– Это сын знаменитого промышленника Густава Крупа, который поставлял вермахту выплавленный на его заводах отличный металл для производства вооружения. Так, вот, еще до начала Второй мировой он вступил вначале в СС, потом – в Национал-социалистический летный корпус, где ему присвоили звание штандартенфюрера СС, а это соответствовало званию полковника и командиру полка вермахта. Через некоторое время вступил в гитлеровскую партию. Во время войны возглавлял «Фонд Адольфа Гитлера». А ты же понимаешь, для чего использовались деньги этого фонда. Координировал деятельность военно-промышленных предприятий и в Германии и на оккупированных территориях. В Нюрнберге был признан военным преступником. Осужден на 12 лет. Но самое интересное произошло с ним позже. Уже в 1951 году он вышел на свободу, как говорится, с чистой совестью. Как будто и не было на его руках крови людской, хотя сам он непосредственно и не стрелял ни в кого. Через некоторое время с помощью тех же американцев добился того, что была аннулирована часть приговора трибунала в отношении конфискации его имущества. После этого возродил корпорацию семьи Крупов. Вот так – то.

Стрелок на некоторое время замолчал.

Молчал и Уголек. Было заметно и не вооруженным глазом, что он переваривает информацию обо всем, об этом. Так все это было для него ново, неожиданно и удивительно.

Разговор сам собой закончилось. Усталость взяла свое. И они уснули.

***

Мурат не мог объяснить, почему именно сейчас вспомнил про этот разговор с Угольком. Скорее всего, он представил, как сейчас трудно товарищу в лапах нацистов.

Но не заметно для него самого сон овладел его сознанием. И разведчик уснул.

На следующее утро на общем построении роты во дворе командир объявил о пропаже Уголька. Разведчики зашумели, что, мол, нужно организовывать его розыски.

Командир роты некоторое время спокойно стоял и слушал разговоры и «выступления» подчиненных. Казалось, что он был готов к такой реакции разведчиков на его слова. А потом сказал, как отрезал:

– Прекратить разговоры в строю! Не на митинге. Командование приняло решение, что никто в ближайшее время никуда с целью поиска нашего товарища не пойдет. Группы будут направляться для выполнения других неотложных и важных задач. Командование примет все меры по выяснению судьбы Уголька. Какие именно, я сказать не могу. Если, кто умный, то сам догадается. Все ясно?

Рота молча стояла и смотрела на командира. Во взглядах большинства был вопрос: «Почему?»

Но ответ никто им давать и не собирался. Командир распустил строй и ушел в свой кабинет.

Стрелок, как и многие разведчики, остался во дворе. Бойцы разделились на группы. Горячо обсуждали создавшуюся ситуацию. Слышались негодующие нотки. Но на открытый бунт никто идти не решался.

И тут в голове у него возникла крамольная мысль: «А никто и не собирается искать Уголька. Кто он здесь? Наемник. Пропал наемник. И все. Нет человека, нет проблемы. Заменят его другим добровольцем. И все дела».

Эта мысль застряла в его мозгу. И сверлила, сверлила…

«Нет, я этого так не оставлю. Хотя он не был для меня другом детства, но, в общем, он не плохой парень. Одно дело делали. Поэтому нужно что-то предпринять для того, чтобы вначале прояснить его судьбу. А потом постараться помочь ему. Конечно, если он еще живой. Обязательно нужно помочь. Ведь мы же люди, в конце концов. Где же ты, дружище? Если убит, это одно. Если в плену, это другое. Но есть и третий вариант: ты был ранен и схоронился в укрытии. Сообщить о себе не можешь. Рации – то нет. И вообще беспомощен. Значит, нужно начинать с того места, где группа напоролась на засаду. А уже потом начать поиски Уголька в других местах».

Обуреваемый такими мыслями, Стрелок медленно ходил по почти полностью опустевшему, двору. Только несколько разведчиков нервно курили, сидя на чурбаках.

«Надо действовать на свой страх и риск. Помощи, как я понимаю, со стороны командования ожидать не приходится. Вот люди говорят: один в поле не воин. Я не могу согласиться с этим высказыванием. И один тоже может кое-что. Конечно, гуртом и родного батьку легче колотить. Но я могу постараться сделать что-то и один ради спасения товарища. Ведь в его положении может оказать каждый из нас. Я не исключение. Вот я и покажу этим «горе – командирам», что десантуру с выбранного направления не свернешь. Кишка тонка. Как это в одном фильме говорили герои: Один за всех и все за одного! Хороший девиз. Наш девиз!».

