Если бы не предательство жены, отдавшейся соседу вместо того, чтобы уйти в монастырь, то, наверное, Глеб Михайлович даже наслаждался бы пребыванием в Аду. Он всю жизнь мечтал о власти и сам себе признавался, что ценит ее превыше всего. Возможно, это следствие отнятой когда-то власти распоряжаться собственной жизнью, но не будем копать столь глубоко (зрелище не понравится Глебу Михайловичу).
Итак, Богуславский был в восторге от возможности влиять на жизни людей, особенно на жизнь Лолиты Адольфовны. Конечно, при всех он демонстративно называл ее мегерой, гадюкой и ведьмой и жаловался на то, что попал на эту злосчастную поляну да еще и вместе с такими ограниченными людьми, но это была лишь игра. На самом деле, Глеб Михайлович получал то наслаждение, которое почему-то именуют райским, но которое доступно лишь в Аду, когда распоряжался судьбами других.
Никто уже не слушал Ольгу Олеговну, когда та пыталась отговорить группу от очередного убийства, да и сама она довольно скоро оставила попытки с этим бороться. В конце концов, только в человеческих законах существует разница: одинарное, двойное, тройное убийство, тогда как божий закон прост: не убий. Не сказано же в нем: не убий второй раз, когда за первый в Аду отсидел. Значит, либо они уже нарушили закон и обречены, либо Господин Кот не лжет и убийство и впрямь не препятствие для попадания в заветный Рай.
Александр Ильич адаптировался к решениям Глеба Михайловича еще быстрее, чем Ольга Олеговна, поскольку в вопросах конформизма был типичным представителем своего поколения. Стас, быть может, и попытался бы оспорить лидерский статус Глеба Михайловича, но когда он впервые задумался об этом, осознал, что тот вполне себе неплохо командует, да и время что-то доказывать уже упущено, поэтому смирился с ролью бета- (если можно так выразиться) самца. Зоя Васильевна, в свою очередь, не питала симпатий к Богуславскому, но не могла не признавать, что без него хранить Лолиту Адольфовну было бы весьма проблематично, поэтому прислушивалась к нему. Сами того не заметив, наши проклятые стали чем-то вроде одной семьи, в некотором смысле они были даже дружнее, чем многие кровные родственники. Воистину, люди, объединенные одной целью, способны преодолевать любые препятствия, включая пол, возраст и моральные устои. Так в один из дней, чтобы спасти Лолиту Адольфовну, Глебу Михайловичу пришла в голову мысль испортить жизнь еще не рожденному ребенку…
V
27 ноября 2023 года
Лихачева Елена Валерьевна, медсестра, 54 лет, выглядящая на все сто (лет, разумеется), решала, когда же ей отправиться в отпуск. Они уже год как работали вместе с Лолитой Адольфовной, а в поликлинике было правило: врач и медсестра должны идти в отпуск в одно и то же время. Лолите Адольфовне было не слишком принципиально, когда взять несколько недель паузы в этом круговороте людского безумия и эгоизма. В конце концов она уже давно решила, что как только они с Леопольдом заработают достаточно денег, она бросит прикладную медицину и станет психологом. Уставшие от сочетания глупости и наглости окружающих они вместе мечтали, как переедут в страну, где все живут по правилам и никто никого не трогает.
У Елены Валерьевны относительно даты отпуска была иная стратегия. Дело в том, что она подгадывала это мероприятие под рождение внука, которое вот-вот должно было случиться. Конечно, Лолита Адольфовна проявила понимание и сказала, что пойдет в отпуск вместе с медсестрой без проблем с любого дня. Наивная Лолита. Впрочем, как наша проклятая пятерка, наблюдавшая за происходящим. Один только Глеб Михайлович сразу разглядел истинные мотивы пока еще «недобабушки». Однако, она и сама поспешила их озвучить без каких либо смущений. «Мне недельку бы, Лолита Адольфовна, понимаете, ножки же будем отмечать», – с этими словами она стукнула себя пальцем по шее. Глеб Михайлович давно так не смеялся, как в тот момент, когда увидел выражение лица Лолиты Адольфовны. «Какие вы бабы наивные», – по ней же сразу видно было, был бы внук из водки, и того бы выжрала! Зоя Васильевна, возможно, тоже сразу уличила бы медсестру в пристрастии к алкоголю, но боялась невольно разоблачить и себя. Остальные же разделяли с Лолитой Адольфовной ее презрение, разочарование и отвращение, но, как и она, молча.
