Loe raamatut: «Нестрашная сказка. Книга 1»

Font:

Том 1

Глава 1

Почему всё так плохо?

Стрекоза мазнула слюдяным ветерком щеку, затрещала крылышками и ушла ввысь. Кузнечик оседлал травинку. Зелёная лесенка согнулась. Он добрался до кончика и повис вверх ногами.

Очень похоже.

Тейт так же осторожно творила свой путь, опасаясь сделать лишнее движение; и так же оказалась в подвешенном состоянии. Или это жизнь встала с ног на голову?

Сегодняшняя прогулка тому подтверждением. Тейт сделала всё, как того требовал этикет: когда приехали, велела охране рассредоточиться, отправила Дамьена проверять посты, а сама ушла на середину луга, чтобы хоть немного побыть в одиночестве.

Да кто б ей позволил?! Стоило прилечь в траву, рядом образовался друг и советчик короля. Он же – гордость двора, великолепный кавалер, просто красивый мужчина – Дамьен, шут Его Величества.

Он влез в её уединение, растянулся невдалеке и начал очередное нудное объяснение.

– Пора ехать, – решила королева.

Бледно-голубой небосвод с прожилками облаков изогнулся перевёрнутой чашей. Под лопатку давил камешек.

– Никуда нам не пора, – лениво откликнулся шут.

Он завозился. Расстояние сократилось. Немного, но рукой достать можно. Тейт пришлось отодвинуться.

– Королева, Вы от меня бежите. Я констатирую сей прискорбный факт с чувством глубочайшего отчаяния. Моя придумка с прогулкой в луга проваливается на глазах.

– Я не понимаю, на что вы надеялись?

– На взаимность, королева, на что же ещё!

– Пустое! К тому же рискуете получить по физиономии.

– Это было бы даже лучше, нежели Ваша вопиющая холодность.

– Стоило ли ехать за оплеухой так далеко? Парадная зала, чем не подходит?

– Какая проза! Получить в рыло в присутствии двора – вопиющая банальность. Их этим даже не рассмешишь. Пожмут плечами, и только.

Шут перевернулся на бок, и теперь разглядывал королеву в упор. Рукава ослепительно белой рубашки измазались зеленью, в кремовые кружева манжет набились песчинки. На атласных штанах цвета сливок тоже остались зелёные разводы.

Сама королева для прогулки нарядилась в изумрудную рубашку, просторную замшевую безрукавку и кожаные штаны – совершай променад на природе, сколько хочешь без всякого урона для внешнего вида.

Измазанный зеленью вздыхатель вызывал у неё смешанное чувство: удовлетворения (нечего выпендриваться!) и досады. Предполагалось катание верхом исключительно для моциона. Очередное сто пятьдесят шестое объяснение шута в любви испортило прекрасное утро. Ещё и расфасонился как на свидание. Розы за ухом не хватает!

Королеву всегда интересовало, срезают они для этого шипы или так и суют протокольный цветок в причёску. А что! – не вывалится! Хотя в самый неожиданный момент может оцарапать.

Впрочем, шут розу за ухо вдевать не стал, что было бы уже вопиющим нарушением правил приличия.

– Дамьен, вы презираете двор, не боитесь короля, плюёте на этикет, скажите, палача вы тоже не боитесь?

– Что!? Палача?! – шут перевернулся на спину и оглушительно захохотал.

Тейт готова была поклясться, что и возмущение и смех были искренними. Пожалуй, самыми искренними за всё утро.

– Нет, королева, – ха-ха-ха! – палача я тоже не боюсь.

– Правду говорят, что в ночь перед казнью он насилует свои жертвы?

– А что в этом такого? Палач не получает жалованья – это одно из древнейших уложений нашего государства. Небольшое удовольствие хоть какая-то компенсация за труды.

– Это мерзко.

– Отнюдь. Это правильно.

– А как же жертва? Надругательство над обречённым омерзительно.

– Бросьте, королева, приговорённый тоже ведь получает удовольствие. И давайте поговорим о чём-нибудь приятном. Давайте – о нас с вами.

– Эта тема закрыта.

