Loe raamatut: «Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки»

Font:

Walter Schellenberg

Hitler's Secret Service

* * *

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Предисловие

Воспоминания Вальтера Шелленберга стоит прочесть хотя бы как сборник первоклассных шпионских историй. Текст оправдывает ожидания от заголовков: заговор с целью похищения герцога Виндзорского, дело братьев Фитингоф, польский разведчик К. и шпионская сеть в посольстве Маньчжурии, захват агентов британской разведки в Венло и выслеживание коммунистической организации – «Красной капеллы». Все эти эпизоды – не выдумки, а взяты из истории последних двадцати лет, и о них рассказывает человек, который возглавлял службу внешней разведки при Гитлере.

Когда нацисты пришли к власти в конце января 1933 г., Вальтер Шелленберг был двадцатидвухлетним молодым человеком, искавшим работу. Три года в Боннском университете, в течение которых он переключился с изучения медицины на изучение права, дали ему небольшой запас знаний. Как и тысячам других студентов университетов, ему оставалось полагаться только на свой ум в те времена, когда получить работу было труднее, чем когда-либо раньше. Как и тысячи других людей в аналогичной ситуации, он вступил в нацистскую партию не по убеждению, а увидев в этом очевидную дорогу к успеху.

Максимально используя свое образование, Шелленберг позаботился о том, чтобы вступить в ряды чернорубашечников отрядов охраны (СС) – в СС находились «лучшие люди», – и ухватился за возможность получить работу в СД – службе безопасности рейхсфюрера, созданной в рамках СС Гейдрихом – еще одним молодым человеком, делавшим карьеру.

На протяжении всей карьеры (которая закончилась, когда ему было тридцать пять лет) это был мир Шелленберга – мир разведки и контрразведки, в котором могло случиться самое невероятное, а обычное поведение или простота побуждений были редкостью, и ничто не принималось за чистую монету; мир, в котором ложь, подкуп, шантаж и поддельные документы, предательство и насилие были частью повседневности.

Всем этим – иллюзорной привлекательностью шпиона и тайного агента – Шелленберг насладился в полной мере. Когда он писал свои мемуары после войны и вновь переживал свои похождения, у него была возможность вновь пережить волнение и ощущение деятельности, отсутствие которого он остро чувствовал, как наркоман. Когда доходит до описания кабинета, который он занимал в качестве главы внешней разведывательной службы Германии, он пишет с нескрываемой гордостью: «Микрофоны были везде, вмонтированные в стенах, под письменным столом, даже в одной из ламп, так что любой разговор и любой звук автоматически записывались… Мой письменный стол был похож на маленькую крепость. В него были встроены два пулемета, которые градом пуль могли обстрелять все помещение. Все, что мне нужно было сделать в экстренном случае, – это нажать на кнопку, и оба пулемета начали бы стрелять одновременно. В то же время я мог нажать другую кнопку, и сирена вызвала бы охрану, чтобы окружить здание и перекрыть все выходы… Всякий раз, когда я выезжал на задание за границу, у меня был постоянный приказ иметь во рту искусственный зуб, содержавший достаточное количество яда, который мог убить меня в течение тридцати секунд, если меня схватят. Для верности я носил кольцо с печаткой, в котором под большим синим камнем была спрятана золотая капсула с цианидом».

Шелленберг рисует нам портреты нацистов, не увиденных глазами представителей оппозиции, или генералов, или политиков вроде Папена и Шахта, стремившихся подчеркнуть свое неодобрение, а так, какими их видел один из их же соратников. В этом и состоит ценность его книги как исторического свидетельства, потому что пока никто из тех, кто уже опубликовал свои воспоминания об этом периоде, не занимал достаточно высокого положения, чтобы знать и воочию видеть все, что происходило в центре власти.

Чтобы оценить это, необходимо изучить положение организации, в которой Шелленберг сделал свою карьеру, – СД – Sicherheitsdienst, или служба безопасности СС.

