Ниалл. Возвращение Повелителя Света

– Это слабости. К Хаосу слабости! Причинять боль совсем не просто, как все вокруг считают. Если мне растоптали душу, я отберу у этого человека самое ценное. Но это не значит, что мне от этого не будет плохо. Просто миром правят сильные, а для слабых места нет.

Ниалл улыбнулся, коснулся носом пышных змеек волос Персефоны, потерся о них словно кот и с тоской спросил:

– И почему ты владеешь Хаосом?

– Потому что ты истребляешь пустых людей, Ниалл. И мне «повезло» такой родиться. В семье магов Света.

Бог вздрогнул и отошел на шаг назад, убирая руки с плеч Персефоны. Ей вдруг стало холодно. Она обняла себя и отвела глаза, тряхнув головой. Слова сами сорвались с языка. Она никогда и никому не рассказывала о себе. Даже Повелитель Хаоса не знал правды. А Ниаллу взяла и выложила в ответ на его откровенность. Захотелось вернуть время назад и забрать свои слова, засунуть их в железную коробку и бросить в пучину лазурного моря. Бог взглянул на часы, а затем принялся расстегивать жемчужные пуговицы рубашки.

– Что ты делаешь? – испуганно удивилась Персефона.

– Раздеваюсь, – невозмутимо ответил он. -Мы отправимся в Долину утром.

– Но зачем ты позвал меня?

Ниалл пожал плечами, откинул одеяло и лег в кровать, закрывая глаза и выключая свет. Комната погрузилась в сумеречный полумрак. Дождь стучал в окно, а комната наполнилась ночной прохладой и тишиной, в которой играла хрустальная мелодия природы на тонких струнах чьих-то звонких душ. Девушка сидела на кресле и не знала что делать. То ли коснуться нити Хаоса и вернуться во дворец, то ли поиграть в игры Ниалла и лечь рядом. Ей хотелось, но было страшно. Они и так перешли все мыслимые грани приличия в потайном ходе. Как на зло перед глазами встали красивые руки Повелителя, бесстыдно трогающие ее, властно забирающиеся под самую кожу, будто ставили на нее свои права. Она посмотрела на Ниалла. Свет уличных фонарей проникал сквозь тонкий тюль и ложился мягким голубым свечением на красивое алебастровое лицо Бога. Его глаза были плотно закрыты, волосы разметались по подушке, а тонкие коралловые губы маняще приоткрыты. Голая гладкая грудь мирно вздымалась от дыхания, а руки вытянуты вдоль тела. Персефона не решилась лечь на большую кровать. Места бы им хватило на двоих, да и еще столько же поместились бы. Девушка легла на мягкий диван, накрылась пледом и закрыла глаза. Хрустальная музыка природы, точно фортепианная мелодия, утаскивала за собой в пучину небесного плача, а запах соленого моря порывистым свежим ветром унес ее на песчаных берег снов.

Ниалл повернул голову, скользнул взглядом по безмятежному лицу, вздохнул, усмехаясь. Маленькая хрупкая девочка послушно уснула на его диване, не попыталась возразить, боясь, что он не сдержит слово и не отведет ее к Арфе. Что же она на самом деле хочет узнать? Ниалл поднялся, почти бесшумно подошел к ней, поднял на руки и медленно опустил на кровать, замерев в миллиметре от губ. Ему хотелось поцеловать ее еще тогда, когда она вдруг принялась рассуждать о слабых людях, не считая Ниалла ничтожеством, как все вокруг. И он впервые не увидел в глазах девушки страх от собственной жестокости. Бог прилег рядом, невесомо погладил ее теплые пушистые кудряшки, поднес к носу прядь и блаженно прикрыл глаза. В эту ночь ему снилось черничное поле и прекрасный танец бесстрашной девчонки.

Глава 5. Зов Хрустальной пещеры

Золотистое июньское солнце сияло так ярко, что прохожим приходилось закрываться от палящих лучей. Они тянули свои руки, бесстыдно касались кожи, оставляя на ней малиновые следы. Лазурное небо без единого облачка радовало глаз. По нему резво мчались птицы, что пели звонкими голосами. Июньский ветер разнес аромат отцветающей сирени, подхватил пушистые седые шапки одуванчиков и закружил их в нежном летнем вальсе.

