Россия. Полная история для семейного чтения

Князь Рюрик – основатель династии

В конце VIII – начале IX в. на северо-западе нашей страны сложился сильный союз нескольких славянских и финских народов: словен, кривичей, чуди, веси, мерян. Его назвали Русским каганатом. В ту эпоху подобное название было престижным – люди помнили могущество Тюркского и Аварского каганатов, существовал Хазарский. А титул кагана означал властителя над несколькими народами.

Русские корабли бороздили Балтику. Князь Гостомысл, ставший каганом, налаживал связи с заморскими странами. В данное время славяне населяли и нынешнюю Восточную Германию – ободриты, лютичи, руяне, лужичане и др. Гостомысл выдал свою среднюю дочь Умилу за Годолюба, князя племени рарогов. Оно входило в племенной союз ободритов, занимало перешеек Ютландского полуострова и земли возле его основания. Сейчас на этой территории находятся города Шлезвиг, Любек, Киль – а в описываемое время рарогам принадлежал Рерик, крупнейший порт на Балтике.

Ободриты были союзниками императора франков Карла Великого, во всех войнах выступали на его стороне. Но против Карла готовил удар король Дании Готфрид, заключил союзы с врагами франков – саксами, лютичами, глинянами, смольнянами. В 808 г. он разгромил ободритов. Рерик взял штурмом и сжег, пленного Годолюба повесил. Как сложилась судьба Умилы, мы не знаем. Может быть, она скрылась, нашла пристанище у соседей. А может, муж успел посадить ее на корабль и отправить к тестю.

Известно одно – у нее был младенец-сын. Не исключено, что он родился уже после смерти отца. В древности имена старались давать со смыслом, а мальчика нарекли в честь погибшего города Рерика, в честь сокола-рарога – священного символа племени рарогов. Его звали Рюрик.

В 826 г. в Ингельгейм, резиденцию франкского императора Людовика Благочестивого, прибыли откуда-то два брата – Харальд и Рюрик. Относительно Харальда никаких сведений нет. Был ли он родным братом Рюрика? Или сыном Годолюба от другой жены? Или Умила вторично вышла замуж? Но само их появление при дворе императора понятно. Ведь князья ободритов считались вассалами Карла Великого, и Годолюб погиб, сражаясь на его стороне.

Когда дети выросли, они приехали к сыну Карла за покровительством. Росли они где-то в славянских странах, оба были язычниками. Людовик окрестил молодых людей, лично стал их крестным. При этом Рюрик получил имя Георгий. Права братьев на отцовское наследство император признал, принял их в число своих вассалов.

Князь Рюрик. Гравюра 1805 г.

Но… реально для возвращения наследства он не сделал ничего. Император был занят другими делами, разборками с Бретанью, Хорватией, войной с болгарами, церковными реформами. Даже внутри империи Людовик не мог толком навести порядок. Вместо этого поделил все владения между детьми, Лотарем, Пипином и Людовиком. Но потом овдовевший император пылко влюбился в молоденькую еврейку Юдифь, она произвела на свет четвертого сына Карла. В пылу чувств к супруге Людовик решил переделить земли. А старшим детям это совсем не понравилось, они взялись за мечи. С 830 г. державу франков разодрали дикие усобицы. Дети дрались против отца, ссорились, вступали в союзы с отцом или друг с другом. Сражения завершились уже после смерти Людовика, в 841 г. великая империя развалилась на три королевства.

Вероятно, Рюрик и Харальд поучаствовали в этих гражданских войнах. Но никто не поддержал их стремления отбить отцовское княжество. А если император выделил им владения в своей державе, братья их тут же потеряли, поскольку сыновья Людовика Благочестивого несколько раз перекраивали земли, отдавали их своим сторонникам.