Когда Гитлер назначил Генриха Гиммлера рейхсфюрером СС в январе 1929 г., СС (от немецкого Schutzstaffel – отряды охраны) были всего лишь личной охраной Гитлера, насчитывавшей менее трехсот человек. К январю 1933 г. численность этой охраны выросла до пятидесяти двух тысяч, и СС превратились в элитный корпус в рамках частной армии бойцов CA (Sturmabteilungen – штурмовые отряды), носивших коричневые рубашки. В ходе печально известной чистки 30 июня 1934 г., когда был убит руководитель CA Эрнст Рём, СС под руководством Гиммлера было поручено провести аресты и казни, а месяц спустя они получили в награду статус независимой организации. Внутри самих СС еще в 1931 г. была создана отдельная служба разведки и безопасности – СД, а летом 1934 г. СД, подчинявшаяся главному помощнику Гиммлера Гейдриху, была признана единственной разведывательной и контрразведывательной организацией партии.

На протяжении пятнадцати месяцев после прихода Гитлера к власти шла острая борьба (она описана двумя свидетелями с проигравшей стороны – Рудольфом Дильсом в книге «Люцифер перед дверью», 1949, и Х. Б. Гизевиусом в книге «До самого конца», 1947) между Герингом, министром-президентом Пруссии, и Гиммлером, который официально был начальником полиции в Баварии, а также рейхсфюрером СС, за руководство гестапо (или тайной государственной полицией) Пруссии. Здесь тоже грозный альянс Гиммлера и Гейдриха оказался успешным, и в апреле 1934 г. Геринг неохотно уступил руководство прусским гестапо Гиммлеру, который пошел дальше и стал начальником всей полиции Германии в июле 1936 г.

Эта двойная должность – начальника государственной полиции и одновременно рейхсфюрера СС (должность, независимая от государства) – дала возможность Гиммлеру создать личную империю, которая в ходе последующих лет войны начала угрожать затмить государство, партию и вооруженные силы.

Гиммлер добился этого не благодаря силе своей личности (она была невелика), а благодаря уникальному положению, которое тайная полиция должна занимать в диктаторском государстве. Власть тоталитарного режима покоится на двойном фундаменте – пропаганде и терроре. Инструментом террора в гитлеровской Германии было Reichsicherheitshauptamt (РСХА) – Главное управление имперской безопасности, созданное в сентябре 1939 г. с целью объединить в одну организацию государственную тайную полицию (гестапо) и службу безопасности СС.

Главное управление имперской безопасности было плодом деятельности Рейнхарда Гейдриха. Портрет этого зловещего помощника Гиммлера впервые предстает перед нами со всеми подробностями на страницах этой книги. РСХА сконцентрировало в руках полудюжины людей (одним из которых стал Шелленберг) все полномочия на проведение шпионской и разведывательной деятельности, допросов и арестов, пыток и казней, на которых, в конечном счете, стоит диктаторское государство. Вся его работа велась семью отделами, из которых здесь следует упомянуть лишь четыре. Отдел AMT III, возглавляемый Otto Олендорфом, вел разведывательную деятельность в Германии и на территории оккупированных стран. Его аналогом был AMT VI, который занимался разведкой в зарубежных странах. Отдел AMT IV, старое гестапо, под руководством Генриха Мюллера был создан, чтобы «бороться с противодействием государству». AMT V, возглавляемый Артуром Небе, контролировал криминальную полицию (крипо), обязанностью которой было бороться с преступностью.

AMT IV, куда сначала был назначен Шелленберг, имел много ответвлений («РСХА, AMT IV А 4В несет ответственность за сбор в одном месте, перевозку, расстрел и удушение в газовых камерах по крайней мере трех миллионов евреев», – Эдвард Крэнкшо. Гестапо. Лондон, 1956). Шелленбергу как главе AMT IV Ε было поручено вести контрразведывательную работу для гестапо в Германии и оккупированных странах. В июне 1941 г., когда началось вторжение в Россию, он принял на себя руководство и реорганизовал AMT VI – службу внешней разведки. Наконец, летом 1944 г. после ликвидации абвера – военной разведки и контрразведки Верховного главнокомандования Германии, которая под руководством адмирала Канариса и генерала Остера использовалась в качестве прикрытия подпольной оппозиции Гитлеру, Шелленберг взял на себя дополнительную ответственность за военную разведку Германии и таким образом добился своей цели, создав объединенную службу внешней разведки.

