свернул налево, движением руки магией открыл неприметную дверку, впустил меня первой в небольшое помещение без окон и какой-либо мебели, вошёл следом, закрыл за нами дверь и всем телом повернулся ко мне.
– Я не могу указать на дракона, – зашептала я быстро и нервно, – его мгновенно убьют, что разрушит и без того призрачную возможность на отношения между Раделией и Хайрассой, да ещё и Астарот окажется втянут!
Эрик сделал шаг вперёд, сокращая до минимума и без того малое расстояние между нами, сжал пальцами мои плечи, заставляя замолчать, и пристально посмотрел в глаза.
– Единственное, чего ты действительно не можешь сделать – рискнуть собой и потерять доверие отца, – со стальным звоном отчеканил мой жених.
– Эрик, – я беспомощно вцепилась пальцами в запястья его лежащих на моих плечах рук, с мольбой глядя в серые глаза, – я не могу…
– Выбора нет, – встряхнул он меня, несильно, но ощутимо, – у нас просто нет выбора, Ари. Как и всегда. Эта смерть не будет на твоей совести.
Будет. Как и все предыдущие.
Вот же смешно, в мире выродились все Драконоборцы – те маги, которые чувствовали драконов, даже скрытых первоклассными личинами. Крылатый народ сильно потрудился и многих потерял, но сумел уничтожить всех до единого магов, которые представляли для них угрозу.
И больше шестидесяти лет Драконоборцы считались истреблёнными.
А потом император нашел и удочерил сиротку, чтобы буквально через год осознать, насколько сильно ему повезло.
«А что у дяди с глазами?» – спросила наивная пятилетняя кроха далёкие четырнадцать лет назад, указывая на нового, только что назначенного секретаря императора.
«А что с глазами?» – мягко и ласково переспросил герой и самый лучший для этой девочки человек, забравший её из грязного приюта и от злых тётей в большой светлый дом с платьями и игрушками.
Он опустился на одно колено, с любовью и нежностью обнимая крохотное тельце не казавшимися тогда страшными когтями. А девочка, даже не подозревая о том, что дрожащего и прощающегося с жизнью секретаря уже давно сковали обездвиживающими заклинаниями, с восторгом сказала:
«Они светятся! Как на картинках в тех книгах!»
Это оказалось приговором для нас обоих.
Секретаря убили на месте, едва я ушла с няньками, и лишь посмертно выяснили, что названая дочь императора безошибочно определила дракона.
Последующие два года я появлялась на любых собраниях, заседаниях, встречах и вечерах. У нас с императором была игра. Я находила людей с необычными глазами, а он без подсказок с моей стороны, лишь по взгляду и выражению лица, определял, на кого следует кивнуть охране. Он не ошибся ни разу. Как и я.
В возрасте семи лет у меня появился первый учитель и занятия магией. Тогда же выяснилось, что при наличии магического источника и всём желании императора, колдовать я не могу. Учителя-мага быстро сменили на учителя-чародея и, к бесконечному огорчению его темнейшества, дело пошло. Я оказалась чародеем, а не магом.
В девять я впервые стала свидетелем не убийства – казни. Выращиваемая по убеждениям императора, я не испытывала никакой жалости к драконам, жестоким и кровожадным убийцам, нападающим на беззащитных людей.
В одиннадцать мои глаза открылись. Эрик помог. Император только что публично заявил о нашей помолвке, разъярённый семнадцатилетний кронпринц дождался завершения праздника, схватил меня и открыл портал в одну из окраинных деревень.
Не знаю, чего именно он хотел добиться, но вид истерзанных, едва живых, грязных, голодных и откровенно замерзающих женщин и мужчин, сумевших «спастись» от императорских людей, настолько сильно поразил меня, что я так и стояла, не шевелясь и едва дыша, пока рослый парень, которому попросту навязали сначала сестру, а потом невесту, не спросив его мнения, откровенно орал. На меня.
«Это твоё благое дело? Это твоя высшая цель?! Ты способствуешь не защите людей, а геноциду драконов! Смотри на них, Аристея, смотри внимательно! Смотри так, чтобы каждый раз, закрывая глаза или проваливаясь в сон, ты видела их!»
Он тогда много чего наговорил. Молодой, злой, горячий. Эрик извиняется за те слова до сих пор, а я до сих пор вижу измученные тела в грязи, стоит только закрыть глаза.
Ни один из нас в тот момент не знал, к чему всё приведёт.
Мы вернулись во дворец – слегка остывший, но всё ещё злой и откровенно меня ненавидящий Эрик и потрясённая, напуганная до ужаса я. Я, не придумавшая ничего лучше, как пойти к императору и закатить истерику со слезами, криками, требованиями сказать правду и угрозами покончить с собой, если он и дальше продолжит делать эти страшные вещи моими руками.
Император не сказал ни слова. Выслушал в абсолютном молчании всё, каждое слово, только становился всё мрачнее и мрачнее. Когда я выдохлась и обессиленно сидела на полу его кабинета у стены, его темнейшество всё в том же совершенном молчании поднялся и вышел.
Куда – я узнала лишь следующим утром. Служанки в ужасе шептались о том, что на наследнике империи не осталось ни одного живого места. Собственный отец избил его до состояния практически абсолютной смерти.
