Хант деньги взял и спрятал себе за пазуху:
– Раз так, то спасибо тебе, Курбат. Только запомни, я все верну. Веришь?
– Верю, как же без этого.
– Может быть моя помощь в чем-то нужна? – спросил Хант.
Курбат задумался и ответил:
– Знаете, наверное, ваша помощь нам понадобится.
– Нам?
– Мне и моим братьям.
– Говори.
– Время сейчас неспокойное, никто точно не скажет, куда рахи могут ударить, и у меня мысль возникла. Когда дом купите, нужно вырыть под ним обширный подвал, чтобы в нем человек тридцать-сорок всегда могли пересидеть. Разумеется, с хорошей канализацией, запасами воды и еды.
Эрик Хант насторожился, сделал большой глоток вина и спросил:
– Думаешь, что и Норгенгорд могут осадить?
– Все возможно, до границы здесь недалеко, три дня пути. И если корпус рахов ударит через Эльмайнор, то остановить их некому, все войска на востоке. Однако, тут ведь дело в чем. Наш отряд небольшой и быстрый. В случае беды мы оторвемся, и сможем на запад отойти. Но с нами мальчишки, два десятка оболтусов, которых деть некуда. Вот и предлагаю схрон сделать, чтобы если придет беда, не обязательно, что она будет, им было, где пересидеть. Про что я говорю, понимаете?
– Понимаю, – кивнул Хант. – У нас такой тайник был раньше, пока наша большая семья не разлетелась по свету. Как-никак, а на границе со степью жили. Сделаю все в лучшем виде, только это затрат потребует.
– Насчет затрат не переживай, завтра еще денег подкину, и начнете сразу же дом присматривать, чтобы неприметный был, но от нашего района не очень далеко. Кроме того, сведу тебя с человеком из Тайной стражи, сержант Лука Мергель. Он свой, поможет, даже если нас рядом не будем. Наймете работяг не шибко говорливых, Лука в этом вопросе поможет, и приступайте. Думаю, никого не удивит, что вы ремонт затеяли, и дом изнутри перестраиваете.
– Когда тайник должен быть готов?
– К весне.
– Серьезно у вас все, – удивился Хант.
– Так сложилось, – ответил Курбат.
Договор скрепили, как водится, рукопожатием и вином. После чего разговор перешел на воспоминания Ханта о славной и героической битве под Стальгордом, а Курбат, слушая будущего тестя вполуха, думал о своем.
Через полчаса довольные родители будущей невесты покинули квартирку молодых. Эльза принялась за уборку стола, а Курбат, допивающий вино, спросил ее:
– Эльза, скажи, почему ты меня полюбила?
Девушка замерла, потом наклонилась к нему, прижалась и ответила:
– Не знаю, люблю и все. Ты такой сильный, ловкий, смелый. Мужчина, одним словом. Мой рыцарь.
– Так ведь и братья мои, такие же. Почему не они?
– Дурашка, – она взъерошила ему волосы на затылке. – Я им безразлична, что есть, что нет. А ты меня любишь, и я это чувствую, и никогда тебя не разлюблю. Ты только мой, запомни.
Парень кивнул назад, на горб:
– А это, как же?
– Ну, должен же у тебя быть хоть один недостаток, милый, а для женщины это не самое главное.
– Откуда ты все это знаешь? – улыбнулся Курбат. – В свои-то семнадцать лет.
– Семнадцать это много, – девушка улыбнулась в ответ. – В наших глухих местах девки, бывает, что и в пятнадцать замуж выходят, и это я такая, все ждала чего-то.
– Может быть меня? – он усмехнулся.
– Наверняка, – девушка потянула его за собой в спальню. – Пойдем.
32.
Пламен
Балтских мечников я нанял совершенно случайно. В один из дней, на пару с братом Звениславом, – Курбат теперь вроде как семейный человек, в любое удобное время его теперь с места не сдернешь, – выезжали за городом своих жеребчиков. Сначала просто гоняли наперегонки, и Кызыл-Куш, к моему удовлетворению, бегал лучше, чем жеребец Звенислава. Правда, на дальних дистанциях Янды, что значит Победитель, шел с моим конем вровень, ноздря в ноздрю, и не отставал.
