Loe raamatut: «Контракт для привидения»
Глава 1
Арина
Никто не заметил, как я выскользнула из ажурной музыкальной шкатулки. Женщина, поправлявшая покрывало в спальне, видимо, была новой хозяйкой. Я не помнила, когда в последний раз видела предыдущую – год, два, три назад? Что с ней стряслось? Неужели она, как и все остальные, в итоге отказалась от дома?
Хозяйка спустилась вниз. Я медленно последовала за ней, скользя по перилам скрипучей узкой лестницы. В гостиной она взяла телефонную трубку, а я наблюдала из коридора, подмечая все изменения, которые могла заметить в одном человеке. Причёски за эти годы почти не изменились. Телефоны снова стали крупнее. Был ли персиковый цвет в моде в этом году?
– Да-да, у меня всё готово, – голос женщины звучал вежливо, с лёгким энтузиазмом. Она провела пальцем по кофейному столику и осмотрела кончик пальца с аккуратным маникюром.
– Я сделаю быструю уборку, и вы сможете сразу переехать. Замечательно! Спасибо, Максим.
Закончив разговор, она направилась на кухню и принялась проверять шкафы.
Переехать? Кто-то наконец снял дом? Я хихикнула, обернулась и чуть не опрокинула изящную расписную фарфоровую вазу, но вовремя успокоилась.
Он, скорее всего, будет игнорировать меня, как и все прежние жильцы. Но, по крайней мере, у меня появится компания. Он привезёт книги, журналы, будет смотреть телевизор – вдруг включит канал, где показывают «Дикий ангел»? Может, решит оживить сад. Ох, сколько всего интересного! Я не могла дождаться его приезда.
Я поспорила сама с собой, что он окажется очаровательным.
Глава 2
Максим
За 78 часов до встречи
– Просыпайся, соня!
Я приоткрыл один глаз и подождал, пока изображение станет чётким. Элеонора стояла в дверях, в моей белой рубашке, наполовину застёгнутой, с дымящейся кружкой в руке.
– Надеюсь, это не кофе, – пробормотал я.
– Конечно, кофе. Ты же его любишь.
– Да, но только когда готовлю сам.
Я открыл второй глаз, сел и взглянул на будильник. Одна минута седьмого. Чёрт возьми. Я быстро направился в ванную.
– Максим, – Элеонора произнесла моё имя с привычным надуванием губ.
– Прости, дорогая.
Несколькими шагами я пересёк спальню и чмокнул её в щёку.
– Спасибо, но дай мне сначала одеться, – попросил я.
– Ты лишаешь утренний кофе всякого смысла! – её смеющийся голос догнал меня в ванной.
Я слушал её удаляющиеся шаги и звон посуды на кухне, а затем занялся делами. Начать ровно в шесть утра было бы идеально, но жизнь не всегда складывалась безупречно.
Кроме сегодняшнего дня. Сегодня был День побед.
Одна, две, три, четыре, пять, шесть минут. Умыться, почистить зубы.
Одна, две, три, четыре, пять, шесть минут. Побриться.
Одна, две, три, четыре, пять, шесть минут. Уложить волосы.
Они стали чуть длиннее, но пока выглядели сносно.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Одеться.
Белоснежная рубашка, пиджак. Они просили серый, но никто не уточнял, насколько серым он должен быть.
Галстук.
Я провёл пальцами по ряду сложенных галстуков в ящике. Серый, тёмно-синий, тёмно-синий в полоску… Нет, нужен «Счастливый красный». Я сверился с зеркалом.
– Правда? Красно-янтарный? – Элеонора снова появилась в дверях. – Это не провокация?
Да, провокация.
– Я нравлюсь судье Лежнёвой. В отличие от Плевако, – я дерзко приподнял бровь, встретив её взгляд в зеркале.
Плевако терпеть не мог, когда я нарушал дресс-код в суде. Так что, конечно, я должен был надеть именно этот галстук в День моих побед.
Элеонора подошла, взяла галстук и принялась завязывать узел.
– Я могу сам, – заметил я.
– Ты не позволяешь принести кофе, не даёшь завязать галстук. Пожалуйста, дорогой, не говори, что превращаешься в Георгия.
– Он не позволил тебе сохранить работу. Это другое. Он – территориальный придурок.
– А ты с этой кофемашиной?
– Не завидуй ей.
Я приподнял подбородок, пока Элеонора заканчивала узел. Кофемашина ничего не значила, но принести кофе в постель – это был акт близости, знак привязанности. Элеонора была для меня…
– Не могу дождаться, когда всё закончится. Ты забронировал места на горнолыжный курорт?
