Loe raamatut: «Ее любили все»

Все персонажи и события, описанные в этом романе, а также место действия и наименование приведенного в тексте лекарства являются свободным художественным вымыслом. Любые совпадения с реальностью – не более чем случайность.

Глава 1
Завязка

Клиент появится ровно в полдень. Откроет дверь – без стука, войдет в кабинет – без приветствия. Как будто так и надо. Никакого, пусть даже чисто формального, «здрасте», никакого «до свидания» на прощание. Все разговоры, все слова – только по делу. По его делу, которым Толя Владимиров занимался уже не первый месяц, – и вовсе не для того, чтобы получить с клиента как можно больше денег, а потому, что дело и в самом деле выдалось муторное и в чем-то даже мучительное. Чем дальше, тем больше вопросов, а ответов на них не появляется.

По натуре Толя вовсе не был любителем пустопорожней болтовни, но теперь, когда ему приходилось то и дело встречаться с клиентом, чтобы доложить тому о ходе расследования, сыщику стало остро не хватать нормального контакта. Хотя бы на уровне тех же «здрасте» – «до свидания». Да и обыкновенное «как дела» явно не повредило бы. Они поговорили бы о бывшей жене Толи, о его сынишке, которому уже шесть лет и который обожает смотреть гонки. Пусть даже это была бы формальная беседа, так, для затравки, но Толя пожаловался бы на жену, которая почти все алименты тратит только на себя, рассказал бы о наборе игрушечных машин, который недавно подарил сыну, и ему стало бы легче. Однако того, кого он сейчас ждал, Толина жизнь ни в малейшей мере не трогала, и он даже не делал вид, что она ему интересна. Поначалу Толя был не против такого чисто делового подхода, но в последнее время стал раздражаться. Получалось, что он живет только интересами клиента, тратит на него черт знает сколько времени, а тот даже не дает себе труда спросить, как обстоят дела у самого Толи. Сыщика воспринимают лишь как необходимое приложение к расследованию, и не более того.

Анатолий докурил сигарету, раздавил ее в пепельнице, мельком взглянул на часы. Без двух двенадцать. Хотя из-за шума шоссе Толя не слышал, как машина подъехала к дому, но он тем не менее был уверен, что дверь растворится минута в минуту и на пороге появится человек, которого он ждет. На всякий случай Владимиров еще раз просмотрел свои заметки, сложил листки, постучал нижним краем стопки о стол и убрал ее в папку. Разговор сегодня предстоял длинный и обстоятельный, и на всякий случай лучше все записи держать под рукой.

А-а-а-й-у-а!

Дверные петли, которые не смазывали с первого пришествия (и не собирались, судя по всему, торопиться с этим до второго), завизжали так, словно кого-то резали бензопилой. Толя невольно восхитился. Каждый раз приходить минута в минуту – это, знаете ли, уметь надо. Сыщик поднялся из-за стола.

– Добрый день!

Он и не пытался скрыть вызов, прозвеневший в простой фразе. Ну что, ответишь ты мне наконец такой же простой, ни к чему не обязывающей механической фразой или нет?

– А что, он и в самом деле добрый? – поинтересовался клиент, аккуратно прикрывая за собой дверь.

Дверные петли, побежденные, молчали. Толе, впрочем, захотелось что-нибудь сказать, но если бы он исполнил свое желание, пришлось бы искать другого клиента, а этого сыщик не хотел. Кризис, знаете ли, а на подарки Павлику деньги нужны. К тому же дело, за расследование которого платил гость, выдалось и впрямь любопытное. Не то что выслеживать по наводке ревнивого мужа любовника его жены и обнаружить, что это не любовник вовсе, а любовница. Толик аж поежился, вспомнив, какой скандал ему закатил тогдашний клиент, узнав правду. Как будто сыщик мог иметь к этому хоть какое-то отношение, ей-богу. Смотреть надо внимательнее, на ком женишься.

Клиент сел напротив, и Владимиров увидел устремленные на него внимательные глаза.

