Loe raamatut: «Повседневная жизнь эпохи Шерлока Холмса и доктора Ватсона»

Введение

Один из самых популярных в России сериалов – «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». За восемь лет, с 1979 по 1986 год, снято четыре двухсерийных и один трехсерийный телефильм. С тех пор для советского, потом для российского зрителя, Шерлок Холмс навсегда воплотился в образе Василия Борисовича Ливанова (родился в 1935), а доктор Ватсон – Виталия Мефодьевича Соломина (1941–2002).

Казалось бы, фильм ну такой «английский»! Казалось бы, это признают и англичане. В 2006 году режиссера Игоря Федоровича Масленникова (родился в 1931) приняли в «Превосходнейший орден Британской империи». Девиз ордена – «За Бога и Империю». Принятые в орден носят красивые нагрудные ордена и имеют право надевать не менее красивые мантии на собраниях ордена.

Но даже награждение имеет некоторую особенность… «Превосходнейший орден Британской империи» – самый поздний из рыцарских орденов в Британии, созданный 4 июня 1917 года Георгом V. Это самый младший орден в британской наградной системе и самый «демократичный». При том в нем состоит немало иностранцев. Вообще-то в Британии быть иностранцем глубоко неприлично. В этот же орден иностранных подданных принимают как «почетных членов». Они могут стать полноправными членами, только если примут британское подданство.

Стал ли Масленников гражданином Британии и тем самым – полноправным членом ордена Британской империи, не ведаю, да и не это важно. Важно, что наградили его не высоким знаком отличия.

Важно, что образы, созданные Ливановым и Соломиным, просто идеально легли на представления россиянина о докторе Ватсоне и гениальном Шерлоке Холмсе. Эти образы не всегда сильно, но все же отличаются от задуманных Конан Дойлем. И Шерлок Холмс у Конан Дойля глупее «Шерлока-Ливанова», и Ватсон – умнее «Ватсона-Соломина». Эти различия принципиальны, потому что отражают не только авторские замыслы литераторов и кинематографистов. Они отражают представления, сложившиеся в разных странах и у разных народов.

В детективном боевике британского кинорежиссера и продюсера Гая Ричи (родился в 1968), вышедшем на экраны в 2009 году, Шерлок Холмс совершенно другой. Не в том дело, что «Шерлок Холмс» Гая Ричи – не экранизация Конан Дойля, а совершенно самостоятельное произведение «по мотивам». Сам Шерлок, сыгранный Робертом Джоном Дауни-младшим (родился в 1965), – совершенно не похож на «Шерлока-Ливанова». Он молод, энергичен, не слишком интеллектуален. Если внимательно прочитать сэра Артура Конан Дойля, легко убедиться: этот образ «Шерлока-Дауни» гораздо ближе к авторскому. Но в России он вызвал протесты! Не раз я слышал возмущенное, чуть ли не обиженное:

– Это же вовсе не Шерлок Холмс!

Почему? Да потому, что «настоящий», «английский» Шерлок Холмс не близок сердцу россиянина. Для нас гениальный сыщик должен быть постарше и поумнее. Да и более подчеркнуто английским. В том числе и в кепке, которая в России ассоциируется с Англией.

Это касается и других кинематографических образов: Ватсона, которого сыграл Дэвид Джуд Хейворт Лоу (родился в 1972), миссис Хадсон, сыгранной дамой¹ Джеральдиной Джеймс (родилась в 1950).

Туповатый, но безмерно симпатичный, верный и храбрый «Ватсон-Соломин» – даже не искажение замысла сэра Артура Конан Дойля… Это его русская интерпретация. Мы видим Джона Ватсона именно так.

Сами по себе приключения литературных персонажей – невероятно интересная тема, которая позволяет увидеть и различия между одновременными культурами, и изменения в одной и той же культуре.

Ватсон сэра Артура Конан Дойля обожает, буквально боготворит Шерлока Холмса.

«Ватсон-Лоу» спорит с Шерлоком Холмсом, часто оказывается им недоволен.

В телесериале «Шерлок» (2010) действие переносится в XXI век, а Ватсон пишет истории о Шерлоке в своем личном блоге.