Поразмыслив так еще не много, Стрелок пришел к выводу, что сейчас нужно незаметно, но строго официально, чтобы не было потом к нему лишних вопросов, покинуть расположение роты. Хотя бы на один день. При этом он, почему-то, вспомнил, как Уголек рассказывал ему о возможности выйти в город в увольнение. При чем, на целый день. В данной ситуации это его устраивало на все сто.

Сказано, сделано.

Командир взвода, к которому обратился Стрелок за получением увольнительной, долго расспрашивал его о том, куда и зачем он собирается пойти, с кем желает встретиться.

Стрелок с серьезным видом рассказал, что хочет развеяться. Отдохнуть от казармы. Посмотреть город, которого он практически не видел еще. Посмотреть на людей, а не только на разведчиков роты и солдат противника. Заверил Радиста, что в городе у него нет ни одного знакомого, не говоря уже о родственниках. Поэтому встречаться конкретно ни с кем не собирается.

Командир поверил. По крайней мере, сделал вид, что поверил в его росказни. Но увольнительную выписал на весь следующий день, начиная с 9 часов и до 21 часа.

«Так. У меня будет 12 часов. Отлично! Часть времени уйдет на выход в город и небольшую прогулку по нему. А то, вдруг кто-нибудь спросит, где я был. А я и сказать ничего не смогу. Ну, а оставшееся время использую для поиска Уголька, как и намеревался. Надеюсь, что управлюсь», – размышлял разведчик, направляясь к старшине, чтобы договориться про сухой паек и деньги, которые обычно выдают тем, кто идет в увольнение.

Обговорив все вопросы со старшиной, Мурат попросил у него дать ему в увольнение кинжал. Тот вначале воспротивился этому, заявив, что не положено. Стрелок продолжал просить. И старшина сдался.

После этого он пошел готовиться к выходу в люди. Почистился, помылся, побрился. Короче, привел себя в божеский вид. Теперь не стыдно и в городе показаться.

С вечера он лег пораньше. Ночью спал, как младенец. На радость самому себе выспался отменно. Настроение у него было отличное. Можно сказать, праздничное. С самого утра его обуревали только хорошие мысли и предчувствия. Он верил, что все у него получится.

Взяв на кухне сухой паек, а у старшины роты деньги и кинжал в ножнах, Стрелок нафрантился, наодеколонился и пошел в увольнение.

Надо сказать, что когда он проснулся свежим, как огурчик, то твердо решил для себя, что друг его жив. Почему он так в этом был уверен, Мурат сказать не мог даже самому себе. Просто был уверен в этом, и все тут. Поэтому и настроился не на розыск товарища, а на его спасение. А настрой души в таком деле играет не последнюю роль. Ведь вначале человек осознает, что нужно делать, а потом уж делает.

Когда выходил из расположения роты, Мурат чисто автоматически обратил внимание на то, что никто больше в увольнение не идет.

«Значит, я буду один. Отлично. Пока все хорошо складывается. Не проговорить бы!»

Для верности он плюнул, как учила его в свое время бабуля, три раза через левое плечо.

Оказавшись в городе, Мурат сразу отметил для себя, что общественный транспорт, по крайней мере, в этом районе города, не работает. Автобусные и троллейбусные остановки были пусты. Людей не только на остановках, но и вообще на улицах было совсем мало.

Поэтому к центру города ему пришлось добираться пешком. Благо, что это было не очень далеко. Маршрут своего передвижения по городу Мурат согласовал с теми разведчиками, которые уже ходили и не один раз в увольнение. Каждый советовал посетить определенную достопримечательность. Но все сходились к тому, что сам город красивый. Только малолюдный какой – то, к тому же частично разрушенный.

Но ему было не до созерцания городского пейзажа. Это ведь только прикрытие – знакомство с городом. Основная задача состояла совершенно в ином.

Вначале все шло хорошо. Стрелок даже успокоился и несколько расслабился, стал даже забывать предыдущие переживания. Вот что делает с человеком свобода!

