Loe raamatut: «Зазор»

Reels-стиль – это новая форма повествования, рождённая на стыке мобильных технологий, клипового мышления и визуального сторителлинга. Как вертикальное видео стало привычным способом потребления информации, так и литературный текст начал адаптироваться к тем же ритмам и форматам.

В основе Reels-романа – сжатость, визуальность и ритм. Каждая сцена – это вспышка: короткий эпизод, насыщенный образом или метафорой. Текст не столько рассказывает, сколько резонирует. Его задача – не в экспозиции, а в ощущении.

Reels-литература читается вертикально, на экране телефона. Она часто сопровождается иллюстрациями, анимациями, звуком. Это не просто подача – это новое пространство восприятия, где слово, образ и ритм работают как единое целое.

Такой стиль идеально подходит для философской или медитативной прозы, где важна не линейность сюжета, а глубина момента. Он позволяет автору работать с вниманием читателя как с музыкальным импульсом: не удерживать его, а вести через внутренние состояния.

Reels-литература – это литература будущего, где форма подчинена не экрану, а пульсу восприятия.

Часть 1

Глава 1. Поляна

Енот по имени Хлюп шёл лесом, как всегда – без цели, но с важным видом.

Так поступают все уважающие себя еноты. Не суетясь, будто они никуда не опаздывают. И только внутренний голос иногда намекал: «ты опять забыл, зачем вышел из дупла…».

Но на этот раз путь оказался не таким уж бессмысленным. В паре скачков от старого ручья, за холмом, который пах полынью и чем-то почти электрическим, он вышел на поляну. Поляну с мухоморами.

Но не с простыми. Это были те самые – из историй старого барсука, который когда-то работал шаманом в Подлесье. Шляпки – как солнечные системы в миниатюре. Стебли – с серебристым отливом. Некоторые тихо пели, когда ветер касался их боков.

Хлюп подошёл. И, как водится, лизнул один.

Первое, что он понял – он больше не енот. Он “наблюдатель”.

Сознание его, словно мыльный пузырь, оторвалось от тела и зависло над поляной. А затем – полетело выше, сквозь кроны деревьев, сквозь облака, мимо созвездий, в другое… пространство.

Там он встретил другого себя. Версию, где он остался в дупле и никогда не вышел. Того енота звали “Клюп”, и он был невероятно скучным. – Зачем ты это делаешь? – спросил Клюп.

– Чтобы знать, что я живу, – ответил Хлюп.

– А если ты ошибаешься?

– Тогда хотя бы ошибаюсь интересно.

Мир задрожал. Хлюп начал падать. Сквозь воспоминания. Сквозь страх. Сквозь абсурд. Он снова стал собой – мохнатым, немного неуравновешенным, но по-прежнему в этом теле.

Он лежал на спине посреди поляны. Над ним шелестели листья. Мухоморы молчали.

Возможно, он узнал что-то важное.

А возможно – просто поймал грибной приход.

Он встал, отряхнулся и пошёл обратно.

Без цели. Но с ощущением, что эта прогулка точно стоила того.

Глава 2. Поляна: второй визит

Прошло три дня. Или пять. Время в лесу – штука ненадёжная. Особенно если ты уже один раз столкнулся с собственным сознанием, парящим выше деревьев.

Хлюп проснулся от странного ощущения – ему снился сон, в котором он был… барсуком. Старым, мудрым, и с запахом берёзового дегтя. И во сне он сказал сам себе:

– Вернись на поляну. Она ещё не всё показала.

Енот почесал нос. Он не был уверен, кто именно сказал эти слова – он или барсук – но идея показалась достаточно дикой, чтобы быть разумной. Он вернулся.

Поляна выглядела по-прежнему: мухоморы пели, ветер пах ветошью и звёздной пылью, а в воздухе висело ощущение, что “вот-вот случится что-то странное.”

Он сел. Не ел. Просто ждал.

– Думал, не придёшь, – сказал голос.

Хлюп обернулся, но никого не увидел.

– Кто ты? – осторожно спросил он.

– Ты. Но позднее. Намного позднее.

– То есть… Я разговариваю со своим будущим «я»?

– Нет, – ответил голос. – Ты разговариваешь с тем, кем мог бы стать, если бы остался. На поляне появилось зеркало. Стекло отражало не лес, а черноту с крошечными огоньками – будто звёзды внутри глаза.

– Если ты снова пойдёшь за грань, – сказал голос, – то уже не вернёшься енотом. Ты станешь частью.

– Частью чего?

– Всего.

Хлюп долго смотрел в зеркало. Его глаза отражались тысячами лиц, форм, существ, в которых он мог бы жить.

А потом он просто встал, развернулся…

…и ушёл.

Мухоморы больше не пели. Поляна молчала.

Иногда лучший выбор – остаться собой.