Loe raamatut: «Двуликий»
Глава 1
Мия
Прохладный ночной воздух уже не вызывает во мне неприязни, поскольку таковым ему предстоит быть недолго. Он, как ни крути, уже сейчас пахнет летом – приближающимся и таким долгожданным.
Возвращаясь от подруги, живущей в соседнем городке, поздней ночью у меня оказывается предостаточно времени на мечтания. Сил во мне к вечеру нет, а вот мечтаний всегда предостаточно.
Приоткрытое окно впускает струи воздуха, не позволяющие разморить сознание в безумном желании спать. Все-таки долгий рабочий промежуток этой пятницы оказался довольно насыщенным и трудоемким.
Сара, живущая в Карси, что располагается в тридцати километрах от моего города, ждала меня на «кофеек» уже не первую неделю. Отказаться снова, сославшись на тяжелый день, было уже некрасиво и воспринялось бы ею как «повод не приезжать вовсе».
И в целом, я не пожалела о свершившейся поездке… до тех пор, пока не увидела, как в центр дороги вышел какой-то ненормальный…
Водительская реакция срабатывает мгновенно, я начинаю давить на тормоза и всматриваться в приближающийся силуэт. А потом он резко пропадает из виду, оседая куда-то под машину.
Отхожу от состояния шока, одновременно выползаю из машины и подбегаю к человеку, лежащему в позе эмбриона почти под капотом моей машины.
Что думать – не знаю… Осторожно трогаю за плечо, стараюсь не тормошить.
Вроде не сбила – почему же без сознания?
Откуда мне знать, что с ним произошло до того, как он вышел на трассу?
Вдруг наркоман…
Мысли в голове танцуют, не оставляя однозначного варианта, но на наркомана он явно не смахивает, на первый взгляд – ухоженный, вещи чистые, волосы для мужчины длинные, но собраны в аккуратный хвост.
Наверное, так модно…
Какое мое дело?
А вдруг маньяк какой?
Из леса ведь выбежал…
Ночь нагнетает мысли… Но тем не менее оставить его вот так на трассе и уехать не могу. Даже если и сделаю – никогда не прощу себе, и до скончания века буду думать: что с ним дальше стало и есть ли моя вина, если с ним случится страшное.
Начинаю медленно разворачивать его к себе…
Когда мужское лицо освещает свет фар – меня отбрасывает назад обуявший ужас от увиденного. Кошмар, который накрывает все мое тело с головы до пят, затуманивает мозг и сдавливает в приступе горло, не давая дышать.
Лицо мужчины, подобно маске из фильма ужасов – белые, пепельные волосы, кожа потрескавшаяся, словно сухая земля, глаза – щелки серого, мертвого цвета. Ко всему его начинает трясти в непонятного рода лихорадке. И все это настолько пугает, что дышать становится нечем.
Стоит только мужчине открыть глаза и направить неестественно-серые зрачки в мою сторону – я начинаю кричать, закрыв лицо руками.
Прокричавшись, убираю трясущиеся руки и судорожно отползаю назад, искренне желая бежать со всех ног, но слышу гортанное:
– Не трону, обещаю… Только помоги… Увези отсюда… Довези до города…
С жутким трепетом осознаю, что он обращается ко мне. Пытаюсь понять, чем вызвана такая его реакция на это место, одновременно с мыслями снова поднимаю взгляд и медленно веду его по мокрому асфальту к лицу.
Медленно… Медленно…
Когда робко, он все же касается волос мужчины – убеждаюсь, что ничего, из увиденного парой секунд ранее, нет. Волосы темные, глаза карие, лицо – человеческое.
Привиделось что ли?
Становится к месту стыдно – человеку помощь нужна, а я словно ужасов насмотрелась – веду себя подобно ребенку с бурной фантазией.
Выбрасываю дурные мысли из головы и подползаю к нему – не сразу вспомнив, что на мне платье и капроновые колготки, которые тут же, касаясь шероховатого асфальта, рвутся большими дырами.
Пока помогаю подняться и дойти до пассажирского сидения судорожно соображаю.
Я ведь ужасов не смотрела очень-очень давно, да и не реагировала на них никогда бессонницей и видениями. К слову, эти фильмы не воспринимаю как что-то возможное в реальной жизни. Но, тем не менее – мне привиделось.
