Loe raamatut: «Валентинка с секретом»
Автор выражает благодарность Екатерине Демидовой за помощь в работе над книгой
14 февраля
Странное послание
«Ты – фея!»
Настя снова и снова перечитывала слова, написанные корявыми печатными буквами. Странное содержание для валентинки! Обычно пишут что-нибудь дурацкое и банальное типа «Ты мне нравишься, давай гулять!» или «Без тебя моя жизнь скучна». Но привередничать не приходилось – «сердечко» ведь было единственным. Это и приятно (она уж и не надеялась!), и чуть-чуть грустно – все-таки только одна валентинка, а у других – целые стопки: например, у лучшей подруги Ларисы, которая просто закопалась в разноцветном ворохе, или у Ларисиного парня Михаила – он тоже никак не мог рассортировать сыплющиеся на него дождем послания.
Правда, некоторым не досталось ни одного – эти бедняги старательно прятали глаза, притворяясь, что им нет никакого дела до глупого праздника влюбленных. Но за них Настя не переживала. Они свое еще получат! Все до одного. В классе не будет несчастных! Недаром они с Ларой накануне целый вечер строчили послания. Получилось ровно двадцать четыре штуки – по числу одноклассников.
Идея «осчастливить» весь класс принадлежала Лариске. Подруга сообщила о своих планах после уроков, когда девочки сидели дома у Насти.
– Надо, чтобы завтра каждому досталась хотя бы одна карточка! Утешительный приз, понимаешь? Чтобы в этот день не было обиженных. Придется поработать! Двадцать четыре штуки – это тебе не хухры-мухры!
– А самим себе тоже писать? – усомнилась Настя. – Или нашим самым популярным? Они же и так уйму валентинок отхватят!
– Ни в чем нельзя быть уверенными, – назидательно произнесла Лара, бросив кокетливый взгляд в зеркало, откуда ей широко улыбнулась кудрявая глазастая красотка. – Вот я, например, в седьмом классе тоже думала, что получу кучу открыток. И что же? Не написали ни одной! Знаешь, как я тогда ревела?
– Ладно, давай! – Настя тоже взглянула в зеркало и быстро отвернулась – рядом с Лариной ее бесцветная физиономия с белесыми ресницами и словно выцветшими глазами выглядела, как лицо призрака. Облик ничуть не изменился даже после сделанной недавно стрижки – а она так рассчитывала стать хоть чуть-чуть оригинальнее!
– И чего ты не красишься? – угадала ее мысли Лара. – Тебе бы очень пошло! Немного туши, карандаш…
Подруга не в первый раз заводила этот разговор, и Настя, как всегда, отговорилась стандартной фразой:
– Люблю, чтобы все было по-настоящему! В том числе и красота. Так что мне валентинку не будем писать, хорошо?
– Почему это? – удивилась Лара.
– Такая открытка – тоже ненастоящая! Зачем мне фальшивые чувства? Лучше не получить совсем ничего…
– Как хочешь, – тряхнув кудряшками, легко согласилась Лара – ее трудно было чем-либо смутить. – Тогда и мне писать не будем. Все равно завалят! Но остальным сочиним что-нибудь, идет? Они же не будут знать, что это от нас! Будут думать – от таинственных поклонников…
– Уговорила, – согласилась Настя. – Вот только как мы придумаем столько разных текстов?
– Разных? Совсем необязательно! Будем всем писать одно и то же, – с этими словами Лара вывалила на стол пачку чистых открыток-«сердечек». – Главное – не что написано, а сам факт получения!
Так оно и было, и Настя не стала спорить.
– Так что напишем… э… «Ты всегда будешь в моем сердце», или «Наши сердца всегда будут биться друг для друга», или что-нибудь в этом роде, – предложила Лара.
Настя фыркнула и покачала головой – вряд ли кому-нибудь такое понравится!
– Нет? Не годится? Ну и не надо! – отмахнулась Лара и тут же, покусав кончик ручки, предложила новый вариант: – Тогда давай так: «Ты – единственное светлое пятно в окружающем меня темном царстве. Прими мое сердце навсегда!» Ну? Как тебе?
– Полный бред! – рассмеялась Настя. – Какое еще «темное царство»? Надо писать проще, по-человечески.