В 2012 году в США в телесериале «Элементарно» действие не только переносится в Нью-Йорк XXI столетия! Тут исчезает Джон Ватсон, а на его месте оказывается дама – Джоан Ватсон. Она становится ученицей и соратницей Шерлока после того, как побывала его куратором трезвости, – Шерлока Холмса, оказывается, долго лечили от наркомании…

Трудно сказать, какие чудеса еще могут произойти с образами людей, созданными гением сэра Артура Конан Дойля под влиянием политкорректности и толерантности. Не удивлюсь, если на экраны выйдет сериал, в котором сидящего в инвалидной коляске, умирающего от СПИДа Холмса начнет опекать одноногая лесбиянка – африканка Джоанна Ватсон.

Образы героев Конан Дойля переосмысляются и в России. В телесериале 2013 года «Шерлок Холмс» доктор Ватсон в исполнении Андрея Владимировича Панина (1962–2013) дает Холмсу уроки бокса (у сэра Артура Холмс легко побеждает Ватсона) и вообще выступает не как последователь и помощник, а скорее как воспитатель и старший товарищ. «Ватсон-Панин» занимал в сюжете гораздо более заметное место, чем в «Рассказах о Шерлоке Холмсе». Российский зритель принял этот образ настороженно – он слишком отличается от ставшего каноническим образа «Ватсона-Соломина». Но и у нас возможны дальнейшие эксперименты.

Сказанное касается не только образов людей, но и образов страны, эпохи, народа. Представление об Англии конца XIX века у россиянина формируется и чтением «Рассказов о Шерлоке Холмсе», и бесчисленными киновоплощениями.

Но ведь все возникающие в наших головах образы – вовсе не некая объективная истина. Все это – наше понимание того, что написано или показано. Написанное и показанное – тоже не некая истина, строго установленная по всем правилам научного дискурса. Это тоже фантазия, пусть опирающаяся на факты.

Наши представления об Англии вообще, Англии конца XIX века – это фантазии по поводу фантазий.

С точки зрения британского литературоведа Карен Хьюитт, написавшей книгу «для тех, кто уже побывал в Великобритании или только собирается там побывать»², в головах россиян живет выдуманная Британия, которой никогда не существовало.

Самое точное представление о мире, в котором жили Ватсон и Холмс, дают, конечно, тексты самого сэра Артура. Но ведь и он о чем-то фантазировал, чего-то не знал, что-то искажал… Не обязательно специально и целенаправленно.

Сэр Артур описывал Гримпен в Девоншире как невероятную глушь… Ну да, «глушь»! Путь на лошади в Баскервиль-холл от железнодорожной станции занимает от силы часа два… То есть порядка 10–15 километров. Для англичанина это очень далеко… Но мы ведь можем иметь другое мнение.

Упоминается, что Шерлок Холмс любит обедать в ресторане «Симпсонс». Читатели сэра Артура знали, что это один из престижнейших ресторанов Лондона… Уже современные англичане могут не иметь об этом представления… Россияне – тем более.

Не одно поколение ломало голову, что это за удивительная борьба – баритсу, в процессе которой Мориарти и Шерлок Холмс рухнули в Рейхенбадский водопад.

А это, если разобраться, тогдашнее английское произношение джиу-джитсу – это слово японцы произносят скорее как «дзюдзюцу».

Работая в Японии в 1893–1897 годах, инженер Эдвард Уильям Бартон-Райт (1860–1951) изучал восточные единоборства, а вернувшись в Англию, с 1898 году разработал свой собственный стиль единоборств и назвал его бартитсу Англия того времени была опасной страной. Голодные и нищие частенько покушались на кошельки и здоровье джентльменов; желающих научиться бить морду низшему классу нашлось много.

В своем бартитсу Эдвард Бартон-Райт смешал то, чему научился в Японии с боксом, французским единоборством сават, с фехтованием тростью. Слово «бартитсу» сэр Артур Конан Дойль передал как «баритсу» – то ли сознательно исказил, то ли написал, как услышал, и поленился уточнить.