Для сирот и изгоев на Балтике открывалась прямая дорога – в варяги. Впрочем, называли их по-разному. В Византии «вэрингами» или «ворингами» – «принесшими клятву». В Скандинавии «викингами» (вик – военное поселение, база). В Англии всех викингов, независимо от национальности, обозначали «датчанами» (эту страну чаще грабили датчане). Во Франции – «норманнами», норвежцами (в буквальном переводе «людьми севера»). Терминами «викинги» или «варяги» определялась не национальность, а род занятий. Это были свободные воины. В зависимости от обстоятельств они разбойничали, служили наемниками. У разных предводителей были собственные отряды. Иногда они объединялись для совместных походов. Иногда резались друг с другом.

В IX в. Балтика превратилась в натуральное пиратское гнездо. Отсюда эскадры выплескивались в разные стороны. В 843 г. большой флот норманнов появился у берегов Франции. Они разграбили Нант, разорили земли по реке Гаронне, дойдя до Бордо. Перезимовав, отплыли на юг. Взяли Ла-Корунью, Лиссабон, достигли Африки и напали на город Нокур. А на обратном пути один из отрядов высадился в Испании, взял штурмом неприступную Севилью. Большинство кораблей, участвовавших в этом походе, были норвежскими. Но арабские хронисты Ахмед-ал-Кааф и Ал-Якуби отметили, что варяги, бравшие Севилью, были другой национальности, «ал-рус». Командовали ими братья Харальд и Рюрик.

Имя Харальда впоследствии исчезает из документов. Видимо, он погиб. А Рюрик, судя по всему, крепко обиделся на франков, не выполнивших обещания помочь, презревших память о его казненном отце. В 845 г. ладьи Рюрика погромили города по Эльбе. Затем вместе с норвежцами он захватывал Тур, Лимузен, Орлеан, участвовал в первой осаде норманнами Парижа. Рюрик стал одним из самых известных пиратских вождей, и в 850 г. его избрали предводителем в совместном походе нескольких эскадр. Под его началом 350 кораблей (около 20 тыс. воинов) обрушились на Англию.

Но следующим объектом нападений Рюрика стала Германия. Он принялся систематически опустошать побережье Северного моря, по Рейну совершал рейды в глубь немецких земель. Навел такой ужас, что император Лотарь запаниковал. Чтобы избежать дальнейшего разорения, он вступил с Рюриком в переговоры. Выяснилось, что княжич-варяг совсем не против примириться, но выдвинул ряд условий. Лотарю пришлось принять их. Этот император, как и Людовик Благочестивый, признал право Рюрика на отцовское княжество, согласился считать его своим вассалом. Именно этого Рюрик и добивался. Он набрал силу и авторитет на Балтике, накопил богатую добычу – теперь он мог навербовать немало головорезов. А император был обязан поддержать его в войне за утраченное наследство.

Операция началась успешно. Дружины Рюрика высадились на его родине. Свергли князей, ставленников датчан. Он овладел землями княжества и частью Ютландского полуострова, заслужив на западе прозвище Рюрика Ютландского. Но датчане опомнились, призвали союзных лютичей. А император… предал. Испугался войны с Данией и в 854 г., когда князь ввязался в бои, отрекся от него. Мало ли, пиратский вожак полез в драку сам по себе? Рюрик остался перед лицом неприятелей только с собственными силами, терпел поражения. От него начали уходить наемники. Да и ободриты заколебались. Боялись, что датчане и лютичи отомстят. Предприятие закончилось провалом…

Но в это же время произошли важные события по другую сторону Балтики. Скончался Гостомысл. Его сыновья погибли раньше отца. Новгородский архиепископ Иоаким записал предание: незадолго до смерти Гостомысл увидел сон, будто «из чрева средние дочери его Умилы» выросло чудесное дерево, от плода которого насыщаются люди всей земли. Волхвы истолковали, что «от сынов ея имать наследити ему, и земля угобзится княжением его». Но исполнилось пророчество не сразу. После смерти князя племена его державы перессорились, «словене и кривичи и меря и чудь всташа сами на ся воевать». Ни к чему хорошему это не привело. По Волге нанесли удар хазары, покорили мерян. А на столицу словен Ладогу (Новгорода еще не существовало) повадились нападать викинги.