Ниалл распахнул глаза. С улицы доносился гневный голос сестры, которая отчитывала садовника за плохое обращение с любимыми цветами Бога. Ниалл нахмурился, вслушиваясь в обрывки ядовитых фраз. Сад роз был его детищем, местом, куда он был готов возвращаться вновь и вновь, личным убежищем. Разнообразные сорта цветов: от больших белоснежных до маленьких чайных, они были его личной гордостью. Каждый бутон Бог отбирал собственноручно и при его правлении следил за состоянием цветов ежедневно.

Кожу на груди Ниалла опалил жаркий выдох и он опустил глаза. На его груди, перекинув руку через живот, мирно сопела Персефона. Воздушные змейки платиновых волос щекотали его шею. Он попытался отстраниться, но рука на животе напряглась, а затем девушка распахнула голубые глаза. Мягко щуря их от яркого солнечного света, она часто заморгала, скидывая сладкий сон, но он пытался утянуть ее назад в пучину радужных историй. Персефона перевела взгляд на крепкий торс Бога. Испугавшись, она резко села и встретилась взглядом с насмешливыми лазурными глазами. Ниалл поправил съехавшую ото сна лямку ее майки, а Персефона покраснела, натягивая одеяло по самый нос.

– Как спалось в покоях Повелителя? – насмешливо поинтересовался он.

– Я же уснула на диване. Как я…?

Ниалл откинул одеяло и сел на кровати, снимая с лица остатки сна. Платиновые локоны накрыли его спину, исполосованную белесыми шрамами. Персефона ужаснулась. На спине Повелителя Света почти не было живого места, словно его бесконечно били плетью. Она решительно вскинула руку и коснулась пальцами горячей кожи, провела по ней, повторяя траекторию рваных белесых полос. Ниалл вздрогнул, а затем вскочил с кровати, рывком натягивая футболку. Он недовольно нахмурился и в полной тишине раздался его стальной голос:

– Я не нуждаюсь в утешении.

– Я вовсе не… – начала оправдывать Персефона, но Ниалл не дослушал, скрылся за дверью. Послышался громкий плеск воды.

Девушка соскользнула с кровати, порылась в рюкзаке, выудила на свет легкие летние штаны и тонкую ярко-алую футболку. Она мяла в руках одежду, соображая где ей переодеться. В тишине раздался стук. Персефоне показалось, он был такой громкий, точно колокольный перезвон. От неожиданности она подпрыгнула на месте, прижимая вещи ближе к груди. Широко распахнутые ледяные глаза в ужасе бегали по спальне, ища пути к отступлению. Раздался голос:

– Повелитель, простите, прикажете подать завтрак?

Плеск воды стих, распахнулась дверь и уже одетый Ниалл перешагнул порог своей спальни. Увидев затравленный взгляд, он изогнул бровь и насмешливо поинтересовался:

– Ты увидела призрака или собственное всклокоченное отражение?

Девушка промолчала. Она прошла мимо, не смотря на Бога, все еще прижимая ворох одежды к груди. Ниалл стоял в проеме, склонив голову набок. Платиновые локоны забраны в высокий хвост, тело обнимала обтягивающая водолазка черного, совершенно непривычного для мужчины цвета, на ногах брюки и грубые шипованые ботинки. Весь его образ кричал о том, что отныне это не привычный всеми Повелитель – маленькая золотая птичка, а возродившийся из пепла гордый феникс. Вновь послышался стук и служанка повторила вопрос. Ниалл оторвался от косяка, чтобы распахнуть дверь и застать девушку в странной позе. Она стояла, согнувшись пополам, и прижималась к дереву ухом. Взгляд лазурных глаз тотчас утонул в манящем вырезе ее клетчатой формы. Она покраснела, выпрямилась, одергивая непозволительно короткую юбчонку, и закусила изнутри щеку, заглядывая Повелителю за спину. Персефона вздрогнула, когда ее взгляд столкнулся с большими глазами цвета матового обсидиана. Девушка только сейчас поняла как выглядит: растрепанная, со съехавшей лямкой тоненькой маечки, прижимающая к себе одежду. Служанка если и удивилась, то не подала виду. Ниалл приказал подать завтрак на две персоны не в столовую в оранжерее (где завтракал на протяжении многих лет), а в свою спальню, тем самым еще сильнее подтверждая догадки служанки. Персефона покраснела, и когда за ней закрылась дверь, поинтересовалась:

– Я могу воспользоваться твоей ванной?

