Loe raamatut: «Утечка информации»

ТИПИЧНЫЙ ПРИМЕР

Их подняли по тревоге в три часа ночи. Дивизион не стоял на готовности и от тревожного пульсирующего воя сирены отвык, хотя в последнее время тревоги были только учебными, а о настоящих действиях давно не говорили всерьез.

В кабине управления за несколько минут собрался почти весь офицерский состав дивизиона – дежурные офицеры плюс отдыхающая смена. Последним появился командир дивизиона, хмурый майор с уверенными движениями и темным взглядом исподлобья.

– Что слышно? – спросил он у командира радиотехнической батареи, сидевшего за пультом наведения. Экраны радаров светились, но были пусты.

– Объявлен поиск в секторе ноль – девяносто. «Соседи» работали по цели, но как только перехватчики ушли в воздух – цель исчезла. Сели – цель появилась.

– Чушь какая-то!

– Я такого же мнения.

Комбат – майор, специалист своего дела со значком «мастера» – разговаривал и одновременно работал с пультом, поворачивая в указанном секторе радиолуч, то включая, то выключая шумоподавление, и тогда по экранам бежала неровная зеленая полоска засвета – дорожка отраженного от поверхности земли радиоэха.

Офицеры сосредоточенно смотрели на экраны, устроившись кто на чем за спиной комбата. Командир дивизиона с минуту разглядывал мерцающие квадраты, потом надел наушники связи с оперативным центром. Ему уступили его собственное место у экрана-индикатора кругового обзора.

Некоторое время слышались только ровное гудение высоковольтных распределителей за стенками кабины да команды комбата операторам наведения. Потом командир повернулся к пульту и негромко сказал:

– Переключи масштаб. Цель появилась на дальности где-то около двадцати пяти километров от нас, на границе сектора.

Комбат переключил масштаб экранов, довернул антенны, и почти сразу на экранах высветилось пятнышко, едва заметно сползающее вверх.

– Дальность двадцать четыре, – мгновенно отчеканил оператор. – Скорость шесть метров в секунду.

– Высота?

– Высота сто плюс-минус два метра.

– Может быть, вертолет? – предположил невысокий худощавый лейтенант, офицер наведения, чувствовавший себя неуютно из-за того, что у пульта вместо него сидит начальник.

– Размеры подходят, но на сплошной металл не похоже. Видишь засветку? Словно редкое облако пассивных помех, чуть ли не просвечивает…

– На запросы не отвечает, – буркнул комбат. – Запросите «соседей», обычным кодом они пробовали связаться?

– Пробовали, – кивнул командир. – Даже открытым текстом. Ноль внимания… Цель вижу, – сказал он громче, видимо, отвечая центру. – Идет со скоростью шесть, набирает высоту… есть… понял. На дальности двадцать… – Он выпрямился и быстро оглядел присутствующих. – Приказано на дальности двадцать километров произвести запуск «малыша».

«Малышом» называли ракетный снаряд с телепередатчиком на борту. Применялся он редко, так как скорость его была довольно невелика и передать информации при подлете к цели он успевал мало.

– Он сейчас почти над Малым Проломом, – сказал пожилой капитан, командир стартовой батареи. – Двадцать два километра.

– Внимание! – повысил голос майор. – Готовность к пуску полуминутная. Съемка?

– Камера готова.

– Пуск! – коротко скомандовал он, когда дальность до цели достигла двадцати километров.

Комбат нажал кнопку, и недалеко от кабины раздался короткий грохот, дрогнула земля, передавая толчок кабине.

Над экранами наведения зажегся круглый белый глаз – включилась телекамера «малыша». На основных экранах было видно, как маленькая яркая искорка быстро ползет к зеленому пятнышку. Доползла…

В белом круге мелькнула кружевная тень, и в то же мгновение в центре экранов разгорелась яркая лучистая звездочка. Одновременно погас и экран «малыша».

– Взорвался?! – в изумленной тишине воскликнул лейтенант.

Звездочка погасла. Черточка цели все так же находилась в центре экрана, правда, она увеличила скорость, поднимаясь в небо. Искорка «малыша» превратилась в постепенно гаснущее облачко свечения.