Но буквально через полчаса такого времяпрепровождения ему показалось, что кто-то внимательно наблюдает за ним. Несколько раз он осторожно, как показывали в фильмах про шпионов, оглянулся назад. Никого.

«Мерещиться всякое уже начинает. Неужели паранойя начинается? Да, нервишки расшатались. Нужно будет заняться ими в свободное от «работы» время. Кому это придет в голову следить за простым разведчиком? Кому я нужен?» – Успокаивал он себя.

По мере приближения к центру города людей на улицах становилось все больше. Но до сих пор он не видел еще ни одного ребенка. Даже плача детского не слышал. Странно, да?!

Пройдя по незнакомым улицам с такой незамысловатой и однообразной застройкой, Стрелок неожиданно вышел на сравнительно большую площадь. Скорее всего, до войны эта площадь была местом отдыха горожан. Здесь они безмятежно гуляли по аллеям в зеленой части площади, сидели и отдыхали на удобных деревянных скамейках. Разговаривали. Шутили. Смеялись. Ели пончики, пирожки и мороженое. Короче, развлекались.

Сейчас же здесь разместился импровизированный рынок. У него на родине такие места обычно называли барахолками. Стоящих покупки товаров у продавцов он не заметил. В палатках, которые располагались несколькими рядами, продавцов было больше, чем покупателей. Выбор продуктов питания был значительно меньшим по ассортименту и количеству, чем промтоваров. Но и среди промтоваров в основном были уже ношеные вещи. Горожане же покупали по большей мере продукты питания.

Прохаживаясь по рядам торговцев, Стрелок внезапно заметил не далеко от себя разведчика из первого взвода их роты. Он с ним ранее не общался. И позывного его не знал. Но, что это был разведчик из первого взвода, он не сомневался. Несколько раз видел того в строю роты. Ошибиться он не мог.

Не зная, как поступить в данной ситуации, он кивнул однополчанину в знак того, что узнал его. И сразу же удивился реакции парня. Тот демонстративно сделал вид, что не узнает его. Вместо приветствия Стрелка он отвернулся от него, взял с полки в одной из палаток коробочку с духами и стал рассматривать ее. Продавец, обрадованный, что, наконец – то появился реальный покупатель, стал ему что-то говорить, жестикулируя при этом руками. Но парень молчал, как рыба об лед.

«Не хочешь идти на контакт, не надо. Я ведь не знаю, с какой целью ты появился здесь. Тем более, что в мои планы не входит совместная с тобой прогулка по городу. Но, все-таки, это странно. Хотя с другой стороны, при случае можно будет сослаться на него в подтверждении того, чем я занимался в увольнении. Где был, что делал».

Порассуждав, таким образом, разведчик пошел вдоль ряда палаток, делая вид, что что-то ищет, но пока не находит.

И все-таки шестое чувство подсказывало ему, что этот парень неспроста появился именно сейчас и именно в том месте, где был он. И эта его не понятная реакция на приветствие! Поэтому Мурат решил проверить, не следит ли парень за ним. Для этого он через несколько метров, как бы невзначай, с видом человека, который рассматривает товар, осторожно оглянулся назад и посмотрел туда, где должен был стоять тот парень. То, что он увидел, еще больше озадачило и насторожило его.

Тот разведчик, который не захотел признавать его, стоял на том же месте. Но при этом он разговаривал с другим разведчиком из того же первого взвода их роты. При этом что-то быстро говорил своему товарищу, кивком головы указывая в сторону Стрелка.

«Интересно, что все это значит? Неужели, они действительно устроили слежку за мной? Зачем? И кто их направил? А может это заработало мое воспаленное воображение? И ничего страшного для меня нет? Ведь при выходе из расположения роты вместе со мной или за мной никто не выходил. А тут сразу двое. Кажется, настало время проверить мои опасения. И сделать это нужно быстрее. Ведь время идет, а я еще не работаю по поиску Уголька».

Он стремительно завернул за палатку торговца, у которой только что стоял. И бросился бежать вдоль ряда палаток, расположенных параллельно тому ряду, где он только что стоял. Пробежав метров пятнадцать, свернул за очередную палатку, уходя еще дальше от места встречи с разведчиками. И, только промчавшись, как метеор, еще столько же метров, он остановился и перевел дух.