– Вы сказали мне по телефону, что в расследовании наметился определенный прогресс. – Как всегда, гость не стал тратить время на предисловия, а взял быка за рога.

– Ну да. – Толик в свою очередь опустился на стул и стал перебирать свои заметки, хотя и без них отлично помнил все обстоятельства. – Давайте с начала. Вы хотели подробнее узнать обстоятельства смерти Спиридоновой Евгении Мстиславовны, по мужу Адриановой, 1979 года рождения, погибшей в автокатастрофе 17 января прошлого года. Верно?

– Верно.

– Когда вы обратились ко мне, вы высказали гипотезу, что Евгения Адрианова не могла погибнуть так, как это произошло, что она прекрасно водила машину и так далее.

– Совершенно верно. Я много размышлял над обстоятельствами ее гибели и в конце концов решил, что ее убили, а автокатастрофу имитировали, чтобы замести следы. Но у меня не было никаких доказательств, и поэтому я пришел к вам.

Он говорил совершенно ровным голосом, лишенным эмоций, однако сыщик отлично видел, как нервно пульсирует жилка на виске. Толя вздохнул.

– И первое, что я вам сказал, – что действовать надо было сразу же, а теперь, когда прошло почти 9 месяцев, я вряд ли смогу вам помочь. Тем более что я лицо не официальное и не смогу добиться, к примеру, разрешения на эксгумацию. Хотя будь я даже официальным лицом, – Толя пожал плечами, – это было бы все равно трудно сделать. Потому что после гибели Адриановой велось следствие, которое пришло к выводу о несчастном случае, и только. Сама виновата, сама пострадала, все ясно, дело закрыто.

Гость вздохнул.

– А я вам сразу же ответил, что она не могла умереть так. Она очень дорожила этой машиной, это был, – клиент еле заметно поморщился, – подарок ее мужа. Чтобы она пробила ограждение и полетела вниз с обрыва, да к тому же в глухой местности, где за день проезжает всего десяток человек?! – Гость пожал плечами. – Простите, но в такую чушь я отказываюсь верить. И да, я настаиваю, что она отлично водила. Лучше многих, по крайней мере.

Толя потер пальцем висок. Он никак не мог определить, раздражала его упертость клиента или, напротив, восхищала.

…Потому что в конце концов тот оказался прав.

– Я предупредил вас, что расследование может оказаться долгим? – спросил Толя.

– Время не имеет значения. Я хочу точно знать: ее убили или нет?

– Ага, стало быть, вы все-таки сомневаетесь?

Гость пожал плечами.

– Есть крошечная вероятность того, что это мог быть несчастный случай, – нехотя буркнул он. – Потому что это произошло по дороге в каравеллу.

– Куда, простите?

– Каравелла – это дача, – пояснил клиент. – Евгения ее так называла. Почему – понятия не имею. Вообще-то, каравелла – это корабль, а дача эта ну никак на корабль не походит.

– Дача принадлежала Евгении? Или вам?

Клиент мрачно поглядел на Толю.

– Дача принадлежала и принадлежит, – зло отчеканил он, – Валентину Адрианову. Ее мужу, который был как минимум в два раза старше жены и тем не менее благополучно ее пережил.

– Я читал в материалах следствия, что Евгения, очевидно, ехала на дачу, – признался Толя, – но не знал подробностей. Про каравеллу и прочее. Потому что меня заинтересовал другой вопрос. Зачем человеку в разгар зимы на дачу? Ее муж сказал, что они бывали там только в летние месяцы.

– Вот именно, – усмехнулся клиент. – Точно так же подумал и я.

«Подумать-то ты подумал, – мысленно сказал Толя, – только вот отчего-то ждал много месяцев, прежде чем обратиться ко мне. Интересно бы знать, почему?»

– Можно, конечно, допустить, – сказал он вслух, – что она что-то забыла на даче и решила съездить забрать. Ну так, в порядке теории.

– Угу, – кивнул клиент. – Только вот ее муж не помнит, чтобы Евгения говорила ему, будто она что-то там забыла. Мадам Палей, с которой Евгения дружила, тоже показала на следствии, что особой забывчивостью Евгения не страдала.