– Если только я присоединюсь к тебе, -задумчиво сказал Ниалл и расплылся в улыбке.

– Не думаю, что Повелителю понравится запах магии его брата.

Ниалл поморщился, буркнул: -Давай только не долго, – и плюхнулся на диван, теряя к Персефоне всякий интерес.

Она забежала в ванную, захлопнула дверь, провернула ключ и на всякий случай наложила на нее магическую ловушку, чтобы если Ниалл все-таки бесстыдно захотел зайти, Персефона успела накинуть на тело одежду. Девушка осмотрелась. Она не так представляла комнату Повелителя, думала, ее будут ждать хоромы, сделанные сплошь из золота, под стать такому мужчине. На удивление, ванна оказалась другой. Умывальник цвета розового кварца, квадратное зеркало в полный рост, большая круглая ванна под цвет раковины, на стенах нежно-голубая краска, а в каждом углу пузатые хрустальные вазы с рубиновыми розами. Персефона открыла дверцу белоснежного шкафчика. Внутри лежало розовое мыло и пару баночек шампуня. Она наскоро приняла душ, наслаждаясь прохладными брызгами, оделась и выскользнула из-за двери.

Ниалл сидел за небольшим стеклянным столиком, положив ногу на ногу. В руке он держал стакан, с поверхности которого медленно тянулся седой пар, а комната наполнялась сочным ароматом клубники и лепестков роз. На деревянной фруктовнице лежали большие спелые яблоки, бананы и блестящие от ярких солнечных лучей ягоды клубники. Ниалл сделал глоток и его коралловые губы окрасило в красный. Он позвонил в маленький ручной колокольчик и спустя пару минут служанка принесла нарезанное куриное мясо и два жареных яйца. После завтрака Ниалл сказал:

– Советую переодеться во что – то теплое сейчас. Мы отправимся путями Света.

Персефона выудила из рюкзака сложенную теплую шубейку поразительного изумрудного цвета – единственная вещь, что досталась ей от матери. Она напоминала Персефоне кто она есть на самом деле и какими могут оказаться самые близкие люди. Девушка пригладила черный воротник, собрала волосы в хвост и осмотрела себя в зеркало. В такой одежде она все больше была похожа на маму. Холодные голубые глаза сверкнули, заискрился в радужке лед, кольнул острым концом прямо в каменное сердце Персефоны. Золотое кольцо на пальце с маленьким круглым бриллиантом от яркого солнечного света переливалось черными бликами, ведь в нем была запечатлена ее сила. Кольцо ей подарил отец на десятилетие. Этот возраст – последняя надежда, что в детях просыпается магия и он, надеясь, что в лаборатории ошиблись, сунул в руку фамильное украшение. Оно сразу приятно похолодило кожу и признало свою хозяйку, вот только магия так и не появилась.

От воспоминаний Персефона сжала руки в кулаки, да так, что острые ногти впились в кожу – дурацкая привычка из детства. Это отрезвляло, успокаивало неконтролируемый гнев и напоминало о единственной миссии всей ее жизни. Персефона знала, если она найдет Арфу, узнает все ответы, то успокоится и начнет жить, а не существовать, проживая день за днем как хомяк, что бесконечно делает две вещи: ест и крутится в колесе, запертый в клетку. Только хомяк не стремится выйти за ее пределы, а девушка мечтала об этом давно. Быть может, если Ниалл поможет ей найти Арфу и заставить ее петь, то и дарует ей такой желанный Свет? Она докажет, если нужно, как сильно желает его с самого детства. Как подражала и завидовала родителям. Как учила заклинания из фамильных книг, ведь магия передавалась им из поколения в поколение. Род Персефоны никогда не смешивался с другими фракциями, только первозданная чистая сила.

