Loe raamatut: «Любая ночь кончается»

Font:

Пролог

Какого цвета глаза у смерти? Карие? Голубые? Зеленые? У моей смерти серые глаза. Я заглядываю в них и утопаю, в их жёстком, бесчувственном взгляде. Барахтаюсь от беспомощности, пока страх холодными щупальцами окутывает моё тело, но оторвать взгляд от его глаз я не могу.

Они как грозовое небо сулят мне бурю. Она станут последним, что я увижу.

Слезы громадными крупинками стелятся по моим щекам, я хочу просить пощады, но не могу. Ее не будет. Моя смерть с серыми глазами не отпустит меня. Для таких как он, моя жизнь ничего не значит.

Я закрываю глаза и вспоминаю сына. Больше не увижу своего малыша. Не увижу, как он растёт. Стану его потерянным воспоминанием. Горечь потери жжёт в груди.

Едва сдерживаю порыв разрыдаться и бросаю последний взгляд в окно. Там еще темно, до рассвета так далеко. Перевожу взгляд на свою смерть. Он стоит напротив, дуло его пистолета направлено мне в голову. Для него я просто мишень. Лишний человек в цепочке, мешающих достижению его настоящей цели. Таких как я легко убрать и забыть. Так сделали многие из тех, кого я знала, и он не исключение.

Я заглядываю в его серые глаза, но уже без особой надежды на милость. Не жду, что он увидит, безмолвную мольбу о спасении в моих глазах?

Щелчок! Он снимает предохранитель с пистолета, и я вздрагиваю в ожидании смерти. Всего один выстрел и моя жизнь погаснет. Все же если бы я могла я бы молилась. Будь у меня хоть капелька надежды, я бы умоляла. Но кто меня послушает… для многих я давно все равно, что мертва.

Закрыв глаза, я готовлюсь. В голове мелькает лишь одна мысль – пусть эта ночь скорее закончится!

– Ты хочешь жить?

Я удивленно открываю глаза. Его голос такой же холодный, как и его глаза. Но вот они те три слова, которые даруют мне надежду.

Киваю. Я хочу жить. Я должна. Любая ночь кончается. У меня будет еще один рассвет! Ради этого, я сделаю все что угодно.

Глава 1.

Меня зовут Рина, это история о мести перевернувшей мою жизнь.

Я никогда не смогу забыть эту жаркую июньскую ночь, в сумраке которой мне довелось встретить своего убийцу. В момент его появления, я почти потеряла надежду на спасение, а глядя в его глаза – попрощалась с жизнью. Но, именно та встреча спасла меня от участи гораздо хуже смерти…

Оказывались ли вы в ситуации, когда ваша жизнь перестает иметь ценность для окружающих?

Я оказалась. Ровно год назад – я потеряла отца и мужа. И с того момента была втянута в опасную игру, затеянную моим дядей. Из-за его желания обогатится, моя жизнь висит на волоске, а я над ней не властна.

Из-за его козней, я стою в луже чужой крови и готовлюсь к смерти.

Знала бы я, что это только начало масштабной мести моих врагов – моей бывшей семье.

ВЛАД

На темной, дубовой поверхности, лежит тонкая коричневая папка, раскрытая на первой странице. Ее только что принес Олег и кинул на стол. Его привычка швырять вещи всегда меня раздражает. Хотя если подумать у моего брата вообще потрясающая способность досаждать меня самыми пустячными вещами. Он младше меня всего на семь лет, но порой ведет себя как ребенок.

Из папки вывалилась фотография молодой женщины. И я медленно поднял ее, чтобы посмотреть.

– Твоя цель, – поясняет Олег. Будто я без него не прочитаю и не пойму.

Женщина сфотографирована на фоне кладбища. Она во всем черном смотрит в пространство абсолютно безучастно. Словно в этот момент ее на самом деле нет. У нее длинные темные волосы и печальные голубые глаза. Красивая, замечаю про себя. Откладываю ее фотографию, и пробегаюсь взглядом, по записям в папке.

Ее зовут Рина Варламова. Ей 29 лет. Вдова.

Несколько страниц из личного дела, собранного нашими ребятами. Итак, она недолго работала в компании отца. Лингвист. Знает пять языков. Закончила с отличием лингвистический факультет крупного ВУЗА. Затем вышла замуж…

Данные о семье. Отец и муж, бизнесмены, погибшие около года назад. Четырехлетний сын, находящийся под опекой её родного дяди.