– А мадам Палей можно верить?

Клиент поморщился.

– Она пишет детективные романы, – сказал он. – Но, в общем, да, наверное. Человек она достаточно наблюдательный, а с Евгенией они были знакомы много лет.

– Однако следствие к ее словам не прислушалось, – заметил сыщик. – И в результате мы имеем молодую женщину, которая поехала зимой на дачу неизвестно зачем и не вернулась. И хотя совершенно непонятно, зачем Евгения туда ехала… я уж не говорю о прочих настораживающих обстоятельствах, все равно практически сразу же был сделан вывод о несчастном случае.

– Потому что наша милиция ни черта не стоит. – Гость дернул ртом.

– Я и сам бывший мент, – с улыбкой напомнил Толя. – Скажу вам честно: кому как повезет. Люди, которые вели следствие, были в своем праве.

– В смысле?

– В смысле, что у них на руках был акт экспертов. Вскрытие тела и прочее. На основании акта и был вынесен окончательный вердикт: несчастный случай.

Он со смаком произнес вкусное слово «вердикт» и почти сразу же почувствовал, что ему неодолимо хочется курить.

– Я закурю, вы не против?

– Нет.

«А хоть бы и против, мне все равно», – решил про себя Толя. Он жадно затянулся.

– Когда я по вашей просьбе стал перепроверять обстоятельства, то был почти уверен: у меня ничего не выйдет. Акт есть, заключение есть, все честь по чести. В конце концов, Валентин Адрианов, муж покойной, был не последний человек, и если бы с его женой действительно было бы что-то не то, он бы этого так не оставил.

– Вы и в самом деле так думаете? – усмехнулся клиент.

Усмешка его, бог весть отчего, Толе совершенно не понравилась.

– По вашим словам, он очень ее любил. Нет?

– Все старики любят своих молодых жен. И забывают о них сразу же после похорон, – отрезал гость. – Вы видели Адрианова?

– Нет. – Толя загасил сигарету.

– Это человек, которого абсолютно ничего не интересует, кроме него самого и его книжек. Он и эта Виктория Палей – одного поля ягоды.

– В самом деле?

– Да. А вообще, я вам все уже рассказал. Они давно знакомы, старик писал детективы в советские времена, а под старость взялся опекать молодые таланты. Так и познакомился с Викторией, а через нее – со своей будущей женой. Никто не ожидал, что он женится на Евгении. Знаете, он был довольно известный писатель, а вокруг таких людей собирается, как бы это сказать…

Толя терпеливо ждал, когда его гость подберет точное слово. Но гость, очевидно, решил все-таки не стеснять себя.

– Мафия, или кружок, или ближнее окружение. Как вам угодно. Такая, знаете ли, мелкая шушера, которая сама ни на что не способна. И вот они занимаются тем, что вьют вокруг старика хороводы, твердят ему, какой он гений, и потихоньку существуют за его счет. Короче, окружение старика было просто убито, когда он женился. Все по разным, конечно, причинам, но тем не менее…

– Когда вы говорите «окружение», то имеете в виду и Викторию Палей? – на всякий случай уточнил Толя.

Гость задумался.

– Нет, – сказал он наконец. – Палей – это кошка, которая гуляет сама по себе. Ни в какое окружение она не входит, но и к себе никого особо не подпускает. За исключением Кирилла, конечно.

– Кирилл – это ее друг?

– Да, они несколько лет живут вместе. То сходятся, то расходятся. Но к нашему делу это никакого отношения не имеет. – Гость вздохнул. – Я вам начал тут рассказывать про Адрианова. Короче, когда Евгения погибла, он погоревал-погоревал да и тиснул книжку. Очень плохую, кстати сказать. Детектив, где есть смерть от несчастного случая, безутешный муж и все такое. Понимаете, о чем я? Писатели – они же ненормальные. Всякое переживание используют для того, чтобы пустить в дело, и Адрианов такой же. Написал свой шедевр и успокоился. Уверен, он и думать о Евгении забыл, а вот его окружение – вряд ли. Они терпеть ее не могли.