– Почему? Я считаю, сейчас самый подходящий момент для объяснения. Мы одни, кругом природа. Дуб шумит так сладостно…

– Какой из дубов? Не тот, в кроне которого только что блеснуло стекло подзорной трубы? Вы ещё кузнечиков в траве не упомянули. Тех, которые стрекочут голосами королевских егерей. А ещё над нами кружит личный сокол его магического степенства.

– Идиоты! Королева, если Вас останавливает такая малость как присутствие охраны, можете быть уверены: они никому ничего не расскажут.

– Они и так не скажут. Поскольку – нечего будет. Всё! Я уезжаю. Вы можете и дальше валяться на лужку, а с меня хватит. Вы, Дамьен, испортили мне утро.

– Королева, Вы самая неромантичная женщина нашей страны!

Шут вскочил на ноги. Вся спина у него оказалась в зелени, шелковые штаны измялись.

Тейт легко поднялась. Совсем рядом, в высокой траве, сразу в нескольких местах происходило деловитое копошение, с дуба спешно спускался наблюдатель, сокол улетал.

– Приведите коней, Дамьен.

– Сами прибегут, – шут без всякой натуги, легко и совершенно оглушительно свистнул. Из-за ближайшей купы показались лошади: чёрный иноходец Дамьена и белая кобыла Тейт.

– Утро потрачено даром, королева. А мы могли бы прекрасно провести его в объятиях друг друга. Вам ведь многое во мне нравится: Вам нравится, как я езжу верхом, как танцую, даже мой свист Вам сейчас понравился. Что Вам мешает ответить мне взаимностью? В нашем королевстве супружеская неверность не считается преступлением…

– Хватит! Мне придётся пожаловаться на вас королю, и вам отрубят голову.

– Не надейтесь, Ваше Величество. Вы забыли, я – шут. Поверьте, когда я представлю дело двору, выйдет, что Вы опять меня недопоняли. Такое уже бывало, не так ли?

Тейт захотелось наотмашь ударить этого человека. Пять лет назад, когда она, будучи невестой, только-только прибыла в королевство Синего орла, именно Дамьен устроил безобразный розыгрыш: явился к ней в спальню ночью в сопровождении кавалеров и фрейлин с бумагой в руках, в которой говорилось, что ему поручено удостоверить наличие девственности у будущей королевы. Тейт так растерялась в первую минуту, что чуть не заревела. Однако она не зря считалась дома самой прилежной из королевских дочерей. Законы страны, в которой ей предстояло править, за время пути были вызубрены до последней запятой.

Наглый визитёр, расстегнул пуговицы и уже спустил штаны, демонстрируя приезжей дурочке свои достоинства, когда та схватила с ночного столика длинную заколку и без всякого предупреждения ткнула наглеца в живот.

Тейт было так страшно, что красные рожи придворных поплыли пред глазами, грозя уйти в обморочный вихрь. Если бы шут не заорал, так бы оно, наверное, и случилось. Но он заверещал, только стёкла в лампах не полопались. На крик тут же примчался жених. Шут получил оплеуху. Кавалеров обозвали остолопами, фрейлин – ослицами, а Тейт утром услышала оглушительный хохот остального двора, которому король представил ночное приключение как очередную шутку Дамьена.

Шут полез в седло. Егеря затрусили в подлесок, разбирать коней, наблюдатель – за ними. Тейт, не оглядываясь, поскакала в сторону города.

Под ней равномерно двигались бока Ласточки. Первоначально, узнав, что имя кобылы Смерть, молодая королева просто отказалась на неё садиться. Король откровенно посмеялся над её страхами, но капризу внял – разрешил дать лошади другое имя.

Что такое вообще? Почему надо давать всему и вся мрачные названия? Королева как-то спросила супруга.

– Мода, – улыбнулся Его Ослепительное Величество в ответ.

Он был Ослепительное Величество. Она – Сияющее.

С ума сойти! Хотя в последнее время даже в титуле короля Тейт стали мерещиться иные, не совсем простые смыслы.

«Фу, глупость, – обрывала она себя, – ассоциации, видите ли, у неё!».

Тейт приказала себе думать о другом. Не о другом человеке. О ином чём-нибудь. Лучше – о прекрасном.