Шелленберг никогда не входил в число нацистских вождей. Его портрет редко появлялся в газетах. Он принадлежал к категории «парней из подсобки» – механиков диктаторского государства, и он единственный представитель этой чрезвычайно важной группы людей, который написал свои воспоминания. По счастью, Шелленберг был гораздо более заинтересован в изложении того, что он видел и делал, нежели в приведении оправданий. У него был дар рисовать портреты. Он изображает Мюллера, Риббентропа, Кальтенбруннера, Канариса и самого Гиммлера живыми людьми и придает им те характерные человеческие черты, без которых сам воображаемый элемент в их действиях и высказываниях остается неубедительным. Ни один из них не произвел на Шелленберга такого глубокого впечатления, как Гейдрих, а страницы, на которых он описывает свои отношения с Гейдрихом – «человеком с железным сердцем», – одни из самых лучших в этой книге.

На внутреннюю политику нацистской Германии (как и любого диктаторского государства) оказывала преимущественное влияние ожесточенная и непрекращающаяся борьба за власть не только между соперничающими организациями – Главным управлением имперской безопасности, министерством иностранных дел, министерством пропаганды, Верховным главнокомандованием и нацистской партией, но и внутри каждого из этих ведомств. Шелленберг был специалистом в области интриг обоих видов, что было ему необходимо, чтобы выжить. Так как он постоянно общался с Гейдрихом и Гиммлером и пользовался их доверием, он дает нам ценные сведения о постоянном поглощении власти руководителями СС. Его злейшие враги находились в его же Главном управлении имперской безопасности, ими были Кальтенбруннер (преемник Гейдриха) и в гестапо – Мюллер. Только благосклонное отношение Гиммлера давало возможность Шелленбергу спасаться от их попыток уничтожить его.

Задачей Шелленберга было организовать разведывательную работу за границей, и это означало, что он также имел хорошие возможности следить за ходом и последствиями политики Гитлера в отношении врагов, союзников Германии и оккупированных стран. Двумя большими областями, которые его особенно интересовали, были оккупированная Россия и Дальний Восток; в обоих случаях его воспоминания значительно расширяют наши знания. Он подробно описывает шаги, предпринятые с целью внедрить немецких агентов за линией российского фронта и помешать ответному проникновению коммунистических агентов в Германию. Он видел возможности, упускаемые в России из-за упрямой приверженности Гитлера политике необузданной жестокости, и дает нам интересную информацию о попытках японцев стать посредниками между Германией и Советским Союзом. Из этого возник его амбициозный план (сложившийся в начале 1942 г. согласно его собственному рассказу) добиться компромиссного мира, используя свое влияние на Гиммлера.

О некоторых моментах Шелленберг осторожно умалчивает. Он едва упоминает о концентрационных лагерях или массовых убийствах евреев, хотя и те и другие находились в ведении Гиммлера и СС, а также у него можно найти едва ли одно-два предложения об оппозиции Гитлеру в Германии и заговоре в июле 1944 г., о котором он, вероятно, знал очень многое, хотя бы из-за той роли, которую сыграл разгром этого заговора в его планах добиться контроля над абвером.