Опасность заставила забыть склоки. Старейшины словен, русичей, кривичей, чуди, веси вступили в переговоры, чтобы опять объединиться. Постановили: «Поищем собе князя, иже владел нами и рядил ны по праву». То есть чтобы управлял и судил по справедливости. Никоновская летопись сообщает, что было несколько предложений: «Или от нас, или от Казар, или от Полян, или от Дунайчев, или от Варяг». Это вызвало бурные обсуждения. «От нас» – отпало сразу. Друг другу племена не доверяли и подчиняться не хотели. На втором месте стоит «от Казар». В столь крупном центре торговли, как Ладога, существовали подворья еврейских купцов. Конечно, они позаботились сформировать свою партию. Не проще ли отдаться хазарам, платить дань, а они будут «владеть и рядить»? А можно не напрямую от хазар, можно взять князя от полян, хазарских данников.

Вот в этой предвыборной борьбе и всплыла легенда про вещий сон Гостомысла, как бы его «политическое завещание». Хотя нельзя исключать, что сновидение с чудесным деревом попросту придумали в пылу споров, стараясь подкрепить кандидатуру Рюрика. Что ни говори, его фигура выглядела оптимальной. Он был внуком Гостомысла по дочерней линии, знаменитым воином, его имя гремело на Балтике. Ко всему прочему он был изгоем. Князем без княжества! Должен был целиком связать себя с новой родиной. Все «плюсы» сошлись, а поползновения хазар и купленных ими бояр удалось преодолеть.

Глазунов И. С. «Внуки Гостомысла: Рюрик, Трувор, Синеус». Центральная часть триптиха. 1986

О Рюрике в Ладоге знали. Направляя посольство за море, представляли, где его искать. Звали к себе: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет – идите княжить и владеть нами» (иногда данную фразу переводят ошибочно, «порядка в ней нет», но слово «наряд» означает власть, управление). Что ж, для Рюрика приглашение оказалось более чем кстати. Он всю жизнь мечтал отвоевать отцовское княжество, но остался у разбитого корыта. Ему уже перевалило за сорок пять. Бесприютная жизнь по чужим углам и варяжским кораблям становилась не по возрасту. Он согласился.

В 862 гг. Рюрик прибыл в Ладогу (летописи составлялись значительно позже, в них часто встречаются анахронизмы, вместо Ладоги называют привычный летописцам Новгород). Предание гласит, что с Рюриком явились два брата, Синеус и Трувор. В западных хрониках они не упоминаются, но вполне может быть, что братья у него имелись – у варягов существовал обычай побратимства, оно считалось не менее прочным, чем кровное родство. Хотя есть и другое объяснение – что летописец всего лишь неправильно перевел текст норвежского первоисточника: «Рюрик, его родственники (sine hus) и дружинники (thru voring)». То есть речь идет о двух его отрядах. Один состоял из соплеменников, после поражения сохранивших верность ему и ушедших на чужбину. Второй – из наемников-викингов.

Приняв княжение, Рюрик сразу позаботился понадежнее прикрыть свои границы. Один из отрядов направил к кривичам в Изборск. Этот форпост держал под наблюдением водные дороги через Чудское озеро и реку Великую, прикрывал княжество от набегов эстонцев и латышей. Другой отряд расположился в Белоозере. Он контролировал путь на Волгу, взял под защиту племя весь от Хазарского каганата. А после того, как новый властитель осмотрелся на новом месте, он повел себя очень активно. Правильно оценил, кто является главным врагом его державы, и начал войну против Хазарии.

Его воины из Белоозера двинулись на Верхнюю Волгу и взяли Ростов. Большое племя меря, населявшее междуречье Волги и Оки, сбросило иго хазар и перешло под руку Рюрика. На этом князь не остановился. По рекам его флотилии продвинулись дальше и в 864 г. овладели Муромом. Еще одно финское племя, мурома, подчинилось Рюрику. Присоединение двух важных городов отметили не только русские летописи, о войне Хазарии с Ладогой упоминает «Кембриджский аноним».

