Maht 90 lehekülgi
1912 aasta
Уединенное
Raamatust
Книга Розанова «Уединённое» (1912) представляет собой собрание разрозненных эссеистических набросков, беглых умозрений, дневниковых записей, внутренних диалогов, объединённых по настроению.
В "Уединенном" Розанов формулирует и свое отношение к религии. Оно напоминает отношение к христианству Леонтьева, а именно отношение к Христу как к личному Богу.
До 1911 года никто не решился бы назвать его писателем. В лучшем случае – очеркистом. Но после выхода "Уединенное", его признали как творца и петербургского мистика.
Žanrid ja sildid
Дивное ощущение. Словно читаешь чей-то живой журнал прошлого века. К некоторым постам так и хочется поставить «лайк», к другим – написать «коммент».
Порой, из таких вот авторских сентенций, где не «многа букф», личность и мысль автора, его позиция по тому или иному вопросу становится намного более понятной, чем после прочтения некоторых фолиантов
Апокалипсис нашего времени. Бесконечный Тупик. Вот стансы русской философии. Розанов и Галковский. Смерть, могила для 1/6 части земной суши. "Простое этнографическое существование для былого Русского Царства и империи", о котором уже поговаривают, читают лекции, о котором могут думать, с которым, в сущности, мирятся. Какие-то "полабские славяне", в которых преобразуется былая Русь…
Любить - значит "не могу без тебя быть", "мне тяжело без тебя"; "везде скучно, где не ты".
Это внешнее описание, но самое точное.
Любовь вовсе не огонь(часто определяют), любовь - воздух. Без нее - нет дыхания, а при ней "дышится легко".
Вот и все.
- Дети, вам вредно читать Шерлока Холмса.
И, отобрав пачку, потихоньку зачитываюсь сам.
Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три. Даже "Новое Время" нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая "Великого переселения народов". Там была — эпоха, "два или три века". Здесь — три дня, кажется даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Чтo же осталось-то? Странным образом — буквально ничего.
Остался подлый народ, из коих вот один, старик лет 60 "и такой серьезный", Новгородской губернии, выразился: "Из бывшего царя надо бы кожу по одному ремню тянуть". Т. е. не сразу сорвать кожу, как индейцы скальп, но надо по-русски вырезывать из его кожи ленточка за ленточкой.
И чтo ему царь сделал, этому "серьезному мужичку".
Вот и Достоевский…
Вот тебе и Толстой, и Алпатыч, и "Война и мир".
Боль жизни гораздо могущественнее интереса к жизни. Вот отчего религия всегда будет одолевать философию.
"Счастье в усилии", говорит молодость.
"Счастье в покое", говорит смерть."Все преодолею", говорит молодость.
"Да, но все кончится", говорит смерть.
Ülevaated, 2 ülevaadet2