– Вы предполагаете, что кто-то из них мог ее убить?

– Я бы этого не исключал. В случае, если убийство действительно имело место. Именно это я и попросил вас выяснить. Так как? Ее убили или нет?

Толя глубоко вздохнул. Разговор приближался к решающему моменту. Последнее кольцо сигаретного дыма растаяло в воздухе. За окнами гремело шоссе. Выглянуло солнце, неласковое, зимнее, и помещение, которое Владимиров снимал в качестве офиса, окончательно потускнело, скукожилось и обнажило свое нежилое, захламленное нутро. Гость терпеливо ждал.

– Да, – сказал наконец сыщик. – Убили.

Глава 2
Все начинается

Слово упало, как камень, и раскололо тишину. Толя взглянул на лицо сидящего напротив человека и поразился, до чего же оно изменилось. Теперь, в свете бьющего в немытые окна солнца, оно вмиг сделалось серым, уставшим, почти старым. Хотя гость был вовсе не стар.

«А ты все-таки надеялся, что все было не так, – подумал Толя, зорко наблюдая за клиентом. – Что ты окажешься не прав, что это несчастный случай… дурацкий несчастный случай на зимней скользкой дороге. И ради этого не поленился заплатить мне столько денег, звонил, приходил, расспрашивал… А теперь…»

Но что именно теперь, он додумать не успел. Клиент шевельнулся в кресле, оно скрипнуло. Солнце ушло за облака, и комната провалилась в полумрак. Толя скосил глаза на пепельницу и увидел, что она полна окурков.

«Ей-богу, пора все-таки завязывать с курением. Рак и все такое».

– Вы же сами сказали, что существует официальное заключение, – напомнил гость. Голос его звучал глухо и безжизненно.

– Да, – подтвердил Владимиров, – по бумагам все – не придерешься. Но я, знаете ли, так устроен, что бумажкам не очень доверяю. Я стал искать людей, перепроверять, наводить справки. И нашел.

– Кого или что именно?

– Некую, – Толя все-таки посмотрел в листки, лежавшие перед ним на столе, – Лидию Бурмистрову, 1983 года рождения.

– Впервые слышу, – отрезал гость.

– А вы и не должны были, – спокойно сказал сыщик. – Она присутствовала, когда профессор Свечников делал вскрытие тела Евгении Адриановой. Ассистировала, так это называется, кажется. Она училась у Свечникова в Первом медицинском, и они хорошо друг друга знают. Кстати, Бурмистрова окончила курс с красным дипломом.

– К чему все эти подробности? – нетерпеливо спросил гость.

– К тому, что Лидию вряд ли можно назвать человеком, который не разбирается в своем деле. То есть она, конечно, молода, но…

– Можно ли ближе к делу?

– А я как раз к нему и веду. – Толя откинулся на спинку стула. – Одним словом, в ходе вскрытия Лидию Бурмистрову кое-что насторожило, и она обратила на это внимание профессора Свечникова. Однако в акт о вскрытии тела то, что она заметила, не попало. Когда Лидия спросила, почему так получилось, ей намекнули – в очень мягкой форме, разумеется, – чтобы она занималась своими делами и не лезла в чужие. Бурмистрова, надо вам сказать, не тот человек, который будет снова задавать вопросы, на которые ей не хотят отвечать. Она все поняла и не стала настаивать, но, так как она давно знает профессора и считает его первоклассным специалистом, такое поведение ее сильно удивило. Конечно, она знала, что профессор – друг семьи Адрианова, писатель сам попросил его осмотреть тело жены, но… но…

– Что именно заметила эта ваша Бурмистрова?

Спросил как отрезал. Деловой человек, и только. Подавай ему самую суть, и без всяких лирических отступлений.

– Я записал наш с ней разговор на диктофон. Если вас интересуют подробности, могу поставить запись. Я…

– Меня интересует суть.

Кто бы сомневался, в самом деле…

– Удар по голове, – объявил Толя.

