Мой враг, моя любимая

Теперь из красок была только кровь на разбитой губе Ивара.

Взгляд у лекхе стал более осмысленным и медленно переместился на меня. Пленник не делал попыток бороться, и слава Богу, ведь в противном случае я не знала бы, кому из них двоих помогать.

– Ты не можешь его убить, отец с ним еще не закончил, – напомнила я, тщательно избегая встречаться с Иваром взглядом. Ну и чего он, спрашивается, добивался?

– Отец не мог решить, отпускать лекхе или нет. Я решу за него, – брат поудобнее перехватил рукоять, – не отпускать. Кира, лучше отвернись. Сейчас здесь станет грязно.

Отвернуться очень хотелось. Едва поборола в себе этот порыв.

– Тебе все равно придется как-то объяснять этот выстрел, – предприняла я новую попытку.

– Да что тут объяснять? – хмыкнул брат. – Скажем, что застрелили при попытке ворваться в дом и напасть на беззащитную девушку. Две статьи за один раз – и подходящее наказание. Отворачивайся, Кира! А то потом кошмары будут сниться.

Я в нерешительности покачала головой. Ивар продолжал смотреть на меня немигающим взглядом. Николай поджал губы.

– Отвернись, кому сказал! – рявкнул он.

Я сглотнула. Мой старший брат был не из тех людей, с кем принято шутить. И судя по тому, как напрягся его палец на спусковом крючке, мне на самом деле следовало отвернуться. И чем скорее, тем лучше. Я сдалась и поспешила выполнить просьбу брата.

Тогда и увидела, что со стороны дома к нам торопятся двое. Один из них сильно хромал. Папа и… дядя Миша? Старый охотник по привычке прижимал к боку покалеченную слабую руку.

– Не стреляй, – выдохнула я и сама удивилась облегчению, заполнившему грудь.

Брат и сам уже заметил отца. С недовольным видом он вытащил пистолет изо рта Ивара, но остался сидеть на своей жертве, прижимая ее к земле.

– Что здесь происходит? – сухо поинтересовался отец, не доходя пары шагов до меня.

Его цепкий взгляд оценивал обстановку. Дядя Миша выглядел обеспокоенным. Я предположила, что именно он заметил потасовку и позвал папу.

– Лекхе приставал к Кире, – бросил Николай.

– Что? Что он тебе сделал? – папа подошел и положил руку на мое плечо, с тревогой вгляделся в лицо.

– Ничего, – пожала я плечами. – Всего лишь попытался поцеловать…

– Господи, малышка, – папа обнял меня и прижал к груди. – Это не «всего лишь». Это недопустимо! Как он подманил тебя?

Я засомневалась, стоит ли говорить о тех обвинениях, которые выдвигал Ивар? О том, что мой отец – убийца. Может, стоит поднять эту тему более аккуратно и наедине? Не хотелось повторять грязные сплетни при посторонних.

– Я сама подошла. Из любопытства.

– Сама?! – у отца округлились глаза.

– Он хотел воспользоваться ее невинностью, – с отвращением добавил Николай.

– Малышка… – папа замялся. – Твой брат прав. Ты просто не понимаешь еще. Тут есть и моя вина, что ты не знаешь кое-каких вещей. Но взрослый мужчина способен на ужасные поступки в отношении молодой девушки. Лучше тебе о таком даже не слышать. Коля молодец, что вмешался.

Ивар презрительно фыркнул, услышав эти слова. Нет, он специально старался нарваться на большие неприятности! Отец медленно повернулся и оглядел распростертого на земле пленника.

– Нам стоит просто покончить с ним, – воодушевился поддержкой мой брат.

Папа задумался. Казалось, все затаили дыхание в ожидании его решения. Ведь слово, сказанное главным охотником, должно стать последним. И оспаривать его уже никто не имел права.

Где-то вдалеке шумела река. Перемазанная грязью и кровью грудь Ивара под коленом моего брата поднималась и опускалась на удивление спокойно. Он уже не смотрел на меня, все его внимание притянула фигура отца. Лицо пленника словно заледенело. Мне даже стало страшно при мысли, что может скрываться за этой маской.

– Мы допросим его, – произнес, наконец, папа. – Нужно разобраться в причинах, побудивших лекхе атаковать заповедник. Только после этого я смогу что-то решить.

Николай выглядел очень недовольным. Он неохотно слез с пленника, продолжая удерживать того на мушке. Я порадовалась, что отец не такой скорый на руку, как брат. Коля предпочитал сначала делать, потом думать. И его желание защитить меня так, как он это понимал, я не могла осуждать. В скором времени мой брат бы сам осознал, что поторопился вершить правосудие, только вряд ли бы признал это вслух.