День расцветал, от земли струилось марево, тёплый нежный ветер надувал рукава изумрудной рубашки. Развевались волосы. Рыжая волна норовила захлестнуть лицо. Тейт встряхивала головой.

Завизжать бы, послать торжествующий вопль небу. Просто от полноты жизни, от простора, от свободы… пусть только сейчас, только на коротком промежутке её жизни, пока она скачет по лугам.

Ан, нельзя. Просто нельзя и всё. И дело даже не в том, что по пятам мчится охрана. Егерям можно приказать, они заткнуться. Но где-то среди них затерялся Дамьен в перепачканном зеленью сливочном камзоле. Этот любой жест и даже взгляд, тем более громкий крик представит королю, вывернув смысл наизнанку. И сделает это обязательно в присутствии двора, чтобы те позабавились на её счет. А король будет только слегка покачивать своей божественно красивой головой. Непонятно: то ли смеётся над недалёкой супругой, то ли журит шута за излишнюю смелость. Но в любом случае никого не накажут. Разве за вечерним чаем Тейт попеняют: «Вы бы вели себя осмотрительнее, Сияющая». И – улыбка одним краем рта, будто над выходкой душевнобольного: с одной стороны потешно, с другой – совестно, что смеёшься над убогим.

Отец говорил: будущая королева должна быть готова к непониманию, к неприятию, к чуждым законам. Но она должна смириться и принять всё таким, как оно есть, если ничего не может изменить.

– А изменить редко что удаётся, поверь, дочь – традиции сложились за много веков до нашего появления на свет. Не нам их оспаривать.

Ещё он предупреждал о холоде и интригах чужого двора.

– Ты должна расположить их к себе исключительно лаской и терпением.

Тейт терпела пять лет.

Когда её только-только привезли, и уставшая, отупевшая от дальней дороги девочка увидела жениха, давивший с самой помолвки груз страха в одночасье свалился с плеч. Король оказался прекрасен. Его тонкое лицо с изумительно правильными чертами излучало радость, а чёрные высоко изогнутые брови как будто всё время задавали веселый вопрос. Пышные тёмные волосы спадали вдоль щёк на плечи. Тонкие пальцы перебирали фигурные чётки из чёрного янтаря.

Позже Тейт удалось их рассмотреть: косточки бус изображали отрубленные головы людей и животных. На лицах и мордах застыло страдание.

Когда она спросила мужа, зачем ему столь жуткое украшение, тот объяснил, что таким образом не даёт себе забывать о лишениях подданных.

Для первой встречи король надел колет из лазоревого шёлка. За ухом торчала красная роза. Синий цвет являлся королевской привилегией. Синий орёл был геральдической птицей Алексов. Синие орлы обитали высоко в горах. Только король обладал наследственной способностью их ловить и приручать.

А вот роза за ухом…

При встрече с невестой она должна быть белой, либо едва различимого розоватого оттенка. Тейт, назубок выучив свод законов и старинных уложений, не поленилась ознакомиться также с любовными традициями страны, в которой предстояло жить. Красную розу вставляли в причёску, когда шли на свидание с замужней женщиной.

Тейт тогда уговорила себя, будто король уже считает её своей женой. Да и мало ли какие коррективы внесла жизнь в изменчивый любовный этикет за последние десять лет.

Один из нобилей королевства Синего орла – бар Долмаций Ломквист женился на двоюродной сестре короля страны Белого единорога, покинул прекрасную тёплую родину и перебрался на сдержанный, холодный, даже суровый север – родину Тейт.

Герцог Ломквист много рассказывал королевским дочерям о своей стране, только вот ни разу не съездил туда погостить.

– Боюсь соблазна, – отнекивался он. – Вдруг мне захочется остаться. А Элина туда не поедет. Она любит только эту холодную землю. На чужой она просто не сможет жить. Пусть лучше я останусь тут. Мне покой жены дороже.

Через пять лет, проведённых в стране Синего орла, Тейт вспомнила, что на королевском совете, собранном по поводу её помолвки, Долмаций Ломквист не подал знака одобрения.