– Налюбовалась? – раздался насмешливый голос и Персефона вздрогнула от неожиданности. Ниалл стоял позади, склонив голову набок. Его крепкое тело обнимала голубая шубейка с пушистым белоснежным воротником и глубоким капюшоном. Он оглядел девушку с головы до ног, а затем спросил: -Откуда у тебя деньги на дорогую шубу? Неужто мой братец много платит личной помощнице его подружки?

– Это мамина, – отозвалась Персефона и протянула ему ладонь, поясняя: -Я готова отправиться в путь.

Снежная долина – главный северный город Безграничья. Сплошь усеянный хвойными деревьями и разнообразными ароматами выпечки: от пряной корицы и свежего цитруса, до сладких цукат и горьковатых орехов, он оставлял от себя только самые приятные воспоминания. Ниалл всей душой любил его и возвращался сюда каждый раз, когда хотел побыть один, отдохнуть от суеты и указов, пройтись между узких улочек, точно обычный мужчина, купить сладостей и вдохнуть полной грудью морозный аромат. Особенно ему нравилось приходить сюда летом, когда на Дерлай опускалась знойная жара, касаться хвойных веточек, подносить их к носу. Когда он проводил подушечками пальцев по тонким зеленым иголкам, снег таял, точно по приказу, а маленькие шишки раскрывались, источая пряный аромат. Ниалл покупал кусок горячего яблочного пирога, а затем возвращался домой, клал сверху шарики мороженого из лепестков роз и наслаждался любимыми вкусами, в блаженстве прикрывая глаза.

Только в последние годы, даже, наверное, целое столетие, Повелитель Света совсем забыл о таких земных вещах, которые ему когда-то открыл Адриан. При воспоминании о брате, пушистые светлые брови сошлись на переносице, потеплевший лазурный взгляд застыл, точно ледяное изваяние, а губы сжались в тонкую полоску. Тряхнув головой, Ниалл скинул неприятные воспоминания о серебристых глазах и обернулся к молчаливой Персефоне. Она угрюмо смотрела под ноги и почти не моргала, думая о чем-то своем. От нее исходил аромат роз, такой непривычный для ее фарфоровой кожи.

– Хочешь что – нибудь? – поинтересовался Ниалл.

Девушка заметно вздрогнула и подняла глаза, уточняя:

– Что ты имеешь ввиду?

Ниалл обвел руками торговые ряды, где они проходили. Девушки зазывали купить украшения, юноши предлагали цветы, женщины бесплатно угощали образцами выпечки, а мужчины подмигивали, открывали пробки с домашними винами и на всю улицу раздавался сладкий хмельной аромат.

– От твоего кислого лица вон у того мальчишки завянут цветы, а девушки подумают, будто я тащу тебя силой, Персефона. Ты испортишь всю мою репутацию! Ты разве не этого желала? Ответов, да еще и в компании с таким обаятельным мной? – улыбнулся Ниалл.

Персефона засмеялась, решив подыграть, схватилась руками за локоть Повелителя и, подводя его к ряду с украшениями, томно заглянула в глаза, кокетливо закусила губу, выпячивая грудь вперед, и, накручивая на палец локон, поинтересовалась:

– Повелитель не хочет сделать подарок красивой одинокой девушке?

Она провела языком по верхней губе, прижалась к его боку ближе, медленно погладила ноготками по руке, ловя на себе насмешливый лазурный взгляд. Ниалл наклонился к ней, обдавая ухо жаром своего дыхания, и прошептал:

– Хитрая лисичка! Сделай так еще раз, и я подарю тебе этот город, – а уже громче добавил: -Выбирай, Повелитель сегодня добрый.

Персефона замялась, но Ниалл, похоже, выглядел вполне серьезно. Продавщица встрепенулась, начала сходу предлагать кольца, но Бог поморщился, точно ему предлагали кусок стекла, вместо драгоценного камня. Он протянул руку и достал подвеску из белого золота – яркий аквамарин в форме капли в огранке, напоминающей шипы.

– Нравится? – поинтересовался Ниалл.

Он увидел как глаза Персефоны заблестели, она ахнула, к щекам прилил румянец. Отрицательно мотнув головой, девушка отвернулась, но Ниалл схватил ее за локоть, останавливая.