Теперь оставалось только ждать. Либо они действительно преследуют его и следят за ним, либо он просто перестраховывается. Да, возможно он поступает по старой русской поговорке: обжегшись на горячем молоке, дуешь на холодную воду. Но в любом случае нужно было все проверить и определиться, что и как делать дальше. А уж потом приступать к тому делу, ради которого он заварил всю эту кашу.

С того места, где стоял Стрелок, просматривался проход между палатками, по которому он только что пробежал.

Ждать пришлось не долго. Он увидел, как один из разведчиков, озираясь по сторонам и, явно, кого-то разыскивая, бежал довольно прытко по проходу, который просматривал Стрелок. Где в это время находился второй разведчик, Стрелку не было видно.

Теперь все встало на свои места.

«Значит, хвост пустили за мной конкретно».

Преследователь пробежал мимо разведчика, не заметив его.

«Так, нужно сосредоточиться. Получается, что придется организовать вам, дружбаны, встречу, на которой обсудить создавшуюся ситуацию. Что ж, не я развязал войну. Но защищаться буду всеми своими силами и умением. Еще посмотрим кто кого».

Следуя такому решению, Мурат пошел между палатками вслед за пробежавшим преследователем. Не прошел он и десятка метров, как чуть ли не нос к носу столкнулся со своими соглядатаями. Они стояли на краю рынка и оглядывались по сторонам. Вид у них был потерянный.

«Упустили жертву. Ай, яй, яй! И что теперь скажет ваш шеф? Ну, конечно не погладит по головке. Кто же ваш шеф, ребята? Интересно даже стало».

Он чуть не крикнул этим двоим:

– Может, меня ищете? Так вот он я!

Но не крикнул. Что-то остановило его от такого безрассудного шага. Он понимал, что нужно действовать иначе, тоньше.

В это время один из «разведчиков – следопытов» заметил его и что-то не громко сказал второму. Теперь они уже оба смотрели на приближавшегося к ним Стрелка. По их виду было заметно, что они не знали, как и что делать в данную минуту.

В отличие от этих оболтусов, это знал Стрелок. Не доходя несколько метров до преследователей, он медленно повернул направо и также медленно пошел с рынка на одну из улиц. Шел он, не оборачиваясь, так как был уверен, что ребята последуют за ним.

Название улицы он не прочитал. Да это ему ничего и не дало бы. Ведь у него не было карты города. Он шел наугад. Шел для того, чтобы найти такое место, где он смог бы переговорить с преследователями. Или на худой конец, хотя бы с одним из них. Именно переговорить. И все.

Так он прошел еще метров сто. И тут заметил арку, которая вела во двор многоэтажного дома.

«Вот здесь мы и поговорим, господа – товарищи», – решил разведчик и также неспешно свернул в арку.

Уже в ней он ускорил шаг. Почти побежал. Нужно было подготовиться к встрече.

Быстро пройдя через арку, вышел во двор. Теперь было важно то, чтобы они заметили, куда он свернул. А, то, что они последуют за ним, Стрелок не сомневался. Не могли же эти «охотники за головами» вот так просто бросить преследование дичи. Не могли. Правильно.

Завернув за угол, он остановился и прижался к стене, чтобы при выходе из арки преследователи не сразу заметили его. И замер. Казалось, что теперь «дичь» поджидала охотников, а не наоборот. Разведчик вслушивался в звуки, доносящиеся из арки.

«Будет лучше, если я окажусь сзади них. Так наш «разговор» пройдет в более теплой обстановке».

Не успел он додумать эту мысль, как в арке, где было хорошее эхо, послышались быстрые шаги не менее двух человек. Вот уже довольно четко слышалось прерывистое дыхание людей, которые очень торопятся куда-то.

Стрелок напрягся, собрался, как хищник перед прыжком на жертву.

Никакого особого волнения он при этом не испытывал. Он был уверен в себе, в своих силах и сноровке. Не зря же его готовили для таких вот «разговоров» сразу с несколькими «собеседниками». Хотя, справедливости ради, следует сказать, что ни один инструктор или командир не говорили ему, что его навыки рукопашного противоборства придет применять в отношении, казалось бы, своих. Против тех, с кем спишь в одной казарме, ешь в одной столовой, стоишь в одном ряду на плацу, воюешь, в конце концов, с одним и тем же врагом.