– Полулюкс. Говорят, эти номера популярны среди молодожёнов.
Ах, сладкая ирония. Элеонора рассмеялась и развернула меня к зеркалу. Она завязала галстук замысловатым многослойным узлом, которого я раньше не видел. Неплохо.
– Это мой особый узел, – прошептала она, её дыхание коснулось моего уха. – Называю его полуоткрытым лотосом.
Она игриво шлёпнула меня галстуком.
– Если закончил, мне нужно одеться. Менее провокационно.
Она направилась в ванную, по пути подхватив платье с пола.
– Кофе ждёт на кухне.
Окна от пола до потолка занимали почти всю стену квартиры открытой планировки. Я прошёл сквозь длинные тени, отбрасываемые утренним солнцем на полированный паркет, и остановился, любуясь видом. Небо было ясным, а от восхода осталась золотисто-оранжевая полоска, яркая на фоне тёмных силуэтов небоскрёбов. Я закрыл глаза и удовлетворённо вздохнул.
– Удачного дня, – пробормотал я себе под нос.
***
За 76 часов до встречи
Перед зданием суда я проверил своё отражение в стекле. Пальто скрывало пиджак и слегка скандальный галстук. Вместе с тонким портфелем я выглядел как идеальный адвокат с буклета юридической фирмы. Не просто адвокат – почти партнёр. Я проделал отличную работу за последние годы, и начальство – Прохоров Матвей Андреевич и Беляев Игорь Алексеевич – намекнуло, что достаточно закрыть это дело, и они оформят меня партнёром. Я улыбнулся своему отражению. Звучит неплохо.
– Привет, Александров! – один из коллег сбежал по лестнице.
– Доброе утро, Петров.
Петров указал на галстук, выглядывавший из-под пальто, и рассмеялся своим глубоким смехом.
– Сегодня закрываешь сделку?
Я повернулся и направился вверх по лестнице, подняв портфель.
– Побеждаю!
Подъехал фургон новостного канала, и репортёр выскочил из машины. Рано, подумал я. Слушание начнётся только через полчаса. Но их трудно винить. Сегодня будет быстрое закрытие, а после я и мой клиент отпразднуем победу для прессы. Я поймал взгляд репортёра, подмигнул и вошёл внутрь.
Расстегнув пальто, я помчался по коридору с мраморным полом, приветствуя знакомых. Служащие арбитражного суда – София, Валерия, Николай. Лидия, переводчица. Лена из IT. Новая девушка из столовой, готовившая лучший кофе. Я улыбался, махал рукой, шутил и в ритме шагов повторял про себя: я выиграю, я выиграю…
Олег, мой помощник, стоял у закрытой двери зала суда и нервно постукивал ногой. Обычно он делал это не чаще двух раз в секунду, но три удара – плохой знак. Ещё хуже – стук прекратился, когда он меня заметил.
– Максим Владимирович, слава богу, вы здесь! Плевако и его команда уже внутри с судьёй.
Я не опоздал, правда? Проверил часы – нет, пришёл вовремя.
– Плевако представил новые доказательства…
– Он что? – я взорвался. – Новые доказательства?
Олег поправил очки и прижал к груди папку.
– Д-да…
– Он не имел права! Нас должны были уведомить. Мы ничего не получали…
– Нет, Максим Владимирович, никто не звонил.
Чёрт возьми, Плевако. Устраивает засаду?
– Я разберусь. Жди здесь.
– Но, Максим Владимирович…
Я толкнул дверь зала суда. Плевако был там со своим клиентом, Георгием Штайнером, и командой юристов – все в одинаковых тёмно-синих костюмах, серебряных галстуках и чёрных туфлях. Даже проборы у них были на одну сторону, будто они так и не выросли из школьной шайки.
Я направился к судейской скамье.
– Доброе утро, Ваша честь. Яков Борисович, – я коротко кивнул сопернику и вежливо улыбнулся судье. – Могу я уточнить, в чём дело? Кажется, окно для предоставления доказательств закрылось… – я взглянул на часы, – тринадцать дней назад?
– Это не совсем о деле, – Плевако с самодовольной ухмылкой облокотился на скамью.
Позади него Штайнер смотрел на меня с опущенными бровями и взглядом, слишком тяжёлым даже для человека, чей брачный договор вот-вот признают недействительным. Расстраиваться – одно, но Штайнер выглядел так, будто готов меня прикончить.
– Хотя, в каком-то смысле, всё-таки о деле, – Плевако постучал толстым жёлтым конвертом по скамье и передал его мне. – Только доказательства касаются не моего клиента, а вас.