И данные психиатрической экспертизы проведённой местной клиникой.

Начальная стадия шизофрении. Рекомендуется принудительное лечение.

Занятно. И с ней мне придется разобраться? Не выглядит она умалишенной.

– Это та Варламова, что с нами договор заключала? – спрашиваю Олега. Хоть я и не присутствовал при заключении контракта, но данные по нему у меня хранились.

– Угу, – Олег уселся на диван и закинул ноги на журнальный столик. Еще одна бесячая привычка Олега. – Игорь передал, тебе поскорее разобраться с заданием. Говорит, ты знаешь подробности. Эту бабу надо найти и получить информацию. Остальное по твоему выбору.

Кивнув, я встаю из своего кресла. Подхожу к столику и сбрасываю ноги младшего брата. Олег ворчит и встает.

– Я тебя предупреждал не класть свои шпалы на стол, – отвечаю на его ворчание. – Хрен его знает, где ты шатался и куда наступал.

– Нигде я не шатался! – Олег смотрит на свои дорогие ботинки. – Чистые они…

– Домой придешь, закинь ноги на обеденный стол, послушаешь, что мать о твоих чистых ботинках скажет, – советую ему. Олег морщится.

– Я крышей еще не поехал, – бурчит он. – Ты как закончишь, звякни Игорю, брат сказал, будет ждать от тебя новости.

Передавав приказ старшего брата, Олег медленной походкой покидает мой кабинет, оставив меня разбираться с бумагами. Я вновь беру в руки фотографию Рины.

Есть в ее взгляде нечто знакомое. Возможно дело в пустоте глаз девушки. Она выглядит так, словно ее самой уже нет среди живых.

Достаю телефон из кармана черных брюк и набираю своему помощнику.

– Гарик, надо кое-кого найти. Без шума и лишней суеты. Но быстро.

Он ругается, что его постоянно заваливают срочной работой, но соглашается все сделать. Таков Гарик, любит возмущаться, но, в конце концов, выполняет свою работу лучше других. Я сажусь за компьютер и перекидываю ему на почту все данные по Варламовой и ее дяде. Затем открываю ящик стола и достаю пистолет, проверяю магазин и убираю его в плечевую кобуру. Надеваю пиджак, висящий на стуле, поправляю манжеты. День сегодня будет долгий.

Гарик способен найти кого угодно и где угодно. Даже если этого человека пытаются надежно спрятать. А судя по последним данным, Борис Карпов, стремится хорошенько скрыть племянницу. Но я найду ее, понадобиться достану из-под земли. Рина Варламова и ее фирма должны нам не малые бабки.

РИНА.

Трое мужчин стоят в коридоре просторной московской квартиры. Я слышу их разговор, так словно они болтают рядом со мной. Свои планы от меня уже никто не скрывает, они знают, я никуда не денусь.

– Завтра утром приедет доктор Гумеров, проследите, чтобы она ничего не вытворила, как в прошлый раз, – дает приказ седовласый. Мужчины кивают ему в ответ.

– Простите Борис Глебович! Не углядели, – отвечает один из них. – Не думали, что она умудрится у врача шприц стянуть. Больше такого не повторится! Будем, следит за ней, так что рыпнуться не сможет.

– У вас одна задача была, – хмыкнул Борис Глебович, и крепко сжал трость. – Я приказывал тщательно за ней следить. Из-за вас она врача покалечила. Придется разбираться и с ним, и с главой его больницы.

– Простите Борис Глебович, мы ее для надежности к батарее наручниками пристегнули, – повинился тот же охранник. – Выкрутасов не будет. Вот если б вы наказать ее дали, она бы точно как шелковая была....

Седовласый поморщился.

– Я сказал, чтобы пальцем ее не трогали! Запугать можно, но чтоб я не видел, даже пятнышка на ней.

– Не тронем, – дружно сообщили оба, обращаясь к Борису Глебовичу.

– Смотрите шкуру с вас пущу, – хмуро глядя на них, сказал седовласый. – Как Гумеров приедет, наберете мне.

– Хорошо Борис Глебович.

Охранники проводили хозяина и надежно закрыли двери. Через минуту один из них распахнул комнату, в которой была заперта я. Подняв голову, я без страха посмотрела на человека, которому поручено меня охранять. Он брезгливо оглядел меня и усмехнулся.

– Завтра храбрости и спеси в ней поубавится Илюха, – за спиной охранника прозвучал голос его товарища. – Гумеров вколет ей парочку хороших укольчиков и мигом королева превратится в овоща.