Без двадцати девять вечера того же дня зазвонил телефон Лолиты Адольфовны. Обеспокоенный и слегка заторможенный голос просил о помощи:
– Лолита Адольфовна… моя дочь… дебилка! У нее воды отошли… в Янтарном! Ее муж… надеется… что довезет ее до третьего роддома, потому что рожать в перинатальном центре… она не хочет. У меня… слегка… паника.
– Хорошо, а как я могу помочь?
– Анна Сергеевна, ну наша… тер-равет, сказала, что у нее… соседка – главный врач в третьем… роддоме, она сказала позвонить, когда…ну, начнутся роды, чтобы все… были… готовы.
Глеб Михайлович в припадке смеха уже катался по полу вокруг Котла, однако остальные почему-то сочувствовали без пяти минут бабушке.
– Лолита Ад… дольфовна, позвоните Анне… Серг… вне…
– Хорошо, я сейчас ей позвоню, но вы не переживайте, ехать им минут 20, схватки только начались, машин сейчас на дорогах нет, все будет хорошо.
– С… пасибо.
К счастью, Анна Сергеевна трубку в тот вечер не взяла.
На следующее утро Лолита Адольфовна поинтересовалась у Елены Валерьевны, все ли прошло хорошо. Та радостно сообщила, что родился здоровый мальчик Миша, в роддоме номер три, в час пятнадцать ночи, весом 4 кг, длиной 50 см. Воистину, это самая важная информация о вновь прибывшей в этот мир душе. Однако дальнейшие душеизлияния новоиспеченной бабушки заставили Лолиту Адольфовну всерьез задуматься о жизни и ее концепции. Со слезами на глазах Елена Валерьевна повторяла:
– Куклу, мне еще никто никогда не дарил на день рождения куклу. А это кукла, которую подарили именно мне. Это первая подаренная мне кукла.
– А когда у Вас день рождения?
– Сегодня. Понимаете, Лолита Адольфовна, я сидела, вспоминала, дарили ли мне когда-нибудь куклу на день рождения, и поняла, что не дарили. Это моя первая кукла, Лолита Адольфовна!
(Тут нужно примечание от автора. Товарищи, я клянусь вам, что эта история, как и слова этой женщины, абсолютная правда. Я видел это своими глазами и слышал своими ушами. Хоть и самому не верится, что такое возможно.)
– Что же мы наделали, – прошептала Ольга Олеговна, вся бледная, глядя в котел. – Он не должен был родиться. Он будет страдать. Мы привели его в мир только лишь для очередного поворота в жизни этой злющей докторши, выгодного для нас.
– Нас пятеро, а он один. Так мы спасаем шестерых, – высказался Александр Ильич.
– Но он ребенок…
– Это временно.
– Он невинен.
– Может, мы тоже были невинны когда-то и нас так же обрекли на наши пустые жизни ради кого-то.
– Вы чертовски правы, mon cher! – радостный голос Кота заставил всех обернуться, – зло порождает зло, насилие порождает насилие. Избавить мир от этих вещей может лишь то, чем человек, к моему счастью и вашим мучениям, не обладает.
– О чем Вы, Господин Кот? – спросила Ольга Олеговна.
Кот фыркнул и слегка оскалился:
– Прощение, любовь к ближнему и бескорыстная доброта. Вы все слышали об этих сказках. В ваших жизнях вы даже воображаете, что обладаете этими качествами и отлично знаете, что это такое. В действительности же никто из вас даже близко к ним не приближался, даже по касательной, а ведь вместе они составляют то, что называют совестью. Так что не переживайте, трагическая судьба этого мальчика недолго будет вас беспокоить… Ведь ни у кого из вас нет того, что она могла бы задеть.