Пачка фотографий легла в мою ладонь. Слегка размытые, снятые издалека, но достаточно чёткие: темноволосый мужчина и рыжеволосая женщина входят в здание, затем у окна, в объятиях. С каждой фотографией волосы женщины всё ниже, мужчина запускает пальцы в её идеальную причёску…
Мои руки онемели, во рту пересохло.
– Это…
– Фотографии сделал тот же детектив, которого вы наняли, чтобы следить за моим клиентом, якобы изменяющим жене. Я подумал, раз он так хорошо справился, почему бы не воспользоваться его услугами? – Плевако не убирал ухмылку. – Вы привыкли к папарацци, Максим Владимирович. Всё это позирование… И, кстати, Элеонора Штайнер тоже. Невероятно фотогеничная женщина.
Кресло Штайнера зловеще скрипнуло. Плевако откашлялся и отступил от клиента.
Мои мысли пробивались сквозь туман, сгущавшийся в голове.
– Ваша честь, эти фотографии нельзя приобщить к делу без оценки реального ущерба. Нужно установить их достоверность…
– Я знаю, какое дело веду, Максим Владимирович, – голос судьи Лежнёвой был резким, молоток не понадобился.
– Вы также не можете утверждать, что это я и Элеонора Штайнер. В этом здании сотни жильцов. Многие, представьте, с тёмными волосами.
– Галстук, – выдавил Штайнер.
Плевако оглянулся.
– Прошу прощения?
– Его галстук, – голос Штайнера стал громче. Он встал, ударил кулаками по столу и ткнул в меня пальцем. – Сегодня утром я звонил жене в отель, где она должна была остановиться. Она не ответила. А его галстук завязан так же, как она завязывает мой. Она называет это полуоткрытым лотосом.
Команда Плевако ахнула. Я посмотрел на свой галстук, затем на Штайнера, на Плевако и, наконец, на судью.
– Яков Борисович, вы предоставите все доказательства в установленной форме после заседания. Вы знаете процедуры, – сказала судья.
– Да, Ваша честь, – Плевако ухмылялся.
– И вы, Максим Владимирович, – в голосе судьи не осталось благосклонности. – Предлагаю повторно вызвать ответчика для заключительного заявления. И подготовьте доказательства в свою защиту, если они у вас есть. Вопрос вашего отстранения обсудим после суда.
Я сглотнул. Отстранение? Я взглянул на фотографию – я и Элеонора, вчера или, может, той ночью на прошлой неделе.
– Разрешите выругаться, Ваша честь?
Судья Лежнёва невозмутимо приподняла бровь.
– Отклонено.
Ну, блин.
***
За 43 часа до встречи
– Вчера завершилось громкое дело года: Георгий Штайнер против Элеоноры Штайнер. Но вместо того чтобы обсуждать, как фармацевтический магнат справится с потерями, общественность следит за Александровым Максимом Владимировичем, адвокатом, выигравшим дело для Элеоноры Штайнер. Александрова, которого называют рок-звездой юридического мира, самого угораздило вляпаться в скандал…
Я с раздражённым щелчком выключил телевизор и рухнул на диван. Телефон уже был на беззвучном режиме. Непринятых звонков всё больше, и теперь тишину квартиры нарушало только моё дыхание. Я не решался закрыть глаза: фотография – я и Элеонора – будто выжглась на внутренней стороне век, насмехаясь надо мной, иногда под аккомпанемент смеха Плевако.
Что хуже? То, что я сам себя подставил, или то, что Плевако вбил последний гвоздь в крышку моего гроба? Нет, никаких гробов. Я выберусь. Я переспал с клиенткой только после того, как дело было практически закрыто, а Элеонора с мужем уже месяцы жили раздельно. Не преступление же.
Стук в дверь. Я лёг на диван и накрыл голову подушкой.
– Максим Владимирович? Здравствуйте! У меня посылка, слишком большая для почтового ящика.
Файлы по делу Михайлова. Это казалось сюрреалистичным – кусочек жизни до того, как всплыли эти фотографии. Я со вздохом поднялся и распахнул дверь. Коридор ослепил вспышкой. Мужчина, явно не почтальон, опустил камеру. Рядом женщина в строгом брючном костюме сунула мне в лицо диктофон.
– Максим Владимирович, что вы можете сказать о Штайнер…
– Мне нечего сказать.
Я захлопнул дверь и прислонился к ней. Мне есть что сказать. Но фраза «к чёрту тебя и к чёрту Плевако» вряд ли понравится её боссам или СМИ.