Так, сами не заметив, мы отмахали километров пятнадцать от города, и решили полдень, который все еще был достаточно жарким для осени, пересидеть в придорожной харчевне «Путник», которая стояла на тракте из столицы в Норгенгорд. Место нам знакомое, останавливались здесь ранее, и знали, что такие вкусные пельмешки как здесь, мало, где попробовать можно. Во дворе уже было около десятка лошадей, по виду степные лошадки, и наверняка из тех, что герцогство после стальгордской победы распродавало всем желающим.
Харчевня была большой, многие купцы и путешественники здесь останавливались. Есть резон – почиститься после дороги, переодеться, отмыться, подкрепиться и только потом при полном параде въезжать в город. Опять же для торговых дел место удобное, оставил товары рядышком, и послал в город приказчика, узнать расценки и определиться, как лучше и выгодней дела устроить. В общем, место хорошее и доходное.
В просторном зале «Путника» было немноголюдно. Обычно здесь до полусотни человек сразу обедают, а в этот день кроме нас двоих компания молодых дворян из обедневших аппенцев, да человек двадцать хмурых наемников с берегов Балтского моря. Мы осмотрелись – все спокойно. После чего присели за угловой столик и заказали по двойной порции пельмешек.
Заказ доставили быстро, все же фирменное блюдо этого заведения. После чего мы стали неспешно обедать, и внимательно, как нас в свое время учили Джоко и Штенгель, раскладывали людей в таверне по полочкам. Мало ли, а вдруг и такая мелочь, как случайные люди, которых видел всего раз и мимоходом, пригодится.
Семеро молодых дворянчиков, с ними понятно. Скорее всего они двигаются в столицу, прослышав о рейдерах герцога Конрада Четвертого. А пока ждут попутного торгового обоза, чтобы в охранники пристроиться, хоть за еду. И пока обоза нет, сидели и с тоской наблюдали за нашей трапезой. Видать, оголодали в пути.
С наемниками тоже все понятно. Эти, наоборот, возвращаются домой после разгрома рахской армии. Только вот не ясно, почему хмурые такие. По идее, должны радоваться и веселиться, домой направляются. А насколько мы слышали, герцог с наемниками расплатился полностью, да еще и премию выделил.
«Хм! Надо присмотреться к этим балтским воякам, – промелькнула мысль. – Что бы про них ни говорили и как бы ни обсуждали закрытость их общества, но бойцами они всегда были знатными, отчаянными и умелыми. Хоть на этих посмотреть, все как один, одеты в кольчуги двойного плетения, а круглые щиты рядом. На мирной территории находятся, а не расслабляются и свои короткие мечи скрамы всегда под рукой держат.
Пельмешки закончились, и Звенислав собрался уходить. Он привстал, но я его придержал, подождем. Заказали свежего взвара и, неспешно, никуда не торопясь, попивая горячий напиток, продолжали наблюдать, и не зря. Наемники, которые склонились над столом и о чем-то вели разговор, вдруг, перешли на крик. И самые употребляемые ими слова, которые доносились до нашего столика, могли сказать о многом: деньги, виноват, долг, что делать. Кое-что прояснилось и, отставив кружку в сторону, я встал, и решительно направился к их столику.
Меня заметили сразу. Даже несмотря на свои внутренние дрязги, наблюдения за обстановкой вокруг себя они не оставили, добрые воины. И один из них, стройный светловолосый крепыш, резко вскочил и встал передо мной.
– Чего тебе, парень? – спросил он, а остальные наемники сразу же замолчали, и настороженные взгляды заскользили по залу харчевни.
Я приподнял пустые ладони, мол, не с бедой пришел, и завел разговор:
– Здравия вам, воины. Так получилось, что случайно услышал ваш разговор.
– И что из того? – парень оглянулся назад, на такого же светловолосого и очень похожего на него зрелого воина, который смотрел на меня, видимо, это был командир их отряда.
Вожак разрешающе кивнул головой, и я продолжил:
– Насколько я понимаю, вы испытываете финансовые трудности?
– Да, есть немного, – в разговор вступил вожак. – Меня зовут Ольг Быстрый Меч, и я старший над этими воинами. Имеешь, что предложить, – он окинул меня оценивающим взглядом, – дром, присаживайся. А нет, уходи и не любопытствуй зря, ни к чему тебе чужие проблемы.
Присев за стол, я представился:
– Пламен сын Огнеяра.
– А клан? – спросил Ольг.
«Ох не прост этот вожак наемников. Первый, кто про клан спросил».
Однако отступать было поздно, и я ответил:
– Клан Бури.