– А конкретнее?

– После такой катастрофы тело обычно сильно изувечено, – тихо сказал Толя. – Но Бурмистрова говорит, что она совершенно уверена: женщину, которая сидела за рулем, ударили по голове, сзади, и, скорее всего, несколько раз. Я тут записал разные медицинские детали, но по сути: свидетельница настаивает, что получить такую травму, сидя в машине, просто невозможно.

Клиент отвел глаза:

– Ваши выводы?

– То, что сказала ассистентка профессора, меняет все. Получается, что смерть Евгении Адриановой произошла в результате ЧМТ. Черепно-мозговой травмы, – пояснил Толя, – которая произошла где-то в другом месте. После чего тело привезли на место якобы аварии, усадили за руль и имитировали дорожное происшествие.

– Значит, мы имеем дело с убийством?

– Получается, что да. И в свете этого поведение профессора Свечникова, уважаемого человека и друга семьи Адрианова, выглядит особенно интересным. По сути, он фальсифицировал данные вскрытия и утаил от следствия крайне важный факт. Который это самое следствие, – закончил Толя, – должен был направить по совершенно другому пути.

Солнце вновь выглянуло было из-за тучи, брызнуло в стекло, но поняло, что тут ему нечего делать, и сразу же спряталось. Гость молчал.

– Вот, собственно, и все, – сказал Толя.

– Нет, – внезапно проговорил клиент. – Все только начинается.

«Так я и знал, – усмехнулся про себя Толя. – Сейчас он попросит меня расследовать ее убийство. Он же умный человек, неужели не понимает, что в таких делах, где все шито-крыто, никто никогда не доберется до истины?»

– Вы хотите расследовать убийство? – напрямик спросил Толя.

– Я хочу найти того, кто это сделал.

Владимиров пожал плечами:

– Должен вам заметить: теоретически убить Евгению Адрианову мог кто угодно.

– Нет, – отрезал гость. – Ее нашли в машине, золотые кольца остались на руках, значит, это было не убийство с целью ограбления. Более того, убийца позаботился выдать смерть за несчастный случай. Если бы это был человек со стороны, он не стал бы так стараться. Это кто-то из своих.

– Мафии или окружения Адрианова, как вы их называете?

– Думаю, да.

Толя задумчиво почесал висок. Ему не хотелось этого говорить, клиент платил щедро, даже более чем, но сыщик все же обязан его предупредить.

– Я должен вам сказать, что в этом случае я вряд ли смогу вам помочь. Я имею в виду вот что: расследование убийства, да еще такого – крайне сложное дело. Нужно добиться эксгумации, нужно вызывать для дачи показаний свидетеля, то есть ассистентку. На нее наверняка начнут давить, в худшем случае даже попытаются убрать, потому что фактически это наш единственный свидетель… и тут нужна очень деликатная работа. Затем нужно прижать профессора Свечникова, который явно что-то знает, но темнит. Со всем этим лучше справятся официальные органы, а я… у меня просто нет полномочий. Я всего лишь частный сыщик, бывший мент, и никто не станет со мной разговаривать. Я и эту Бурмистрову нашел с большим трудом, и, если бы не ваши деньги, черта с два она стала бы со мной откровенничать.

Клиент усмехнулся:

– Не преувеличивайте, Анатолий Дмитриевич. Вы отлично справились со своей задачей. Раздобыли акт о вскрытии, материалы следствия и другие документы, – гость покосился на бумаги, лежавшие на столе, – к которым вас вообще не должны были подпускать. Уже одно это говорит о многом, знаете ли.

Толик побагровел.

– Нет, нет, я не хочу сказать ничего такого, – поспешил успокоить его гость. – Вы молодец, и за это я согласен заплатить вам сверх суммы, которую мы оговорили. – Он прищурился. – Использовали свои старые связи, да?

– Вроде того, – нехотя подтвердил сыщик.

– Можно спросить? За что вас выкинули из органов?

Толик отвернулся. Он не любил вспоминать тот случай, но ему было ни капли не стыдно за то, что тогда произошло.