Хазарам пришлось крепко понервничать. Уж кто-кто, а их купцы торговали по всему свету, они знали, какие сокрушительные удары могут наносить варяжские десанты. Но ведь войны ведутся не только мечами и копьями. В Ладоге уже существовала прохазарская партия, через нее иудейские купцы пытались повлиять на выборы князя. Теперь ее снова использовали, разжигая среди словен недовольство Рюриком. Найти поводы было не столь уж трудно. Ладожские бояре рассчитывали, что приглашенный князь будет править по их указке – куда он денется в чужой стране? Но Рюрик не стал марионеткой, он взялся укреплять централизованную власть. Содержание наемников требовало средств, подданным приходилось раскошеливаться. А ближайшее окружение князя составили ободриты и норвежцы. Словом, пришли чужеземцы и сели на шею…

Хазарская агитация достигла цели. В 864 г., когда армия Рюрика находилась на Волге и Оке, в тылу у него вспыхнуло восстание под руководством некоего Вадима Храброго. Летопись сообщает: «Того же лета оскорбишася новгородци, глаголюще: тако быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его». Да, еще в те времена были выработаны знакомые нам схемы: в разгар войны возбудить людей бороться за «свободы» и «права человека». Но стоит обратить внимание, кривичи и финские племена словен не поддержали. А князь действовал оперативно и жестко. Мгновенно примчался в ладожский край и подавил бунт. «Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих изби новгородцев съветников его» (светников – то есть соучастников). Уцелевшие заговорщики бежали. Кривичи в Смоленске отказались их принять, они проследовали дальше: «Того же лета избежаша от Рюрика из Новагорода в Киев много новогородцкых мужей». Мужами называли никак не простонародье, а знать – восстание учинила богатая верхушка.

В Киев они бежали не случайно. Там возник центр противостояния с Рюриком. Двое предводителей наемных варяжских дружин, Аскольд и Дир, отделились от князя, решили поискать другие промыслы. Направлялись в Грецию, но по дороге увидели Киев, подконтрольный хазарам, внезапным налетом овладели им. Попытались использовать его как базу для пиратских набегов – так поступали все викинги. Совершили походы на племя полочан, на Византию, Болгарию. Но болгары их побили, экспедицию на Константинополь разметала буря, Полоцк после перенесенных ужасов обратился за защитой к Рюрику. Да и хазары не склонны были прощать утрату Киева. Напустили на пришельцев своих союзников, печенегов. Аскольд с Диром задергались, принялись выкручиваться. В 866 г. они согласились признать себя вассалами византийского императора, даже принять крещение. Греческие дипломаты заступились за них перед хазарами, и они тоже согласились мириться. Но с условием – выступить против Рюрика.

Варяги выполнили заказ. Ударили на подданных князя, кривичей, захватили Смоленск. Правда, развить успех не сумели, их остановили. Но цель Византии и Хазарии была достигнута, они стравили Ладогу и Киев. Поэтому Рюрик не стал продолжать боевые действия против каганата. Отправь он войска на Волгу, ему угрожал бы удар по тылам, с Днепра. Одолеть Аскольда и Дира тоже было непросто, за ними стояли две великие державы.

«Правление Аскольда и Дира в Киеве» Радзивилловская летопись

А соучастники Вадима Храброго окопались в Киеве, выжидали удобного момента снова посеять смуту. Поразмыслив, Рюрик согласился заключить мир со своими противниками.

