Tsitaadid raamatust «Однополчане. Русские своих не бросают»
края совпали, а секция малость провисает под тяжестью и не сходится на пять-десять миллиметров. Это была такая морока, товарищи! Илья Марленович кивнул и сказал: – Миша, что скажешь? Краюхин-младший пожал плечами. – Пусть лучше
войны оуновцев переловили и согнали в лагеря, но в 55-м Хрущев выпустил их и даже выплатил компенсации за отобранное добро. Более того, позволил вернуться из-за границы тому отребью, что успело бежать в Германию или
тать. Хотя как раз положение свое в Смоленске они считали прочным, недаром столько бетона потратили на бункер для Гитлера. Все члены «экспедиции» уместились в кузове «Студебеккера». Еще пара машин с охраной сопровождала «студер». А НКВД развел в зоне портала весьма бурную деятельность. Сосновую рощу не попортили, только возвели над порталом крепкий деревянный
землю… …Марлен бездумно посидел за рулем, словно отстраиваясь от суеты и маеты, опрощаясь донельзя. Он ощущал тепло солнца на руке, ветерок лохматил его волосы, перед глазами вилась какая-то назойливая букашка. И все на этом, никаких тебе напрягов и переживаний. Вздохнув, Исаев посмотрел на часы. Пять минут прошло, хватит с тебя. Марлен завел мотор и тронулся. Пора. К вечеру он сильно уставал, не считая того, что понятие «вечер» было сильно растяжимым, частенько и ночью возвращался домой. Бывало, что даже на секс не хватало сил, но Наташа не корила жениха – сама была такой же. Все для фронта, все для победы. Но что интересно, Марлен постоянно ощущал душевный подъем, словно легкий наркотик поддерживал в нем позитив. Наверное, если бы он жил в этом времени и день за днем простаивал за станком или за кульманом, то никакой вот этой тихой радости не испытывал бы, текучка выела бы ее.