Финальный эпизод, когда он единственный раз попытался непосредственно повлиять на ход главных событий путем убеждения Гитлера начать независимые переговоры о мире, уже хорошо известен (Х. Р. Тревор-Роупер. Последние дни Гитлера, 1950; граф Бернадот. Занавес падает, 1945, и Воспоминания Керстена, 1956). Но рассказ Шелленберга более чем у какого-либо другого автора освещает оторванную от реальности атмосферу, в которой существовали нацистские руководители в последние месяцы войны, и банкротство их власти. Даже предложения предпринять независимые действия было достаточно, чтобы у Гиммлера случился нервный срыв, и в какой-то момент Шелленберг привел астролога, чтобы поддержать робкую решимость рейхсфюрера СС. Несомненно, никогда еще человек не сосредоточивал в своих руках такую власть и не был настолько неспособен использовать ее в чем-то большем, чем в качестве подчиненного. Неудивительно, что Гитлер, будучи самым недоверчивым из всех людей, никогда не ощущал, что его положению угрожает сосредоточение в руках Гиммлера власти, которую ему давали несколько должностей. По уже указанной мною причине я полагаю, что воспоминания Шелленберга независимо от интересного повествования имеют немалую ценность как историческое свидетельство очевидца. Теперь мы должны обратиться к изучению их подлинности.

После краха Германии Шелленберг нашел себе убежище у графа Бернадота в Швеции и использовал это время, по предложению графа, для подготовки отчета о переговорах, в которых он участвовал в последние месяцы войны. Это так называемый Тросский меморандум, названный так по имени шведской деревушки, в которой он был написан, и который является основой повествования, изложенного в последних главах воспоминаний. Однако вскоре союзные державы сделали запрос о выдаче Шелленберга, и в июне 1945 г. он вернулся в Германию и предстал перед судом в Нюрнберге. Подготовка его защиты и его допрос офицерами союзников дали еще один повод для того, чтобы вспомнить события его карьеры.

В суде над главными военными преступниками Герингом, Риббентропом и другими нацистскими лидерами Шелленберг выступил только в качестве свидетеля. Суд над ним самим начался лишь в январе 1948 г., когда он предстал перед Американским военным трибуналом по делу «Вильгельмштрассе» (Соединенные Штаты Америки против Эрнста фон Вайцзеккера и др.). Среди двадцати подзащитных, кроме Вайцзеккера и Шелленберга, были Вильгельм Кепплер, Боле, Ламмерс, Дарре, Мейсснер и Шверин фон Крозиг. Все они занимали видные, хотя и не ведущие, должности при нацистском режиме вроде государственных секретарей, второстепенных министров или глав правительственных департаментов. Обвинения против них были обширные, и судебный процесс тянулся долго. Обвинительное заключение состояло из восьми пунктов от планирования агрессивной войны и преступлений против человечности до членства в преступных организациях. Слушания длились пятнадцать месяцев, и приговор был вынесен лишь в апреле 1949 г.

Шелленберг был оправдан по всем обвинениям, кроме двух. Он был членом СС и СД, которые Международный военный трибунал объявил преступными организациями в ходе суда над главными военными преступниками, а департамент, который он возглавлял (AMT VI), был признан виновным в соучастии в казнях без суда и следствия ряда русских военнопленных, набранных для операции «Цеппелин». Суд счел, что вину Шелленберга смягчают его усилия помочь пленным в концентрационных лагерях на последних этапах войны, какие бы мотивы его к этому ни побуждали. Он был приговорен к шести годам тюремного заключения (которое должно было отсчитываться с июня 1945 г.), и это был один из самых легких приговоров, вынесенных судом.

Шелленберг недолго находился в тюрьме после суда, так как ему необходима была серьезная операция, и в начале июня 1951 г. вышел на свободу по акту о помиловании. Он нашел себе прибежище в Швейцарии и там начал работу над своими мемуарами по контракту с известным в Берне издательским домом «Шерц ферлаг». Однако вскоре швейцарская полиция нашла Шелленберга и попросила покинуть страну. Через границу он перебрался в Италию и поселился в маленьком городке под названием Палланца на берегу Лаго-Маджоре.