Ольга Олеговна оцепенела. Она мысленно прокручивала в голове события своей жизни и все больше и больше убеждалась в том, что все они бескорыстны и наполнены самой светлой и чистой любовью к людям.
– Намечается интересная беседа, Кот вывел ее из нирваны и лукаво улыбнулся.
– Но позвольте, почему Вы так убеждены в том, что я, например, лишена этих высоких качеств. Тот факт, что я имела неосторожность разозлить эту гаргулью и угодить сюда, вовсе не делает меня плохим человеком. Ведь все остальные мои дела были исключительно благими!
– Ваша правда, – ответил Кот, – давайте же разберемся! Каким поступком вы гордитесь больше всего?…
Последовало молчание. Ольга Олеговна долго размышляла. Она поняла, что настал тот момент, когда нужно говорить поистине важные вещи. Ей вспомнилось, как она помешала старшему сыну продолжать отношения с недостойной по ее мнению девушкой. Ей вспомнилось, как она настояла на том, чтобы дочь выучилась на врача. Однако все эти заслуги показались ей почему-то недостойными упоминания. И вдруг неожиданно для себя она произнесла:
– Я запретила младшему сыну читать ненужные книги.
В тот же момент Ольга Олеговна осеклась: «Почему я это сказала? Это же такая мелочь! Кому вообще это интересно? Ведь это не значит ровным счетом ничего!»
Кот был иного мнения:
– Даже я не вспомнил бы пример нагляднее! Пожалуйста, mon cher, продолжайтее!!! – с этими словами он, подперев лапой подбородок, опустился на вмиг появившееся кресло с высокой спинкой, обитое красным бархатом.
– Мой младший сын, Арсений, учился тогда в начальной школе… – робко начала Ольга Олеговна, но с каждым словом ее голос приобретал все большую уверенность. – Мой Арсений был в четвертом классе. Их повели в библиотеку. Всем ребятам сказали выбрать по книге, пустили их к стеллажам. Так вот этот дурачок выбрал книгу про котов, которые жили в лесу, организовали свое племя и занимались какой-то ерундой. Вздор! Он выбрал бы другую книгу, более подходящую, скажем, Чипполино или Чебурашка, ну что там дети читают, если бы не моя старшая дочь. (Сказав это, Ольга Олеговна бросила в сторону такой взгляд, страшный взгляд… Таким люди обычно смотрят на что-то бесцельное, а старики так смотрят в угол на полу, задумавшись о прожитой жизни.) Так вот эта выскочка…
– Ваша дочь?
– Да, она. В то время очень уж увлеклась этой бестолковой сагой о «Котах—Воителях»…
– Продолжайте…
– Она читала их целыми днями. В серии было много книг. Однажды она даже предпочла чтение семейному вечеру за просмотром кино! Можете себе вообразить? Разумеется, когда на фотографиях в родительской группе в интернете я увидела, как мой мальчик сжимает в руках эту ересь, у меня самой сердце сжалось! Я тут же отчитала его, сказав, что он выбрал книгу, которую не в состоянии прочесть и понять! Я сказала, что она для него слишком длинная и слишком сложная! Конечно, я объяснила ему, насколько глупо и смешно он выглядит на этих фотографиях, где все дети с нормальными книгами. И я очень рада, что ему стало стыдно в тот день. Потому что впредь…
Ольга Олеговна задумалась.
– Впредь он больше не читал, – закончил Кот. – А ваша дочь была настолько подавлена чувством вины, что это до сих пор ее мучает. Но ничего, лет через девять она повторит этот опыт на своем ребенке и спокойно обо всем забудет. Интересно, о чем же были эти книги? Маленький домашний котенок сбегает из плена людей, постигает свободу, ответственность, становится, в конце концов, вожаком стаи и спасает ее от многих трагедий. История поистине сильной души. Да, Ольга Олеговна, я не ошибся. Именно от этого вы всячески ограждали своих детей и преуспели в этом, – сказав это, Кот стал хлопать в ладоши. – Браво! Больше я не хочу быть среди вас сегодня, – хлопнул последний раз и исчез.