Командир уже докладывал о случившемся в Центр, и в это время пятно цели разделилось на две черточки, одна из которых быстро ушла в небо и исчезла, а вторая начала снижаться, терять скорость, падая «за экран». Не доходя до поверхности земли, она вдруг вспыхнула и, оставляя на экране волнистый след, исчезла в полоске высвета местных предметов.

– Упала! – сказал взволнованный лейтенант. – Товарищ майор, разрешите съездить? Это ведь близко, пять-шесть километров…

Командир дивизиона выслушал тираду Центра и, сказав короткое: «Понял», – снял наушники.

– Мы ближе всех. Пограничники предупреждены, но они далеко, пока приедут… Дивизион в ружье! Наряд и машину – к воротам! Выезд через три минуты. Ты останешься, – он положил руку на плечо комбата, – на всякий случай, если вторая цель вернется. Поищи в секторе, не найдешь – доложишь на КП. Дежурная смена остается на местах до отбоя готовности, остальные со мной.

Они стояли на опушке леса, недалеко от шоссе. Шел шестой час ночи, вернее – утра, накрапывал мелкий дождик, небо стало серым, мглистым. Ветер играл полами плащ-накидок и задувал брызги в лицо.

Несколько бледных столбиков света от ручных фонарей освещали широкую, но неглубокую свежую воронку, клочья мокрого вспаханного дерна, траву. В глубине воронки стоял плотный белый дым и не расходился, несмотря на ветер и дождь. Пахло чем-то горьким, как полынь, но все же не полынью: запах был незнакомый, неприятный…

– Никаких осколков, – доложил старший наряда, тенью возникнув из полутьмы. – Обшарили все вокруг на полкилометра. Сюда бы собак…

– Пограничники наверняка привезут. Только, мне кажется, и собаки не помогут.

– Почему?

– Слишком много таинственности. И ни одного осколка! Что же здесь тогда упало? Вы читали когда-нибудь о «летающих тарелках»?

– Конечно, – произнес лейтенант, откидывая капюшон и вытирая ладонью мокрое лицо. – Их чаще называют НЛО – неопознанными летающими объектами. Литературы на эту тему выпущено много.

– Сбить цель мы не могли, «малыш» не нес заряда, – пробормотал капитан. – Почему же она взорвалась?

– Кто – она? – прищурился командир, гася фонарик. – «Тарелка»? Не догадались взять пакеты? Надо было бы собрать образцы травы и почвы, для экспертов. И вызвать ученых, это их епархия.

– Тут какие-то следы, – позвал вдруг всех старший наряда. – Похожи на лошадиные и светятся.

Следы в самом деле были похожи на лошадиные, круглые, как блюдца, глубокие, и дно каждого следа – всего их отыскалось около полутора десятков – светилось призрачным зеленоватым светом. Кто-то огромный и тяжелый, как слон, но слон двуногий, потоптался у воронки и исчез, заранее посмеявшись над усилиями людей объяснить происшествие.

БЕРЕЗИН

Первым в Центре ему повстречался Гаршин, одетый, как на приеме в посольстве. Вообще-то организация, в которой работал Березин, называлась длинно и неудобоваримо: Центр по изучению аномальных явлений природы при Академии наук России, но все работники называли его просто Центром.

– Привет, жаворонок. Не рано?

– А сам-то зачем заявился в такую рань? Да еще в светской униформе. Ты, часом, не перепутал утро с вечером? В таком костюме только с девушкой в ресторан идти.

Гаршин зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.

– Злой ты, Березин, с утра, видимо, сон плохой приснился. А тебя разве не предупреждали, что сегодня к нам прибывает Теодор Слейтер? Со всеми вытекающими последствиями.

Березин смерил Гаршина взглядом. Он так и не научился определять, шутит Владислав или говорит серьезно. В отличие от него Гаршин был склонен к сдержанной насмешливости и тонкой иронии, и привыкнуть к его манерам мог далеко не каждый смертный.

– Пошли, не стоять же в коридоре.

В первой лаборатории отдела уже горел свет, а возле компьютерной панели возился Ивлев, начальник отдела, одетый в свою обычную кожаную куртку и джинсы. Березин покосился на Гаршина, но лицо Владислава осталось непроницаемым.