Мир Ватсона и Холмса был очевиден для Конан Дойля – это был его привычный мир. Какой смысл писать, что такое кеб и чем он отличается от кареты? Все это знают, потому что ездят в кебах. Какой смысл писать, сколько зарабатывает кебмен? Все это знают, потому что платят кебменам.

Точно так же: что за смысл описывать, как выглядит купе в поезде, с какой скоростью движется поезд, как устроены холл и какая мебель стоит в спальнях Баскервиль-холла? Современники сэра Артура знали это, но теперь англичане вполне могут и не знать. В одном из романов Агаты Кристи весьма тонко замечено, что в 1960-е годы поддерживать в отеле материальную культуру 1920-х будет стоить намного больших денег, чем создание самых роскошных интерьеров³. Так что и в самой Англии забыли очень многое. Адекватно представить себе мир, в котором жили Ватсон и Холмс, сегодня и в Англии могут в основном профессиональные историки.

Эта книга написана о стране и об эпохе, в которой жили Ватсон и Холмс. О Британии конца XIX столетия. Часто эту эпоху называют викторианской, что не совсем точно.

Королева Виктория (1819–1901) взошла на престол 20 июня 1837 года. Сменил ее старший сын Эдуард VII (1841–1910). Из-за долговечности своей мамы он к моменту воцарении оказался самым пожилым наследником престола за всю историю Британии. Ему быстро наследовал его старший сын Георг V (1865–1936).

В эдвардианскую эпоху историки включают не только короткий период правления Эдуарда VII. Еще и время до гибели «Титаника» в 1912 году, порой даже время до начала Первой мировой войны, до окончания Мировой войны и подписания Версальского договора в 1919 году.

Потомок древнего рода, сэр Артур Конан Дойль был весьма консервативным человеком. Огромные перемены в экономике, политике, образе жизни, в мировоззрении людей в начале XX века он попросту игнорировал. Ни в «Рассказах о Шерлоке Холмсе», ни в других произведениях сэра Артура мы ничего об этом не найдем. Оценки происходящего в последнем рассказе о похождениях Шерлока Холмса в 1914 году ничем не отличаются от сделанных раньше.

До конца своих дней в 1930 году Конан Дойль оставался представителем викторианской эпохи – как бы и о чем бы ни писал. Но нам-то необходимо знать об этом, если мы хотим понимать, в каком же мире жили его герои… Да и в каком мире жил сам сэр Артур, как он думал и чувствовал.

Итак, это книга об Англии на переломе эпох… Книга о Британии конца викторианского периода и начале эдвардианского. О мире доктора Джона Ватсона и его друга Шерлока Холмса.

Глава 1
Страна, в которой они родились

Все так ухожено, так облагорожено столетиями труда, что незримое присутствие человека создает своеобразное чувство уединенности без одиночества.

Прайс Кольер

Маленькая плоская Англия

Начнем с того, что действие всех рассказов о Шерлоке Холмсе разворачивается в Англии, на острове Великобритания… Это маленький океанический остров, площадью 229 946 квадратных километров. Для сравнения – площадь Московской области составляет 44300 квадратных километров.

Весь остров Великобритания с севера на юг – около 1440 километров. В самой широкой части – около 700 километров, а в самой узкой, у стены Адриана – 65 километров. Север острова, порядка 80 тысяч квадратных километров, занимает Шотландия. Собственно Англия с севера на юг простирается не более чем 800 километров. Опять сравним с Московской областью, которая протянулась с севера на юг на 310 километров, с запада на восток – на 340 километров.

Шотландия производит на англичан сильное впечатление еще более скверным климатом, высокими горами, редким населением. Но что такое горы Шотландии? Высота Южно-Шотландской возвышенности не превышает 843 метров, и только Северо-Шотландское нагорье вздымается на высоту более одного километра: горами Бен-Невис (1344 метра) и Бен-Макдуин (1309 метров).

Климат и правда мерзкий, очень дождливый и прохладный.

В сравнении с Шотландией, Англия и впрямь густо населена, климат ее суше и теплее. То, что называют в Британии горами, нам покажется скорее незначительными холмиками. Высочайшая вершина Пеннинских гор – 893 метра, Камберлендских – до 978 метров.

В общем, Англия – это равнинная страна. Часть ее слабо всхолмлена, не более.