Пока не ясно почему, но это так.
Отгоняю нелепую случайность из головы и обхожу машину, приземляясь на водительское сидение. Пока пристегиваю ремень безопасности, слышу виноватое:
– Колготки из-за меня все изорвала…
– Ерунда… – завожу мотор и трогаюсь в сторону города.
До Мардины километров десять, не больше. Стараюсь унять дыхание и до сих пор трясущиеся руки. Украдкой поглядываю на пассажира – смотрит в окно, положив голову на подголовник. Мой взгляд скользит по его рукам – костяшки сбиты.
Однако с ним не все ладно…
А с кем должно быть ладно, если оказался один на трассе среди ночи?
Не решаюсь спросить имя. От мужчины пахнет тяжёлым парфюмом и… сырой землёй. Странный запах, раньше не сталкивалась с такой смесью. Не решаюсь заговорить – страх к нему испытываю не детский. То ли навязан случившимся, то ли что-то и впрямь не так с моим попутчиком.
– Куда вас довезти? В больницу?
Он медленно поворачивает голову в мою сторону, и я снова вижу этот мрак вместо человеческого лица. Язык разбухает во рту и я забываю как это – произносить звуки. Снова спирает дыхание – начинаю задыхаться в панической атаке – отпускаю руль – машину тут же уносит вправо. Он, к месту, удерживает его одной рукой – движения размеренны, спокойны. Если бы не его спокойствие – улетели бы в поле.
Даю по тормозам. Откуда-то знаю наверняка – посмотрю на него вновь, и лицо будет самым обыкновенным. Меня трясет в страхе, но не решаюсь сказать ему, чтоб проваливал из моей машины – я одна на трассе. Любой возможный исход – не благоприятен для меня. Вряд ли он меня отпустит и выйдет в ночь – туда, откуда пожаловал. Не для этого он остановил меня и сел в мою машину.
– Пока мне некуда идти… – отвечает, не поворачивая головы.
Выравниваю дыхание и машину.
Краешком взгляда вижу темные волосы и понимаю, что лицо в данный момент, должно быть, человеческое.
– Я не могу взять вас с собой… – сообщаю осторожно, – Ничего не могу предложить кроме больницы…
– Боишься? – в голосе явно сквозит насмешка и я вновь гадаю какое теперь у него лицо.
– П..почему, должна? – храбрюсь, как могу.
Так боюсь, что ног не чувствую!
И уверена, он знает об этом.
Поворачивается ко мне лицом и отчего-то улыбается. Улыбка добрая, словно знаю его с самого детства. Словно он – мой давний – предавний друг, такая обманчиво-родная…
Тонкие губы и трехнедельная щетина. И, повторюсь, до безумия добрая улыбка.
Несмотря на вызывающую доверие внешность, абсолютно ВСЕ неистово пугает в нем – каждое движение кажется непредсказуемым и опасным.
– Смелая, значит… – выговаривает не громко, но этого достаточно, чтоб я услышала все, что он произнёс и даже то, что хотел бы произнести.
Чем ближе подъезжаем к городу, тем легче становится дышать. Еще немного и высажу его где-нибудь возле полицейского участка. В город довезла, помирать на трассе не бросила – моя часть дела выполнена. Хоть уговор и не гласный, но он был составлен с совестью – а это круче, чем подписанный у нотариуса.
В город заезжаем молча. Думаю только о том, как он выйдет из моей машины. Прям в деталях представляю этот момент и груз, который грохается на землю с моих уставших от этой чертовой пятницы, плеч.
– Вы город хорошо знаете? – сама не понимаю зачем, но задаю этот вопрос.
Высади его уже! Какая к черту разница ГДЕ!
Поворачивает на меня уставший безжизненный взгляд и тут же отводит обратно.
– С вами все в порядке? – всматриваюсь в его затылок и еще больше хочу избавиться от него и скорее забыть все, что произошло.
Понимаю, что задав вопрос, ответа на него слышать искренне не желаю.
– Да… Город знаю… – отвечает безынтересно и тихо добавляет, – Лучше, чем хотелось бы.
