Tsitaadid raamatust «Свечка. Том 1»
- Вас можно поздравить с обретением веры?
- Нет, я не верю, - замотал головой ты. - Я не верю, я - знаю!
Улыбка вновь исчезла с его лица, о смотрел удивленно, озадаченно даже.
- Не верите, но знаете?
- Именно так!
- Знание заменяет вам веру?
- Я бы даже сказал - отменяет!
– Знаешь что, – говорю я, – ты лучше побольше читай книжек. Прочитать книжку – это поступок, а прочитать хорошую книгу – хороший поступок. А каждый хороший поступок делает мир лучше. Немного, но лучше…
...читатель всегда немножко писатель, он домысливает прочитанную книгу, незримо ее дописывая.
Несчастные - они спорили о том, кто первый солгал.
Им нужно, чтобы твои овечьи глаза превратились в крысиные, как у всех нас. Это обязательное, непременное условия, чтобы у всех, у всех...
Русская литература научила людей плакать, советская научила не плакать. А чему может научить это литературное ничтожество?
Если бы смерть была благом, боги не были бы бессмертны
А ты! Скотина и свинья ты, скотина и свинья, и еще сволочь в придачу, сколько раз я тебе говорил: не смей, не пытайся даже думать о людях плохо! О тех, кого знаешь хорошо, о тех, кого знаешь плохо, а о тех, кого не знаешь, и подавно! О тех, кто тебе нравится, не смей, а о тех, кто не нравится, и подавно! Не смей! И ведь сколько раз зарекался, слово себе давал: «Больше никогда! Ни разу в жизни!», а спустился в метро, толкнули и…
Который год она поступает в Гнесинку по классу вокала и, я верю, обязательно поступит.
Это на воле наивные люди, узнав, что такой-то в тюрьме повесился, делают сочувственно-торжествующий вывод: «Совесть замучила». Но совесть здесь ни при чем, с совестью всегда можно договориться, не из-за преступления вешались – из-за наказания, считая его несправедливо большим, не раскаяние – обида затягивала на шее петлю.