Англия легкопроходима в любом направлении. Даже в самое глухое Средневековье расстояния Англии можно было преодолеть максимум недели за две, а большинство расстояний из Центральной или Северной Англии до Лондона или крупных портов – за три-четыре дня. С появлением железнодорожного транспорта остров стал субъективно еще «меньше».

В 1801 году инженер-самоучка Ричард Тревитик (1771–1833) соединил двигатель и бойлер для нагревания воды. Он получил патент на «машину высокого давления» – первый в истории паровоз. В 1804 году он устроил испытания и перевез 10 тонн железа, пять вагонов и 70 человек на дистанцию в 15,69 километра за четыре часа и пять минут со средней скоростью восемь километров в час.

К 1808 году Тревитик построил паровоз «Поймай меня, кто может», развивавший скорость до 30 километров в час. Деловые круги не спешили вкладывать деньги. Изобретатель за свой счет построил кольцевую дорогу в парке предместья Лондона, где его паровоз перевозил людей ради развлечения, или устраивал соревнования в скорости с лошадьми. К 1811 году Тревитик разорился и умер в полной нищете.

У большинства англичан он не вызывал сочувствия. Они уважают тех, кто может быть и меньше смыслит в паровозах, но лучше разбирается в «делах».

Джордж Стефенсон (1781–1848) в делах понимал. Еще при жизни бедняги Тревитика в 1814 году он строит паровоз «Пыхтящий Билли», а позже называет его «Блюхер» – в честь прусского фельдмаршала Гебхарда фон Блюхера, союзника Англии, который лихо бил Наполеона. «Пыхтящий Билли» делал 10 километров в час и тащил груз в 30 тонн. Это уже лучше, чем лошади!

Первая в мире железная дорога для грузов и пассажиров открылась в 1825 году между Стоктоном и Дарлингтоном – 26 миль, 40 километров пути. Ширина колеи этой дороги до сих пор является стандартом на железных дорогах многих стран мира: так называемая Стефенсоновская, или нормальная, колея – четыре фута восемь с половиной дюймов, а в метрической системе – 1435 миллиметров.

В 1830 году промышленный Манчестер и портовый Ливерпуль соединили 56 километров такой колеи. Появление железных дорог пугало… От свистка паровозов и грохота движения коровы перестанут давать молоко, куры прекратят нести яйца, а с овец полезет шерсть!

Но консерваторов мало кто слушал: слишком большие перспективы открывались. В 1837 году королева Виктория, всходя на трон, произнесла:

– Не будет на моем острове места, удаленного больше, чем на 10 миль, от станции железной дороги!

Королева погорячилась, но небольшую Англию и впрямь вскоре связали плотной сетью железных дорог. К 1843 году было уже проложено 3200 километров железнодорожных путей, а к 1870 году – 22 тысячи.

Сделаем еще одно важное замечание. Сегодня поезд – консервативный, старинный вид транспорта. Поезд уютно громыхает на стыках, вагон покачивается, за окном проплывают виды… Для людей конца XIX века поезд был революцией в транспорте, символом научно-технического прогресса. Ватсон и Холмс – всего второе поколение англичан, которые могли ехать в удобном вагоне. Строго говоря, они не ехали – их везли. Комфорт поезда стократ превосходит комфорт путешествия на лошадях, будь то индивидуальная карета или многоместная пассажирская карета, движущаяся по расписанию, – омнибус.

В 1830 году паровоз ехал из Ливерпуля до Манчестера со скоростью 30 километров в час, и это казалось просто неправдоподобной скоростью. В 1850 году стандартная скорость пассажирского поезда в Англии составила 80 километров в час.

Во многих рассказах Ватсон и Холмс мчатся со скоростью 50 миль в час. Сухопутная английская миля составляет 8 фурлонгов, 1760 ярдов, 5280 футов, что равно 1609,34 метра. Те самые 80 километров в час.

Конечно, средства железнодорожного транспорта все время совершенствовались. Между Лондоном и Ланкастером на самом севере Англии – 334 километра по прямой. В 1900 году поезд проходил это расстояние за четыре часа (экспресс) или шесть часов, если поезд делал множество остановок. В наше время экспресс идет между этими городами от двух часов до двух часов двадцати минут. Так ли уж велика разница?

