Loe raamatut: «Синдром Шарля Бонне. Жутко непонятно, но очень интересно»

© Valeria Miller, 2024

ISBN 978-5-0064-1015-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Данная история покажется на первый взгляд очень непонятной, нелогичной, несвязанной… Так и есть… История отражает собой через людей саму болезнь, её стиль, хуманизацию через образы. Главная героиня – отражение синдрома, всё остальное – её видение мира через жизнь, сон, символы. Люди-карты – определённая символика мистического и несвязанного, расслоенного содержания мира пациента: его реальности и фантазийности. Особый стиль написания – погружение внутрь себя и поиск причины внутреннего конфликта.

Синдром Шарля Бонне

– Я не могу дышать…

Лисса??!

Я как будто под водой; что происходит??? Звон в ушах… как это мучительно… Стоп! Почему твои черты лица начинают расплываться??? Чего ты хочешь от меня?!!!

Страшный крик.

– Эй, ты чего? Спокойно, всё в порядке, ты дома, это я, Рия, твоя подруга, принесла тебе эскизы, как ты и просила.

– Прости меня, Рия…

– Что, опять глюки? Ты точно в порядке, Лисичка?

– Мне очень плохо… После того, как умер Ларра… мне стало ещё хуже.

– Просто потому что это был сильный удар по психике. Поверь, я, как никто, отлично тебя понимаю…

– Рия, спасибо, что не оставляешь меня.

– Ну как я могу, ты чего? Мы же подруги, мне тоже сейчас нелегко…

– У тебя что-то случилось?

– Случилось… Я давно хотела тебе рассказать, но никак не решалась… В общем, я была у врача.

– И что он тебе сказал?

– Сказал, что у меня нет души, ахах.

– Да ну тебя, шуточки твои!

– Да на самом деле… Я влюбилась, кажется… Да, и жёстко себя за это ненавижу.

– Чего??? Ты и влюбилась – это разные понятия. Не верю, если честно. Вот если ты опять шутишь, Миллер, я…

– Нет-нет… На этот раз это правда.

Лицо Рии побледнело, круглые мутные глаза положили свой взор медленно на пол, и она приняла позу задумчивого философа, который рассуждает на тему бытия и небытия.

– Знаешь, Лисса, мне впервые непонятно, кто я. Я вроде есть, а вроде нет; и вроде я и чувствую, а вроде и совсем ничего… пустота …А самое страшное, что за этой влюблённостью последует страшное разочарование. На моём сердце столько ударов, что я, скорее всего, не выдержу новых. Я не знаю, что мне делать, куда идти. Впервые моё «лёгкое» мышление испарилось, и я осталась в пустоте. Я не считаю себя девушкой как таковой, и ты это знаешь; всю жизнь я ощущаю себя небинаром, а теперь я расслоилась на чувства и внутреннее самоощущение. Мне хочется быть с ним, но я не могу. При этом если я предам свои принципы и разрушу карьеру, я никогда себя не прощу. А если узнаю, что он ко мне даже ничего не чувствует, то я всё равно умру, только от обиды, потому что устала терпеть отсутствие любви от людей, в которых я вкладываю самые сильные эмоции и чувства. А они даже не представляют, что это разрушает меня…

– Ты впервые за всё время так откровенно рассказала о своём внутреннем ощущении… Мне тебя очень жаль, Рия… Тебе сейчас в душе совсем нелегко… Но старайся не совершить ошибки, которую потом будет невозможно исправить, слышишь?

– Слышу… Ладно, что-то я расклеилась; пойду вещи Ларры… уберу…

Слёзы скатились медленно по щекам обеих. За окном шёл дождь, играла грустная музыка – в параллельной комнате на инструменте играла Моника. У неё тоже был подавленный взгляд, и если заглянуть ей в лицо, то можно было увидеть неимоверную скорбь, похожую на кислоту, разъедающую кожу. У каждой из них была своя трагедия.

Моника была сестрой Ларры. Лисса была его бывшей девушкой, а Рия – лучшей подругой. Вместе с Рией Ларра поступал на богословский факультет в Грецию. Вместе они жили там два года. Улетели, когда им было по восемнадцать. За эти два года Ларра узнал о пороке сердца и по приезде на родину умер.

Это всё случилось неожиданно. Ребята собрались, чтобы отпраздновать их возвращение. Собралась большая компания, которой они обычно гуляли раньше. Решили сыграть в прятки… и когда Ларра убегал, то оступился и упал замертво. Для всех это был шок. Но никто не виноват, что он ушёл так рано… Судьба… Во время вскрытия все узнали о его страшном диагнозе. Рия винила себя за то, что была невнимательна к своему другу. Ксюша считала, что в этом есть и её вина, так как расстались они очень тяжело. Расстаться с ним было её идеей; она хотела просто поддерживать с ним тёплые отношения, но он её очень любил. А Моника считала себя просто ужасной сестрой, так как за всё это время она ни разу не спросила, как брат себя чувствует. Перед отъездом в Грецию они сильно поссорились и после не разговаривали. Моника рассуждала про себя так: «Я не попросила прощения у тебя при жизни, и теперь, если можешь, если слышишь, прости меня, Ларра», – и горячие слёзы обжигали кожу… Ах, жаль, как поздно мы понимаем, что любим тех, кого теряем…

Дождь стих. Наступила ночь. Июльская ночь. Тяжёлая атмосфера дыма от свечей по огромному дому. Девочки спали. Лисса правда никак не могла справиться со своими вновь очнувшимися галлюцинациями. Ей ставили редкий диагноз: синдром Шарля Бонне. Это когда больной видит галлюцинации, осознаёт это. Он может видеть искажённые лица, отчётливые фигуры, но люди, подверженные данному заболеванию, понимают, что их галлюцинации нереальны и являются только зрительными, то есть не затрагивают остальных систем органов чувств. На данный момент никто не знает, как это лечить. Это может пройти самопроизвольно через год, полтора, а может и в другое время, всё индивидуально. Обычно такие вещи затрагивают людей с проблемами со зрением или с различными опухолями в голове.

Галлюцинации Лисички преследовали её чаще после смерти Ларры. Она списывала это на стресс и на огромный рой мыслей в её голове.

Она решила прогуляться. В отличие от остальных, Лисса редко чего-то боялась, ей хватало смелости на разного рода занятия, поэтому прогулка по кладбищу в ночное время вряд ли могла как-то её напугать – скорее, наоборот, развеять.