Пропускаю мимо ушей.
– Не против, если высажу вас возле парка? Мне очень нужно домой… Меня ждут… – вру и не краснею.
Дома ждет только кот, страдающий ожирением.
– Не против, – соглашается недовольно, и я мысленно облегченно выдыхаю.
Спустя три минуты останавливаю машину, где договорились. Вокруг безлюдно, но горящие желтым фонари, дарят мнимое спокойствие и безопасность.
Выходи, скорее выходи …
Мозг распален, тело не на шутку устало – до очередной панической атаки скручивающей желудок в тугой узел, всего пара секунд.
Мужчина не торопится выходить. Тишина и его обездвиженность играют злые шутки с моим воображением.
Только открываю рот, чтоб сказать, что мы приехали и намекнуть, что ему пора – он рывком переносит руку со своего колена к двери, заставив дернуться.
И от него не ускользает моя напряженность, нервность и встревоженость. Он наверняка понял, насколько сильно Я БОЮСЬ!
– Спасибо, что помогла, Мия.
Хмурю брови, пытаясь вспомнить – знакомились мы с ним или нет. Его имени я точно не знаю – откуда в таком случае ему известно мое!?
И знать не хочу.
– Всего хорошего… – говорю напоследок и выставляю селектор на движение, откровенно намекая, что момент уж слишком затянулся.
Снова улыбается. Вот ни к чему – просто улыбается и не отпускает дверь.
– До встречи, малая! – весело произносит и, захлопнув ее, наконец, наклоняется к окну так, что я снова могу видеть его лицо.
Точнее эту маску.
Маску, что уже в третий раз пугает меня и третий раз по силе такой же невыносимый, как и первый. Едва сдерживаюсь и вжимаю педаль в пол, приводя машину в движение с пробуксовкой.
Удаляясь все дальше, в зеркале заднего вида вижу, как он поднимает вверх обе руки, словно отпустив меня, мою машину, мое сознание из-под своего влияния и своего гнетущего присутствия. А после закуривает сигарету.
Уехать подальше.
И забыть.
Все забыть.
Проснуться утром и понять, что приснилось.
Просто приснилась очередная ересь.
Уезжаю прочь, вжимаясь как умалишенная в сидение и стискивая зубы до скрипа, медленно и гортанно выдыхаю воздух вперемешку с напряжением.
Прохладный душ и домашняя обстановка возвращают к жизни. И вечно орущий голодный кот.
– Да иду я, Барс… Дай халат надеть…
Завязывая по пути пояс халата, бросаю взгляд на часы и понимаю, что уже два ночи – давно перевалило за полночь.
Кормлю кота и с благоговением ловлю мысль, что завтра суббота и никуда идти не надо.
Точнее уже сегодня.
Укутываюсь в одеяло, но чертыхнувшись, понимаю, что не выключила на телефоне будильник. И провонит он уже через 3,5 часа. Протягиваю руку и тут же одергиваю.
Отчего-то мне совсем не хочется брать телефон в руки.
Я чувствую недоброе всеми фибрами души.
Я вижу, как горит индикатор, оповещающий о поступившем сообщении.
Я даже знаю, что там увижу.
Я знаю, что будет дальше и внутренне сопротивляюсь реальности, наступающей на пятки.
Возможно это Сара спрашивает о том, как я добралась?!
Пусть это будет она… Прошу…
«Прости, я совсем не хотел пугать тебя…»
Веселый, подмигивающий смайлик в конце сообщения уже не кажется таким забавным, как обычно.
Откидываюсь на подушку и, прямо с телефоном в руках, погружаюсь в сон.
Глава 2
Дик
«Тебе никогда не избавиться от черноты, поселившейся внутри. Ты с ней умрешь!»
Эти слова эхом звенели в голове в моем далеком детстве, когда безрезультатно пытался выплыть со дна Озера. Я тонул, тонул, тонул, чертову вечность…
Как только набор слов перестал бить барабаны в сознании, мне будто дали толчок и я с легкостью всплыл на поверхность, захлебываясь в судорожном кашле и пытаясь вдохнуть кислород в пустые обожженные легкие.
С тех пор во мне живет Темный.