– Тебе же понравилось, зачем врешь?

– Я не могу себе позволить драгоценности, – возразила Персефона.

Повелитель вскинул брови, усмехаясь. Он достал из кармана нужную сумму золотых монет и протянул продавцу. Девушка заохала, благодарно приложила лоб к ладони Повелителя, и сунула крупную сумму в поясную сумку.

– Я не могу, – запротестовала Персефона. -Я не хочу быть тебе должной, Ниалл.

Ниалл развернул девушку к себе спиной и накинул на ее шею подвеску. Он закрепил замок, но отпускать Персефону не спешил, наклонился и прошептал:

– Ты подобна этому украшению. Снаружи холодная, ограненная острыми шипами, внутри же яркая как аквамарин. Мужчины были созданы, чтобы дарить подарки, а ты была создана, чтобы их получать. Так что наслаждайся благосклонностью Повелителя Света, Персефона. Конечно, если хочешь, можешь отблагодарить меня когда вернемся. Несколько десятков раз, – Ниалл выпрямился и, улыбаясь, отошел на шаг назад.

Персефона обернулась, чтобы посмотреть на себя в зеркало. На нее смотрела девушка, не имеющая с ней ничего общего, кроме ледяных глаз. Дорогая шуба и роскошные украшения она никогда не могла бы себе позволить. Разве что, если бы изначально родилась с силой Света. Временами, Персефоне даже нечего было есть. Тогда она мазала волосы сажей, скрывая их платиновый цвет, надевала самые драные и грязные вещи, и выходила на площадь. Она вытягивала вперед руку, а прохожие проходили мимо. Кто-то кидал деньги в грязь, насмехаясь, кто-то швырял в нее пустые упаковки из-под еды, некоторые гнали ее палками. С каждым днем становилось все труднее скрывать свою пустоту, лишь фамильное кольцо помогало избавиться от гонений. Стоило только показать руку, гордо вздернуть носик и шайка Повелителя тотчас приносила извинения.

– Спасибо! – воскликнула Персефона, прижимая руку к драгоценному камню.

Ниалл улыбнулся. Его холодное, точно выточенное из льдины лицо, потеплело. Он кивнул и сказал:

– Пошли, мы должны к обеду попасть в Хрустальную пещеру.

Адриан задумчиво выслушивал доклад капитана стражи. Мужчина хмурился, разводил руками и качал головой. Ночью было проникновение в его хранилище. Преступника интересовал важнейший артефакт – кристалл, забирающий Силу. Он был создан тремя Богами перед тем, как Адриана заточили в камень. Повелители поместили внутрь кристаллов каплю своей крови, что помогало им без труда отбирать магию. Преступника поймали сразу же. Им оказался молоденький мальчишка, владеющий Порядком. Он клялся и божился, что не знает как оказался здесь, и не слышал ничего о кристаллах. Взгляд его карих глаз был честным, только Адриана он не убедил.

Капитан закончил рассказ и вытер пот со лба. Он тонкими струйками стекал по лицу и заливался в оттопыренный ворот рубашки.

– Ну и жара же сегодня, Повелитель, – выдохнул мужчина.

Адриан кивнул, приказал подать воду со льдом и предложил присесть. Капитан поблагодарил и сел на стул, потупив взгляд. Он боялся встречаться с темными серебристыми глазами. Пусть Повелитель был не такой жестокий, как его брат, но от одного его холодного тона хочется засунуть голову в песок, точно страус, а лучше расплавиться под прожигающим взглядом и не отвечать на его вопросы.

– Я не понимаю что всем нужно от моего хранилища. Сначала пропал преступник, затем важный ключ, теперь хотели украсть кристалл. Как ты считаешь, это дело рук одного человека, или на мое хранилище нацелилась целая шайка?

Капитан пожал плечами, закусил губу, но, увидев решительный взгляд Адриана, решился высказать собственное мнение:

– Я считаю, это дело рук вашего брата. Он никогда не проигрывает и не уступает. Я слышал от одной служанки, он отправился куда – то с симпатичной блондинкой, поставил вашу сестру в известность, что его не будет пару дней, – капитан понизил голос: -Вполне вероятно, что они действуют вам во вред.