Но при всем при этом, он прекрасно понимал, что просто так они разойтись уже не смогут. Это не было в интересах ни одной из сторон. А кто затеял все это, кто виновен в том, что они вынуждены противоборствовать друг против друга, можно будет выяснить и позже. Хотя подспудно он догадывался, что здесь не обошлось без Бороды, или кого – то из его ведомства. Больше ничего ему в голову не приходило. Ведь никому, кажется, он дорогу не перешел. А следить за людьми – обычное дело для таких специалистов «плаща и кинжала», как Борода.

Шаги стремительно приближались к выходу из арки, то есть к тому месту, где притаился Стрелок.

И вот, наконец, оба преследователя почти одновременно вынырнули из арки во двор дома. Все их внимание было нацелено на обследование территории двора, расположенного перед ними, чтобы обнаружить преследуемого.

В результате, как и рассчитывал Стрелок, он оказался позади обоих однополчан.

Те не успели ни остановиться, ни оглядеться. Разведчик не собирался давать им фору. Их и так было двое, а он один. Вот, вот они обнаружат его. И тогда «разговаривать» сразу с двумя противниками будет сложнее. Нужно было немедленно воспользоваться внезапностью нападения. Это был его основной козырь на данный момент.

Стрелок шагнул сзади к ближайшему к нему соратнику по совместной борьбе с нацистами и ребром ладони правой руки резко и в то же время сильно ударил того по шее сбоку. Он прекрасно знал, что такой удар не может быть смертельным сам по себе. Конечно, если к нему не прибавятся внутренние болезни противника. Но, судя по всему, его преследователь был здоров и физически подготовлен к испытаниям. Тем не менее, от такого удара на некоторое время человек теряет сознание и выбывает из строя.

Так оно и получилось. Парень, не успев даже оглянуться и рассмотреть, кто это ударил его, начал медленно боком оседать на асфальт. Теперь он уже не мог помешать разговору Стрелка со своим напарником. Но, чтобы при падении он не причинил себе увечье, Мурат придержал руками его такое обмякшее тело и мягко опустил на дорожное покрытие.

При этом он краем глаза внимательно следил за действиями другого разведчика.

Вначале тот растерялся. Это было очевидно по выражению его лица. Но быстро пришел в себя и собрался.

В отличие от своего товарища он успел встать в боевую левостороннюю стойку боксера.

«Значит, ты правша», – отметил про себя Стрелок.

При этом противник выставил левую ногу слегка вперед, а правую – назад на ширине плеч. Ноги слегка согнул в коленях. И не много присел. Сжал кисти рук в кулаки. Они у него получились солидные. Подбородок опустил на грудь и прикрыл его кулаками согнутых в локтевых суставах рук. Левое плечо приподнял вверх. Напрягся. Даже, как отметил Стрелок, чрезмерно.

«Волнуется. Не часто приходится применять навыки боксера».

– Поверь мне, я не имею ничего против вас конкретно. И не собираюсь с тобой драться, – в подтверждение своих намерений Стрелок даже приподнял и развел в стороны обе руки. – Я хочу только поговорить. И все.

– Стой там, где стоишь. Я неплохо боксирую. Поэтому не приближайся ко мне и не делай резких движений. Иначе, я ударю тебя, – голос парня подрагивал то ли от того, что перед этим он бежал, и поэтому дыхание просто сбилось от этого. И пока не восстановилось. То ли от того, что он сильно волновался. Скорее всего было одновременно и то и другое.

– Абсолютно согласен с тобой. Ты сможешь проявить себя как боксер. Только учти, что я не овечка какая – ни будь. И тем более, не груша безответная для битья. Твой напарник уже в этом убедился. Повторяю для глухонемых: я не собираюсь ничего предпринимать против вас лично.

Стрелок старался говорить убедительно и спокойно. Он прекрасно понимал, что спокойный тон его речи может, в конце концов, успокоить и противника.

– Мы ведь из одной роты. Спим, едим вместе. Я не считаю вас обоих своими врагами. У меня нет никакого настроения сегодня драться с вами. Просто ты скажи, зачем вы преследуете меня, и кто вам поручил это делать? И все.

На лице преследователя появилось и тут же исчезло подобие улыбки. Даже не улыбки, а усмешки. Так взрослые иногда реагируют на ребенка, который задает ему не детские вопросы, не понимая, что взрослый не может на них ответить.