***
За 12 часов до встречи
Я никогда не думал, что опущусь до того, чтобы красться в вестибюль своего дома посреди ночи за почтой. Ползу, как преступник. Согласно опросу, который я не хотел видеть, но случайно наткнулся, 46% респондентов теперь считали меня таковым.
Я ждал конверт с печатью суда. Вернувшись в квартиру, сел на диван, бумага уже намокла от пота на пальцах. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Адвокатов лишали лицензии за серьёзные проступки – фальсификацию доказательств, мошенничество. Со мной такого не случится.
Я глубоко вдохнул, разорвал конверт и затаил дыхание, пока взгляд бегал по адресу, должности, официальной записке…
Статус адвоката приостановлен.
Дисквалификация на восемь месяцев. Маленькая часть меня, та, что всегда искала светлую сторону, шептала: отстранение – не лишение статуса, это временно, ты справишься. Но большая часть зациклилась на слове «приостановлен», пока оно не вытеснило фотографию на внутренней стороне век. Это было всё, о чём я мог думать, всё, что я видел, всё, чем я стал. Неудачник. Бесстыдник.
***
За 7 часов до встречи
Видеозвонок
– Это плохо, Максим. Они копают, – голос Прохорова из динамиков телефона стал хриплым, но тревога на его лице была очевидна.
– Знаю, – мне не нужно было это слышать от него. Я стал хуже рецессии для бизнеса и лакомым куском для СМИ.
– Не хочу тебя терять. Ты принёс фирме пользу.
Принёс? Желудок сжался от ужаса. Кому-то нравится менять работу, хобби, переезжать. Но не мне. Я с детства мечтал стать адвокатом. В восьмом классе, когда учительница спросила, кем мы хотим быть, другие отвечали: врач, пират, актёр. Я сказал – адвокат.
– Пока это только слухи, но если они докопаются до деталей…
Комната закружилась вокруг размытого лица на экране.
Думай, думай, ради бога, думай.
– А если не докопаются?
– Что, прости?
Я сглотнул, стараясь говорить ровно.
– Элеонора никому не расскажет. Кроме неё, только я знаю детали. Мы можем заявить, что фотографии поддельные. Что-то придумаем. Если они не доберутся до меня, им придётся отступить.
– Скандал стал бы кошмаром для фирмы, – Прохоров кивнул, почёсывая подбородок. – Поэтому мы похороним это. Похороним тебя.
Я поморщился от формулировки, но промолчал. Даже метафорическое захоронение звучало ужасно, но выбора не было, и мне повезло, что Прохоров согласился помочь. Я сделаю, как он скажет.
– Тебе нужно уехать. В городе или там, где у тебя связи, тебя легко выследить. Если спросят в офисе, ты в отпуске из-за дисквалификации. Куда поедешь – фирма не обязана знать, это не наша забота. Верно?
– Да, – ответил я, слегка дрожа.
А что с Элеонорой? Бежать обоим? Нет, это только усилит подозрения. К тому же я не бегу.
Я решил исчезнуть.
***
За 5 часов до встречи
Элеонора, оглянувшись, проскользнула в мою квартиру и сняла капюшон. Её волосы под ним остались идеально гладкими. Она обняла меня, и мы стояли так несколько минут.
– Ты не должен уезжать.
– Так будет лучше для нас обоих, – сказал я.
– Ты не знаешь… – она вздохнула.
– Прохоров и Беляев всё уладят. Я уеду, ты останешься и будешь делать вид, что всё нормально. Со временем так и будет.
Я взял её руки. Пожалуйста, согласись. Мне нужно, чтобы кто-то сказал, что это сработает.
Но в её глазах я видел только беспокойство.
В коридоре хлопнула дверь.
– Тебе пора, – сказал я. – Приходить сюда и так было рискованно. Больше никаких контактов, договорились? Пока всё не уляжется.
Элеонора поджала губы, как всегда, когда что-то шло против её желания.
– Я тебя люблю, – сказала она с лёгким недовольством.
– Я тоже.
Может, она ещё не на уровне приносить кофе, но, чёрт возьми, я буду по ней скучать там, куда еду.
Комок ледяного свинца в желудке напомнил, что с этим тоже пора разобраться.
***
За 4 часа до встречи
Я мерил шагами гостиную со стаканом коньяка в руке. Напиток почти не помогал успокоить нервы. Работа, за которую я так бился, квартира, о которой я и не мечтал купить, жизнь, которую я любил, – всё придётся оставить.
Мне придётся стать призраком.