Так-то Он безвреден, пока имею над Ним власть, но удерживать Его в глубине себя становится сложнее, стоит только, оказаться далеко от этого Озера или долго не посещать его же. Тянет меня туда довольно часто, и я послушно навещаю это место раз в несколько дней – решил, что в нем содержится энергия, необходимая Ему. Пробовал, разумеется, игнорировать эту затею с надеждой, что смогу избавиться от Него, не подпитывая, но пришёл к выводу, что не стоит этого делать. Мы с Ним связаны достаточно сильными узами, хочется мне этого или нет, и если я не даю Ему энергию этого Озера – он начинает питаться мной.
Я пробовал – просидел дома безвылазно неделю: никакого Озера, никаких прогулок, никакой энергии. В итоге: едва не умер. Темный стал неконтролируем: меня бросало из стороны в сторону, без конца рвало и мое лицо стало Его лицом, без права голоса. Я абсолютно перестал владеть ситуацией. Стоит ли уточнять, что конкретно происходило в моем сознании тогда? Тот день я вспоминаю с ужасом: предчувствуя страшное и едва соображая, я все же смог довезти «нас» к проклятому Озеру.
Чудом Он меня в нем не утопил.
Чудом я смог остаться жив.
Чудом Он успокоился.
Нечеловеческий вопль, звучавший всю предшествующую неделю сиреной в моей голове, смолк так резко, что в пору было оглохнуть от такой звенящей и оглушающей тишины…
С тех пор стабильно: прогулка вдоль Озера раз в неделю должна быть произведена – тогда все тихо и без происшествий внутри моего сознания, а это бесценно.
Не могу сказать, что ладим друг с другом, но уживаться нам приходится. Скажем так: добровольно – принудительно.
Если коротко – Темный жил во мне практически всю мою сознательную жизнь.
Первое время после случившегося, я боялся. Потом страдал и очень долго боролся с Ним. Он преобладал надо мной и чтоб вырваться на свет, мне приходилось прикладывать немало усилий. А если это и удавалось – все внутри пекло и горело, словно внутренности опаляли жаром так, что продержаться долго на поверхности себя было невыносимо тяжело. Потом, спустя годы борьбы и таких вот тренировок, я научился запирать Его в себе…
Что касается моих родителей – они понятия не имели, что со мной происходило. Хитрости у Тёмного не отнять. Он не появлялся при них ни разу, прекрасно зная, что для Него это хорошо не кончится, а я был так напуган произошедшим и испытывал неимоверное чувство вины, что ослушался родителей, касаемо Озера. Ведь они миллион раз напоминали, просили, твердили и наказывали, что в Озере купаться НЕЛЬЗЯ.
Но что взять с десятилетнего мальчугана…
Да и к слову сказать, умерли они так и не узнав моей тайны.
Брожу по парку и курю уже час – идти некуда. Вернуться домой после случившегося пока не могу – опасно для окружающих, учитывая тот факт, что девчонке едва знакомой показал Темного три раза.
Это перебор…
Он может сорваться и прийти в себя после будет невыносимо сложно.
Черт возьми, как смог удержать Его нрав и не обидеть девушку?
Не понимаю до сих пор, почему не бросила и не убежала?
Эти Его шуточки – пугают окружающих. Меня – нет, но напряжение дает о себе знать. Каждый раз после частого прихода и долгого пребывания Темного в моем теле, я отсыпаюсь сутки.
А девчонка попалась и в самом деле отчаянная, несмотря на то, что страх в ее глазах был неподдельный.
Я искренне не хотел ее пугать, но кто ж виноват, что встретилась она мне в неподходящий момент. И вмешивать в свои проблемы я ее тоже не хочу – пусть живет своей ванильной жизнью.
Красивая, зараза…
Не выходит из головы.
Эти длинные волосы и изодранные колготки так и стоят перед глазами…
До четырёх утра гуляю по парку, но так и не решаюсь лечь на скамейке. Боюсь в людном месте отключаться. Темный терпеть не может, когда нас будят – пробуждается раньше меня. Но, тем не менее, организм истощен, а в моем положении дел, сон – лучшее средство.