– Ой, я, кажется, задремал, – оправдывался он, посмеиваясь, но потом что-то долго и бурно обсуждал с королём за закрытыми дверями.

Стены города начали вырастать из сплошного зелёного моря трав и невысоких кустов. Тейт придержала коня. Пришло время оглянуться. Кавалькада неслась сильно поотстав. В город, однако, следовало въезжать в соответствии с этикетом. Королева первой должна соблюдать приличия, даже если от неё этого категорически не требуют.

Городские ворота стояли, как всегда – нараспашку. Тейт дождалась свиту, заняла место в центре и проследовала во дворец чинным шагом.

– Бар Регун отправляется со мной, бар Гага – тоже. Едут егеря, гвардия, лейб-гвардия.

– Кто будет охранять Столицу? Мне кажется, хотя бы часть гвардии должна остаться тут, – Тейт сидела у окна, наблюдая за сборами короля. Его Величество отбывал на летнюю ловлю орлов в горы.

Всего королевских охот было четыре – своя на каждое время года. За пять лет Тейт ни на одной не побывала. Поначалу она просила, даже умоляла супруга, но тот всякий раз ей отказывал, и Тейт, в конце концов, отступилась. В каждой стране, кроме писаных законов, существовали тайные принципы власти. В её родном королевстве они тоже имелись. Даже под пыткой Тейт не выдала бы их чужому. А мужу?

Никогда! Если нет общего потомства…

К несчастью, у них с Алексом потомства как раз и не было. Тейт очень хотела детей. Иметь на чужбине близкое, родное, кровное существо, которое смотрело бы на мир её глазами, одно время стало даже навязчивой идеей.

На третий год замужества королева настояла, чтобы их с Алексом осмотрел местный лекарь, известный, кстати, далеко за пределами королевства. На ежегодных летних ярмарках, когда в столицу пребывали караваны с товарами из сопредельных, а также весьма отдалённых стран, к нему выстраивались огромные очереди. Люди сутками ожидали приёма. Некоторые так и умирали не дождавшись.

Лекарь был очень стар и уже много лет не покидал своего дома. Пришлось королевской чете под непрерывное бурчание супруга и понукание Тейт тайно отправляться на приём.

Как выяснилось, король ни разу в жизни не был у доктора. Жена буквально за руку втащила его в большой светлый кабинет с окнами на лекарский парк.

– Я здоров! – с порога заявил Алекс.

– Разве в этом могут быть сомнения? – улыбнулся розовощёкий старичок, уютно расположившийся в широких креслах. Солнечный свет врывался в окна и слепил глаза. Руки старичка мягко перебирали на коленях то ли расписную ленту, то ли верёвочку с множеством узелков.

– Я тоже всегда была здоровой, – вступила королева, – но…

– Я понимаю, что привело вас ко мне. Вы женаты три года, а детей всё нет. Я прав?

– Да, – потупилась Тейт.

Ей вдруг пришло в голову, что причина кроется в ней. Бесплодная королева не имела право на существование. Её отошлют домой, где она и останется навсегда: будет вести хозяйство, да приглядывать за детьми своих сестёр.

– Королева, – тихо заговорил уютный старичок, – я понимаю всю возмутительность своей просьбы, но…

– Вы хотите, чтобы я оставила вас с королём наедине?

– Надеюсь, Вас это не оскорбит?

– Разумеется, нет.

– Вы здоровы и можете иметь детей столько, сколько сами захотите. В наших южных краях изнеженные женщины не так выносливы и сильны, как северянки. Вас, должно быть, с самого детства учили правилам гигиены? – улыбнулся старый лекарь, закончив осмотр Тейт. Король в это время уже скучал в приёмной.

– Отец мог закрыть глаза на шалости и плохие отметки, но строго наказывал за отлынивание от физических упражнений. А придворный врач осматривал меня и сестёр каждый месяц, давая советы в женских вопросах.

– Ваш батюшка кругом прав. Вы в полном расцвете. А вот Ваш супруг, как бы Вам объяснить… Его Величество никогда не предавал значения некоторым мелочам и недомоганиям. Чтобы у Вас были дети, придётся его какое-то время лечить. На самом юге королевства при впадении в море реки Сю есть источник.