Летом 1971 г. Альфред Шерц пригласил молодого немецкого журналиста Харпрехта помочь редактировать мемуары. Харпрехт (с тех пор Харпрехт опубликовал под псевдонимом Штефан Брант полный отчет о восстании 17–18 июня 1953 г., который был переведен на английский язык как «Восстание в Восточной Германии», 1955) принял это предложение и приехал в Палланцу в конце августа 1951 г. Он увидел Шелленберга, больного и несчастного человека. Стоит привести описание Харпрехта:

«Худой, среднего роста, правильно одетый – ничего особенного; его можно было бы принять за обходительного адвоката или бизнесмена средней руки. Его вежливость была слишком натянутой, чтобы быть безукоризненной, несмотря на природное обаяние. Его голос был мягким, но небрежность, с которой он формулировал фразы, не всегда была убедительной.
Казалось, что Шелленберг стремится завоевать симпатию собеседника с самых первых минут. Возникало ощущение, что его большие яркие глаза вопрошают: как вам нравится этот Вальтер Шелленберг, бывший шеф разведки Германии, и может ли он все еще производить впечатление на окружающих, как раньше. Если он сталкивался с возражениями в споре, демонстрировал, что способен внезапно уступать. С обезоруживающей улыбкой он начинал поддаваться точке зрения своего оппонента, капитулируя на условиях, о которых он пытался вести переговоры честно и мягко.
Эта выраженная степень восприимчивости объясняет его необычный дар интеллектуальной адаптивности, который, без сомнения, был одним из секретов его карьеры. Его исключительный талант ассимиляции, в конце концов, производил впечатление ненадежности, в то время как его почти женская чувствительность делала его таким же переменчивым в настроении, какой бывает кинозвезда, уже не уверенная в успехе».

И хотя Шелленберга беспокоили постоянные боли и он был сильно озабочен тем, чтобы раздобыть денег на покрытие своих расходов, Харпрехт полагает, что его самым горьким унижением был тот факт, что никто больше не проявлял к нему интерес, а итальянская полиция даже не позаботилась установить за ним наблюдение. Его особенное негодование вызывало то, что не он, а генерал Гелен (бывший начальник отдела Генштаба «Иностранные армии на Востоке») был приглашен американцами заниматься организацией разведслужбы, работавшей против русских. В качестве компенсации Шелленберг создал свой собственный выдуманный мир, намекая на сообщения от глав государств в изгнании, финансовую помощь от большого бизнеса и постоянное наблюдение со стороны английских и французских агентов, которые следили за каждым его шагом. Даже простая поездка в Милан была окружена аурой таинственности.

Так как Шелленберг находился в таком состоянии психики, было естественно, что он придавал большую важность своим воспоминаниям, черновик которых приближался уже к тысяче страниц. Заново переживая триумфы своей былой карьеры, он уходил от убогой безвестности своей жизни в настоящем. Задача Харпрехта состояла в том, чтобы навести порядок в черновике и помочь ему заполнить пробелы в памяти. Эта работа уже прерывалась поездкой в Испанию (во время которой Шелленберг помирился со своим давним недругом Отто Скорцени, проживавшим в то время в Мадриде), а теперь она еще замедлилась из-за быстрого ухудшения здоровья Шелленберга.

Некоторое время Шелленберг сознавал, что ему жизненно необходима еще одна операция, если он хочет избавиться от мучившей его болезни печени. Но он слишком долго откладывал эту операцию, попал в больницу слишком поздно, чтобы врачи могли спасти ему жизнь, и умер в клинике Форнака в Турине в последний день марта 1952 г.

В начале лета того же года госпожа Шелленберг вернулась из Палланцы в Дюссельдорф, захватив с собой рукопись воспоминаний. В Дюссельдорфе она встретилась с доктором Вернером Бестом, который когда-то был сотрудником ее мужа в СС, а позднее стал немецким губернатором оккупированной Дании. В то время Вест работал в канцелярии доктора Ахенбаха – одного из экспертов по внешней политике нынешней Свободной демократической партии и юриста из Рура, который выступал в роли защитника бывшего помощника Геббельса Вернера Наумана, когда последний был арестован британскими оккупационными властями в январе 1953 г.