Ольга Олеговна так и застыла на месте:
– Я ничего не поняла.
– Дура ты набитая, что тут непонятного, – прошипел Глеб Михайлович, – отрезала детям все под корень, и даже дочке, а ведь из нее и настоящий мужик мог выйти, если бы не ты.
Остальные молчали.
Добавлю несколько слов о Мише. Около недели назад Котел любезно показал нам дочь Елены Валерьевны, не успевшую доехать туда, где ей хотелось бы рожать и, как следствие, мертворожденного ребенка. В этом случае медсестра не пошла бы в отпуск, чтобы «отмечать ножки», а поехала бы на работу и по пути сбила бы своим старым мерседесом Лолиту Адольфовну, когда та переходила улицу. Казалось бы, одним махом две жизни спасли. Кстати, на этот раз постаралась прекрасная Бригита, древняя ирландская богиня. Правда призывали наши проклятые ее как Святую Бригиту по настоянию Ольги Олеговны, ведь именно она о ней вспомнила как о покровительнице рожениц.
Вопреки общим ожиданиям, Бригита выглядела вовсе не как святая, а очень даже наоборот – она больше напоминала воинственную страстную амазонку, одетую весьма эротично: в кожаный корсет и короткую юбку-шорты. Ее длинные русые волосы большими локонами спадали с плеч и струились по спине, на левом бедре была видна татуировка в виде креста. Ее глаза были светло-зеленого цвета, напоминавшего о свежей весенней листве. А ее голову украшал объемный венок из неувядающих подснежников.
Согласившись помочь группе, Бригита перехватила ошеломленный взгляд Ольги Олеговны:
– Я вижу в Ваших глазах, сестра, о чем Вы думаете, – ее голос звучал успокаивающе-нежно, – сочувствую Вам и всем сестрам, ныне живущим в мире, где ни одна душа не знает истинной женственности, где никто по-настоящему не чтит Богиню-Мать и где женщины относятся к своим сестрам хуже и с большими предубеждениями, чем многие мужчины. Даже Вы сейчас смотрите на меня через эти навязанные предубеждения. Надеюсь, Вы когда-нибудь осознаете, что они не Ваши и что святыми женщин сделали для того, чтобы мы забыли о том, что были богинями. А что до мальчика, то я должна предупредить вас о том, что его жизнь будет наполнена страданиями и болью. С трех до десяти лет он будет тяжело болеть и практически все время проведет в четырех стенах больничной палаты, после чего – все равно умрет. Готовы ли вы пойти на такую жертву?
Ольга Олеговна собралась было что-то сказать, но Глеб Михайлович опередил ее:
– Конечно, согласны! Подумаешь, семь лет страданий, это же пустяки.
– Все так считают? – Бригита обвела глазами группу в поисках сочувствующих, но ответом ей были лишь смиренное молчание и опущенные в землю глаза.
VI
Больше года наблюдая за жизнью семьи Хиловых, проклятые поняли: в медицине их ведьме оставаться нельзя.
– Высосут все соки из нее, если не уволится, – переживал Александр Ильич.
– Это потому что она все принимает слишком близко к сердцу! Столько сталкивается с одним и тем же, – Глеб Михайлович имел в виду людей, – а все никак не может привыкнуть и понять!
– Она такой человек… – сочувственно оправдывал Лолиту Адольфовну Королев.
– Ой, все это бабское… – отмахнулся Глеб Михайлович.
– Чего это вы тут опять спорите? – вмешалась в разговор Зоя Васильевна, только что вышедшая из своей клети.
– Хрупкую душу пытаемся разгадать… – начал ей объяснять Александр Ильич.
– Ой, нашли загадку тоже мне! – в своей манере ответила Зоя Васильевна, и Глеб Михайлович победно сверкнул глазами, получив поддержку. – Психованная она слишком,
– Зоя Васильевна уже смело высказывалась по поводу Лолиты Адольфовны, потому что поняла, что это Господином Котом не порицается.