Ищу укромное местечко и нахожу его в подъезде одного из встречных домов. По счастливому случаю дверь подъездная оказывается открытой. Захожу, поднимаюсь на третий этаж и устраиваюсь на подоконнике между лестничных площадок. Воняет сыростью, плесенью и старостью.
Чем там еще пахнет в подъездах?
Темному не нравится – чувствую, как рвется наружу – взять положение дел в свои руки. Пока еще мне удается Его унять. Вынимаю телефон из кармана, вглядываюсь во время и отчего-то вдруг четко вспоминаю ее лицо, когда увидела во мне Его: страх, заполнивший глазницы, перекошенное в испуге лицо. Жаль ее…
Но она прекрасна.
Возможно, у меня извращенное чувство красоты, но мне льстит тот факт, что, несмотря на испуг, она посадила меня в свою машину и довезла до города.
Почему? Почему, глупая, не убежала?!
Это другой вопрос, дал бы Темный ей убежать? И остался ли недвижим, видя, как от него бегут, или бросился бы следом?!
Не хочу ломать девчонке жизнь, но четко осознаю, что ее испуганное лицо въедается мне в память и пускает корни.
Достаю из другого кармана визитку, которую успел стащить, пока она в очередной раз приходила в себя, увидев Темного.
«Напиши мне. Я не все сказал…» – отправляю сообщение и улыбаюсь, представив вновь страх на ее лице.
Темный внутри ликует – чувствую необъятность эмоций – так умеет только Он. Вот и отлично – значит, договорились, и Он даст поспать часок-другой.
Глава 3
Мия
Запотевшие стекла душевой создают парилку, и простояв в этом тумане уже достаточно долго, я вдыхаю распаренный воздух, упершись лбом в стекло.
Всю ночь мне снились кошмары – давно не снились, а сегодня, видимо, отыгрались за весь перерыв. Помню, даже два раза подскакивала во сне, явственно ощущая дыхание прямо у себя за спиной.
Я видела снова и снова бесконечно сменяющимися кадрами: то потрескавшуюся кожу, серые чужие глаза и белые волосы, то тёплый карий взгляд, с густыми бровями и шрамом над одной из них и вызывающую доверие улыбку… Кадр за кадром… То од но лицо, то другое. То человек, то маска. Ближе и ближе… Улыбка-оскал. Холод – тепло. Злость – доверие… И так всю ночь, не различная сон это или явь, я без конца изнывала от страха в ожидании рассвета.
Мне хотелось только одного – проснуться и осознать, что все приснилось, но просыпаясь бесконечное количество раз, я вновь и вновь понимала, что эти сны навеяны воспоминаниями. Воспоминаниями о тех событиях, что случились со мной на самом деле.
Утренняя смс отрезвляет, надавав по щекам поутихшей бдительности:
Было, было, все реально было!!! Не приснилось!
«Напиши мне. Я не все сказал…»
Ни за что.
Мне совершенно не ясно, что делать дальше. Я могла бы выбросить все из головы и забыть, как страшный сон, будто все это было не со мной, но каждый раз меня выдергивают из состояния, выведенного в ноль, эти его сообщения. Такие пугающие, с дымком неизвестности и адреналина.
Рассказать Саре? А стоит ли? Станет легче, только и всего.
А что это изменит? – Ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО.
Она мне ничем по факту не поможет…
Разумеется, отвечать на его сообщения я не собиралась. Я тут своим знакомым не всегда первая пишу, а тому, кого боюсь все так же сильно, как при первой встрече – уж подавно не напишу и не отвечу.
Утренний ритуал был произведен мной на «ура» – довольный кот мурлыкал в углу, вытирая лапой сытую морду.
– Вот только гостей мне не намывай… – произношу вслух, но коту до моих страхов дела нет.
Мнительная стала, надо расслабиться – он наверняка не знает, где я живу – значит все хорошо.
Надеваю кроссы и выбегаю на улицу – обычно по выходным, я совершаю пробежки в парке.
Мардины – не особо большой городок – двадцать минут езды по краю из одного конца в другой. Родом я из соседнего городка – Карси. В свое время пришлось оттуда переехать по работе, но езжу туда часто, поскольку друзья у меня там. Карси – еще меньше, чем Мардины и особо в нем не разгуляешься: ни по работе, ни пешком.