– Ого, – удивился наемник. – Честно сказать, думал, что кроме Гойны и не осталось никого из рода Бравлина.
– Что тетку мою знаешь, то хорошо, отдельный разговор будет. А пока давай к делу.
– Ну, давай, – Ольг кивнул, – излагай.
– Мне воины нужны для похода в степь. Хочу вас нанять.
– Наши мечи стоят не дешево, – вожак очень внимательно и оценивающе посмотрел на меня.
– Три империала за месяц, а если придется рубиться, ставку удвою, – мои условия были хороши, и я это знал.
– Что-то не очень, – наемник попытался набить себе цену.
– Ну, нет, так нет, – я сделал вид, что собираюсь уйти и, тут же мне на плечо опустилась рука Ольга.
– Нет – сказано не было, погодь, – вожак окинул своих бойцов взглядом и спросил: – Что воины, подпишемся на это дело?
– Да, чего уж там, – откликнулся один. – Соглашайся Ольг, условия неплохие.
– Тогда пойдем и все подробней обговорим, – кивнул я на свой стол и, обернувшись к служке, который замер в ожидании заказа, сказал: – Хорошей еды и питья за этот стол. Все за мой счет.
Наемники радостно загудели, а служка, почуявший хорошие деньги за постояльцев, которые только сидят и ничего не заказывают, умчался на кухню.
Мы с Ольгом прошли за наш стол, и я представил наемника Звениславу:
– Это Ольг Быстрый Меч, хочу нанять его отряд.
Брат кивнул и представился сам:
– Звенислав сын Прозора.
– А клан, какой? – вновь спросил Ольг, присаживаясь.
Звенислав хмыкнул и ответил:
– Клан Иби.
– Удивили вы меня, – усмехнулся наемник и оглядел нас. – Если с вами еще есть кто-то из клана Арслана, то получится, что я прямиком в пророчество попал.
– Есть и Арслан, – мы с братом переглянулись и тоже усмехнулись.
Ольг Быстрый Меч после таких слов поперхнулся. Как-то воровато оглянулся, нет ли кого постороннего рядом. А затем его ладонь привычно легла на рукоять скрама и он выдохнул:
– Вот же, какие дела в мире творятся.
– Ладно. Потом поговорим о пророчествах, а так же про тетку нашу, и откуда ты про внутреннее устройство дромского общества столько знаешь. Излагаю про поход и наши условия подробней. Нас четырнадцать человек – молодежь, но твоим бойцам мало в чем уступим. Через шесть дней идем в степь. Основная задача – пройтись по кочевьям и поселениям дромов, посмотреть, кто уцелел, и утянуть за собой молодняк, из тех, кто готов рахов на куски рвать. В бой постараемся не вступать, но если появится возможность уничтожить кого-то и безнаказанно уйти, будем биться. Идем через шесть дней. Как задача?
– Нормально, – кивнул Ольг. – Устраивает.
– Теперь насчет твоего отряда. Плата, как я и говорил, три империала и вдвое больше, если случится повоевать. Тебе как старшему, пять золотых. Припас с нас, оружием своим озаботитесь сами. Вопросы?
– Что насчет добычи и доли в ней?
– Никакой доли, – я отрицательно взмахнул головой. – Посчитаю нужным что-то отделить, будет, а нет, так нет.
– Лошади нужны, как с ними? – наемник кивнул в сторону выхода. – У нас только десять лошадок, а надо тридцать, как минимум.
– Лошадей закупим, расходы снова наши, – согласился я. – Принимаешь окончательные условия?
– Принимаю, – вожак наемников кивнул.
– Вот и хорошо, тогда пусть твои бойцы сегодня здесь побудут, а завтра в город перебираются. Ты поедешь с нами, подберем вам постоялый двор.
– Хорошо, – Ольг оглянулся на своих воинов и поинтересовался: – Что насчет задатка?
– По приезду в город полсотни империалов получишь сразу.
Обсудив еще некоторые мелочи, расстались. Мы вышли из харчевни и заседлали своих полукровок, а Ольг взгромоздился на одну из степных лошадок. После чего, выехав на тракт, никуда не торопясь, мы направились в Норгенгорд. Личностью Ольг Быстрый Меч оказался интересной и, осторожно прощупывая друг друга, все же нам вместе в опасный рейд идти, мы разговорились.
– Ольг, – задал я вопрос, который меня заинтересовал сразу. – Как так получилось, что вы без денег здесь оказались?