– Я о нём слышала.

– Вам вместе с королем надлежит провести там не менее месяца. Лучше это сделать в разгар лета. Пропустите одну ярмарку – ничего страшного, зато получите маленького принца или принцессу. И ещё, королева… не могли бы вы удовлетворить моё старческое любопытство? Честное слово, я никому не скажу.

– Что вы хотите знать? – насторожилась Тейт.

– Правда ли, что у вас в стране зимой всех от мала до велика силой загоняют в проруби, а тех, кто противится, ловят и поливают водой на морозе до смерти?

– Кто вам сказал такую чушь, – искренне рассмеялась Тейт. – У меня на родине есть люди, которые действительно купаются в проруби среди зимы. Им это нравится. Но их никто не ловит и не загоняет. Вам солгали. Кто, если не секрет?

– Шут, конечно, – развёл руками старый лекарь. – Я не склонен доверять сплетням, но он был так серьёзен и убедителен, что даже в мой трезвый ум закрались сомнения.

На водах Алекс пробыл ровно пять дней. Письмо, прибывшее голубиной почтой, срочно вызывало его в столицу. Король, как показалось Тейт, с облегчением укатил по делам, а она плескалась в изумрудном заливе и пила целебную воду до самой осени, с прискорбием узнав по возвращении, что мудрый добрый старый лекарь умер сразу после их отъезда.

Была ли она тогда влюблена в короля? Наверное. Она даже томилась первые полгода после свадьбы. Случалось, и плакала по ночам.

После явления в её спальне Дамьена с безобразным розыгрышем, Тейт объяснили, что её девственность на самом деле никого не волнует: просто до первых месячных её близость с королем невозможна. Ах, они как раз начались. Простите, королева, что мы ввели Вас в некоторое заблуждение. Мы хотели пояснить Вам суть проблемы чуть позже, когда Вы привыкнете к нашим обычаям. Дело в том, Сияющая госпожа, что… Ваша близость с королем невозможна в первые полгода после свадьбы. Видите ли, умелые женщины могут вызывать у себя кровотечение, несмотря на беременность. Король возляжет с вами, только удостоверившись, что у Вас не растёт живот.

То время, не самое лёгкое для Тейт, сильно осложняли злые шутки Дамьена. Он постоянно старался обратить внимание окружающих на её живот. Смотрите, – кричал шут, – королева уже понесла! Слава наследнику! Только не получится ли, что страной будет править сын свинопаса?

Плакать, требовать, ругаться, драться было ниже её достоинства. Тейт просто разворачивалась и уходила. Даже с официальных приемов, где её присутствие считалось обязательным.

После очередного скандала король в присутствии двора влепил шуту такую затрещину, что тот неделю освещал коридоры и переходы дворца гигантским «фонарём».

– Сказать Вам, королева, что сделает гвардия с городом в моё отсутствие, – король оторвался от сборов. – Она перепьётся, передерётся, разгромит ярмарку и перетаскает на сеновал всех женщин от пятнадцати до пятидесяти.

– Но к нам, Ваше Величество, приедет много чужих. Вдруг случится что-нибудь непредвиденное? Я в одиночку вряд ли смогу противостоять врагам.

– Хорошо, я оставлю дворцовую стражу. Цитадель неприступна. Даже небольшой отряд сможет отбиться в ней от целой армии. Кроме того, Вы забыли, – король чуть повысил голос, – столица находится под покровительством Синего орла. В крайнем случае обратитесь к нашему магу.

– Но он же всё время спит! Если Вы помните, я уже пыталась с ним разговаривать. Его магическое степенство даже не изволил глаз раскрыть.

– Хватит! – король хлопнул ладонью по столу. – Наш маг не просто спит. Именно во сне ему приходят гениальные видения.

– Например: построить горбатые стеклянные мосты из нашего королевства к соседям. Дел на какую-то тысячу лет. Зато мы станем центром Мира.

– Королева, мне неприятны наши пререкания. Так и быть, я попрошу мага бодрствовать в течение всей ярмарки. Всё равно его пора будить. Без его вмешательства не откроется торговый тракт.