Я спокойно окинула этих двоих взглядом. Меня эти слова уже не испугают. Я прекрасно знаю, какое будущее меня ждет. Лишняя в своей собственной семье и выброшенная, как отработанный материал.

И все из-за наследства, которое мой дядя собирается присвоить себе. Я бы отдала ему все, если бы могла. Но хитроумное завещание моего отца и покойного мужа передало все моему сыну. А меня сделало опекуном четырехлетнего мальчика. Пока мой сын несовершеннолетний, я имею право распоряжаться частью наследства. Но моего дядю не устраивает такое развитие событий. Он сам хочет быть опекуном моего малыша. Но надолго ли его хватит? Не захочет ли он избавиться и от ребенка, как от лишнего груза? Ведь ради денег он пойдет на все. Сначала признает меня невменяемой, а потом… Я плотно сжимаю губы, чтобы не выдать свои эмоции. Чтобы эти двое не поняли, как мне плохо.

Завтра я стану сумасшедшей. Потеряю навсегда сына. И окажусь в лечебнице, из которой выход только один – в могилу.

И я ничего не могу сделать. На стороне моего дяди связи и деньги. А мне даже помощи ждать неоткуда. Даже мои друзья предпочли закрыть на это глаза и поверить лжи.

– И чего Глебыч от нее сразу не избавится? – спрашивает напарника Илюха. – Минус человек и проблем меньше.

– Итак, смертей много, еще одна и следаки вцепятся, никакими бабками не отмаешься. К тому же баба ему родня, как-никак. В дурке по любому лучше, чем в могиле.

В дверь зазвонили. Охранники встрепенулись и переглянулись.

– Может Глебыч чего забыл? – спросил Илюха.

– Я проверю, – ответил его напарник и направился к двери. Илья презрительно поморщился, выключил свет и поспешил закрыть комнату.

Ненавижу вечно кислую рожу этого парня. Последние несколько месяцев он и его напарник, стерегут меня в этой мрачной квартире на окраине Москвы. И я доставляю им миллион неудобств. Поправочка. Доставляла. Завтра я стану овощем.

Не то чтобы, я была дерзкой и сильной женщиной. Скорее наоборот, сколько себя помню я тихоня. Всегда за спиной сначала отца, потом мужа. Но теперь мне не за кем спрятаться. Я должна бороться за свою жизнь, но, похоже, я проигрываю. Я не могу сбежать. Не могу отвоевать сына.

От бессилия я утыкаюсь лицом в колени.

Сначала я надеялась на родственные чувства дяди. Что он не возьмет на свою душу смертного греха. Он и не стал. Решил закрыть меня в больнице… подальше от любопытных глаз. Там где и искать меня никто не станет. Хотя кто бы стал меня искать?

От моих невеселых мыслей меня отвлекает глухой грохот в коридоре. Я поднимаю голову и напряжено вслушиваюсь. Дверь распахивается и в комнату вваливается Илья. Он падает прямо на пороге и рядом с ним медленно расплывается кровавая лужа.

Я в ужасе открываю рот и понимаю, что ни закричать, ни позвать на помощь не могу. Горло словно колючей проволкой сдавило. Вместо этого я смотрю на дверной проём и вздрагиваю, когда на пороге появляется незнакомец. Он щелкает выключателем и зажигается свет.

Первые несколько секунд, пока я привыкаю к свету, я вижу лишь силуэт мужчины, но потом он перешагивает через тело Ильи и идет ко мне. Его правая рука вытянута вперед, пистолет с глушителем, направлен прямо на меня. Он останавливается в метре от матраса, на котором я сижу. Я сглатываю ком в горле. Первая мысль была – неужели дядя передумал и решил меня окончательно убрать? Но ведь не стал бы он своих людей убивать. Нет, это кто-то другой.

– Поднимайся, – суровый слегка хриплый голос заставляет меня подскочить, наручник трется об трубу батареи, к которой я пристегнута. Издается неприятный скребущий звук, я морщусь.

Глава 2.

Я смотрю на мужчину и с удивлением осознаю, какой он высокий. Мой рост выше среднего, а он возвышается надо мной на целую голову. И большой. Такими крепкими руками, он вполне может сломать мне шею. Я с трепетом смотрю на длинные пальцы, обхватывающие пистолет. И о чем я думаю? Почему я вообще думаю о его росте и руках? Он ведь убить меня собирается.