Ну просто ни капельки, понимаете?

– Превышение полномочий, – сквозь зубы молвил он.

– А конкретнее?

– Да так, ничего особенного. Прижал одного подонка, а он взял и помер у меня на допросе. Сердечко слабовато. Когда убивал, – Толя скрипнул зубами, – с сердцем все в порядке было, а вот у меня в кабинете…

– Да? А я слышал, что вы его просто прикончили.

Толя мрачно поглядел на своего собеседника.

– Если бы я его просто прикончил, меня бы просто посадили, – с вызовом проговорил он. – Нет, я его не убивал. Хотя, наверное, стоило, – задумчиво прибавил он.

«А вообще интересно выходит, – смутно подумалось ему. – Ой-ой-ой как интересно. Значит, клиент навел про него справки, прежде чем к нему обращаться, и тот случай каким-то образом сыграл на его репутацию. Парадоксальным образом, надо сказать… потому что клиент просит взяться за расследование убийства не кого-нибудь, а человека, которого и самого обвиняли в убийстве. (Семья сердечника, например, обвиняла. Коллеги, конечно, прикрыли, но из органов все-таки пришлось в конце концов уйти.) Все равно. Мне совсем не жаль, что тогда все вышло именно так».

– Должен сказать, – внезапно проговорил гость, – что я отлично вас понимаю.

– В самом деле?

– Да. Если бы я добрался до того, кто убил Евгению… Я поступил бы точно так же.

«Да брось ты, – вяло подумал Толя. – Знаем мы вас, господ в дорогих костюмчиках и фирменных дубленках. Знаем, как вы не любите мараться. – Но тут увидел глаза своего собеседника, и у него пропала охота даже мысленно острить на этот счет. – Елки-палки… Так он что, не шутит? Ну и ну…»

– Так вы согласны продолжать расследование? – спросил клиент.

– Я не официальное лицо, – сердито повторил Толя. – Дело надо открывать заново, и тут я не смогу вам помочь. Надо делать эксгумацию, и тут я опять не смогу помочь. Надо опрашивать всех друзей и знакомых, а со дня убийства прошел почти год. Все будут путаться в показаниях, кое-кто врать, и все слова надо будет проверять и перепроверять. Одним словом…

Он заметил, что клиент не слушает его, и умолк.

– Эксгумация не нужна, – наконец тихо проговорил гость, глядя куда-то за окно. – Евгению похоронили, и пусть она покоится с миром. Я не хочу ее тревожить. Кроме того, мы и так знаем, что ее убили, и эксгумация ничего нового не даст.

– Вы так думаете? – спросил Толя. – А что, если ассистентка по каким-то причинам решила свести счеты с профессором и наврала мне с три короба? Что, если мы переоценили ее профессионализм? Что, если ее выводы ни гроша не стоят? Если она истеричка, польстилась на деньги и сказала то, что я хотел услышать? Если она просто дура, наконец?

– Она произвела на вас такое впечатление? – прищурился клиент.

– Нет, но я видел ее всего несколько часов, понимаете? Кто знает, что на самом деле у нее внутри!

– А какое впечатление она на вас произвела?

Толик немного подумал.

– Неглупа, – с некоторым даже сожалением признался он. – Немного резковата, не пользуется косметикой, черное для нее черное, а белое – белое. Примерно так.

– Она вам объяснила, почему решила сказать правду о профессоре?

– Ну, она вообще не очень хотела со мной идти на контакт, – буркнул Толя. – Все у нее не было времени, она не разговаривает с незнакомыми людьми, я не официальное лицо, и прочее в том же духе. Но потом ее прорвало, да так, что она не могла остановиться. По-моему, ее особенно обидело то, что профессор Свечников назвал ее выводы смехотворными. Но вообще она заявила, что рада хоть кому-то сказать правду.

– Угу, – кивнул гость. – Правду говорить легко и приятно… особенно за деньги. – Он дернул углом рта. – Мне нужна запись вашего разговора, та часть, где она оперирует медицинскими терминами. У меня есть знакомые врачи, очень хорошие, и я проверю, не дурачила ли она нас. Хотя лично я думаю, что вряд ли.