– Вот и я говорю, баба она и есть баба, – утвердил Глеб Михайлович, – а нам досталась самая сентиментальная.
– Угу, – кивнула Зоя Васильевна (так, словно она под определение «баба» не подходила).
Такие споры велись у проклятых частенько. Все потому что они никак не могли понять реакций Лолиты Адольфовны на мир. Вот подруга рассказывает ей о том, как ее родственники пьяные подрались, муж связал жену, та расцарапала ему лицо, но наутро они помирились. Мораль истории: как хорошо, что их дети, девочки двух и семи лет, от этих криков не проснулись. Подруга весело смеется. А Лолита Адольфовна сидит, слушает это и в ее глазах читается настоящий ужас: дети…. у этих людей есть дети… они размножаются.
И весь оставшийся день Лолита Адольфовна думает об этих несчастных детях и о том, сколько их на самом деле в мире. Она представляет, что семьи, с виду вполне приличные, за закрытыми дверями творят со своими детьми такое, о чем подумать страшно. Почему никому, кроме нее, до этого дела нет? Почему в современном цивилизованном мире допускается такое? Как некая негласная, но общепринятая норма: родители любят своих детей и из этого следует, что они знают, как для них лучше. Но кто сказал, что они их любят? Они же не умеют.
Эти мысли не отпускают Лолиту Адольфовну. Из-за этого она может неделю или две ходить задумчивая и отстраненная. Леопольд знает это и поддерживает жену, но даже его такие вещи не цепляют столь сильно.
Тем временем «Список дураков» все пополнялся новыми обреченными душами – преступления на любой вкус. К примеру, там была пациентка, напавшая на хирурга и искусавшая его (хорошо, что Лолита Адольфовна узнала эту историю после того, как храбро не пошла у этой дамы на поводу и не выписала ей антибиотики без надобности), другая сказала Лолите Адольфовне, что та не вызывает у нее уважения, потому что выглядит слишком молодо (разумеется, пациентку об этом никто не спрашивал – такие философские заключения давались обычно ни с того ни с сего). Один пожилой дед в ответ на утверждение Лолиты Адольфовны о том, что ему необходим слуховой аппарат спросил у нее: «Ты в школе-то училась вообще?» Слышала вся поликлиника. Парочка по типу Узколобовых, мать и дитя, кричали, что Лолите Адольфовне нужно работать дворником, а не врачом, потому что, как и многие до них, получили отказ в экстренной помощи, показаний для которой не наблюдалось.
А про вызовы на дом можно вообще отдельную книгу написать. Рудимент, сохранившийся со времен Советского Союза, когда людей в стране было намного меньше, а за медицинской помощью они обращались только в том случае, когда она действительно была необходима, теперь был кошмаром любого участкового-терапевта. Во-первых, по той причине, что вызовы были абсолютно бестолковые, во-вторых, потому что отнимали огромное количество времени, в-третьих, потому что народ относился к врачам, как к разносчикам пиццы или к горничным. Хотя о чем я говорю, читатель, курьеры и горничные получают иногда неплохие чаевые, а в мире здравоохранения это называется взятка и преследуется по закону людьми, которые взяток не терпят. К тому же от курьера ты ждешь только теплой и быстрой еды, а от врача – принятия ответственности за свою жизнь и полноценный прием у себя в пятиэтажке с тараканами. Ей богу, в некоторых квартирах (и таких было огромное множество) Лолите Адольфовне некуда было поставить сумку, потому что вокруг ползала всевозможная шестиногая живность. Впрочем, она стала относиться к этому спокойнее после того, как одна старушка спрятала в руке свой подгузник, обильно наполненный мочой и воспользовалась моментом, когда Лолита Адольфовна наклонилась, измеряя давление, чтобы кинуть ей это в лицо. А еще, читатель, знаешь ли ты, какое количество молодых мужчин используют возможность вызвать по полису обязательного медицинского страхования (что означает совершенно бесплатно) врача на дом и встретить доктора совершенно без одежды, сидя, как царь, посреди своей комнаты, широко расставив ноги. А что? Это для удобства осмотра. И пусть попробует смутиться или еще чего хуже – уйти. «Вызов должен быть обслужен» – священная заповедь руководства. Причем использовать следует именно слово «обслужить». Не «помочь», «вылечить», «оказать помощь», «осмотреть», «принять на дому», а обслужить – так завещал минздрав.