Командир наемников поморщился, но отнекиваться не стал, и рассказал в чем дело:
– Мы в отряде, по-нашему банде, Ярга Алого Цвета служили, когда нас герцог нанял. Работы у нас на родине сейчас нет – временная передышка. Все конунги с ярлами да князьями силы копят. У Ярга банда своя, сплоченная, а нас около сотни было, кто из пришлых к нему влился. Отработали на совесть, герцог деньги выплатил, все по уговору. И тут выяснилось, что Алый Цвет решил нас обделить. Что делать? Сотней клинков против трехсот не пойдешь. Кто-то в замок Сантре ушел к штангордским рейдерам, кто-то в дружину дворянскую подался, а нас маркиз Бекунгер к себе пригласил. Да вот беда, пока мы сюда добирались, старый маркиз возьми и помри. А его наследникам наемная дружина не нужна. Вот и зависли мы здесь.
– Все одно, не понимаю. Ведь какие-то деньги вам этот самый Ярг просто обязан был выплатить.
– Он и выплатил, полный не боевой оклад, но у нас долги были. Мы рассчитались за все, ты не подумай, – он зыркнул на нас, – за нами хвостов нет.
– Это хорошо, что за вами кредиторы не бегают. А откуда тетку нашу знаешь, Гойну?
– Все просто. Гора с горой не сходятся, а человек с человеком завсегда. По прошлому году ее знаю, помогали ей одержимых магией людей из Злого Ковена уничтожать. Наше дело сторона, только внешнее оцепление обеспечивали, а ваши дромы всю основную работу делали. Там и познакомился с Гойной-ведуньей.
– И как она тебе?
Сильна, ничего не скажешь, и при этом красавица знатная. Заодно с бойцами из ее дружины сошлись и перезнакомились. Отличные воины, подстать своей предводительнице.
– А что там насчет пророчества?
– Пустое, – махнул он рукой, – и разговора не стоит.
– И все же, – настаивал я.
– Да, есть одно старое пророчество в нашем народе, что когда падет из-за удара в спину Степной Волк, через десять лет после того выйдут на охоту три хищника – Волк, Ирбис и Лев. Коль будет удача с ними, то откроются Врата между мирами и наступит для всего Тельхора новое время. Однако если падут они в своей борьбе, то многим племенам, населяющим наш мир, худо будет, а мы, балты, падем и исчезнем навсегда.
– Забавное пророчество и интересное, – отозвался Звенислав.
– Ничего серьезного, – Ольг постарался принять беззаботный вид, хотя, мы чувствовали, что он сильно напрягся. – Еще одно странное пророчество, которому около двух тысяч лет. За это время раз двадцать думали, что вот оно, сбывается. Однако все уходило в глубину веков, а мы как жили, так и до сих пор живем.
За разговорами въехали в город, проехали к нашему особняку и рассчитались с Ольгом. После чего, отправив Курбата с наемником по постоялым дворам, я отправился инспектировать наших младших.
Во внутреннем дворе стояла необычная тишина, и я сразу же насторожился. Однако, выглянув из-за угла и увидев, что здесь происходит, расслабился. Два десятка мальчишек, кто помладше, а за ними наши «гвардейцы», расположились полукругом вокруг двух сержантов Городской стражи, Калина Тварды и его друга Смирта Умикантэ, и внимательно слушали лекцию о проведении боевых операций на территории противника. Понятно, после полудня у моих парней была теория. А сейчас, как обычно заключительная психологическая накачка.
Да уж, не об этом я думал, когда нанимал ветеранов на роль инструкторов для наших мальчишек. Кто же знал, что они окажутся бывшими карателями из спецбатальона «Черная Гадюка». Хотя лично мне это название, когда подбирали инструкторов, ничего не говорило. Хорошо еще, что Лука просветил. Рассказал, кто такие Тварда и Умикантэ – известные в Норгенгорде люди, и что это было за подразделение, в котором они выслужили серебряные наградные знаки – «25 лет беспорочной службы». Занимательная история.
Еще прапрадед нынешнего правителя, видя перед собой пример Эльмайнора – многонационального государства, приютил на пустынных западных территориях герцогства одно из беглых степных племен – утиронов. Прошло двадцать лет, утироны расплодились и начали выдавливать с территории, на которой уже обжились и считали своей, немногочисленных коренных штангордцев. Власть, в лице Конрада Второго попыталась вразумить зарвавшихся степняков словами и некоторыми послаблениями специально под их национальный менталитет, и на какое-то время все затихло. Прошло еще несколько лет, и в одну обычную, ничем непримечательную спокойную ночь, утироны атаковали места дислокации войск герцога и перерезали солдат, а после этого объявили себя независимым ханством.