– Спасибо, Ваше Величество, – Тейт встала и тут же присела в глубоком реверансе. – Есть ещё один вопрос. Могу ли я узнать, рыцарь Гуго отправляется вместе с Вами?

– Ваше Сияющее Величество не устает меня поражать, – рассмеялся король, будто только что между ними не произошло серьёзной перепалки. – Двор гадает, к кому Вы в тайне питаете нежные чувства. А им оказывается первый пьяница и дебошир бар Реар Гуго.

– Пусть двор и дальше остаётся в сомнениях. Но с дворцовым отрядом справится только он.

– Я бы его, конечно, взял с собой. Что бы там ни было, он лучший стрелок в королевстве. Однако наш славный рыцарь вчера ушёл в запой. Если мага я ещё могу добудиться, рыцаря вряд ли.

Колет глубокого синего цвета сидел на короле как влитой, белый кружевной воротник подчёркивал чистоту смуглой кожи. За поясом торчали красные кожаные перчатки. Сапоги сияли, как два солнца.

Не каждой королеве достается такой красивый муж, – в который раз напомнила себе Тейт.

Кстати, о той розе: как позже выяснилось, король тогда именно торопился на свидание. Такое скучное официальное мероприятие как встреча с очередной будущей женой не могло помешать его планам. Поздоровался, отметил, что на этот раз ему досталась вовсе серая мышка, и побежал к подруге.

Позже он признался, что не разглядел за простой дорожной одеждой и усталым взглядом истинной красавицы. Но ведь он, в конце концов, на ней женился. Всё завершилось к всеобщему удовлетворению. Жаль только, королева не желала соответствовать. Давно бы завела себе любовника, как это принято у знатных дам, и не доставала супруга своими капризами. Детей у них всё равно не будет. Дамьен и тут оказался прав.

– Ваше Величество, Вы самая неромантичная женщина королевства, – в который раз огорчился король, поклонился и отбыл на очередную ловлю синего орла.

– Дейдра! Тамарис! Маргарита!

– Да, Ваше Величество…

Фрейлины заскочили в королевскую спальню и, как были в ночных рубашках, присели в реверансе.

– Что это такое?!

Тейт застыла у входа в узкий коридорчик, соединяющий спальню и ванную. Она не любила обуваться по утрам. Так приятно было чувствовать горячими после сна ступнями, лаковую прохладу паркета.

Сегодня нога попала во что-то мокрое и противное. Тейт отдёрнула портьеру. Коридор наискосок пересекала цепочка следов. Тут недавно пошла огромная кошка или собака. Не успевшая высохнуть грязь буро поблёскивала.

– Ой!

– Кто тут был ночью? – потребовала Тейт.

– Мы не знаем, – сказала самая смелая – Дейдра.

– Это привидение, – предположила самая глупая – Маргарита.

Самая умная – Тамарис – молчала. Тейт заметила на её лице гримасу отвращения.

Надо было на что-то решаться. Но просто перешагнуть следы королева не могла. Ей было страшно.

– Я сейчас позову Вуку, – прошептала Тамарис и исчезла.

Через минуту по спальне зашлёпал тапками старый дворцовый уборщик. Вуку тащил ведро и швабру.

– Посторонись, королева. О, смотри, измазалась. Вытри ногу о тряпку. Да вытирай, кому говорю. Грязь растащишь. Теперь иди себе. Я тут уберусь. Опять дверь забыли закрыть…

– Какую дверь? – Тейт, наконец, пересекла цепочку следов и сразу осмелела.

– Входную, – отозвался Вука, низко склонившись над ведром. С тряпки лилась красноватая вода. – Сторожевая собака, должно быть, забежала. Ночью по саду бегала и зашла.

– Фу, а я уже напридумывала…

– Иди себе. И вы, девочки, ступайте. Сейчас будет порядок. Сейчас…

Вуку возил тряпкой по полу. Его горб раскачивался в такт движениям.

На ослепительно белом мраморе ванной комнаты её нога оставила грязный след. Теперь, когда её никто не видел, Тейт наклонилась и провела по тёмному пятну пальцем. Это оказалась смешанная с землей кровь. Опять по спине пробежал холодок. Шла себе, значит, собака по саду, затоптала крысу, испачкала лапы, а потом прямиком отправилась в королевские покои.