Пока настраиваю Air Pods, выхожу на центральную улицу, ведущую в парк. Там – воздух чистый, всегда свежо и безлюдно. Безлюдно сейчас будет и в других частях города, поскольку как ни пыталась поспать, чтобы выспаться, встала я на час раньше, отключенного будильника.
Я прекрасно понимала, собираясь с утра на пробежку, что высадила Его вчера в том самом парке, где бегаю по утрам, но менять место своих постоянных тренировок пока не собиралась, несмотря на жуткий страх от одной мысли, что могу пересечься с ним вновь.
Рассвет уже брызжет вдали и прокладывает свои лучи сквозь салатовые деревья. Все это время я шла быстрым шагом, разогревая легкие, теперь перешла на бег и достаточно быстро включилась в процесс. Я люблю это ощущение: холодный воздух и горячее дыхание вперемешку – отличное начало дня.
Для меня.
Спустя тридцать минут, бросаю взгляд на фитнес часы и понимаю, что достаточно натопала и пора бы разворачиваться. Снимаю наушники и вслушиваюсь в пение птиц, но вместо этого улавливаю разговор неподалеку.
Останавливаюсь и делаю вид, что ничего не слышу и вообще никого не замечаю, но спустя пару минут настолько увлекаюсь разговором, что вжимаюсь в дерево, лишь бы остаться незамеченной и дослушать до конца.
Один из говорящих – ОН!
Не могу объяснить, КАК я это вычисляю. Голос его тем вечером, разумеется, не запомнила, поскольку пугающий вид затмевал все остальные способы восприятия, в том числе и слух. Но сам разговор двоих зацепил раньше, чем до меня дошло, что один из говорящих – ОН.
– … Пойми ты, наконец, я не собираюсь ничего менять! Ни при каких обстоятельствах я не сунусь на Изнанку! Мне это все не нужно! С меня достаточно того, что каждую неделю я нахожусь на этом чёртовом Озере не по своей воле! И я в отличии от тебя видел Их! Они – не Мы! Они созданы, чтобы убивать!
– Тебе рано или поздно придется сделать это. От предназначения не уйти, пойми, наконец…
Голос собеседника и тон, с которым он напирает, вызывают во мне открытую неприязнь, и я ловлю себя на мысли, что, несмотря на лютый страх к своему вчерашнему попутчику – неприязни к нему я уж точно не испытывала. А к этому человеку – с первых же секунд.
– Откуда тебе известно мое предназначение!? Портал и Изнанка – не моё предназначение!
– Во мне сидит такая же тварь! – последнее слово переходит в раскатистый животный рык, и мое тело накрывает ледяной страх, – И я, как никто, знаю эту тягу к Озеру. И тягу эту нельзя ни во что не ставить – они хотят домой!
– Так пусть проваливают! Я его к себе не привязывал! – он явно злится, каждое слово из него будто выдавливается этой злостью.
– Слушай , эти создания мощнее нас… И находясь в нас, они делятся этой мощью с нами…
– Нет, брат… Все не так… Даром мне его мощь не сдалась, а вот свою жизнь я бы вернул, но, знаешь ли, благодаря этим тварям – это больше не возможно! Все, что ты говоришь, я прекрасно знаю и без тебя! Ты мне новое что-нибудь расскажи! А раз не можешь, тогда послушай, как принимаю ситуацию я: достаточно уметь удерживать Его в себе – остальное меня не касается! Мне нет необходимости узнавать, кто Они и зачем живут в нас… И уж тем более нет необходимости отправляться в другой мир. Даже больше скажу тебе: из Него уже приходили… И очень может быть, что за тобой и за мной!
– О чем ты?
– Я видел их. И благо, что они не видели меня! На нас, возможно, охотятся, Натан! Услышь меня…
– Неужели ты не хочешь хоть глазком посмотреть КАК Они живут?! – опять принимается за свое этот Натан.
– Нет! – коротко, весомо и мне все ясно.
А его собеседнику, видимо, не ясно, или же он не собирается так легко отступать. Мои мысли сконцентрированы на последних словах моего вчерашнего попутчика и эхом в моей голове звучат слова: «За нами охотятся» и «Они приходили». Я понятия не имею о ком речь и это ещё сильнее разогревает страх.