– Привет. – Ивлев прошелся по фигуре Березина критическим взглядом, и тот невольно втянул живот и расправил плечи. – Хорош, хорош. Слышали новость? Нолики появились на Алтае, недалеко от Бийска, деревня называется Малый Пролом. Красивое название, да? Кстати, у нас в гостях Слейтер. Надеюсь, слышали о таком.

Березин слышал. Доктор физико-математических наук, профессор Теодор Клиффорд Слейтер был директором аналогичной Центру организации в США, которая входила в состав Смитсонианского института и называлась Центр изучения кратковременных стихийных процессов. Центр этот, как и российский, делился на отделы и сектора: вулканологии, океанографии, физики атмосферы и тому подобное. При нем же был организован и отдел по изучению УФО – неопознанных летающих объектов¹, который негласно назывался институтом Хейнека – по имени ученого, организовавшего в начале шестидесятых годов комитет по изучению УФО. Отдел, в котором работал Березин под началом Ивлева, тоже занимался изучением УФО или НЛО – к последнему сокращению привыкли больше, хотя пользовались и ласковым, уменьшительным названием неопознанных летающих объектов – нолики.

– Значит, поедем на Алтай?

– Не спеши, – усмехнулся Ивлев, – сначала закончи работу. Фигурой Бог тебя не обидел, одет ты более или менее прилично, английским владеешь сносно, – начальник отдела глянул на часы, – вот и будешь представлять русскую науку… через полчаса.

– Спасибо за доверие, – сказал Березин, мрачнея.

Ивлев быстро взглянул на него своими яркими желтыми глазами и неожиданно мягко улыбнулся.

– Ладно, не сердись, Максим, я пошутил.

И Березин тут же повеселел, хотя и осердился скорее театрально, нежели всерьез. За что он уважал Ивлева, так это за умение ладить с людьми, гасить любые конфликты.

Внешность Ивлева описать легко. По мнению Березина, он на всех производил одинаковое впечатление – высокий, гибкий, бесшумный, в каждом движении сдержанная сила, лицо хищное, резкое, на котором выделяются удивительно яркие «тигриные» глаза, и добродушная полуулыбка…

– Красивый мужик, – как-то со вздохом признался Березину Гаршин, хотя ему-то грех было жаловаться: почти все девушки отдела были в него влюблены и млели от восторга, когда он заводил с ними разговор о балете или об искусстве йоги. Но Березин с ним согласился. Ивлев был красив особой, целеустремленной красотой, он был гармоничен во всем и всегда, а это, по мнению Березина, было едва ли не главным в человеке. Может быть, он и впадал в крайность, так как, по замечанию Рудакова, а тот редко ошибался, склонен был к построению культа личности, но очень многие под влиянием характера Ивлева меняли свое мнение вопреки собственному желанию. Отсюда и Березин понял, почему Анна больше внимания обращала на начальника, а не на него. Не понимал только одного, почему сам Ивлев с Анной… ну, относился к ней так же, как к любой другой женщине. Может быть, именно это обстоятельство и подогревало надежду Березина, ибо надежда – последнее, что умирает в человеке.

– Ну, пошли, эксперты? – сказал с едва уловимой иронией Ивлев.

– Может, подождем Анну? – осторожно спросил Березин, решив, что ирония в голосе начальника отдела ему показалась. Но Ивлев в ответ только пожал плечами, а Гаршин усмехнулся, подмигивая. Березин уничтожил его взглядом и вышел, предоставив Владиславу право воскрешения без свидетелей.

Церемония знакомства длилась недолго: директор Центра Богаев и Ивлев встречались со Слейтером не первый раз, ему представили Гаршина и Березина, а им его и двух сотрудников Института уфологии, сопровождавших Слейтера в поездке. Приезд американцев не выходил за рамки совместной программы исследований НЛО, поэтому сразу же приступили к делу.

Кабинет Богаева был невелик, но уютен, четверо хозяев и трое гостей с удобствами расположились в креслах по сторонам изогнутого полумесяцем стола, с интересом разглядывая друг друга.

Ивлев держался свободно, с изяществом прирожденного дипломата, и, видимо, произвел впечатление на молодых коллег Слейтера, потому что они слушали его с гораздо большим вниманием, чем Богаева и самого профессора.

Слейтер сносно говорил по-русски, но через несколько минут перешли на английский, благо все в комнате владели им свободно.