– Блондинкой? – хмуро переспросил Адриан. -Кто эта служанка?

Капитан побледнел, принялся теребить в руке край рубахи, но требовательный взгляд заставил его понуро вздохнуть и нехотя ответить:

– Кармелита, она временно назначена личной служанкой Повелителя.

Адриан поднялся с трона. Полы длинного черного платья зашуршали под его широкими шагами. Он спустился с подножия вниз, проигнорировав протянутую для помощи ладонь, и двинулся по направлению к выходу. У двери он обернулся и сказал:

– Я отлучусь к Повелительнице, а ваша задача разговорить мальчишку.

Капитан поклонился и проводил Адриана задумчивым взглядом. Как же разговорить того, кто верен зверю в обличии белокурого ангела, сошедшего со страниц любовных романов? Все знали, изощренность пыток Ниалла не сравнить ни с чем. Он бы разговорил преступника одним только лазурным взглядом, даже к магии бы не пришлось прибегать. Адриану в этом вопросе будет труднее. Милосердный Бог не сможет выбить правду, особенно, если во всем этом виноват самый жестокий Повелитель Света.

Адриан путями Хаоса переместился к замку сестры. Стража у входа встрепенулась, но, завидев гостя, тотчас поклонилась. Один из мужчин любезно предложил проводить в оранжерею роз, где сейчас находилась Селена. Адриан отказался. Он завернул за угол, проходя через деревянную беседку в окружении ягодных кустов, мимо статуи Ниалла в полный рост. Взгляд серебристых глаз зацепился за маленькую золотистую табличку, прибитую с левой стороны мраморного Ниалла. Прямо там, где сердце. Заинтересованный Повелитель подошел ближе и скользнул взглядом по выпуклым буквам. Табличка была яркая, без единого развода или капли грязи, словно ее полируют каждую секунду. На ней значилось: «Дорогая Катрин, спасибо за бесконечные минуты счастья. Мое заледенелое сердце горело в твоих руках. Покойся с миром, моя Госпожа. Навечно твой – Ниалл». Адриан вздохнул, присел на лавочку возле мраморного брата и вслух сказал:

– Если бы я знал, Ниалл, как она дорога тебе, ни за что не стал бы бороться за ее любовь. Жаль, что я не могу вернуться в прошлое и вернуть утраченные отношения.

– Почему ты ему просто не скажешь? – раздался сзади голос и из пышных кустов рябины шагнула Селена. Одетая в нежно-розовое платье, которое развевалось в разные стороны от легкого летнего ветерка, она подошла ближе, цокая высокими каблуками серебристых туфель.

– Он не хочет, – вздохнул Адриан.

– Глупости! Он хочет, Адди. Просто слишком гордый, чтобы это признать. Это же Ниалл, он никогда не показывает слабости.

– Это уже не важно. Я не собираюсь мириться первым. Я предлагал, ты же помнишь, он не захотел. Не вижу смысла, и вообще, я пришел к тебе по важному вопросу.

Селена напряглась и присела рядом. Адриан вкратце рассказал о новом происшествии и спросил про Кармелиту. Богиня тотчас приказала найти ее и доставить в тронный зал. Когда девушка пришла, Повелители сидели на тронах. Она покраснела под палящими взглядами, опустила глаза и нервно теребила передник. Адриан попросил описать Персефону. Кармелита закончила, и Бог махнул рукой, вынуждая ее удалиться, а сам обернулся к Селене.

– Что она могла делать в спальне Ниалла?

Селена вскинула брови и усмехнулась.

– Ты как будто не знаешь, Адди. У Ниалла толпы женщин, а Персефона очень даже милая. Видела ее на балу. Кажется, она увлекла брата. Уже давно я не видела такого блеска в его глазах.

– Вчера Персефона попросила у меня вольную, якобы повидать родных, соврала, что их с Ниаллом ничего не связывает, а сама ночевала в его спальне. А что, если он не бросил попытки насолить мне? – задумчиво поинтересовался Адриан.

– Мама не даст ему навредить тебе. Ты зря беспокоишься, у Ниалла другие планы. Он спрашивал у меня о Нефритовой Арфе. Полагаю, наш брат хочет вспомнить кто он есть. Вот увидишь, он вернется и станет прежним, – мечтательно сказала Селена.