Он занялся внутренним устроением государства. Налаживал структуры управления, назначил наместников в Белоозеро, Изборск, Ростов, Полоцк, Муром. Начал повсюду «грады ставити». Они служили опорными пунктами администрации, защищали подвластные племена. Особое внимание князь уделял обороне со стороны Балтики. Во второй половине IX в. разгул викингов достиг наивысшей точки. Они затерроризировали Англию, то и дело жгли германские города по Эльбе, Рейну, Мозелю, Везеру. Даже Дания, сама по себе пиратское гнездо, была совершенно разорена варягами. И только на Русь после прихода Рюрика не было ни одного вторжения! Она единственная из европейских государств, имевших выходы к морю, обрела безопасность от балтийских хищников. В этом была несомненная заслуга князя.

Правда, варяги стали появляться на Волге, но приезжали они для торговли пленными. Так что и Хазария в накладе не осталась. С Балтики хлынул поток «живого товара», который хазары скупали оптом и перепродавали на рынки Востока. Но и для Руси транзит получался выгодным. Казна обогащалась пошлинами. Князь мог строить крепости, содержать войско и защищать подданных, не обременяя их высокими налогами. А сами подданные могли за хорошую цену сбывать проезжающим варягам и купцам хлеб, мед, пиво, рыбу, мясо, ремесленные изделия, покупать европейские и восточные товары.

Рюрик, как и Гостомысл, принял титул кагана (в буквальном переводе «великий» – позже на Руси два титула слились, «великий князь»). Женат он был несколько раз. Первую его супругу звали Руцина, она была из прибалтийских русов. Второй была германка или скандинавка Хетта. Об их судьбе и потомстве никакой информации не дошло. А в 873–874 гг. ладожский государь побывал за рубежом. Он совершил весьма масштабное для того времени дипломатическое турне по Европе. Встречался и вел переговоры с императором Людовиком Немецким, королем Франции Карлом Лысым и королем Лотарингии Карлом Смелым. О чем шла речь, история умалчивает. Но Людовик Немецкий враждовал с Византией. А Рюрик исподволь готовился к борьбе за Южную Русь, ему нужны были союзники против греков, захомутавших в свои сети Киев.

Медаль в память брачного союза с Ефандой, княжной урманской. Конец XVII – начало XIX вв.

На обратном пути князь посетил Норвегию. Здесь он присмотрел себе третью жену, норвежскую принцессу Ефанду. По возвращении в Ладогу сыграли свадьбу. Молодая супруга родила Рюрику сына Игоря. А правой рукой и советником князя стал брат Ефанды Одда, известный на Руси как Олег. Хотя может быть и так, что он еще раньше был приближенным государя и сосватал ему сестру. В 879 г. бурная жизнь Рюрика подошла к концу. Он начинал ее несчастным сиротой и изгоем – завершал повелителем многих городов и земель от Финского залива до Муромских лесов. Командовал горсткой бойцов на борту пиратского корабля – а умирал во дворце, окруженный домочадцами, сотнями придворных и слуг. Наследником остался сын Игорь, но он был еще ребенком, и место регента занял его дядя Олег.

О качествах Рюрика как правителя свидетельствуют последующие события. После его смерти держава не распалась, как нередко случалось с древними царствами. Подданные не бунтовали, не выходили из повиновения. Через три года Олег повел на Киев не только свою дружину, но и многочисленное ополчение словен, кривичей, чуди, веси, мерян. Значит, Рюрик и его преемник сумели заслужить популярность в народе, их власть признавали законной и справедливой.

Кстати, в это время уже существовала Москва. Она еще не упоминалась ни в одной летописи, и мы даже не знаем, как она называлась. Но она была. Ее выявили раскопки на территории Кремля. Под слоем, который относился к постройкам Юрия Долгорукого, ученые обнаружили остатки более древнего города. Он был довольно развитым и благоустроенным, с крепостными стенами, деревянными мостовыми, а одна из площадей была вымощена совершенно необычным образом, бычьими черепами. На улице «пра-Москвы» археологи нашли две монеты: хорезмийскую 862 г. и армянскую 866 г. Это эпоха Рюрика.

Почему Олег был «Вещим»?