– Ладно, не хочешь в портал, не надо, но в любом случае парни будут ждать тебя… Хотя бы повидаться приходи. Общее детство из памяти не сотрешь, кем бы нас не сделала жизнь и как бы не развела пути. Я сказал им, что ты придешь, так что будь добр, сдержи мужское слово!
Несмотря на то, что между нами метров двадцать точно, различая по ту сторону, за спиной, чавкающие во время разговора, не естественные для человеческих ушей звуки, я все же переминаюсь с ноги на ногу, всерьез задумавшись над возможностью покинуть укрытие и уйти, сделав вид, что все это время была в наушниках и ничего не слышала. Но не успеваю даже додумать мысль, улавливаю шаги в свою сторону и неосознанно отступаю, вжимаясь в дерево. Явственно ощущая, как под ногами хрустят ветки, сухие листья и прочий лесной мусор, зажмуриваю глаза от досады, но понимаю, что стало слишком тихо, чтоб утверждать, что произведенный мною шум не был ими воспринят. По спине стекает холодный пот. Открываю глаза и глушу любопытство, чтоб не выглянуть снова и не посмотреть, почему так резко все стихло.
– Ты слишком любопытная… Я просил написать, а не следить за мной… – серые глаза резко оказываются чересчур близко, не давая возможности понять, как он так быстро и тихо оказался рядом.
Зажав меня между собой и деревом и прислонив руки по обе стороны от моего лица, он окончательно перекрыл все возможности сбежать.
– Черт, ты… Прости, умоляю! Клянусь, я ничего не слышала… Не ввязывай меня… – едва дышу, отвечая ему в самые губы и отворачиваясь, чтоб не рассматривать потрескавшуюся кожу на его лице.
– А я и не ввязывал! Ты сама очутилась на той трассе! Ты сама пришла в парк, в котором высадила меня! Ты все делаешь сама! – его холодное, мятное дыхание и ровные, грубые, не гибкие во время разговора губы, не дают вникать в смысл сказанного, – Я просил всего лишь написать…
– Я не хотела! – признаюсь и выдаю все как есть, – Ни видеть! Ни писать! Это все случайности! – цежу слова, отчего – то зажмурившись – невыносимо близко находится это лицо.
Лицо, которое вгоняет в чертов ад настолько, что конечности перестают реагировать на сигналы.
– Но, тем не менее ты здесь! – режет словами больнее ножей.
Это правда. Он прав и нет смысла доказывать обратное!
– Это совпадение, прошу поверь… – мой напор стихает, превращаясь в мольбу, – Дай мне уйти, умоляю…
К моей неожиданности, он делает шаг назад и произносит:
– Иди…
Поднимаю взгляд и вижу вновь человека. Немой вопрос застывает на губах, но я не решаюсь спросить, как он делает все это.
Уходи, идиотка! Беги!
Делаю шаг – он недвижим. Не верю, что отпускает.
– Иди! – повторяет вновь, добавляя жестко, – Уходи!
Я послушно разворачиваюсь к нему спиной и ухожу – медленно и растерянно. По щекам текут слезы от напряжения.
Именно этот его поступок сбивает с ног, угнетает сознание и убивает веру во все, что жило во мне до сих пор. Все мои убеждения, что зло не способно сочувствовать – оказываются вдребезги разбиты.
Всю дорогу из парка оборачиваюсь, убеждаясь, что слежки нет. Но он так и стоит на месте до тех пор, пока не отхожу на приличное расстояние, затем разворачивается и уходит.
Мой мозг отказывается во все это верить, а смешанные чувства туманят сознание.
Оставшийся день я провожу в постели, бездумно поглаживая толстую морду своего Барса, вальяжно развалившегося на моей груди.
Глава 4
Дик
Выходка Натана вызывает во мне агрессию – я не собирался видеться с парнями, уж тем более устраивать посиделки у Озера, но он дал им мое слово!
Оказывается, так можно было?!
Мало того, что сам туда неохотно езжу, так тут еще и вылазка внеочередная, да к тому же совместная, и возможно, требующая веселья и настроения, которое отправляется к черту, стоит только издали увидеть блеск проклятой воды, отнявшей у меня нормальную человеческую жизнь.