Адриан же нахмурился. Такие как Ниалл не меняются. Даже Нефритовая Арфа, способная вытянуть из него Свет, не изменит темную душу. Повелитель Хаоса не поверил сестре. Он поднялся, поблагодарил за уделенное время и вернулся в собственный замок. Ему еще предстояло разговорить преступника, даже если ради этого придется отступиться от собственных принципов.

Ниалл и Персефона вышли за пределы города. Стих гул сотен людей, исчезли пряные ароматы, стало холоднее. Морозный ветер развевал во все стороны платиновые локоны Повелителя, забранные в высокий хвост. Он разносил по снежной поляне хвойный запах. С опушки дерева со свистом рухнула шапка снега. Ледяные хлопья приземлилась за шиворот Персефоны. От неожиданности девушка запрыгала на месте, словно брошенная на раскаленную сковороду змея. Ниалл засмеялся, наблюдая за ее попытками скинуть белоснежные хлопья, а затем взмахнул ладонью и снег растаял, вода испарилась, стало вновь тепло. Девушка насупилась, а Бог кивнул на каменную гору.

– Мы пришли, Персефона. Это Хрустальная пещера.

– А где же вход? – поинтересовалась девушка.

Ниалл изящно изогнул брови, скрестил на груди руки и спросил:

– Ты собиралась отправиться на поиски Арфы в одиночку и не в курсе как открыть вход в пещеру?

Персефона отвела глаза и принялась носком ботинка вырисовывать на снегу круги. Она выдохнула. Изо рта тут же метнулся седой пар и медленно развеялся в воздухе. Ниалл закатил глаза. Интересно, зачем же матери нужно, чтобы Повелитель помог Персефоне? В чем же ее выгода? Бог достал из кармана шубейки сложенный вдвое листок и развернул его. На пожелтевшей от времени странице было написано заклинание на старом языке. Персефона заглянула за его плечо и спросила:

– Это санскрит?

Ниалл удивленно обернулся. Лазурный взгляд с интересом мазнул по лицу Персефоны. От его взгляда у нее почему-то пошли мурашки. То ли потому что он пробирал до костей, то ли потому что ей нравилась заинтересованность на дне лазурной радужки. Она ловила себя на мысли, что ей нравится внимание самого Повелителя Света. Персефона выбирала себе мужчин по статусу. Всегда. Если у него были деньги – она кокетливо взмахивала ресничками, надувала пухлые губки и соблазнительно улыбалась, а потом, когда бдительность была уменьшена и мужчина мирно спал в своем доме, девушка доставала его драгоценности, деньги и уходила в закат. У нее были кучи париков, различных средств для сокрытия фарфоровой кожи. Вчера она была жгучей рыжеволосой красавицей с розоватой кожей, сегодня уже загорелая брюнетка, а завтра нежный белокурый ангел. Она была готова на многое, чтобы хоть немного заработать денег, поселиться в таверне, принять горячую ванну и насладиться ароматным ужином.

– Санскрит, – кивнул Ниалл и протянул лист. -Ты знаешь?

– Немного, – ответила Персефона и вчиталась в каллиграфические буквы. -Чтобы ворота Хрустальной пещеры отворились, Бог должен порезать ладонь, на четырехугольном камне нарисовать кровью три символа, символизирующего Повелителей, а затем… – Девушка замялась. -Пролить душу? Я тут не поняла.

Ошарашенный Ниалл заглянул в лист, пробежался глазами по буквам и ответил:

– Не совсем, но ты была близка. Влить в образовавшийся кристалл свою истинную сущность. Занятно. Откуда знаешь санскрит?

Персефона замялась, отвела глаза, но Ниалл схватил ее за подбородок, вынуждая не опускать глаза. Девушка открыла было рот, чтобы ответить, но лазурное море – такое сверкающее и глубокое, затянуло ее в свою пучину. Сердце забилось чаще, в черных как обсидиан зрачках она увидела собственное отражение и не смогла произнести ни слова. Бог сглотнул, когда легкий зимний ветерок развеял в разные стороны платиновые локоны Персефоны и ворвался в его легкие черничным морозным ароматом. Девушка выдохнула и ему захотелось поймать этот выдох, заполнить им все свое нутро, утолить вековую жажду. Что же это за пленительный аромат, помутивший рассудок? Наркотик ли? Или жестокая судьба подкинула ему испытание?