Тогда я многое поняла. Повзрослела за несколько минут, можно сказать. Осознала истинную сущность нашего императора и весь ужас того, что он делал. Осознала, что рот нужно держать на замке в любой ситуации, даже когда очень больно. Тем более, когда очень больно.
Я не отходила от Эрика до тех пор, пока он полностью не восстановился. Сколько бы ни гнал. Сколько бы ни ругался и ни обвинял. Сидела с ним, кормила, поила, помогала менять повязки и читала сложные, непонятные учебники с ошибками, из-за которых Эрик смеялся и тут же кривился и шипел от боли.
Через два месяца меня увезли в закрытую школу на западе Раделии.
Через три года в возрасте четырнадцати лет я поступила в Академию Чародеев.
Ещё через год, в пятнадцать, вошла в оппозиционные ряды и в числе многих стала помогать драконам. Переправка через страну, сокрытие от армии и императора, временное укрытие со спальными местами и пропитанием для тех, кто потерялся и не мог помочь себе сам.
За четыре года мы спасли очень многих.
Но и за четырнадцать лет я сгубила достаточно.
– Ари, – простонал Эрик с бесконечной болью и сожалением, точно зная, о чём я думаю в этот момент, – иди сюда, маленькая…
Он попытался обнять и поддержать, но я вывернулась из его рук, обошла застывшего мага и вышла в коридор. Чувствуя, как всё тело трясёт в такт сильным ударам сердца, сделала двадцать необходимых шагов, толкнула дверь и вошла в жемчужный зал.
– Лорды, – приветствовала с дрожью, которой не смогла скрыть.
Меня просто банально трясло, и с каждой секундой дрожь лишь усиливалась, но…
Я должна.
У меня нет выбора.
Нужно убить одного, чтобы спасти десятерых.
Дипломаты Астарота запоздало поднялись из-за стола и низко поклонились названой дочери императора и невесте наследника.
Мой взгляд прыгал с лица на лицо, не цепляясь за детали, пока я сама старалась не думать, просто ни о чём не думать, не пускать в голову ни мысли…
И вдруг мой взгляд встретился со взглядом очень ярких сине-золотых глаз с вертикальным зрачком.
В том, что я смотрела на дракона, не было никаких сомнений, но изумило меня совсем не это.
Я уже видела эти глаза. Чувствовала пробирающуюся под кожу силу конкретно этого существа. Ощущала его руки на своей спине и всё его тело под собой, слышала его властный голос, хриплый смех и пробирающий до костей рык…
На это дракона я свалилась из портала четыре далёких дня назад.
Этого дракона я видела вчера, когда бежала из подземелья и, падая в портал, в последний момент обернулась. Он стоял перед открытым посреди пустыни порталом и смотрел чётко на меня.
Пристально, не моргая, пронзая взглядом насквозь.
Таким был его взгляд и сейчас.
Драконом из делегации Астарота оказался Нэрен.
У меня перехватило дыхание от этого невозможного совпадения.
Как такое может быть? Четыре дня назад этот дракон был в Зандаре, вчера в Хайрассе, а сегодня выдавал себя за одного из дипломатов Астарота.
«За какой Тьмой?!» – отчётливо читалось в моих глазах.
«Кто ты вообще такая?» – требовали ответа его.
Быстрые приближающиеся шаги за спиной заставили моргнуть и осознать, как я выгляжу со стороны, во все глаза уставившись на незнакомого мужчину. Для астаротцев это было по меньшей мере странно, для знающих меня людей – подозрительно.
Скользнувшая на талию ладонь свойским жестом прижала едва не скривившуюся меня к крепкой груди жениха. Почему-то я заметила, что взгляд необычных, скрытых иллюзией глаз неуловимо изменился. Словно заледенел.
– Любимая? – позвал Эрик с намёком, вопросительно заглядывая в моё лицо.
Я бросила взгляд на парня и вновь повернулась к послам. И к своему изумлению поняла, что в жемчужном зале был не один дракон. Второй находился за два человека от первого, продолжавшего пронзать меня насквозь немигающим взглядом, сидел с самого края и крайне напряжённо смотрел на наследника империи.
– Ари, – Эрик ласково и нежно, но всё же требовал от меня ответа.
Опустив взгляд, но не голову, я принялась напряжённо быстро думать.
По всем законам самосохранения я должна была указать на Нэрена. Он видел меня вчера, когда я спасала драконов, и в случае пыток мог запросто меня выдать. С другой стороны, уровень его магии, от которого у меня волосы на руках вставали дыбом, ясно говорил: такого Тьма в плен возьмёшь. Будет сопротивляться до последнего, а в крайнем случае скорее сам себя сожжёт, но не сдастся. И это ещё одна причина, по которой я должна была раскрыть именно его. Он слишком опасен. Особенно сейчас, когда понял, что я в состоянии чувствовать ему подобных и представляю серьёзную опасность для его народа.
– Отец идёт, – напряжённо поторопил жених.
И я подняла взгляд.
Посмотрела Эрику в глаза, скользяще глянула на сидящего с краю дракона, просто не смогла заставить себя посмотреть на дракона другого, бегло взглянула снова на наследника, развернулась в его объятьях, отвела руку и покинула зал.
Не обернулась ни разу, даже когда за спиной послышался шум, грохот, гул магии и непонимающие крики дипломатов: «Что происходит? Что вы делаете?!»