Это предательство так возмутило тогдашнего правителя Штангорда, что он срочно замирился с герцогом Блонта, уступил ему довольно большую спорную территорию, и двинулся покорять новоявленное ханство. Однако воевать было не с кем. Везде, в каждом поселке или городке, его встречали седобородые старейшины и клялись, что они всегда были ему верны, и во всем виновата бестолковая горячая молодежь. Вновь подчинив себе три западных провинции, герцог отбыл в столицу, отмечать бескровную победу. А оставшиеся на территории так и не состоявшегося ханства войска, приступили к уничтожению попрятавшихся в лесах и горах мятежников.
Два года длилась эта войсковая операция и серьезных результатов она не принесла. Невозможно поймать тень. Днем мирные утироны ходили по селам и городкам, угодливо улыбаясь каждому солдату. А ночью они доставали из тайников оружие и шли резать патрули. Отряды степняков, прячущиеся в горной и лесной местности, так же, уничтожены не были. Конница, не то что рыцарская, но и легкая, там действовать не могла. А пехота терялась в незнакомых условиях, когда необходимо было действовать десятками, а не сплоченными стальными баталиями. Оставались егеря, но у штангордцев их всегда было ничтожно мало – одна рота в Рогском лесу.
Герцог, который жил по рыцарским законам, отверг предложение своих генералов о полном уничтожении утиронов, как врагов герцогства. Однако под давлением армейцев и Тайной стражи, все же подписал приказ о создании карательного батальона «Черная Гадюка». Подразделение сформировали быстро, из самых лучших и опытных солдат в армии, а комбатом назначили одного героического, но чем-то очень сильно проштрафившегося полковника-гвардейца.
Результат батальон выдал уже через неделю, когда возле одной из деревенек был вырезан конный патруль в семь солдат. Каратели вошли в деревню, согнали всех жителей в кучу, отделили взрослых мужчин, и всех уничтожили, а остальных при этом не тронули. И покатилась слава о «черных гадюках», вырезающих целые деревни. За ними началась охота и несколько крупных мятежных отрядов объединились, с целью уничтожения карателей. А они и не таились, остановились лагерем на равнине. Но когда в ночь расположение их временной базы атаковали сразу полторы тысячи утиронов, каратели встретили их в полной готовности. Несколько часов шел бой, и его итогом стало то, что всего две сотни мятежников, с трудом, смогли оторваться от «гадюк» и спрятаться в самых глухих и недоступных местах края.
Прошло еще два года, и утироны, потерявшие в ходе зачисток и операций карателей шестую часть населения, добровольно покинули территорию герцогства Штангордского. Весь народ попросил убежища в Аппене, и их приняли, как борцов за свободу от тирании злобных соседей. Правда, когда через несколько лет утироны попробовали намекнуть правителю про автономию, тот долго не думал. Он отдал приказ, и его рыцарская конница в течение суток стоптала все племя коваными копытами своих тяжеловозов. Так с лица мира Тельхор исчезло племя утиронов.
История же батальона «Черная Гадюка» продолжилась, и через десять лет, когда на престол садился Конрад Третий и, как это бывает, знать подняла голову, каратели вновь понадобились государству и показали себя во всей красе. Пылали замки мятежников и целые рода аристократов, насчитывающих по несколько десятков колен благородных предков, вырубались под корень. Действовали каратели быстро и жестко. Поэтому мятеж затих быстро, по той причине, что закончились мятежники, и очередной бунт захлебнулся в крови.
Потом наступил достаточно длинный и спокойный период во внутренней жизни герцогства Штангордского, и батальон «Черных Гадюк» сначала был сокращен до роты, а позже и совсем расформирован. После чего два сержанта, Калин Тварда и Смирт Умикантэ, наконец-то вернулись домой, в родной Норгенгорд, где и застряли в Городской страже, пока совершенно случайно меня не столкнула с ними судьба.