– Я не против! – воскликнула Лара и вынула из пенала вторую ручку. – Короче, так. Делим открытки пополам: десять штук тебе, десять – мне. И будем писать, кто что хочет! Только не забудь – надо менять ручки. И почерк! А то вдруг кто-нибудь догадается, что это от нас!
Девочки принялись за работу. Некоторое время они сидели молча. Настя, поглаживая пристроившегося на коленях котенка, сосредоточенно обдумывала тексты. Лариса, не переставая, строчила одну открытку за другой. Через полчаса, когда подруга справилась с заданием, Настя трудилась еще только над третьей валентинкой.
– Тебе помочь? – не очень охотно предложила Лара. – Вообще-то мне надо бежать – Миха ждет…
– Иди уж, иди, – отпустила подружку Настя. – Я тут сама поколдую.
Она закончила лишь поздно вечером и из-за этого не успела сделать уроки.
Зато как приятно было смотреть на одноклассников, у которых на парте лежало «сердечко»! Целая радуга чувств окрашивала их лица – недоверие, изумление, а потом – восторг и восхищение…
Настя надеялась, что написанные ею слова будут приятны адресатам. Вчера после ухода подруги она вспоминала все, что знала о каждом из «своей» десятки, а потом попыталась в нескольких строчках выразить симпатию к этому человеку. Это оказалось очень непросто: ее то и дело подмывало схалтурить, как Лара. Но Настя собрала волю в кулак и довела дело до конца.
Ире Беларевой, невзрачной девочке с толстыми, в руку, косами, она написала: «У тебя самые красивые волосы в школе! Ты мне очень нравишься. Давай дружить!»
Федору Захарчуку, невысокому тихоне, было отправлено послание: «Ты самый романтичный парень из всех, кого я знаю. Как насчет свидания при Луне?»
Тамаре Шарохиной досталась валентинка с надписью: «Ты поешь, как Алсу! Пой почаще».
Но лучше всего, по ее мнению, вышла валентинка для Кости Кондратова, заядлого любителя гонок «Формула-1». «Если бы мне пришлось выбирать между Шуми и тобой, я бы выбрала тебя!» – написала Настя. Похоже, парню тоже понравилось – вон как он покраснел, читая свою единственную валентинку! И сразу же стал оглядываться. Надо опустить глаза – вдруг взгляд выдаст ее?
Настя вернулась к своей карточке. «Ты – фея!» До нее вдруг дошло, что это с одинаковым успехом можно воспринимать и всерьез, и как иронию. Лариска точно не стала бы писать такое! Значит, это действительно не она. Да и сама открытка явно не из тех стандартных, которые они подписывали. Ярко-алое сердечко с золотым ободком, обсыпанное блестками и бисером, выглядело очень симпатично.
– Это не я! – торопливо бормотала Лара в перемену. – Честное слово, не я! Да и потом, мы же договорились не писать друг другу!
– Отлично, – вздохнула Настя, чувствуя, что голова идет кругом. – И кто же тогда тот ненормальный, которому понадобилось писать мне вот это? – Она сунула подруге под нос раскрытую валентинку.
– «Ты – фея!» И все? Странно… Для валентинки маловато! А хочешь посмотреть мои? У меня сегодня рекорд. Двенадцать штук! Есть такие – обхохочешься! Вот эта, например: «Дорогая Лара! С тех пор, как я встретил тебя, ты поселилась в моем сердце! Пожалуйста, не переезжай!»
– А ты догадываешься, от кого это? – с внезапным интересом спросила Настя.
– Не догадываюсь, а знаю точно! От Артемки Кухаркина из 9 «Б». Он мне после Нового года прохода не дает!
– Но тут же нет подписи! – Настя внимательно разглядывала открытку подруги. – Как же ты дошла?
– Элементарно, Ватсон! Во-первых, по почерку. Я его каракули отлично знаю, ты же помнишь, он до пятого у нас учился, мы за одной партой сидели.
– А во-вторых?
– Во-вторых, по ручке. Кухаркин у нас – большой оригинал, не такой, как все. Видишь, какой тут ручкой написано?
– Вижу. Обычной черной, – пожала плечами Настя.