Заглядываю ему в глаза. Они серые. Пугающие. Холодные. Будто не живые. А вот и страх пожаловал. Никогда не думала, что возможно испугать человека просто взглядом? Но оказывается можно.

– Ты убьешь меня? – пытаюсь говорить спокойно, хотя внутри все сжимается от дико нарастающего страха.

Он молчит продолжая держать меня под прицелом. Чего же он ждет? Пришел ли он убить меня или спасти? Последнее кажется совсем маловероятным… Мы молча смотрим друг на друга, пока ужасные мысли проскакивают одна за другой в моей голове. Неужели он меня убьет?

Вы когда-нибудь задавались вопросом, какого цвета глаза у смерти? Я никогда… до тех пор, пока не встретила свою.

Так какого цвета глаза у смерти? Карие? Голубые? Зеленые? У моей смерти серые глаза. Я заглядываю в них и утопаю, в их жёстком и бесчувственном взгляде. Барахтаюсь от беспомощности, пока страх холодными щупальцами окутывает моё тело, но оторвать взгляд от его глаз я не могу.

Они, как грозовое небо, сулят мне бурю. Будут ли они последним, что я увижу?

Я сама не замечаю, как слезы начинают громадными крупинками стелиться по моим щекам. Я так хочу просить пощады. Но не могу. Почему я так уверена, что пощады не будет? Что моя смерть с серыми глазами, не отпустит меня. Для таких как он, моя жизнь ничего не значит.

Едва сдерживаю порыв сильнее разрыдаться и бросаю последний взгляд в окно. Там еще темно, до рассвета так далеко. Перевожу взгляд на свою смерть. Он стоит напротив, дуло его пистолета направлено мне в голову. Для него я просто мишень. Лишний человек в цепочке, мешающих достижению его настоящей цели. Таких как я легко убрать и забыть. Так сделали многие из тех, кого я знала, и он не исключение.

Закрыв глаза, я готовлюсь. В голове мелькает лишь одна мысль – пусть эта ночь скорее закончится!

– Ты хочешь жить?

Свободной рукой я вытираю подступающие слезы и отчаянно киваю.

– Пожалуйста, не убивай меня, – шепчут мои губы.

Он ставит пистолет на предохранитель. Снимает глушитель и медленно убирает его в плечевую кобуру. И все это время он не сводит с меня взгляда. Кажется, будто за это время проходит целая вечность.

– Где ключи от наручников? – спрашивает он у меня. Я лихорадочно вспоминаю, у кого их моих охранников должны быть ключи. Меня пристегнул к батарее Илья, наверное, у него. Дрожащим пальцем я указываю на мертвое тело позади него. Он обшаривает труп и находит ключ во внутреннем кармане пиджака Ильи. Возвращается ко мне, я все так же стою у окна и, не отрываясь, смотрю на своего убийцу. А если он передумает? А если… нет, надо задать другой вопрос, что он хочет от меня? Не может ведь он просто прийти и спасти меня просто так. Ему точно что-то нужно. А если я не смогу дать ему это? Убьет меня?

Я вздрагиваю, когда его холодные пальцы касаются моей руки. Нельзя сейчас об этом думать. Даже если мне нечего будет ему дать, я найду способ, выжить. Я должна.

Он быстро расстегивает наручники, и я облегченно потираю руку, на которой остался красный след от натяжения.

– Пошли, – коротко говорит незнакомец и, схватив меня за предплечье, сильно тянет вперед. Я не ожидала этого и едва не свалилась, перешагивая матрас. Но он успел остановить, мое падение носом в пол. Рывком вернул в вертикальное положение. Этот рывок отозвался болью во всем затекшем теле. Возможно, я застонала, но незнакомец не обратил на это внимания. Он продолжил тянуть меня к выходу. Шестое чувство подсказывало мне, лучше не сопротивляться и делать, как велит мужчина.

Мы прошли по коридору мимо второго трупа. Я старалась не смотреть на лужу крови растекшуюся рядом с ним. Быстро двигаясь за своей смертью, я вылетела сначала из квартиры, а затем из дома. Никто даже не заметил нас или совершенного здесь убийства. Не мудрено. На улице в самом разгаре ночь. Вокруг ни души. Да и район этот новый и пока малонаселенный.