Почти во всех рассказах детективов или других героев от железнодорожной станции везут лошадьми. Но ни в одном рассказе им не требуется больше двух – трех часов, чтобы достичь места назначения. Деревушка Гримпен и Баскервиль-холл – невероятная глушь! Но в эту «глушь» надо ехать по железной дороге два – три часа, а потом около двух часов лошадьми.

Примерно так же быстро добираются герои Конан Дойля до севера Англии в рассказе «Случай в интернате». Директор интерната под Мэклтоном, доктор Торникрофт Хакстейбл, попал в Лондон, когда не было еще и 12 дня. «Раненько же ему пришлось выехать!» – комментирует Холмс.

Холмс с Ватсоном выезжают днем, а «вечером на нас пахнуло бодрящим, холодным воздухом графства Дерби, где находилась знаменитая школа доктора Хакстейбла». Правда, «когда мы подъезжали к ней, было уже темно»⁴ – путь на лошадях был чуть ли не дольше времени путешествия на поезде.

Итак, Холмс и Ватсон – обитатели небольшого равнинного острова, который соединен очень совершенными средствами коммуникации. Собственно, за сто лет более совершенных и не появилось. Авиация? Но она не нужна на такой небольшой территории. Скорее, она даже лишняя: самолет будет дольше взлетать и садиться, путь в аэропорт и из аэропорта займет больше времени, чем сам полет.

С этой проблемой в России столкнулись только во второй половине XX века, когда летное время из Москвы в Санкт-Петербург составило полтора часа, время подъезда до аэропортов и назад – те же полтора часа, если не больше… А «Сапсан» проделывает этот путь за те же три-четыре часа, доставляя путешественника из центра города в центр.

Очень разный остров

Разница между районами Англии намного больше, чем между соседними регионами России. То есть различия бывают громадны и у нас… Но в России разнообразные ландшафты разделены большими расстояниями – как лесотундры Мурманска и широколиственные леса Брянщины. В Англии очень разные ландшафты могут соседствовать или почти соседствовать. Карен Хьюитт с большим чувством юмора описывает недоумение россиянина, который привык к облику одного из районов страны, а оказавшись в другом, почувствовал себя «как и не в Англии»⁵.

Британец же очень хорошо осознает разницу между суровым Йоркширом и теплым Корнуоллом, между которыми всего 200–250 километров, или между западным и восточным побережьем Англии – а их разделяет примерно такое же расстояние.

«Между тем мы проезжали по одной из самых любопытных местностей Англии. Все современное население этого края ютится в редко разбросанных домишках, но на каждом шагу над зеленой равниной вздымаются огромные четырехугольные башни церквей, свидетельствуя о былой славе и былом процветании старой Восточной Англии.

Наконец за зеленым обрывом возникла лиловая полоса Немецкого моря, и кучер кнутом указал нам на две остроконечные крыши, торчащие из-за кущи деревьев»⁶.

Географы называют такую особенность территории умным словом «емкость ландшафта». Англия – повышенно емкий ландшафт. Такой, где на небольшой территории соединяются разные ландшафты. Где велико их разнообразие.

Ватсон и Холмс жили в очень разнообразной стране. В наше время различия между природой, экономикой, народным говорком разных частей Англии смазана глобальной экономикой, всеобщим образованием, телевидением и радио. В «их времена» эти различия были велики, ярки и очевидны.

Море вокруг

Море вокруг Англии тоже очень разное. Восток Англии омывается Северным, или Немецким, морем – частью Мирового океана.

В курортном городке Брайтоне на востоке Англии вода очень соленая. Соль на губах, очень много соли! Умылся – и глаза начинает щипать.

В курортном же городишке Моркоу на северо-западе стоит попробовать воду во время отлива – почти пресная, потому что это залив мелкого Ирландского моря.

В Брайтоне – прохладное серо-зеленое море. Легендарный Ла-Манш накатывает низкие волночки, шумит и шуршит галькой, швыряет водоросли на берег, несет запах йода и соли.