– Хорошо, – сказал Толя. – Что-нибудь еще?

Клиент пристально посмотрел на него.

– Прежде чем я продолжу, я хотел бы знать, отказываетесь вы от дела или нет.

– Я не говорил, что отказываюсь, но мои полномочия…

– Чихать я хотел на полномочия. От меня вы уже получили карт-бланш, что еще надо? Если деньги, то это не проблема.

Толя вздохнул:

– Послушайте, как вы себе это представляете? Что я приду к подозреваемым с бумажкой частного сыщика, которая ничего ровным счетом не дает, и они будут мило со мной откровенничать? Да они просто пошлют меня… куда подальше. К тому же, по вашим словам, в смерти Евгении были заинтересованы не один человек, не два, а куда больше. И вообще, учитывая обстоятельства гибели…

– Нет, – очень тихо проговорил гость, – вы не придете к ним с бумажкой частного сыщика. Все будет совершенно иначе. Вы увидите их всех в непринужденной домашней обстановке, походите, понаблюдаете, сделаете свои выводы, а дальше мы решим, что делать. Как вы вообще расследовали убийства, когда работали в милиции?

– Да обыкновенно, – пожал плечами Толя. – Круг подозреваемых, их мотивы, установление алиби, проверка алиби – этот момент особенно важен. Улики, следы, отпечатки пальцев, показания свидетелей…

– Улик нет, свидетелей тоже. Да и на отпечатки пальцев рассчитывать не приходится… значит, будем плясать от круга подозреваемых и их алиби. Ограбление исключено, как я уже говорил, то есть это был кто-то из своих. – Клиент немного поколебался, но все-таки спросил: – Скажите, а какие убийства труднее всего расследовать?

Толя скривился.

– Такие, где вообще ничего нет, – с отвращением признался он. – Кроме трупа. Ни улик, ни свидетелей, ни мотивов. Из серии – шел человек мимо, стукнуло ему в голову, он лишил человека жизни. И еще серийные, чтоб им пропасть.

– Как же их раскрывают? – с любопытством спросил гость.

– Вы не поверите, – хмыкнул Толя, – свет не без добрых людей. Иногда анонимные звонки очень выручают… хотя проверять их – та еще мука. Я же вам говорю, с серийными убийствами работать очень тяжело.

– Нет, – покачал головой клиент, – к нам это не относится. Убийство, которое я прошу вас расследовать, – это обдуманное, хладнокровное преступление, которое совершил кто-то из тех, кого Евгения не боялась.

– С чего вы взяли?

– Если ее ударили сзади, значит, она стояла к нападавшему спиной. Все просто. Значит, не боялась.

Логично, подумал Толя. Вполне логично. По правде говоря, странный клиент нравился ему все больше и больше. Но сначала надо кое-что уточнить.

– Вы что-то говорили про домашнюю обстановку. Это как понимать?

– Просто, – ответил клиент. – Валентин Адрианов собирает в каравелле – ну, на той самой даче – гостей, чтобы зачитать новое завещание. Ему уже под семьдесят, и он не молодеет, а завещать ему есть что, так что все окружение должно присутствовать. Вот туда мы с вами и наведаемся.

Толя мрачно покосился на него:

– Допустим, я буду там, и что именно это нам даст? Ну, увижу я их лица, услышу неизбежные разговоры о деньгах, даче и московской квартире в центре города.

– Двести квадратных метров, – значительно напомнил гость. – Несколько миллионов долларов… и это лишь по предварительной оценке.