Нет, недооцениваем мы своих предков. На слишком примитивном уровне привыкли рассматривать их дела. Так, из летописей известно, что объединить северную, Новгородскую Русь с южной, Киевской, довелось Вещему Олегу – регенту при малолетнем князе Игоре и его дяде. Мы уже упоминали, что он явно пользовался народной поддержкой, поэтому смог собрать большое ополчение и в 882 г. возглавить поход на Днепр. Он нигде не встретил серьезного сопротивления. Киевских правителей Аскольда и Дира хитростью выманил на берег и убил, заняв и сам город.

Олег I Вещий. Портрет в Радзивилловской летописи

Но летописи очень лаконичны. Они сообщают нам лишь скупые факты, излагают их весьма сжато. Так, в 883 г. Олег совершил поход на древлян и покорил их, в 884–885 гг. без боя подчинил северян и радимичей, данников Хазарского каганата, а затем начал жестокую и затяжную войну с тиверцами и уличами. В это время Киев подвергся мадьярскому нашествию, которое удалось отразить. Потом каким-то образом в состав державы Олега вошли дулебы и белые хорваты, обитавшие на Волыни и в Прикарпатье. И наконец, в 907 г. (по другим источникам – в 904 г.) он нанес победоносный удар по Византии, в результате которого был заключен договор между русичами и Константинополем.

Однако если мы сопоставим эти данные с зарубежными хрониками, картина будет выглядеть намного сложнее. Потому что в IX в. в Причерноморье и на юге нынешней России существовало несколько сильных государств. Византия, Болгария, Хазария, кочевые племена мадьяр, а за Волгой – печенеги. Греки и болгары постоянно воевали между собой. При этом византийская дипломатия заключала союзы с мадьярами. Хазары поддерживали с Константинополем неплохие отношения, но с мадьярами враждовали, нанимали против них печенегов. В прошлой главе мы рассказывали, как в эти хитросплетения ворвались варяги Аскольд и Дир. Сперва перессорились со всеми, потом спохватились, как бы удержаться, обратились за покровительством к Византии, даже приняли крещение – в то время это означало, что они признали себя вассалами греческого императора.

А на Хазарию во второй половине IX в. посыпались неудачи. В 860–861 гг. она проиграла войну с мадьярами, между 862 и 864 г. новгородский князь Рюрик отобрал зависимые от нее Ростов и Муром. К тому же могущество и благополучие каганата базировалось на международной торговле – он располагался на перекрестке важнейших путей, связывающих страны Европы и Азии, и служил на этих путях главным перевалочным пунктом. А в 870-х гг. заполыхало масштабное крестьянское восстание в Китае. Оборвался транзит шелка – один из важнейших источников дохода здешних купцов.

Хазарские властители попытались каким-то образом компенсировать убытки – проще всего казалось расширить объемы работорговли. Каганат активизировал охоту за людьми среди окрестных народов, в том числе стал совершать экспедиции на печенегов. Благо, их было 8 кланов – можно враждовать с одними и сохранять дружбу с другими. Но в данном случае подобная дипломатия не сработала. Печенеги возмутились, объединились, и на каганат обрушились их яростные набеги. А чтобы защититься, хазары принялись искать дружбы с мадьярами. С помощью византийцев с ними удалось договориться. Мадьяры в это время находились на вершине успехов, вторгались в Центральную Европу, докатывались до Эльбы.

Но и Болгария, в свою очередь, искала союзников против Византии и венгров, принялась наводить мосты с Германией. Назревала большая война. И как раз в этот момент в противоборство вмешалась новая могучая сила – Русь Вещего Олега. Формальных договоров до нас не дошло, но все его действия однозначно свидетельствуют: он стал союзником болгар. Мало того, наводил контакты и с другими противниками каганата, печенегами. Фактически связал врагов Византии и Хазарии в единую коалицию.