Тейт на разные лады вертела и переворачивала эту мысль. Собака, конечно, могла по оплошности забежать в королевские покои. Но тогда она сначала разбудила бы охрану на входе, потом дежурных фрейлин, а потом и саму Тейт.

Ночь, тишина, лёгкий тёплый ветерок колышет штору… и тут, клацая когтями по паркету и воняя псиной, является ночная гостья. Не получается! Следы бы остались во всех комнатах…

«Интересно, – вдруг пришла непрошенная мысль, – а у предыдущей королевы ночью тоже по спальне разгуливала грязная собака ростом с телёнка?».

Тейт успела забраться в тёплую ванну, но ступни вдруг заледенели.

На вопрос, что стало с первой женой короля, всегда и от всех следовал один и тот же ответ: «Им пришлось расстаться».

– Нам пришлось расстаться, – сообщил сам король, всем своим видом давая понять, что разговор ему неприятен. Королеве ничего иного не оставалось, как извиниться.

Закончив утренний туалет, Тейт выскользнула из ванной. Пол уже высох. Следов ночного происшествия не осталось вовсе. Осторожно переступая, она начала мерить коридорчик шагами. Всего в него выходило три двери и одна арка, ведущая в спальню. Первой была дверь в ванную. Дальше маленькая дверка в торце коридора в кладовую. Ею, на памяти королевы, вообще не пользовались. Тейт потянула ручку на себя. За порогом блестел свежевымытый пол. Значит, Вуку и тут навёл порядок.

Оставалась последняя дверь, она вела в гардеробную. Через неё сообщались спальни короля и королевы. Фу, от сердца отлегло. Как же она забыла! Разумеется, ночная гостья могла преспокойно прогуливаться по спальне короля. Супруг уехал, охрана, как водится, пустые покои осматривала вполглаза. На дверях, скорее всего, вообще никто не остался. А если и дверь на террасу не заперли, так вообще: заходи, кто хочешь.

Тейт повеселела. Можно было спокойно начинать новый день. Дворцовой страже она напомнит об их прямых обязанностях. А все смежные двери можно попросту запереть.

Всё, всё, всё! Её ждали утреннее одевание, завтрак и прогулка. Надо узнать, как идёт подготовка к ярмарке. Король дал поручение первому министру и мэру столицы, однако, и самой присмотреть не мешает. Да просто интересно.

Было ещё одно обстоятельство, которое делало утро вполне сносным и даже приятным: шут отбыл на летнюю охоту вместе с монархом. Две недели Тейт не будет ловить на себе его косой алчущий взгляд. Дамьен был прав, в нём многое могло понравиться: ловкий, бесстрашный, красивый, остроумный… женщины падали в его объятия, как спелые груши. Если бы не одно «но». Очень большое «но». Шут был злым. А это качество в глазах Тейт перечёркивало все остальные достоинства. Так что пусть и дальше кидает огненные взоры. Максимум, что он получит – холодную вежливость.

– Ваше Величество желает одеваться для прогулки?

– Да, Дейдра. Пусть мне принесут платье из тонкого льна. Помните, то – зеленоватое?

– Конечно, Ваше Величество.

Дейдра отправилась за платьем. Тамарис тихо ходила по спальне. Тейт следила за ней краем глаза. Маргарита пропала сразу после утреннего происшествия.

– Тамарис, вы ведь не в первый раз встречаете следы большой собаки? Или это какой-то другой зверь бродит ночью по королевским покоям? – решилась прояснить для себя тревожное обстоятельство Тейт.

– Я ничего об этом не знаю. – Тамарис вышла из тени и встала против королевы, прямо глядя в глаза.

– А мне показалось…

– Я выросла на севере, Ваше Величество, зимой у нас случались набеги волков. Однажды стая вырезала целый хутор. Мой отец тогда уже погиб. Мы с матерью остались в замке одни. Некому оказалось поехать и удостовериться. Управляющий отказался. А солдаты замкового отряда к тому времени уже разбежались.