Лука мне тогда сразу намекнул, что желательно расторгнуть договор с сержантами. Вроде как они не тому моих парней научить могут, а он, взамен, обещался найти нормальных инструкторов. Однако тогда я взглянул на громилу Луку, который с опаской смотрел на двух потертых и побитых жизнью старых карателей, и понял, что тайный стражник, сам по себе отличный боец, попросту боится этих стариков. Вот она репутация батальона, прошедшая через года, и наверняка, если кому-то из тех дворян, что бунтовали в прошлом году, сказали бы, что их делом займется «Черная Гадюка», уверен, никакого мятежа не было бы и в помине.
Раскидав всю полученную от Луки информацию по полочкам в голове, и прикинув ее на нашу ситуацию, я решил, что для моих парней лучших учителей, чем Тварда и Умикантэ, попросту не найти. И это мне еще крупно повезло, что нашлись такие люди. Именно их опыт нам и пригодится. Учебную программу я не утверждал, все было проще. Наблюдал со стороны, и правил полученные мальчишками на занятиях знания в нужную нам сторону. Впрочем, незначительно. Поскольку все, чему учили парней сержанты, было очень полезно и жизненно необходимо.
Я подошел поближе к парням, которые внимали сержанту, и тоже вслушался в то, что говорил престарелый ветеран.
– В боевую группу, действующую в тылу противника, требуется отбирать наиболее опытных, сильных и умелых воинов, способных успешно действовать в любой обстановке, – говорил сержант. – На должность командира всегда назначается самый обученный и инициативный из бойцов. Самое главное для таких воинов, быть отчаянными и не бояться смерти. Должен быть природный инстинкт выживания, способность чувствовать себя своим везде, в лесу, в степях, в пустынях и в горах. Пока вы не годитесь для такого. Ведь вы неприспособленные к жизни на природе горожане. Но это пока. И мы с сержантом Умикантэ сделаем вас не просто солдатами, а воинами, способными действовать где угодно и в любых условиях. На этом занятия окончены. Все свободны, разойдись.
Мальчишки задвигались и группами направились в сторону дома. Скоро ужин, а за день их молодые организмы, наверняка, потеряли немало энергии. Ко мне подошли сержанты, и я спросил Калина:
– Что изучали сегодня, сержант?
– До обеда мечный бой и рукопашная схватка. А после проведение акций устрашения, теория.
– Только практики нам в Норгенгорде не хватало, – меня разобрал смех.
– Это да, – улыбнулся Тварда, а Умикантэ громко захохотал.
– Как успехи? – отсмеявшись, задал я следующий вопрос.
– Мальчишки слабенькие, конечно, – Тварда говорил все, как есть. – Недокормыши, сказывается недоедание в раннем детстве и многие еще в норму не вошли. Но на занятиях горят и стараются, а значит, толк с них будет.
– Тут такое дело. Мы вскоре в рейд уходим. Присмотрите тут за моими, господа сержанты.
– Сделаем, Пламен, не переживай, не разбалуются детки без тебя, – пробасил Умикантэ.
– Хм! – Тварда окинул меня строгим взглядом и спросил: – В степь пойдете?
– Туда, на родные просторы.
– Тогда так, Пламен, слушай и запоминай, – ветеран приобнял меня за плечи. – Сейчас осень, а значит, все равно к людям выходить будете. Не верь никому. Слышишь, никому не верь. Постоянно проверяй всех, с кем будешь общаться. Давай ложную информацию и держи в голове три-четыре варианта на отход. Мы когда утиронов по лесам и горам гоняли, столько фокусов придумали, чтобы мятежники нам своих сами сдавали, что не перечесть. А когда наш батальон распускали, то одна мышь канцелярская все наработки продала. Комбат это узнал, и предателя мы покарали. Но перед смертью эта гнида призналась, что всю документацию и инструкции он продал рахам. И по известиям, что из степи обрывками приходят, мы видим, вся их система по нашим планам работает. А они были хороши, это я тебе ответственно говорю.
– Благодарю, – мои слова были искренними.
– Подожди благодарить, – сказал Тварда. – Вы когда отбываете?
– Через шесть дней.
– Слушай и не спорь, – голос сержанта приобрел какой-то металлический оттенок. – Отдели от всех своих дел хотя бы пару деньков, и я с тобой отдельно позанимаюсь. Это вам надо, для выживания вашего, а мне такому парню как ты знания передать не зазорно. Да и чувствую, что пригодится вам моя наука. Сделаешь, как говорю?
– Сделаю, господин сержант. Пару дней для занятий с вами обязательно выделю.