Серо-стальное неспокойное море образовало четко видные волновые террасы. Спускаюсь к воде по этим террасам… От набережной до уреза воды – не меньше десяти метров, три террасы. Мелкая галька, где полно мелких кремешков. Они хорошо раскалываются в любом направлении, и видно, как постаралось над ними море: стучало ими друг об друга, производя множество сколов.

Во многих камушках – ровные круглые дырочки: водоворотики в зоне прибоя старались, пока не проточили углубление. А чем глубже углубление, тем основательнее образовывался водоворотик….

Еще много обломков раковин, замытых, зализанных морем. Эти кусочки раковин даже принимаешь за камушки.

В Моркоу – узкий залив. Когда и если туман поднимается, видны противоположные берега.

Что общего везде? Море не южное. Как сказал Вадим Шефнер, «море покрашено в цвет военного судна». В Брайтоне зашел в воду… Градусов 10, не больше. Умываюсь холодной водой, она стекает на затылок, на спину. Ноги стынут, быстро перестаю их чувствовать.

Англичане относятся к морю совсем не как мы. У нас море – это или романтическое место отдыха, или тоже романтическое место совершения путешествий и подвигов. Для англичан море – привычный обыденный ландшафт: примерно как для нас озеро или лес.

Очень хорошо это видно в Моркоу, потому что там с часу дня начинается отлив. Море опускается на глазах, на добрые четыре метра, залив почти высыхает. Промозгло, холодно и сыро, в воздухе висит мелкая водяная пыль, постепенно пропитывает одежду. А по обнажившемуся дну моря вовсю выгуливают собак, бегают дети… При том, что на специальных щитах сделаны надписи: «Осторожно! Глубокая вода!», «Осторожно! Зыбучие пески!»

Опасно? Конечно, опасно. Песок, в котором отступающей водой промыты глубокие борозды, водоросли и камни, тянется на километр – два-три от коренного берега. Если уйти к самой кромке, есть реальный шанс не успеть уйти на коренной берег, когда начнется прилив: море прибывает очень быстро. Не дай Бог, пойдет человек один, без мобильного телефона, и подвернет ногу. Или угодит ногой между камней. Или… Словом, опасностей масса. Чаще всего неосторожного отрезает от берега водный рукав, он оказывается на временном, быстро уходящем под воду острове…

Каждый год море берет человеческие жизни зазевавшихся, пьяных и неосторожных. Не так давно, в 2011 году, в Моркоу погибли двое детей: убежали к самой кромке обнажившейся земли, играли – прятались друг от друга в промоины… они бывают глубиной до полутора метров. И не успели вернуться, когда солоноватая вода пошла обратно…

Зачем же ходят на дно?! Потому что дно моря опасно не больше, чем наш лес с волками или мороз в минус 20… Мороз без одежды убивает за несколько минут. Не знающий леса заблудится в трех соснах, ухитрится погибнуть даже летом. Но мы же ходим собирать в лесу грибы… Мы же пускаем гулять детей в мороз и шатаемся по лесам? Нам даже нравится… Вот и англичане так радостно вопят со дна моря.

Все просто: у каждой земли свой нрав. Его надо знать, не всегда доверяя земле и воде. Характер народа начинаешь понимать как раз в таких вот местах. Например, понимаешь, какое место в жизни англичанина занимает именно море.

Приливы в Англии заметны далеко от побережья: вода из моря мчится вверх по рекам. Приливы на Темзе хорошо заметны в Лондоне. В устье Северна вода может подняться на 18 метров. Против течения реки мчится приливная волна, бар, – высотой до двух метров.

Не знакомые с особенностями рек Великобритании могут попасть в большую беду, катаясь на лодке или рыбача.

Конан Дойль не описывает этих опасностей моря, хотя он хорошо знал о них: в молодости совершил плавание на тюленебойном и китобойном судне⁷. О том, чем грозит море человеку, много писали другие английские писатели. Так, у Войнич дети на лодках попадают в очень опасное положение⁸. О зыбучих песках как о смертельной опасности писали и Стивенсон⁹, и Коллинз¹⁰. У Хольт отрицательная героиня заманивает в зыбучие пески положительную¹¹.

Почему ничего такого нет в историях о Шерлоке Холмсе? Трудно сказать…