Посудите сами: в Киеве он свергает и казнит провизантийских правителей. Сразу после этого идет на древлян. По карте нетрудно увидеть, что таким шагом он не только расширил свои владения, но и расчистил по Припяти дорогу к западным союзникам – Германии, зависимой от нее Моравии и к Болгарии. Затем он совершил поход на хазарских подданных, северян и радимичей, и при этом не скрывал, что объявляет каганату войну. Согласно летописи, он объявил северянам: «Я враг им (хазарам), а не вам». Поэтому кампания стала легкой и почти бескровной. Народы, угнетенные каганатом, просто перешли на его сторону.

А вот с уличами и тиверцами ему пришлось драться – они были не данниками, а союзниками хазар и венгров. Силы остальных противников в данное время были связаны на других фронтах: хазары сражались с печенегами, византийцы – с болгарами. В 887 г. каганат сумел заключить союз с гузами (предками туркменов) и нанес печенегам жестокое поражение. Но они вдруг отступили не на восток, а на запад! Хотя, казалось бы, сами влезали таким образом между двух врагов, хазар и мадьяр.

Нет, места у южных границ Руси печенеги явно сочли более надежными и безопасными, чем зауральские степи. В 889 г. они переправились через Волгу и двинулись в Причерноморье. Княжеские дружины не прогнали их, дозволили остановиться в степях по соседству с землями северян. Печенеги тоже не трогали славянские селения. Завязались переговоры, и с кочевниками нашли общий язык. Болгарский царь Симеон, как и Олег, тоже искал союзников. Патриарх Николай Мистик писал, что он задумал поднять на Византию множество народов «до самых Геркулесовых столпов» – пересылался посольствами с Германией, арабскими пиратами, с теми же печенегами. Обе коалиции готовились к решающей схватке.

Начали ее византийцы. В 893 г. их армия вместе с хазарами и мадьярами вторглась в Болгарию. Царь Симеон отбросил врагов. Тогда греческий император Лев Х выслал на Дунай флот, который перевез на болгарскую территорию всю мадьярскую орду. В первом же сражении она опрокинула войско Симеона, его полки бежали и укрывались по крепостям, а венгры рассыпались по стране и подвергли ее страшному опустошению. Повсюду горели села, церкви, кружилось воронье над грудами обезображенных крестьянских тел. Но на севере у болгар имелись друзья, русичи и печенеги. Они ударили по тылам мадьяр. Узнав об этом, орда прекратила безобразничать и спешно поскакала домой, защищать свои кочевья. А Болгария оправилась от поражения и перешла в наступление. В 896 г. в битве при Булгарофиге Симеон разметал и порубил императорскую армию.

Что ж, если не получилось справиться с болгарами, греки и хазары изменили планы. Решили разгромить и вывести из игры другого противника – Русь. В 897 г. вся масса мадьярской конницы во главе с воеводой Алмушем обрушилась на земли славян, подступила к Киеву. Константин Багрянородный позже писал, что венгры в этом походе «выполняли повеление их сюзерена Хазарии» (умолчав, что они выполняли и заказ Византии). Но Киев устоял, взять его неприятели не смогли. А тем временем печенеги и болгары налетели на становища мадьяр. Разорили кочевья, захватили скот, жен и детей. Орда очутилась между молотом и наковальней, и ее вообще погнали прочь из родных мест.

Разбитые венгры покатились на запад, стали уходить за карпатские перевалы. Когда отступающие кочевники хлынули в Моравию, здешние князья объединились с немцами. Но моравские князья и германские военачальники рассудили, что с «дикарями» не стоит церемониться. Надо лишить их руководства, и победа обеспечена. Пригласили мадьярских вождей для переговоров, устроили для них пир и перебили. Вышло совсем иначе, чем думалось. Венгры озверели и смели славяно-германскую армию, пленных не брали. Константин Багрянородный писал: «Угры совершенно истребили мораван, заняли страну их и владеют ею до настоящего времени». В центре Европы возникла Венгрия.