Как-то раз Лолите Адольфовне довелось обучать двоих студенток из Смоленска, которые проходили практику во время летних каникул. Они рассказали ей, что в своих отчетах должны писать «Обслужено пациентов в поликлинике…», «Обслужено пациентов на дому…» и никак иначе. Если заменят слово «обслуживание» на синоним, то преподаватель не примет такую работу и не поставит зачет за практику. От этой информации Лолита Адольфовна тоже пришла в уныние. Они с Леопольдом долго вечером обсуждали, в какой момент медицина в этой стране (а, может, и вообще в мире) перестала быть наукой, сочетающей в себе механическую часть взаимодействия органов, систем, технологий и лекарственных препаратов с частью душевной, где есть место заботе и состраданию с одной стороны и уважению с другой, и перешла в сферу услуг.
Леопольд разделял мнение жены, но заметил, что и качество самих врачей теперь оставляет желать лучшего:
– Послушай, Лили, – сказал он, – конечно, обидно, что пациенты теперь вас не уважают, но поставь себя на их место. Вот ты приходишь в поликлинику к терапевту, приема ждал от семи до четырнадцати дней. Думаешь, что он тебя осмотрит, выслушает, пожалеет, поставит верный диагноз и назначит правильное лечение – ведь он опытный врач, он видел таких случаев, как твой, миллион! А там сидит напуганный вчерашний студент, которому не хватило денег на ординатуру и он от безысходности пошел работать терапевтом-участковым (да, читатель, в России врач терапевт и врач терапевт-участковый – это две абсолютно разные вещи), он назначает тебе какой-нибудь прорекламированный медицинскими представителями препарат (ты понимаешь это, потому что у него на столе блокнот с его названием и пишет он ручкой, на которой тоже написано название этого препарата, хорошо хоть татуировки пока рекламные делать не додумались, а то за деньги уже многие врачи поддались бы искушению). Ты пьешь этот препарат долго и ответственно, но он не помогает. Ты идешь к другому терапевту, к третьему – одна и та же картина – вереницы несчастных студентов, четвертым терапевтом тебе попалась полная противоположность – бабушка семидесяти лет, которая всем назначает один и тот же препарат, который она выучила, когда была студенткой, полвека назад. А уже спустя несколько лет пятый врач, молодая, но грамотная Лолита Адольфовна, говорит тебе, что причина твоего повышенного давления в аутоиммунном воспалительном процессе и лечится это даже близко не тем, что ты принимал. И после этого тебе придется перестать кого-то уважать: или врачей, или себя.
Лолита Адольфовна задумалась над словами Леопольда:
– Знаешь, а ведь ты прав. И как понять, с какой стороны гниет эта рыба? Вроде и народ очерствел и ядом плюется без разбора, а вроде и понятно почему. Терапевты глупыми из университетов выходят, тоже понятно – зачеты ставятся с закрытыми глазами, экзамены продаются и покупаются. А даже если толковый врач получился, так с первого дня работы ему выставляют план, как на заводе по количеству деталей: принять шестьсот двадцать пациентов за месяц, сделать триста диспансеризаций, двести явок по диспансерному учету, сто законченных случаев, еще парочку медико-социальных экспертиз написать, по бестолковым вызовам побегать, попробуй не выгореть и сохранить гуманизм и энтузиазм для приема пациентов. А не выполнишь эти планы – останешься без стимулирующих, получишь, как его называют, голый оклад.
– Интересно, к чему все это приведет.
– Очень, но я бы хотела узнать об этом из новостей, а не лично.
– Опять что-то придумала? – Леопольд улыбнулся и ласково посмотрел на жену.
– Да, я хочу попробовать себя в роли психолога. И еще хочу переехать в какую-нибудь другую страну. Здешний менталитет мне не подходит.
