Loe raamatut: «Литературные страницы – 2. Группа ИСП ВКонтакте»

Составитель Валентина Спирина

Дизайнер обложки Валентина Спирина

© Валентина Спирина, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-3296-8 (т. 2)

ISBN 978-5-4496-3297-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Интернациональный Союз Писателей

Международный (Интернациональный) Союз писателей, поэтов, авторов-драматургов и журналистов является крупнейшей в мире организацией профессиональных писателей.

Союз был основан в 1954 году. До недавнего времени штаб-квартира организации находилась в Париже, в данный момент основное подразделение расположено в Москве.

В конце 2018 года правление ИСП избрало нового президента организации. Им стал американский писатель-фантаст, лауреат литературных премий Хьюго, «Небьюла», Всемирной премии фэнтези и других – Майкл Суэнвик.

https://t.me/inwriter

https://vk.com/inwriter

http://inwriter.ru

https://web.facebook.com/groups/soyuz.pisateley/

Важно! Произведения в сборнике не рецензируются, опубликованы в авторской редакции и с согласия авторов.

Валентина Иванова

«Сердце в горле…»

 
Сердце в горле.
Луна на небе.
Боль – по всему телу, как от тысячи иголок.
Всё нормально. Всё на своих местах.
Слова комом.
Мечты – белый лебедь.
Счастье недолгое.
И закончилось банально, превратившись в прах.
 
 
Слезы – градом.
Прошу, не надо. Не жалей меня.
Виновата сама. Фантазерка наивная.
Счет! Нет, не надо сдачи.
Ты не рядом.
Вдохновение было наградой.
Без стихов ни дня. А за окном зима. Такая длинная.
Капелью плачет.
 
 
Холод по венам.
Что же мне делать?
Писать стихи, всю боль, по букве в них выливая.
Пока не отпустит.
Сны мои белые.
Откровенно-смелые.
За мыслей моих грехи, жертвы юдоль – обойдешься без рая.
И уже без чувства.
 
 
Переживу – справлюсь.
Время пройдет и станет однажды легче.
Не сразу, конечно.
Терпи. Терплю. Стараюсь.
Бессонницей маюсь.
А время – вперед. Говорят, что оно даже лечит.
Калечит.
Душа горит. Вою в ночи. Перерождаюсь.
 

«Не хочу по правилам. Пожалуйста, помолчи. Пусть будет не складно…»

 
Не хочу по правилам. Пожалуйста, помолчи. Пусть будет не складно.
Пусть слова спотыкаются друг о друга, но мне проще говорить именно так.
Мне казалось, я крылья расправила и полетела к тебе в ночи. А оказалось – не надо.
Место рядом с тобой занято. Стонет вьюга. А мой путь крыльями устелен в мрак.
 
 
Да и какая разница, как будут написаны очередные километры перлов.
Ты вскользь прочитаешь, кивнешь головой и продолжится твоя жизнь.
А луна дразнится, скалится и собирает в золотистый клубок мои нервы.
И шепчет тихо: «Ты же знаешь, что нет никакой любви. Только сон, бред. Миражи».
 
 
А я не согласна с ней. Я люблю. По настоящему. Громко. До крика. До визга.
И нужна ему. Даже если он молчит, не обещает ничего. Ни в чем не клянется.
Пусть мне с каждым днем больней. Горю. Но не бывает счастья без риска.
Но он есть у меня. Слышишь? Ты есть у меня! Моё молчаливое осеннее солнце.
 

«Ну и что же, что семь утра, я хочу на танец тебя пригласить. Просыпайся!..»

 
Ну и что же, что семь утра, я хочу на танец тебя пригласить. Просыпайся!
Кто сказал, что такие танцы могут быть только вечером? К черту правила.
Ты такой сонный, поэтому я сама сегодня поведу тебя. В утреннем вальсе.
Ты только поверь мне, слушай музыку и следуй за мной. В рассветное зарево.
 
 
Рука в руке. Рука на талии. Раз/два/три. Раз/два/три. И исчезает напряжение.
Нет шторма внутри – только доверие, нежность – прекрасные чувства. Согласен?
По росе босиком – ну разве не идеальное для танца скольжение? Наваждение.
И твоя белая льняная рубаха – лучшая одежда для танца. Даже для вальса.
 
 
Музыка несется из самого сердца, только мы её слышим и чувствуем. Эгоисты.
Даже её не хочу делить сегодня, вообще, ни с кем. Только для нас.
Деревья качаются в такт – раз/два/три – раз/два/три… Вымытые росой. Чистые.
А мы… Мы забыли про всё и про всех: рука в руке, глаза в глаза. Наш час.
 

«Когда-нибудь я перестану писать тебе длинные письма-простыни…»

 
Когда-нибудь я перестану писать тебе длинные письма-простыни,
Может кончатся слова, а может найдется другой объект поклонения.
И через год, уже другой – не нашей с тобой осенью,
Я чье-то сердце новой волной строчек-писем залью, как в систему отопления.
 