– Ты, что больной? Какая слежка? Мы с другом гуляем по городу в увольнении. И не виноваты, что наши пути – дороги пересекаются с твоими. Мы, что тебе мешаем отдыхать?

Он по – прежнему был в той же стойке, но не двигался с места.

«Боксеры так себя не ведут. Значит, ты такой же боксер, как я солист балета», – улыбнулся про себя такой мысли Стрелок.

– Я не больной. И поэтому прекрасно видел вас на рынке. Видел, как вы искали меня, когда я спрятался. Видел, как вы пошли следом за мной. И вот теперь вы «случайно» вошли в ту же арку, что и я. А ведь здесь никаких достопримечательностей для обзора нет. Здесь простой двор дома, где живут люди. И все. Я понятно изъясняюсь?

По всему облику парня, по его бегающему взгляду, который никак не мог остановиться на чем-то конкретном, было заметно, что он не знает как вести себя со Стрелком в данном конкретном случае. Вероятно, никто не предупредил его о том, что такое может произойти.

Казалось, что он лихорадочно ищет выход из создавшейся ситуации. Но все складывалось пока не в его пользу. Судя по тому, что его напарник валялся на земле, не подавая никаких признаков того, что сможет помочь ему, он понимал, что остался один на один с таким непростым противником. И действовать ему придется за двоих.

– Я еще раз спрашиваю: зачем вы следили за мной и кто вам поручил эту слежку? – все также спокойно продолжал давить на парня Стрелок.

– Если я тебе все расскажу, то меня в лучшем случае, выпрут из страны без выходного пособия. А в худшем кончат где – ни будь под забором. Или под трибунал отдадут за разглашение военной тайны. А это не лучше смерти во время войны.

Теперь Стрелок догадался окончательно о том, кто его преследует.

– Значит, за мной организовала слежку контрразведка, – скорее констатировал факт, чем спросил Стрелок.

– Думай, что хочешь. Я тебе больше ничего не скажу. Себе будет дороже. Хоть убей!

– А, вот это хорошая мысль – убить вас обоих прямо здесь. Хотя, – Стрелок запнулся, как будто раздумывая, продолжать ли начатое, но затем все-таки продолжил, – теперь вы оба не представляете для меня лично никакой угрозы. Все, что хотел, я уже выяснил. Поэтому предлагаю разойтись тихо, мирно, как в море корабли, и даже без гудков. Как ты смотришь на это мое предложение?

– Ты шутишь?

– Нет, говорю серьезно. Так, ты согласен?

– Ты ведь понимаешь, что мы должны будем доложить обо всем?

– Конечно, понимаю. Если бы я хотел, чтобы вы оба замолчали навсегда, то я не стал бы даже вести с тобой разговоры. «Вырубил» бы обоих, и все. Я мог бы убить вас. Но не стану этого делать. А просто пойду по своим делам. А вы сами разбирайтесь со своим начальством. Кстати, передай привет Бороде. Скажи, что я просчитал его. Пусть сделает выводы на будущее. Ну, что, я пошел?

Сказав это, Стрелок уже пожалел, что наговорил слишком много, чем можно было. Особенно нельзя было упоминать Бороду. Ведь тот этого ему не простит. Ох! Не простит! Это точно. Но уж очень задело его то, что позволяет себе этот бородатый господин по отношению лично к нему, Мурату.

– Иди. Я тебя не задерживаю. У нас нет полномочий задерживать тебя.

– Тогда, пока. Привет семье!

Стрелок не мог в создавшейся обстановке полностью доверять словам своего противника. Поэтому сделал несколько осторожных шагов назад в сторону арки, не спуская взгляда с разведчика. Ведь он не знал, какие действительно полномочия у этих горе – пинкертонов

«Так, осторожно. Не поворачивайся пока к нему спиной», – сам себе командовал Стрелок.

И только оказавшись на недосягаемой для преследователей дистанции, уже под аркой, он резко повернулся и быстрым шагом направился к выходу на улицу.

Уже на улице, оглянулся назад. Убедившись, что разведчики не собираются его преследовать, так как один из них пытался поднять с асфальта другого, Стрелок быстрым шагом пошел по этой улице в сторону окраины города. Прошмыгнув через еще одну арку во двор другого дома, он вышел на соседнюю улицу. Только там он замедлил шаг.