Леопольд минуту подумал:
– А что? Мне нравится эта идея. Я согласен.
***
– Фу-у-ух, – с облегчением выдохнула Зоя Васильевна.
– Судьба идет верным курсом, – с улыбкой сказал Александр Ильич.
Но несмотря на то, что все шло по плану, Глеб Михайлович был раздражен:
– Успокоилась бы уже и перестала людей в Ад отправлять!
– Она же не специально, – сказала стоявшая рядом Ольга Олеговна.
– Да что вы? Ну мне прямо полегчало от этого!
– Давайте у Кота спросим, – предложил Александр Ильич.
– Спросим что? – не сразу понял Глеб Михайлович.
– Историю Лолиты Адольфовны. Расскажет нам, почему у нее такой необычный характер и способности…
– Это мысль, – согласился Глеб Михайлович, – не вижу, конечно, ничего необычного в способностях. Я думаю, что любое проклятие так действует, но давайте спросим.
И с согласия Зои Васильевны, которую не пришлось долго уговаривать, они обратились к Господину Коту с вопросами о жизни Лолиты Адольфовны.
– Но я же все вам уже поведал, – искренне недоумевал Кот, – что еще вы хотите знать?
– Мы знаем события, – пояснила Зоя Васильевна, – но никак не понимаем, почему она снова и снова каждый день мучается переживаниями о разных мелочах, которые ее даже не касаются! Да, она выглядит счастливой, но только когда рядом с ней Леопольд. Когда же она остается наедине с собой, то превращается в грозовую тучу.
Господин Кот принял серьезное выражение лица, подумал какое-то время, затем сказал:
– Видите ли, Лолита Адольфовна слишком много и долго наблюдала за людьми.
– Ей еще даже тридцати нет! – возмутился Глеб Михайлович. – Когда это она успела на людей насмотреться? И чего из-за этого так страдать?
– Не помню, говорил ли я вам, товарищи, но Лолита Адольфовна родилась в понедельник, – снова начал Кот.
Александр Ильич хихикнул. Господин Кот замолчал, строго посмотрел на него и продолжил:
– Я понимаю, вам всем приходит на ум то музыкальное произведение, где поется о том, что людям, рожденным в понедельник, по жизни не везет. Конечно, это выдумка по большей части. Везение или невезение, как вы привыкли его называть, зависит лишь от наличия или отсутствия хранителей, таких как мы с вами, но все же доля правды тоже имеется: дети понедельника обладают чрезвычайно тонкой и чувствительной душевной организацией. Они, как большой магнит, притягивают к себе самые сильные чувства и эмоции, положительные и отрицательные, и вне своей воли пропускают их собственное существо. Таким образом, как бы сильно не желала Лолита Адольфовна не принимать вещи так близко к сердцу, она на это просто не способна. Как некоторым, к примеру, не дан музыкальный слух или дар острого обоняния.
– Чушь какая-то, – пренебрежительно сказала Ольга Олеговна, – как можно сравнивать талант с обычной повышенной впечатлительностью?
Господин Кот вздохнул:
– Я и не ждал, что Вы поймете: имей Вы способность сопереживать ближнему, Вы бы не оказались в Аду. Впрочем, не беспокойтесь, в Рай без этого всегда пускали. Я удовлетворил ваше любопытство, – обратился он к остальным.
Все переглянулись и дружно закивали.
– Спасибо Вам, Господин Кот, теперь нам стало ясно, – поблагодарила Кота за всех Зоя Васильевна.
– Чудесно, – ответил тот и тут же исчез.
– Так он ничего не объяснил толком, – разочарованно сказал Стас, как только Господин Кот покинул поляну. – При чем тут понедельники какие-то?
– Забудьте про это, – заговорщически начала Зоя Васильевна, – вы не услышали главного!
Все с недоумением уставились на старосту, и она продолжила:
– Он назвал себя и нас хранителями!
– И что в этом такого? – не понял Стас.