 
А, может быть, даже в ответ получать буду такие же письма.
Ну ведь должно же мне повезти, я на это надеюсь.
Ну должно же быть хоть что-то взаимное в моей жизни.
Я же одна этот мир не смогу обнять и одна целый мир не согрею.
 
 
Вдруг однажды вместо простого, сухого «привет» услышу – привет, любимая.
И даже если за окнами будет снег с гвоздями – это будет самая лучшая погода.
Это будет тот самый, долгожданный рассвет неповторимый.
А за окном – дождь, снег, шторм посреди самого жаркого времени года.
 
 
Когда-нибудь… Когда-нибудь это обязательно произойдет – верю.
Осью мира станут сомкнутые наши руки – мои в твоих – крепко.
И если всё вокруг будет казаться холодным, сырым и серым,
Вынем два сердца и подарим этому миру, повесим на проводах – на скрепки.
 
 
Этого хватит, чтобы улицы заиграли новым, теплым, волшебным светом.
Станет теплее всем, а не только изнутри, за обитой кожей дверью.
Но только если вдвоём. Где чувства – пополам. Обязательно с ответом.
А одна… Хоть заживо сгорю, килоджоулей не хватит. Одна этот мир не согрею.
 

«А я хочу, очень-очень хочу положить руки тебе на плечи…»

 
А я хочу, очень-очень хочу положить руки тебе на плечи,
В шею уткнуться и тихо-тихо, по кошачьи мурлыкать,
Я не была никогда сумасшедшей, психом,
Просто мечтаю. С мечтой жить гораздо легче.
 
 
Включить бы музыку и, за руки взявшись, качаться.
Губами коснуться уха и замереть на мгновение —
Касаясь тебя, на кончиках пальцев чувствовать жжение.
Каждой клеточкой тела чувствовать счастье.
 
 
А я хочу… Я хочу, чтобы жаркий январь продолжался —
В феврале, марте, апреле пусть по январски будет:
А я буду небо благодарить за зимнее это чудо.
Я, Ты, музыка и метель вокруг нас – кружится в вальсе.
 

«Зима и дождь… Наверно, небо плачет…»

 
Зима и дождь… Наверно, небо плачет.
Или грустит, что мы так далеко,
Но слезы чистые и капают легко.
И грусть легка – мы счастливы. А значит…
 
 
А значит, всё судьбой предрешено:
И наша встреча, да и дождик этот,
А мы с тобой – летящие кометы,
Которым было встретиться дано.
 
 
Не страшен дождь на улице зимой,
Страшнее не любимой быть тобой
И потеряться в космосе иллюзий.
 
 
Лечу и оставляю яркий свет,
Для всех, застывших без любви, планет.
Пусть плачет небо, но не плачут люди.
 

Константин Гречухин

Актриса Любовь

Мишель задумал жениться.

Мишель – не потому что француз, а оттого что на Пабло Пикассо похож – усов только не хватает как у таракана. А ухмыляется и глазами смотрит прямо как тот, с известной картинки. Вот Мишель и глядел ими по сторонам. Да, видимо, чего то не замечал – может не до того было: институт, учеба, какие-никакие развлечения и прочие глупости, как он сейчас это расценивал.

Раньше, ему, такие мысли в голову, ну, никак не приходили. А сейчас, что-то затерзало. Значит, опять же – пора.

Трудоустроился после института, он хорошо. Как-то незаметно купил машину, взял хорошую новую квартиру в ипотеку. Уселся в кресле, посмотрел в окно, где вечерними огнями играли окна квартир соседних домов и понял – как-то не так. Все, вроде бы, в порядке и на месте. Но дальше – не знал что делать. Может оттого, что ум освободился, – видимых проблем и откровенных желаний чего-либо больше не было и занять его нечем стало. Значит – жениться надо: что еще то в жизни надо? Ну, а по другому как – может время пришло? У каждого оно свое, видимо…

Посмотрел Мишель снова в окна напротив и понял, что одиноко ему в новой квартире. И, самое главное, наверное впервые в жизни он осознал, что стало одиноко не только в квартире, но и в самой жизни.

Друзья институтские все реже звонить стали – каждый чем-то своим занят. Те, кто женились – совсем пропали. От школьных ничего не слышно, да, тем более, и не видно. Они уже и не в счет. На работе, сказать чтобы друзей, не появилось. Товарищи, да и только. Хоть и весело, но по-настоящему, и поговорить не с кем.

Это его немного напугало. Немного, потому что он дальше думать не стал продолжать – оттого что вредно оказалось. А тут же вскочил, оделся и побежал в магазин – купить что-нибудь на ужин.

Вышибая с разбегу плечом дверь подъезда, он едва не ударил дверью маленького ребенка, который заходил с матерью с наружной стороны.

После каскада извинений, Мишель остановился перед подъездом, оглянулся назад, подумав: Дети. И они тоже… Надо срочно жениться… или влюбиться. Нет, если жениться, то – однозначно, что влюбиться.