– Господа, – сказал Слейтер после обязательных слов о погоде и здоровье окружающих. – Цель нашего визита состоит в следующем: загадками неопознанных летающих объектов мы занимаемся давно и накопили значительный статистический материал. Пора сомнений в существовании УФО, думаю, прошла для всех ученых: и для пессимистов, и для скептиков. Не так ли? Наши уфологи составили карты появлений УФО над территориями США, Канады, Мексики, акваториями Атлантического и Тихого океанов. Составляются карты для Африки, Южной Америки, Индийского океана. Нас главным образом интересует, сделано ли что-нибудь в этом направлении у вас?

После короткого молчания заговорил Богаев:

– Отдел по изучению НЛО у нас еще молод и невелик. До недавнего времени, вы знаете, в Центре была скорее инициативная группа в семь человек. Сейчас отдел насчитывает двадцать два человека.

Американцы переглянулись. Физиономистом Березин был слабым, но ему показалось, они были шокированы. Богаев тоже подметил их движение и быстро закончил:

– Но информации и у нас достаточно для определенных выводов. Более подробно о работе отдела расскажет начальник отдела Ивлев Игорь Тихонович.

Слейтер, очевидно, заметил смущение партнеров, снял узкие очки в невидимой оправе, подышал на них, аккуратно протер, водрузил на место и лишь после этого произнес:

– Извините моих коллег. Комитет уфологии Соединенных Штатов насчитывает более четырехсот сотрудников, поэтому, я думаю, вам будет понятна их неловкость.

«Уколол-таки, – подумал Березин, – вежливо, культурно, но уколол. Что ж, масштабы нашей работы поменьше, но ведь и мы кое-что можем, ведь территория России – это Штаты плюс Мексика, а мы все-таки регулярно получаем информацию со всех ее точек. Автоматика тоже многое значит».

– За что же извинять? – хитро усмехнулся Богаев. – Важно то, что отдел работает, имеет совместную программу исследований с Академиями наук многих стран, да и со стороны ваших ученых нареканий на малую численность отдела ведь не было?

Слейтер растянул губы в улыбке, его сосед слева, веснушчатый парень в полосатом костюме, представленный как кандидат медицинских наук, психолог, примерно одних лет с Березиным, негромко засмеялся. Второй ученый-уфолог, негр с довольно правильными чертами лица, в таких же очках, что и шеф, остался невозмутим.

– Мы получили предварительные данные для составления УФО-карт по своей территории, а также территории стран Содружества и акватории Северного Ледовитого океана, – произнес Ивлев. – Хотя на Крайнем Севере сведения об УФО чрезвычайно скудны. В ближайшем будущем карты будут составлены и переданы Международному координационному совету уфологов. С предварительной информацией на данном этапе этой работы мы можем познакомить.

Слейтер покивал круглой головой, на добродушном его лице ничего не отразилось.

– Нас интересуют также работы русских… – Веснушчатый кандидат наук достал откуда-то синюю папку (по традиции, что ли? Первый проект в США по изучению НЛО назывался «Синяя книга») и открыл. – Русских коллег по созданию автоматических станций наблюдения за УФО, их эффективности и отдаче.

– Пожалуй, это проще показать, чем рассказать, – спокойно сказал Ивлев. – Господин Березин, руководитель конструкторской группы, сделает это лучше, чем я. В свою очередь, и у нас есть вопросы в адрес американских друзей.

– Да-да, – сказал Слейтер, – разумеется, но это, наверное, уже в рабочем порядке, если не возражаете. У нас много общих вопросов, достаточно узких и специальных, поэтому в предварительной встрече не стоит устраивать брэйнсторминг – мозговую атаку. – Он засмеялся.

Березин с Гаршиным вежливо поулыбались, Ивлев корректно переждал смех и продолжил:

– Частота появлений неопознанных летающих объектов над различными районами земного шара неодинакова, что, естественно, вызывает интерес у специалистов, а каково мнение ваших ученых на этот счет?