– Как же, обычной! Протри глаза, подружка! Это же черный с напылением! Посмотри, тут такие маленькие крапинки! Как будто серебристый отлив. Самый писк сейчас! А Кухаркин по писку – чемпион.
– А в-третьих?
– Если бы не почерк и не ручка, я вычислила бы Кухаркина по отпечаткам пальцев!
– Холмс, вы гений! – смеясь, воскликнула Настя. – И как же вам это удалось?
– Без проблем, мой юный друг! Кухаркин очень редко моет руки, так что найти его отпечатки можно практически везде. В том числе и на этой открытке, – Лара показала подруге парочку жирных пятен. – Можно сказать, расписался собственноручно!
– Слушай, Лар, а мне кто написал? – Настя с надеждой посмотрела на подругу. – Угадай, у тебя же отлично получается!
– Ой, нет, чужое я не могу, – отказалась Лариса. – Даже не знаю, на кого и подумать! Тут самой надо. Напрягись, пошевели извилинами… Должна же ты знать свои кадры!
«Свои кадры!» Легко ей говорить! А если кадров нет?
Настя разочарованно спрятала валентинку в дневник. На всех следующих уроках она перебирала в уме имена знакомых парней, соотнося их с открыткой. Не подходил ни один… Никто из них никогда не проявлял к ней ни малейшего интереса!
Так кто же он, ее загадочный поклонник? И почему написал такие странные слова? И отчего ни намеком, ни словом, ни жестом не дал о себе знать? По печатным буквам даже почерка не угадать. Единственное, что она знала – парень пишет черной гелевой ручкой, обычной, без всякого напыления. Таких вокруг – десятки!
Настя «шевелила извилинами» и на уроках, и после, на вечеринке, устроенной Ларой и Мишей по случаю Дня влюбленных. Бесполезно. Автор послания так и не был угадан.
Мысли о нем не давали покоя до поздней ночи. Девочке долго не удавалось уснуть. «Ты – фея!» – звучало в мозгу. «Ты – фея!»…
Это было самое радостное событие за последние месяцы.
Еще одно странное послание
«Ты – супермен!»
Никита смотрел на экран дисплея и не верил своим глазам. Это была самая настоящая валентинка! Красивая «живая» открытка пришла по электронной почте, и он вначале даже не понял, что означает алое бьющееся сердечко, пронзенное стрелой. И при чем здесь его любимая песня «Imagine» Джона Леннона? Лишь потом до него дошло, что День влюбленных еще не кончился.
Странное послание спутало все планы. А ведь он хотел довести до ума новую программу, потом зайти на чат и поболтать с народом – близился очередной интеллектуальный марафон, почти все игроки были знакомы друг с другом и часто общались. А вот теперь мысли занимает совсем другое.
Первым предположением было, что это чей-то прикол. Пацаны вполне на такое способны. Тем более все знают, как он относится к подобной дребедени – сердечки, цветочки, подарочки и прочее сю-сю-сю… Никита попробовал вычислить, кто из друзей «осчастливил» его, но открытка оказалась анонимной, можно было узнать только адрес сервера.
Хитрый, гад! Или… гадина?
Вторая мысль была приятнее. Никита даже покраснел, представив, что открытка могла быть послана девчонкой. Взглянув на послание под этим углом, он вдруг понял, что «ты – супермен» звучит не насмешливо, а очень даже лестно… И в самом деле, почему хотя бы на секунду не предположить, что у него есть таинственная поклонница, которая его ценит? Ведь кто, как не влюбленная девчонка, может послать валентинку 14 февраля?
Вообще-то ничего странного не было. Он действительно привык считать себя суперменом – по крайней мере, в сфере интеллекта. Да и как могло быть по-другому, если уже три года подряд он не уступал никому первого места на олимпиадах по математике, информатике, а также в городском интеллектуальном марафоне! На стенках его комнаты не осталось свободного места для новых грамот, учителя называли его «гордостью школы», и ему не было равных не только в классе, но и в округе и даже во всей Москве. То, что проходили на уроках, казалось парню детскими играми; по многим предметам Никита уже осваивал курс института. Больше всего он любил информатику, математику, физику и химию, к остальным же предметам относился немного свысока – как, впрочем, и к многим одноклассникам. Он называл их «гуманитариями» – в его устах это звучало полупрезрительно и означало, что человек недостоин общения. В каждом новом знакомом Никита в первую очередь искал способности к логическому мышлению – логика была для него мерилом всего вокруг. «Логично» или «нелогично» означало приговор – и не дай бог кому-нибудь уронить себя в глазах Никиты нелогичным поступком или высказыванием! Такой сразу же становился «математику» неинтересным и без сожаления отсеивался из круга «своих».