Поход Олега на Царьград. Миниатюра из Радзивилловской летописи

Вещий Олег тоже не упустил своего. Преследуя и вытесняя мадьяр, он присоединил к Руси Волынь и Прикарпатье, ему подчинились племена дулебов и белых хорват. Но подлыми методами он не пользовался. Напротив, предложил венграм примириться – мы вас не будем трогать, а вы нас. Изгнанники это оценили. Обживаться на новых местах было трудно, и безопасность карпатской границы для них много значила. Но и для Руси подобный дипломатический поворот оказался крайне полезным. Из Паннонии орды мадьяр раскатились набегами по всем европейским странам, врывались даже в Италию, и лишь на русские владения они не ходили ни разу.

Ну а после того, как Олег и его союзники разобрались с венграми, они нанесли удар по Византии. Летописи сообщают, что поход был грандиозным. Конная рать князя шла по берегу Черного моря, 2 тыс. кораблей везли пехоту. Такой флот мог взять на борт 80—100 тыс. человек. Очевидно, цифра преувеличена, но Русь поднялась в полный рост и двинула на врага все силы. За Дунаем Олег соединился с армией болгарского царя Симеона. А со Средиземного моря плыли на Грецию многочисленные эскадры предводителя арабских пиратов Льва Триполита.

Большинство византийских авторов об этой кампании не упоминают. Хотя их молчание вовсе не случайно, а закономерно. Греки старательно заботились о том, чтобы «сохранить лицо» в истории, и никогда не писали о своих поражениях. Опускали в хрониках проигранные сражения, потерю целых провинций. О том, что они были утрачены, мы узнаем только из восторженных победных реляций, когда тот или иной город или область отбивали обратно. А если о неудачных войнах все же рассказывали, то события подправляли и приукрашивали, чтобы поражения выглядели победами. О наступлении Вещего Олега, болгар и арабов кратко обмолвился лишь один византийский историк, Псевдо-Симеон. Отметил, что в июне 904 г. Лев Триполит сделал попытку напасть на Константинополь, но флот адмирала Имерия отразил его. Одновременно с севера напали русы. Их разбил флот Иоанна Радина. У мыса Трикефал сжег их суда «греческим огнем», и лишь часть неприятелей сумела спастись благодаря сверхъестественным способностям их вождя, «колдуна Росса».

Действительность была несколько иной. Армада кораблей Льва Триполита в июне 904 г. напала на берега Малой Азии, захватила и разграбила Атталию, потом причалила к острову Абидос возле самых Дарданелл. Лев Х выслал два флота, друнгария Евстафия и адмирала Имерия, но оба трусливо уклонились от боя и направили свои корабли подальше от пиратских флотилий. Однако Триполит не пошел на Константинополь, он выбрал более легкую добычу – Солунь (Салоники). Это был второй по величине и богатству город Византии. Один из горожан, Иоанн Комениата, описывал, как 29 июля арабы ринулись на штурм, овладели Солунью и грабили ее 10 дней. Увезли 22 тыс. пленных, а перед уходом Триполит еще и вступил в переговоры с греческой администрацией, содрал большой выкуп за то, что не подожжет город. Вот так византийцы «отразили» пиратов.

А император и его военачальники не могли оказать помощи Солуни, потому что с севера в это время приближались войска Симеона и Олега. Что касается «колдовства» вождя «Росса», то его суть поясняют русские летописи. Когда появились тяжелые неприятельские корабли с «греческим огнем», Олег нашел способ уберечься от них. Приказал вытащить ладьи на берег. Там двигались его конница и обозы, и князь велел поставить лодки на повозки, везти по суше. Противостоять соединенным силам болгар и русичей Лев X был не в состоянии. Выслал делегации для переговоров. Впрочем, в запасе у императора имелось еще одно оружие. Почему бы не предложить «варварам» отравленные угощения? Но «колдун» Олег оказался не таким простаком, как представляли «цивилизованные» греки, распорядился не принимать от врага еду и напитки. Пришлось признать поражение, идти на уступки и откупаться.