– Проклятье! – рыкнул Ниалл и резко отстранился, отходя на пару шагов назад. Персефона дернулась вслед за горячей ладонью, державшей ее подбородок, но удержалась на месте. Ей захотелось удержать его, и девушка сказала:

– Я украла книгу у наложника Госпожи.

Ниалл застыл. Глаза будто покрылись корочкой кристально – голубого льда, на лбу залегли глубокие складки, а руки сжались в кулаки. Книга санскрита хранилась в его личной библиотеке с самого ее основания. Ленар учился по ней, и когда она стала ему не нужна, поместил под стекло на отдельной полке для фолиантов в единственном экземпляре. Однажды Селена дала ее почитать одному из своих наложников. Очередному «это любовь навсегда». А тот явился в ее покои весь бледный и сообщил, что книга была украдена. С ее помощью можно было все: в том числе добраться до самых секретных заклинаний Богов и сделать их слабее. Богиня взяла всю вину на себя и Ниалл оставил на ее лице огромное безобразное пятно своей грубой ладони.

– Кто ты, Хаос тебя раздери, такая!? – воскликнул Ниалл.

– Я девушка без магии. Выживала как могла, – ответила Персефона.

– Кто еще ее видел?

– Никто, клянусь! Такой ценный фолиант я хранила как зеницу ока! -воскликнула Персефона.

– Вернешь, когда прибудем назад! Или я тебя оставлю замерзать во льдах!

Персефона закивала, соглашаясь. Она не собиралась давать фолиант в недобрые руки. Она хранит его в замке Адриана под кроватью, завернув в ворох старой одежды.

Ниалл достал из кармана складной нож с вырезанным на рукоятке знаком солнца. Он провел им по ладони и крупные рубиновые капли с глухим стуком ухнули в снег. Персефона проследила за выражением его лица. Ни один мускул не дрогнул на красивом алебастровом лице. Бог макнул два пальца в тягучую жидкость и быстро начал рисовать на скале узоры. Наверху весы: на одной чаше Тьма, на другой Свет; слева Луна, справа Солнце. Он вытер руки о снег и принялся под нос читать заклинание. Когда закончил, четырехугольный камень отъехал в сторону и из темноты, будто из тайника, выплыл переливающийся кристалл. Он мерцал всеми цветами радуги, но внутри был пуст. Ниалл подошел ближе и положил на верхушку кристалла ладонь. Тело Повелителя Света загорелось, сила охватила его ярким золотым ореолом, заставив Персефону ахнуть от восхищения. Вот она – магия, о которой девушка мечтает всю свою жизнь. Сильная, прекрасная, желанная. Из-под пальцев, плотно обхватывающих кристалл, в него полилась чистая магия, наполняя пустой сосуд до краев. Когда Ниалл закончил, он отошел на шаг назад, а кристалл вернулся в тайник. Земля задрожала, с горы посыпались хлопья снега. Испуганная Персефона схватила Бога за руку и прижалась ближе, зажмурившись. Ниалл усмехнулся, а в следующую минуту четырехугольный камень осыпался, его место заняла тяжелая железная дверь с деревянной ручкой.

Бог толкнул ее и вошел внутрь, крепко держа Персефону за ладонь. Дверь позади них хлопнула и закрылась. Коридор погрузился во тьму. Было так холодно, что нос тут же защипало от мороза, а в сторону метнулся седой пар. Ниалл зажег в руке шар и пустил его вверх, освещая путь. Коридор был сделан сплошь изо льда. Стены, пол, даже потолок напоминал Ледяной дворец Снежной долины, куда Персефону любил водить отец. Она смотрела на прекрасный танец магов под хрустальные звуки фортепиано и завидовала их силе. Вокруг танцоров кружились золотые и серебристые частички, превращаясь в бабочек, цветы и феерверк. Коридор разветвлялся на три длинные полосы, разделявшие друг друга толстой снежной коркой.