И вот теперь – эта валентинка. Она была абсолютно нелогичной! Глядя на экран, Никита вдруг начал раздражаться. Кто же это посмел бесцеремонно вмешаться в его худо-бедно налаженную жизнь? Заставил его переживать, нервничать, не понимая, что происходит? Его, у которого все расписано по минутам! Вот уже полчаса он мается мыслями о загадочной открытке – и это вместо того, чтобы заниматься делом!
Парень в досаде принялся грызть ногти. Ситуация начала его бесить. Кто это придумал – посылать письма без подписи? С какими-то идиотскими намеками? С приторными сердечками, от которых просто тошнит!
Он должен вычислить нахалку во что бы то ни стало! Хотя бы для того, чтобы научить ее не соваться, куда не просят. Если понадобится, он мобилизует все свои способности! У него не может быть неудачи – он просто не знает такого слова!
Окончательно позабыв о других делах, Никита принялся составлять план расследования. Однако это оказалось не так-то просто. Он вдруг понял, что даже не знает, с чего начать. Одно дело, если бы это была обыкновенная открытка. Тогда можно было исследовать почерк, найти отправителя по ручке, даже по запаху – в конце концов, все девчонки пользуются духами и почти у каждого парня из класса есть любимый одеколон или туалетная вода. Но что делать с электронной валентинкой? Она абсолютно безлика!
Хотя постойте-ка… Кое-какие зацепки у него все же есть! Песня! Его любимая! И адрес электронной почты! Кто может все это знать? Только самые близкие друзья или одноклассники. Значит, искать надо среди них! В первую очередь проверить тех, у кого есть компьютер. Конечно, открытку могли послать и из какого-нибудь интернет-клуба, но в любом случае это сделал человек соображающий.
Мысли потекли рекой, Никита едва успевал «топтать» кнопки.
Первое письмо он отмылил лучшему другу Михе: «SOS! Я получил валентинку!» Никита был уверен – Миха не подведет: приятель был самым лучшим советчиком во всех делах, включая сердечные. Надо сказать, что в этой сфере жизни Никита был невинной овечкой – весь его любовный опыт ограничивался пока советами друга и примерами из классики. Но это была теория. А на практике… Периодически ему начинали нравиться девочки из класса, и это было просто ужасно, потому что больше всего на свете Никита боялся попасть в дурацкую ситуацию.
– Ну ты и лох! – укорял его Миха. – Какая «дурацкая ситуация»? Да девчонки только спят и видят, как бы тебя заполучить! Гордость школы, будущий нобелевский лауреат. С тобой любая гулять будет! Ты только намекни – и она твоя!
Но все это были пустые разговоры – до дела не доходило. И так было до того момента, пока Никита не прочитал «Ты – супермен». Теперь от теории предстояло перейти к практике, а данная почва казалась Никите зыбкой…
Второе письмо улетело Даниле Лисовскому, известному сетевому сплетнику – тот знал в нете все и обо всех. Уж он наверняка посоветует что-нибудь дельное!
Закончив, Никита встал, подошел к зеркалу, принялся изучать себя. Похож он на супермена или нет?
К своей внешности Никита относился несколько болезненно, считая ее не соответствующей высокому уровню его личности. Конечно, он понимал, что это только оболочка, которая ни о чем не говорит. И все же, как было бы хорошо, если бы общее впечатление о нем складывалось с первого взгляда! Он хотел бы быть представительным, солидным, внушающим доверие и уважение – как Миха, который ничего особенно для этого не делал. Но перед ним в зеркале стоял длинный, худой, нескладный, сутулый пацан с самым заурядным лицом. Щеки гладкие, ни единого волоска! Взгляду не за что зацепиться. Ни одной особой приметы… Такого никогда не запомнишь с первого раза! А Миха уже по два раза в день бреется!