«Не стоит привлекать к себе внимание. Нужно отойти еще не много от этого места и посидеть где – ни будь. Ведь на ходу думается хуже, чем в положении сидя».

Через некоторое время он на перекрестке повернул еще на одну незнакомую ему улицу.

За все это время ему встретилось только две женщины. Они обе были так заняты своими делами, что даже не заметили его присутствия.

Судя по тому, что некоторые дома на этой улице были частично разрушены, он догадался, что приблизился к окраине города.

«И сюда, значит, достают нацики! – не спросил, а утвердительно подумал Стрелок. – Теперь нужно где-то присесть. Но где?»

Мимо проехал грузовик. Кузов его был покрыт брезентовым тентом. Поэтому Стрелок не увидел, что находится в машине. В кабине сидели двое мужчин. Но не в камуфляжной форме, а в простой, как говорится, гражданской одежде. Это сразу бросилось разведчику в глаза. Он ведь уже привык к камуфляжу.

Но вот он, наконец, вышел к скверу. Повсюду валялись вывернутые с корнями деревья. Местами виднелись воронки от снарядов и мин. Людей в сквере не было видно.

«Это хорошо. Никто не помешает думать. И действовать, если понадобится».

Наконец он увидел скамейку более или менее целую. Подошел и присел на нее. Вытянув ноги, потянулся.

«Эх, хорошо! Вот так бы и сидел себе. Но нужно подумать, что делать дальше. Видимо, опять придется воспользоваться своими возможностями. Без этого, навряд ли, обойдусь. Ну, что же, надо, так надо».

Еще раз вытянулся во весь рост. Огляделся.

«Ну, что пора, наконец, действовать активнее на благо конкретного человека и справедливости. Нужно сделать это для спасения Уголька. Или, хотя бы для установления, что его нет в живых. Как я теперь понимаю, в данное время это сделать не может никто, кроме меня. Значит, так, слетаю туда, на место засады. Благо, что знаю этот маршрут. Ходил по нему уже не раз. Поищу дружбана. А потом посмотрим, что делать дальше. Будем ориентироваться по обстановке».

Он еще раз внимательно огляделся по сторонам. Никого.

«Теперь нужно стать летающей невидимкой», – не приказал, а скорее попросил неизвестно кого Стрелок.

И в тот же момент все тело его стало невесомым, легким. Его не стало видно. И он оторвался от земли.

«Так, будем считать, что начало положено. Теперь, как говорил в свое время незабвенный Владимир Высоцкий: вперед и вверх, а там, ведь это наши горы, они помогут нам! Хотя здесь нет никаких гор, тем более наших, все равно: Вперед!»

Взлетев на несколько метров над деревьями, он полетел, точнее, понесся во всю прыть в сторону передовой с противником.

Вот и линия фронта. Сверху Стрелок прекрасно видел при дневном свете позиции, как ополченцев, так и противника. Видел людей, которые сверху казались карликами, и которые сновали по позициям, занимаясь своими фронтовыми делами.

Но у него не было ни времени, ни желания разглядывать передовую. Нужно было спешить. До окончания увольнения оставалось все меньше и меньше времени. А сколько продлится поиск товарища, он не знал. Поэтому Стрелок без промедления полетел дальше в тыл противника по наземному маршруту движения группы разведчиков, которые так бездарно потеряли Уголька.

Через некоторое время он завис над участком лесопосадки, где со слов разведчиков и по его предположению произошло боестолкновение группы с противником.

Обшарив все окрестности, он так не обнаружил Уголька. Ни живого, ни мертвого. Как не нашел ни одного признака того, что тот прячется где-то тут. При этом Стрелок убедился, что незаметно скрыться с места боя, да еще, будучи раненым, было практически невозможно. Все довольно хорошо просматривалось и простреливалось при случае.

Но он не терял надежды найти хоть какой-нибудь след, который выведет его к товарищу.

Поднявшись еще выше, Стрелок начал методично осматривать окрестности. Вскоре невдалеке от этого места он заметил строения.

«Поселок, что ли? Или деревня? А ведь никто из разведчиков не говорил, что рядом расположен жилой поселок. И когда они ходили по этому маршруту, тоже никто не обмолвился о нем. Только еще не известно, живет ли там кто. Может это заброшенная деревня. Все равно, поселок или деревню нужно обследовать».

Сказано, сделано. Стрелок по воздуху рванул к жилью.