По совету Веста госпожа Шелленберг отказалась от публикации мемуаров через швейцарскую фирму и решила предложить их немецкому издателю. Фактически та их часть, которая вышла в свет, была сенсационным рассказом в мюнхенском иллюстрированном журнале «Квик», основанным на реальных событиях из воспоминаний; личность Шелленберга не раскрывалась. Статьи, которые явно были написаны «призраком», были объявлены мемуарами высокопоставленного офицера СС – таинственного «полковника Z».

Причины такой анонимности неясны. Возможно, издатели «Квик» полагали, что швейцарская фирма Альфреда Шерца все еще могла притязать на авторские права или что фрау Шелленберг находилась под влиянием угроз лично ей и ее детям. В конечном счете, полная рукопись все еще не опубликованных воспоминаний была куплена Андре Дойчем у мюнхенского издательства «Квик».

Когда рукопись прибыла в Лондон в большом чемодане, она была в совершенном беспорядке. Господин Дойч сумел сверить ее часть с материалом, оставленным Шелленбергом шведскому издательству «Норштедт», и показал ее доктору Говертсу – партнеру издательства «Шерц и Говертс», который поддерживал связь с Шелленбергом и его женой с 1950 г. В конечном счете, он пригласил Харпрехта приехать в Англию и изучить рукопись. Харпрехт подробно изучал материал в течение недели. Он указал на многочисленные примечания на рукописи, сделанные его собственной рукой, и с удовлетворением отметил, что это подлинный черновик, над которым он работал с Шелленбергом в 1951 г.

Летом 1955 г. меня попросили прочитать английский перевод этой рукописи. Тогда я не знал, как она попала в руки Дойча, но я был удовлетворен тем, что имеющиеся в ней факты дают возможность сделать вывод, что это воспоминания Шелленберга. Рукопись была явно написана человеком, который знал всю подноготную СД, Главного управления имперской безопасности и немецкой разведки. Все факты согласовывались с другими отчетами об описанных в ней событиях и людях, но тем не менее были достаточно независимыми, чтобы можно было предположить, что они были собраны воедино из вторых рук. Мой вывод подкрепляла мысль о том, что если кто-то набрался терпения и имел знания, чтобы сфабриковать столь полный рассказ, он приписал бы авторство человеку более известному, чем Шелленберг, и придал бы ему более сенсационный характер.

Все это менее чем достоверный факт, но я лично считаю, что Шелленберг написал (или предоставил материал таким людям, как господин Харпрехт, для написания) первоначальный черновик мемуаров и что впоследствии перевод был сделан с этого черновика. Это не перевод всей рукописи, так как один лишь ее объем вызвал необходимость сокращения, а другие пропуски и добавления, вполне возможно, были сделаны уже после того, как оригинал ушел из рук Шелленберга в 1952 г. Также не думаю, что было бы разумным считать Шелленберга достойным доверия свидетелем в тех случаях, когда его показания не могут быть подтверждены. Вполне естественно, что он представляет свою собственную роль в этих событиях в наиболее благоприятном свете и зачастую с некоторым преувеличением своей значимости.

Эти оценки важны, но то же самое можно сказать о многих других томах исторических мемуаров. На мой взгляд, они не уменьшают ценность и привлекательность изложенного ниже, так как Шелленберг со всеми его недостатками (а они достаточно очевидны, чтобы нуждаться в акцентировании) имел два редких качества как автор воспоминаний. По большей части он ограничивается описанием событий, о которых знал не понаслышке, и он в некоторой степени лишен того стремления к неискреннему самооправданию, которое портит столь многие воспоминания немецких деятелей, опубликованные в эти годы. К написанию мемуаров его подвигло желание вновь пережить, а не отречься от ощущения обладания властью и собственной значимости. Именно это отсутствие чувства смущения, раскрывающее характер, и делает его более ценным историческим свидетелем.

Алан Буллок