Привычным жестом Никита пригладил тонкие светло-каштановые волосы, дополняющие унылую картину. «Хорошо девчонкам, – ревниво подумал он. – У них и косметика, и завивка – все, что хочешь! А что делать нам? Особенно тем, кто еще не может отрастить бороду или усы? Только тату и пирсинг, ну и волосы сбрить или отрастить». Но для себя все эти феньки Никита считал несолидными. Где это видано – президент физико-математического клуба с серьгой в пупке! Правда, иногда его так и подмывало выкинуть что-нибудь сумасшедшее, отчего самому стало бы страшно и весело. Но тогда надо было менять все, а к этому Никита был пока еще не готов – ведь его стиль диктовался не модой, а состоянием души.
И все же какая-то девчонка считает его суперменом…
Никита подпрыгнул, но до потолка не достал. Он подпрыгнул еще раз – снова неудача. Тогда, присев, он прыгнул в третий раз – так, как будто под потолком висела баскетбольная корзина. Есть! След руки на побелке был едва заметным, и все же это была самая настоящая метка. Белая метка начала его новой жизни.
– Поздравляю! – услышал он насмешливый голос.
Никита испуганно обернулся – мама, стоя в дверях, с интересом наблюдала за сыном.
– Вот теперь-то, я надеюсь, ты поменяешь лампочку в ванной? До нее достать гораздо легче.
– Ма, ну какие лампочки! – воскликнул Никита. – У меня столько дел…
И тут же, поймав мамин взгляд, покраснел до корней волос.
– Ладно, сделаю, – буркнул он, снова усаживаясь за компьютер.
15 февраля
Третий лишний
– Позовите, пожалуйста, Леонида Кирилловича! – голос Насти едва заметно дрожал, хотя она изо всех сил старалась скрыть волнение.
– Леонид Кириллович занят, – ледяным тоном произнесла секретарша. – Что ему передать?
Не ответив, Настя быстро положила трубку. Сердце колотилось так сильно, что было трудно дышать. И почему она каждый раз так нервничает, когда звонит отцу? Наверное, потому, что они очень редко видятся – последний раз это было ровно две недели назад. Да и дозвониться до него почти невозможно. Третий раз за день – и снова неудача. То он на совещании, то вышел, то просто занят… Настя уже успела возненавидеть его секретаршу! Равнодушный тон этой тетки больше подходил автоответчику или диктору в метро… Или злющей училке – из тех, которые терпеть не могут детей! И домой отцу тоже не дозвониться – трубку все время берет его новая жена. Ее Настя ненавидела не меньше… Вернее, гораздо больше. Ведь это она стала причиной развода родителей! Из-за нее Настя теперь должна искать своего отца по телефону, не имея возможности увидеть его, когда хочется.
Если бы у нее хотя бы был мобильник! (Прежний она потеряла неделю назад, а новый пока не купили.) Тогда не пришлось бы торчать тут, в длинной очереди перед школьным телефоном. И как жаль, что она не знает номер отцовского сотового! Мама сказала, что он известен только самым близким. А они теперь в этот круг не попадают. Даже, наоборот, далеки от него, как никогда! Это было совершенно невыносимо. Потому что Настя любила своего отца и очень скучала по нему. А сегодня ей во что бы то ни стало надо дозвониться до него и договориться о встрече – у папы день рождения, и накануне дочка весь вечер провела у плиты, чтобы испечь в подарок его любимое песочное печенье.
– Абашина, тебя записывать на интеллектуальный марафон? – раздался рядом голос старосты Вики Кузовлевой.
– А? Что? – оторванная от своих мыслей, Настя не сразу поняла, чего от нее хотят.
– От нашего класса должно быть трое. Себя и Коваленко я уже записала, а больше никто не соглашается.
– А почему я? Самая умная, что ли? Вон, Ларку запиши или Миху!
– Никто не хочет! А нам позарез третий нужен. Хотя бы для кучи! Если не будет команды, то и нам с Никиткой не разрешат выступить. А тебе, если запишешься, по всем предметам пятерки выставят!
– Даже если я ничего не выиграю?
– Даже если ни на один вопрос не ответишь! Просто за участие.
– Если так, давай, – согласилась Настя, сразу повеселев. Вот он, отличный шанс порадовать отца! Когда она дозвонится ему, то обязательно расскажет о пятерках… и о том, что собирается участвовать в марафоне!