– Помню, – буркнул Толя. – По старому завещанию квартира должна была отойти второй жене, как раз Евгении… И это, по вашим словам, кое-кого очень сильно возмутило. – Он вздохнул. – Я не спорю, несколько миллионов – именно та сумма, за которую в любой стране убьют не задумываясь, но вряд ли убийца в частной беседе признается мне, что именно он сделал это. Я вам уже говорил, что нужно заново открывать дело и проводить оперативно-розыскные мероприятия, то есть официально вызывать свидетелей, чтобы не могли отвертеться, и допрашивать, допрашивать, допрашивать. Именно по поводу убийства Евгении, а не по поводу завещания или чего-то еще. Вы понимаете меня? Все разговоры, которые будут вестись на этой встрече, для нашего с вами дела… ну, я почти уверен – совершенно бесполезны.

– Есть один нюанс, – спокойно сказал клиент. – Встреча намечена на 17 января. Ровно год со дня смерти Евгении. Так что присутствующие будут неизбежно вспоминать ее, говорить о ней, о своем отношении к ней… А уж я постараюсь направить разговор в нужное вам русло, чтобы вы смогли получить максимум информации. О том, кто где был, кто что делал в тот день, когда ее убили… и так далее.

Толя задумался.

– Профессор Свечников тоже будет на встрече? – внезапно спросил он. – У меня ощущение, что начинать надо именно с него.

– Будет, – кивнул клиент. – Он давний друг Илоны, первой жены писателя. Которая, сами понимаете, терпеть не могла вторую. Кстати, – вкрадчиво добавил он, – я смогу в случае чего оживить беседу и бросить пару намеков насчет фальсификации акта о вскрытии. Любопытно будет посмотреть на реакцию присутствующих… особенно Илоны и ее дочери от Адрианова. Как ни крути, больше всего от смерти Евгении выигрывали именно они.

– Я это учел, – хмуро сказал Толя. – Что Илона или ее дочь Лиза могли убить Евгению, а профессор их прикрыл по старой дружбе. Так или иначе, начинать надо с профессора… по крайней мере, желательно.

– Ну, Свечников мог прикрывать не только их, но и зятя Илоны, – бросил гость. – Или они все вообще могли сговориться. Или Свечникову заплатили, чтобы он не стал сообщать о своем открытии. Вариантов масса, сами понимаете… Так мы с вами договорились?

– Считайте, что да, – весело ответил Толя.

Гость поднялся с места, вытащил конверт и протянул его сыщику.

– Аванс, – лаконично сказал клиент. – И на расходы. Потом рассчитаемся.

– У меня вопрос. – Толя поднял палец. – В качестве кого я буду присутствовать на вечере?

– Ближе к делу решим, – ответил его собеседник. – Я вам еще позвоню.

Он двинулся к двери. Толя покосился на конверт – и все-таки не утерпел. Владимиров просто обязан был задать этот вопрос.

– Можно узнать? Почему вы были так убеждены, что Евгению Адрианову убили?

Клиент, уже взявшийся за ручку двери, обернулся.

– Простите?

– Когда вы пришли ко мне первый раз, – терпеливо пояснил Толя, – у меня создалось впечатление, что вы совершенно уверены в том, что ее смерть не была случайной. А между тем после ее гибели прошло уже много времени. За это время вы узнали что-то новое? Если не хотите отвечать, не отвечайте, – поспешно добавил он.

Несколько мгновений клиент раздумывал, но потом, очевидно, решился. Он сунул руку в карман и достал оттуда мятый листок бумаги.

– Когда я узнал, что она погибла… – Он поморщился. – Я не знал, что и думать. Когда мне сказали, что существовало завещание, по которому квартира отходила Евгении, у меня появились первые подозрения. Понимаете, – устало пояснил клиент, – очень трудно подозревать людей, которых ты знаешь лично, и не один год. Это только в детективных романах, стоит произойти убийству, как все сразу же начинают подозревать друг друга… Но окончательно я решился, когда мне пришло вот это. Потому что… потому что получается, не я один предполагал, что ее убили. Кто-то еще подозревал или даже знал наверняка. Только вот меня он обвинил совершенно зря.

Он подошел к столу и положил на него бумажку, которую держал в руках. Мгновение Толя смотрел на гостя, а потом взял листок и развернул его.

Поперек шла черная строка, отпечатанная на принтере:

ЭТО ТЫ УБИЛ ЕВГЕНИЮ