От отца остались хорошие охотничьи собаки. Капитан замкового отряда, когда уходил, хотел сманить их за собой. Собаки не пошли.

Нам нечем было их кормить. Отпускать тоже было нельзя. Если собаки спарятся с волками, спасения не будет никому. Мать сказала, что продаст драгоценности, но на псарне всегда будет еда. Она так и сделала.

Когда пришло известие о гибели людей, мать открыла вольеры, высвистела собак и отправилась смотреть разор. Оставлять меня в замке одну она побоялась. Мне тогда едва исполнилось десять лет. Мы поехали смотреть вместе.

На улице, в домах, даже на крышах коровников – везде были волчьи следы. И ещё…

– Что?

– Куски тел, кровь, разгрызенные кости. Волки так объелись, что не могли идти. Мать сказала, что они уползали. Она пошла по следу, а когда нашла лёжку стаи, натравила на них нашу свору.

– Я потрясена мужеством вашей матери, Тамарис. Я случайно заметила ваш взгляд утром. Конечно, после того, что вы видели в детстве, отвращение к подобным сюрпризам останется на всю жизнь.

– На опустевшем хуторе мы нашли кубышку с деньгами. Их хватило, чтобы отправить меня ко двору. С тех пор я тут.

– А ваша мать?

– Она осталась в замке. Потихоньку всё наладилось. Она даже второй раз вышла замуж.

– Я рада за неё, – искренне улыбнулась Тейт.

На пороге появилась Дейдра с ворохом платьев в руках. Но салатового среди них не оказалось. Дейдра клялась, что пересмотрела все шкафы. Наверное, кастелянша нашла его недостаточно чистым, – решила Тейт, – и отправила в стирку. Жаль, но раз нет, пусть будет платье из лёгкого муслина цвета мёда с изумительной вышивкой по рукавам.

Уже одетая королева глянула на себя в зеркало и отметила, что, кажется, опять немного похудела. Если так пойдёт, к осени от неё останутся кожа да кости. Хотя придворная мода рекомендовала знатным дамам по возможности вообще не есть, Тейт только смеялась над заморенными девицами, которые падали в обморок прямо на приёмах, если приходилось стоять на ногах больше получаса.

Но они-то голодали специально, а с ней что происходит? На завтрак был омлет, тосты, икра, пирожные, суфле… она всё съела. На аппетит Тейт никогда не жаловалась.

Пришлось сесть, чтобы лучше сосредоточиться. Фрейлины порхали по комнате. Появившаяся Маргарита подбирала украшения к утреннему туалету королевы, Дейдра – обувь, Тамарис присматривала за ними обоими, а Тейт сидела и мучительно вспоминала, что ела вчера на ужин.

А на обед?

Она не помнила! Такое впечатление, что место вчерашнего дня занял чистый белый лист. И позавчерашнего – тоже.

Последним воспоминанием был отъезд короля. Они простились на пороге дворца. Тейт помахала вслед супругу платочком, как того требовал этикет, и пошла к себе. Вечером они с фрейлинами слушали полезные наставления из книги с изумительным названием: «В помощь молодым королевам, принцессам, а также высокородным хозяйкам замков». Они ещё смеялись: специи, которые автор советовал добавлять в омлет, исчезли из обихода ещё в прошлом веке.

– Знаете, что такое граноза, Дейдра?

– Грандиозная заноза, Ваше Величество.

– А что такое крынец, Маргарита?

– Я не знаю, – честно отзывалась недалёкая девушка.

– Это – кринка мужского рода, – хохотала Тамарис.

Три дня назад всё было прекрасно и просто замечательно, а два последующих дня выпали из памяти полностью. Ко всему прочему сегодня ночью королевские покои посетила неизвестная собака, изгваздав кровью и грязью паркет.

Интересно, я об этом к обеду забуду, или останется хотя бы страх? – подумала Тейт.

– Посмотрите, Ваше Величество, какие прекрасные синие камни. Настоящий королевский выбор.

Маргарита поднесла Тейт колье из крупных тёмно-синих сапфиров, расположенных в два ряда. Между ними перемигивались небольшие чистые бриллианты. Важно лоснилось золото. Великолепие, да и только.