– К сожалению, у нас нет единого мнения, – вклинился в разговор молчавший до сих пор негр. Голос у него был густой и сочный (как у протодьякона, подумал Березин, вспомнив прочитанное в детстве). – На равных существует несколько гипотез, одинаково уязвимых, четыре-пять из них заслуживают внимания. Наиболее серьезные, по моему мнению, такие: первая – частота появлений УФО наибольшая над месторождениями полезных ископаемых – очень интересная гипотеза, позволяющая надеяться на практическое использование явлений УФО; вторая – УФО чаще всего появляются у наиболее загрязненных мест Земли. И третья – неопознанные летающие объекты скапливаются там, где деятельность человека наиболее активна.

– И все три гипотезы, – подхватил Слейтер, по-отечески погрозив пальцем говорившему, – не подтверждаются полностью, стопроцентно. Впрочем, как и все тридцать три остальные, в большинстве случаев спекулятивные.

У Ивлева дрогнули губы и на лице промелькнула тень иронической усмешки, но так быстро, что Березин даже усомнился, было ли это на самом деле. Мимику начальника отдела он понимал далеко не всегда.

– Интересно и увлекательно. Если бы мы сами не занимались изучением УФО, я бы счел эти гипотезы сказочными экзерсисами.

– Вы считаете, что выдвигать гипотезы – несерьезно?

– Как раз очень серьезно, – улыбнулся Ивлев чуть грустной и одновременно извиняющейся улыбкой. – Загадка УФО – это целый комплекс проблем, и каждая гипотеза может перерасти в теорию и… не отразить истины.

– Вы правы, – сказал Слейтер после некоторого молчания. – УФО – крепкий орешек, и заниматься ими следует основательно, хотя – не поймите меня превратно – мы не греческие экзегеты², и тайна неопознанных летающих объектов представляет для нас чисто познавательный интерес. Надеюсь, мы, как всегда, найдем общий язык.

– Язык науки, – сказал Богаев торжественно. Такие штампованные фразы мог произносить, не смущаясь, только он.

«Зануда», – подумал Березин привычно.

На этом торжественный прием иностранных гостей и закончился. Богаев остался со Слейтером заканчивать официальную часть визита, а Ивлев повел американцев знакомиться с Центром, предварительно наказав Гаршину подготовить в отделе для показа кино-, теле– и фотоаппаратуру. Указанной аппаратурой и вообще всеми видами записывающей техники у них занималась группа регистрации в составе Рудакова и Губаренко, но они в данный момент находились в командировке, и Гаршину пришлось их замещать.

– Взаимовыгодное сотрудничество… – проворчал Березин Владиславу уже в коридоре. – Мы им информацию, они нам гипотезы.

– Брось, Максим, – нахмурился Гаршин. – Ты ведь на самом деле так не думаешь.

– Да уж… – не нашелся Березин с ответом, смущенный не столько смыслом слов Гаршина, сколько интонацией его голоса.

– Чувствуешь, насколько солидно у них поставлено дело? – Он скривил лицо, хотел что-то добавить, но лишь качнул головой и вздохнул.

– А у нас разве плохо? – пробурчал Березин, уже открывая дверь своей лаборатории, и с порога встретил синий взгляд Анны.

– Потом поговорим, – сказал за дверью Гаршин, проходя к себе.

Его группа занимала соседнее помещение.

– Привет, шеф, – сказал, не отрываясь от монтажного стола, Дима Шилов. – Там девочки у Владислава разобрали почту, есть интересные находки. Зайди посмотри.

Халат у аккуратного Димы был белоснежный, и весь его вид – чистый, опрятный, тщательно ухоженный – вызвал у Березина улыбку. Дима во всем был рационалистом до мозга костей, считая, что любопытство – тягчайший порок, за который надо карать отстранением от научной и исследовательской работы. Однако новости он ухитрялся узнавать одним из первых.

– Дима, – сказал Березин. – Сейчас к нам прибудут гости, и ты покажешь им нашу АСН и расскажешь принципы работы.

– Следует, наверное, показать уже отработанную модель? – не удивляясь, уточнил Дима.

Березин его понял. Конечно, они покажут старую модель автоматической станции наблюдения за НЛО, уже зарекомендовавшую себя отличной работой.

– Что-то серьезное, Максим? – спросила наконец Анна.

– Ничего, – ответил Березин. – Американцы, в рамках координационного совета. Ну что, продолжим настройку? Вчера вечером, ложась спать, я наткнулся на идею…