Февраль всегда был непростым месяцем для Насти. Два мужских праздника подряд – день рождения отца и двадцать третье число. С разницей в восемь дней, и каждый раз нужно думать о поздравлениях и подарках! А тут еще День святого Валентина, и эта дурацкая вчерашняя открытка… «Хорошо, что у меня нет парня! Пришлось бы думать об открытках и подарках и для него», – подумала вдруг Настя и грустно усмехнулась – хоть какая-то польза от этого, в общем-то, довольно печального факта!
– Отлично! Молодец, Абашка! Я в тебе не сомневалась! Капитаном у нас будет Коваленко, не возражаешь? Выступаем семнадцатого, а завтра после уроков тренировка. Как это – зачем? Надо разработать тактику и стратегию!
Настя недовольно скривилась. Ну вот! Связалась на свою голову! Увы, отказываться было уже поздно.
Она расстроилась бы еще больше, если бы слышала разговор, состоявшийся парой минут позже.
– Никита! Я нашла нам третьего. Можно подавать заявку! – радостно верещала Вика, размахивая листочком.
– Отлично! И кто же это? Абашина? Из нашего класса? Четвертая парта во втором ряду? Я что-то не помню, кто там сидит… А! Две девчонки! Одна ничего не соображает по математике, другая – вообще полный ноль. И какая же из них Абашина? Та, что полный ноль? И ты ее пригласила на интеллектуальный марафон?! Ну знаешь, Вика, после этого я могу усомниться в твоих умственных способностях! – Когда Никита нервничал, у него начинала болеть голова. Вот и сейчас он почувствовал, как железный обруч сковал виски, голова несколько раз непроизвольно дернулась. Чтобы унять приступ, пришлось закинуть в рот и быстро разжевать жгуче-горькую таблетку анальгина. – Надо было Цаплю из 9 «В» пригласить! Или Адмирала!
– У них свои команды! К тому же в этом году все будет строго по классам. Должен быть кто-то именно от нашего 9 «А»!
– Но – Абашина! Она же абсолютно ничего из себя не представляет! Ни внешне, ни внутренне. Встречу на улице – просто не узнаю!
– А тебе и не надо! Она посидит с нами просто так, для мебели. Больше мне все равно никого не найти. Нам без нее никуда!
– Ладно, подавай заявку. Только позаботься, чтобы эта твоя «мебель» тренировку не пропустила! Научим ее хотя бы ничего нам не напортить, – боль стала отпускать, но ломота в висках еще долго мешала сосредоточиться.
Телефон освободился только в конце перемены. Настя снова набрала номер отца, но успела сказать только «Здравствуйте!», как ее прервал раздраженный голос секретарши.
– Девушка, скажите, что вам надо, я передам!
Испуганная Настя снова бросила трубку. Да, сегодня определенно не ее день! На уроке она не могла думать ни о чем другом. Как бы обойти эту гадину-секретаршу? Что бы такое придумать, чтобы поговорить с отцом лично, без посредников? Ах, если бы она действительно была феей! – подумалось вдруг. Если бы написанное в валентинке оказалось правдой! Как просто все бы решилось! Например, она взмахнула бы волшебной палочкой и полетела бы к отцу. Стартовала бы прямо отсюда, из класса, и…
– Абашина! Сколько будет дважды два? – прогремело над ухом, и Настя, вздрогнув, очнулась. Она испуганно подняла глаза – учительница смотрела так, как будто застукала ее за воровством булочек в школьной столовой.
– Что? Что вы сказали? – переспросила «фея».
– Абашина! Ты где? Я к тебе уже три раза обратилась!
– По-моему, четыре… – неуверенно промямлила Настя.
– Ты еще и хамишь? – рассвирепела учительница. – Ох, Абашина, ты нарываешься на большие неприятности!
– Я про «дважды два», – попыталась оправдаться Настя, но вышло только хуже.
– А я про то, что ты постоянно отсутствуешь на уроках! И не только на моих! Хоть и сидишь в классе!
– И эту бездарность ты предлагаешь включить в команду? – обернувшись к Вике, укоризненно прошептал Никита.
Но та молчала, уткнувшись в учебник.