– А Вы молодец, – обратился Глеб Михайлович к Зое Васильевне. – Может быть, он такой же проклятый, как мы, просто давно и стал уже кем-то вроде управляющего. А у нас пока только первое дело в виде этой врачихи…
– Вы хотите сказать, – продолжил его мысль Александр Ильич, – что после ее смерти мы останемся здесь и будем, так сказать, оберегать, кого-то другого?
– Да, а может, и не одного! – Глеб Михайлович с восторгом потирал руки. – Может, однажды нам тоже можно будет носить костюм и обучать новых проклятых. Будем страху на них нагонять, с богами закорешимся.
– Вас так, глядишь, вообще потом повысят до Бога тюремного жаргона, – язвительно заметила Ольга Олеговна.
– Ой, не начинай, – отмахнулся Глеб Михайлович и обратился ко всем, – что думаете?
Группа действительно думала. Александр Ильич имитировал чесание затылка (разумеется, столь приятное наслаждение не доступно в Аду) Зоя Васильевна даже слегка приоткрыла рот, а Стас буравил взглядом землю. Согласись, читатель, весьма заманчивое предложение с большой перспективой карьерного роста. Ты получаешь власть, статус, возможность носить пиджак и общаться с высокопоставленными особами. В свою очередь, от тебя требуется лишь одно – оставить душу в Аду. Да, где-то на горизонте маячит смутный Рай, словно оазис посреди пустыни, но ты ничего не знаешь про его так называемое «блаженство», не видел своими глазами тех «кущ». А что если тебе там и вовсе не понравится? А здесь должность уйдет. Будешь тогда, вместо того, чтобы богов из Котла призывать, просто вариться в нем. Так что сомнительный журавль в небе, этот Рай. Тут пусть и синица, но зато стабильная: своя клеть для отдыха и приличная работа.
– Да одумайтесь вы! – вскричала Богуславская. – Какие хранители? Какие костюмы? Это же все от лукавого!
– И где он, этот лукавый? Уже два с лишним года здесь, а ни разу не видели его, – сказала Зоя Васильевна. – Может, он тоже занят. Может, он тоже людей охраняет. Может, мы неправильно представляли себе Ад?
– Во-о-от, верная мысль пошла, – не унимался Глеб Михайлович. – Как вы не видите, что это наш шанс?
– Тоже мне, нашлись ангелы-хранители, прости господи, – раздраженно сказала Ольга Олеговна и быстрым движением перекрестилась.
VII
3 декабря 2023 года
Лолита Адольфовна приняла два непоколебимых решения: оставить профессию терапевта и переехать. Они с Леопольдом планировали, что она будет работать до Нового Года, затем они месяц отдохнут, после чего – переедут. Но проблема заключалась в том, что у наших мечтателей совершенно не было материальных средств для осуществления столь амбициозных планов. Проклятые, разумеется, узнали об этом от Котла.
– Как можно проработать три с половиной года и ничего не накопить? – удивлялся Глеб Михайлович.
– Они же снимают, – напомнил Александр Ильич.
Речь шла о жилье. Действительно, Лолита и Леопольд с момента переезда в Калининград снимали уютную квартиру на шестом этаже девятиэтажного дома. В ней была одна комната, кухня, гардероб и ванная. Большое панорамное окно в комнате занимало всю стену и выходило на высокий ясень, где паслись синицы, а однажды семейство ворон свило гнездо. Это удовольствие стоило Лолите Адольфовне ровно половины ее зарплаты, а другая уходила на жизнь и оплату кредита, который они взяли для покупки подержанной машины.
Леопольд первые два года работал поваром в ресторане, но впоследствии супруги вместе приняли решение, что стоит уйти от этого рабского труда и заниматься домом, Урсусом и творчеством. Кстати, он рисовал замечательные картины, но денег этим не зарабатывал. Это повергало в первобытный ужас всех без исключения «хранителей» семьи Хиловых. Глеб Михайлович, Стас и Александр Ильич перестали считать леопольда мужчиной с самого первого дня, как он остался дома, а на работу пошла Лолита Адольфовна. Ольга Олеговна торжественно сказала: «А я знала! Не бывает таких идеальных мужчин!»