После того самого дня, перевернувшего всю мою жизнь и отобравшего детство, я постепенно стал отдаляться от друзей. И Натан с парнями не особо тянулись и нуждались в нашем общении. Виделись, конечно, периодически, но наши жизненные принципы и цели разошлись, как у Робина Гуда и Соловья Разбойника. Они – творили разбой и наслаждались, а я «помогал людям» только тем, что практически не вступал с ними в контакт, оберегая от встречи с Темным.
На сегодняшний день я не видел Джека и Криса уже около года. Мне это было и не нужно в целом, не особо хотелось видеть тех, кто, по сути, должен страдать от произошедшего, так же, как и я, но отчего-то ведет себя иначе, даже получая удовольствие и уживаясь с нечистью внутри.
Мне никогда не понять этого.
Разговора с Натаном в парке не получилось – Темный то и дело просился на свободу и вместо того, чтоб выяснять отношения, я гасил в себе Его ярость, чтоб не ввязаться в потасовку с тем, кто дал моё слово без моего ведома. Натан – единственный из них троих, с кем я более-менее поддерживаю связь, и то возобновили мы её примерно год назад. Скользкий тип, не поспоришь с этим, но те двое, после обращения – вообще ад кромешный.
А тут еще она…
Какого черта забыла в этом парке?
Это везение, что Натан ее не услышал. Я практически сразу понял, что она рядом, потому что Темный запомнил ее запах. Оттого каждый прилив ее страха не прошел мимо него – Он прекрасно слышал, с какого момента она появилась в разговоре и как сильно была напугана, когда Натан перевоплотился.
Я думал, достаточно напугал ее, чтоб избегала как минимум месяца два то место, в котором высадила меня, но оказалось недостаточно…
Она боится всего этого, вижу…
Но, словно пчелка на мед, летит на свой же страх…
Как так получается?
Действительно ли все это совпадение, как пытается убедить меня?
Снова отпустил – не хочу втягивать, не хочу привыкать, не хочу делать больно.
Себе.
И ей.
Напуганную мордашку не отказался бы увидеть вновь, а больно делать не хочу. И Темному не позволю.
Спустя час неспешной прогулки и мирного сосуществования с Тёмным внутри, без подобных вчерашним выкидонов и желания править мной, принимаю решение вернуться к обычной жизни. Иду пешком до окраины, поднимаюсь на пятый этаж, открываю ключом дверь в свою квартиру – и все это на автомате, в голове совершенно другие мысли.
Первым делом ставлю чайник, закидываю сосиски в кастрюльку, ставлю на огонь и направляюсь в душ.
Телефон все это время не умолкает.
С тех пор, как год назад в моей жизни вновь появился Натан, бесконечные звонки и смс от женщин также влились в мою обыденность. Сперва меня это пугало, поскольку с ними надо было быть осторожными – Темный мог появиться в любую секунду, а его появление достаточно пагубно влияет на окружающих. Стоит ли объяснять, что я не мог толком расслабиться, постоянно гася себя и свои эмоции, и в сексе, и в общении, стараясь максимально избегать как первое, так и второе. Позволяя себе это только когда крышу рвёт и организм требует – никаких излишков.
Со временем, конечно, понял более-менее, как Его контролировать: достаточно не срываться на эмоции, чтоб не подпитывать Его, и можно даже свидания устраивать…
Относительно.
До сих пор мне удавалось скрывать от партнёрш эту часть своей жизни – не скрывать ее было опасно: для них, для Темного и для меня.
Для всех.
Никто из моих женщин не видел Темного.
НИКТО, кроме нее.
И плюс ко всему тот факт, что она – не моя женщина.
Как так случилось?
Я двадцать лет жил со скелетом в шкафу и у меня получалось скрывать это, до тех пор, пока не появилась она.
В первый же день вывернула всю мою душу!
И какого черта меня теперь это так выбивает из колеи?!
Она видела Темного уже четыре раза. И даже видя Его облик, не задала ни единого вопроса, словно ничего особенного нет. Только сладкий страх витал вокруг, дурманя сознание: мое и Его…