Я поставил стакан рядом с ноутбуком и начал искать жильё в аренду. Никаких квартир – нужно уединение. Изображения домов сливались, пока я листал сайт, мозг переключился в режим анализа. Внешний вид не важен, большое пространство не нужно, я буду там только зимой и ранней весной, так что кондиционер необязателен…
Вот оно.
Русский дом, отремонтированный, на окраине села в небольшом городке, в трёх часах езды. Статус: сдается. Я отправил владельцу сообщение и через десять минут получил подтверждение. Быстро – мне это понравилось.
Или я просто нервничаю из-за аренды?
Неважно. Первое дело сделано. Я поднял стакан. Я разберусь, выполню всё, что сказал Прохоров, и вернусь сильнее, чем прежде. Я откинулся назад, чтобы проверить название городка.
Курлово.
Глава 3
Максим
Дом, конечно, не был идеальным.
Когда я договаривался об аренде, даже не взглянул на фотографии. Убедился лишь, что есть мебель, рабочий туалет и крыша над головой, но сам дом не рассмотрел.
Это был типичный русский дом необычной формы, с фасадом в викторианском стиле, крутой черепичной крышей и единственной башенкой сзади. Полузаросшая кирпичная дорожка вела от ворот кованого забора к крыльцу. Кто бы ни обновлял это место, он явно хотел сохранить старинный дух. Надеюсь, облупившаяся краска и неуместная черепица были частью замысла.
– Ничего страшного, всего на восемь месяцев, – пробормотал я сам себе.
Разговариваю сам с собой – идеальный кандидат для жуткого ведьминого дома. Я схватил два чемодана, взбежал по ступенькам и выудил из-под пустого цветочного горшка связку громоздких ключей. Сорвал с двери записку о сломанном звонке, глубоко вдохнул и вставил ключ в замок.
Не так уж плохо. Прихожая крошечная, но уютная. Справа – узкая лестница наверх, слева – дверь.
Я оставил чемоданы у консольного столика, единственного предмета мебели, который здесь помещался. Его украшали три бронзовые статуэтки животных. Я взял среднюю, пытаясь понять, пухлый олень это или изящный кабан.
Дверь вела в гостиную, будто сошедшую с декораций сериала восьмидесятых. Полосатые горчичные обои, массивная стенка с книжными полками и квадратным телевизором, стеклянный журнальный столик, диван с матовым коричневым узором, похожим на шерсть потрёпанной кошки. Телевизор напомнил дом моего детства – мама долго хранила такой и не выбрасывала, – но здесь он не приносил утешения.
Из гостиной другая дверь вела в тесную кухню – слава богу, с современной техникой. Рядом – столовая, втиснутая в башню и выходящая окнами на кустарник во дворе.
Свет из окон башни делал пространство приятнее, и, заглянув в холодильник, я обрадовался: хозяйка, как я просил, заполнила его продуктами. Я ещё не проезжал городок, добирался по извилистой дороге через лесную долину, а этот участок был на самом краю.
Наверху – две спальни и небольшая ванная между ними. Уютно – похоже, девиз этого дома. Спальни обставлены скромно, пахло искусственной чистотой, будто их недавно привели в порядок. В более удобной комнате был уголок для чтения в башне и необычное украшение – музыкальная шкатулка на каминной полке несуществующего камина. Но, стоя в башне, я почувствовал сквозняк и решил занять вторую спальню.
Следующие несколько часов я распаковывал вещи, устроил на кухне кофемашину, заварил первую чашку и возился с подключением к интернету, пока не понял, что для сигнала Wi-Fi нужно держать открытой дверь между гостиной и кухней. И главное – я твердил себе, что поступил правильно.
Глава 4
Арина
Он был здесь.
Я наблюдала за новым жильцом из коридора, изо всех сил стараясь не хихикнуть, не подпрыгнуть и не сделать что-нибудь ещё, что могло бы потревожить ближайшие предметы. Скрипучие полы и дребезжащие окна, как я знала по опыту, не способствовали незаметности. Нужно было сохранять спокойствие, чтобы не спугнуть его.
Он был занят, как пчёлка. Два часа распаковывал чемоданы. Я не заглядывала в спальню – приватность есть приватность, – но, судя по всему, он привёз гору одежды. Надеюсь, это значило, что он останется надолго. Поэтому я изо всех сил сдерживалась, чтобы не поправить статуэтку оленя, которую он сдвинул. Или книгу. Я сопротивлялась этим порывам, пока они не стали такими сильными, что пришлось вернуться в музыкальную шкатулку и ждать там своего часа.
Не пугай его. Не пугай его. Не пугай его.
Ночью я исправила все его ошибки.