Он тянет меня к парковке и останавливается у крупного дорогого внедорожника. Я скользнула по ней взглядом удивляясь размерам, но тут же вернулась к созерцанию своего похитителя. Незнакомец, открыв дверцу машины, втолкнул меня на переднее сидение и пристегнул ремнем безопасности. Сам. Он немного наклонился и его тело, оказалось так близко к моему лицу. Наверное, я, правда, схожу с ума, но его запах показался мне таким волнительным… и знакомым. Каждый год, я покупала Матвею на день рождения, один и ту же марку туалетной воды, это был его любимый аромат, цитрус и бергамот… и какие-то цветы. Мне всегда нравился этот запах, он казался таким родны, но теперь в голове маячит вопрос. Может ли так пахнуть смерть? Ведь мой муж умер. О каких глупостях я сейчас думаю? Я прикусываю губу, чтобы перестать вспоминать прошлое.

Когда мужчина отстранился от меня, я ощутила разочарование, аромат исчез, а я будто снова вернулась в настоящее.

Завтра я могу стать овощем. Я свидетель убийства.

Меня похищают.

Быть овощем или похищенной, что лучше? Я тяжело вздыхаю и смотрю, как незнакомец захлопывает дверь машины.

Сам он садится не сразу. В боковое зеркало я вижу, как он с кем-то разговаривает по телефону. И только потом усаживается за руль.

– Куда мы едем? – осторожно спрашиваю его, но ответа не получаю. Спросить еще раз, не решаюсь.

По пустым улицам мы мчимся быстро. Я смотрю на пролетающие за окном здания и выгоняю из головы страшные мысли. Сейчас для них не время. Если у меня есть шанс выбраться из лап дяди – я им воспользуюсь. И пусть мой спутник убийца, рядом с ним я чувствую себя в большей безопасности, чем в той ужасной квартире.

Машина останавливается неожиданно. Я растеряно смотрю по сторонам и вижу белоснежный фасад какой-то клиники. Вывеска над входной дверью гласит – "Семейная клиника доктора Орлова". Незнакомец привез меня к врачу? Червячок сомнения начинает грызть меня изнутри. А если он привез меня сюда, чтобы мне сделали укол? Тот самый, которым меня пугали мои охранники.

Я поворачиваю испуганное лицо к мужчине.

– Не надо, не ведите меня туда! – испугано вскрикиваю.

Он бросил на меня короткий полный равнодушия взгляд. Вытащил ключ из зажигания и вышел из машины. Спустя несколько секунд он уже стоял возле моей двери и распахнув ее велел:

– Выходи! – его голос прозвучал как гром.

– Пожалуйста, не надо! Не веди меня туда! – умоляюще прижала руки к груди. Слезы только-только высохшие вновь ручьем потекли по щекам.

– Живо, – я вижу угрозу в его глазах. – Выходи!

Он отодвигает край пиджака и показывает пистолет.

Я прикусываю губу, отстегиваю ремень безопасности и вылезаю из машины. Он захлопывает дверь и, схватив меня за локоть, тащит к клинике. И всю дорогу я, не сдержавшись, рыдаю от страха и безнадежности. В голове уже все путается, когда он заводит меня в просторный холл, где нас ждет молоденькая медсестра и жестом предлагает пройти за ней.

Она приводит нас в обшитую мягкой тканью комнату, в которой стоит один стол и два стула. В комнате нет окон, а за столом уже сидит средних лет мужчина в белом халат, наверное, врач. Больше ничего в помещении нет. Незнакомец заставляет меня сесть за стол к доктору.

– Проверьте ее Петр Данилович. И анализы возьмите, все как положено. Я хочу знать в адеквате она или тронулась умом.

– Я нормальная, – невольно возражаю я и оба мужчины, обращают свои взгляды на меня.

– Это мы милочка сейчас узнаем точно, – белозубо улыбается врач и велит медсестре оставшейся за нашими спинами принести ему какие-то карточки и медицинский чемоданчик.

По крайней мере, они не собираются делать меня овощем. Я смотрю на незнакомца, а потом на доктора. Пока не собираются.

– Влад ты подождешь в зале отдыха или останешься наблюдать? – обращается врач к моему спутнику. Так он Влад… я смотрю ему в лицо и отмечаю про себя, как это имя ему подходит. Такое же жесткое как он сам.

– Останусь здесь, – отвечает он. Почему-то я испытываю облегчение, когда он это говорит, и поворачиваюсь обратно к врачу.

– Я нормальная, – повторяю свои же слова. – Меня еще не кололи. И таблетки уже давно не давали…