Ситуация, казалось, разрешилась вполне благополучно, когда вдруг прозвучал хрипловатый голос Ивара:

– Трус.

Отец собирался уже проводить меня в дом, но замер на одном месте и повернулся, держась за больную ногу.

– Что ты сказал, парень?

– Трус, – Ивар повернул голову и выплюнул на землю сгусток крови. – Твоя малышка – сладкая конфетка. Я не забуду, как она пахнет, особенно долгими зимними вечерами.

Я просто обомлела. Лекхе все-таки хочет умереть?

– Да ты… – Коля сделал шаг, но отец удержал его жестом.

– Чего ты добиваешься, парень? – спокойным голосом поинтересовался он, разглядывая Ивара.

Только, пожалуй, близкие родственники знали, что за подобным тоном скрывается настоящая угроза. Отец мог быть суровым, когда это требовалось.

– Я оскорбил честь твоей дочери, хромой. Что подумают другие охотники, когда узнают, с кем она целовалась? Кем ее станут считать, если решат, что это было добровольно? Неужели тебе все равно? Я готов за это ответить. Как мужчина мужчине. Только ты и я. Никакого огнестрела. Насмерть.

Даже Николай застыл от такого заявления. У отца побелели губы. Дядя Миша сдавленно охнул. Я не могла поверить своим ушам. Так вот к чему стремился лекхе! Он довел ситуацию до такого предела, когда в ответ на милосердие главного охотника бросил тому в лицо оскорбление и вызвал на смертельный поединок. Папа находился в трудном положении. Нога не позволила бы ему полноценно бороться, а предусмотрительный Ивар ограничил использование огнестрельного оружия, вынуждая к ближнему бою. Отказаться отец не мог без потери репутации пусть даже в глазах дяди Миши. Не будь рядом старого охотника, мы бы с Колей попробовали отговорить его от подобного шага. Но в то же время, несмотря на все кодексы чести, я никак не могла допустить, чтобы папу убили.

Отец едва заметно кивнул. Мое сердце оборвалось. Ивар прищурился и, позвякивая кандалами, принял сидячее положение.

Месть. Лекхе собирается мстить моему отцу за ту историю с семьей. Хочет рискнуть и умереть самому или убить врага.

– Думаю, отец вполне может выбрать представителя, – заявил Николай, который успел опомниться от удивления. Он взглянул на пленника. – Как и ты, лекхе. Если хочешь, призови своего фамильяра.

Я сама говорила брату о том, что у чужака нет фамильяра, и теперь слова Коли прозвучали как насмешка.

– Я буду драться только с ним, – глухо ответил Ивар и кивнул в сторону папы.

– Не-а, – мой брат поиграл пистолетом и ухмыльнулся. – Наша земля. Наш клан. Наши правила. Сейчас я об тебя только размялся. А за сестру и попотеть не жалко. Готовься, кобель.

Пленник явно не ожидал, что дело так повернется. Его брови нахмурились, лицо стало озадаченным. Коля, наоборот, расправил плечи и повеселел. Теперь перевес сил был в пользу него. Я не сомневалась, что Ивар протянет недолго, если выступит против самого старшего и самого сильного из моих братьев.

Неужели мужчины не могут обойтись без смертей?!

Я выдохнула, сама не понимая, что толкает меня вмешиваться в это дело.

– Лекхе оскорбил мою честь, – произнесла я громко и четко, хотя внутри не ощущала такой уверенности, – поэтому мое право – получить сатисфакцию. Я сама за себя постою.

Все собравшиеся уставились на меня, как на привидение. Не исключая Ивара. Ага, мне снова удалось вывести его на эмоции. Вполне однозначные эмоции, к слову.

Он был просто в шоке. Проклятый лекхе! Сколько можно спасать его задницу? Если он и в этот раз все испортит, я просто умою руки.

– Кира, ты не можешь выйти против него, – строго заметил отец. – Этим должен заниматься кто-то из мужчин твоего клана.

Я заглянула в его усталые глаза и мысленно попросила прощения. К сожалению, единственный выход не оставлял мне выбора.

– Это если бы я была простой и беззащитной девушкой. Или пожилой женщиной.

– Но ты и есть беззащитная девушка! – повысил голос папа. Мое упрямство его задевало.

– Я не беззащитная. Я все умею. Коля меня учил, – я перевела извиняющийся взгляд на брата. – Как бы, по-твоему, я поймала этого лекхе, когда всех вас не было рядом?

Николай побледнел.

– Это правда? – угрожающим тоном поинтересовался у него отец.

Если бы брат мог убить меня на месте, то наверняка бы это сделал. Намерения так и читались на лице.

– Да, – наконец, выдавил он. – Кира обучена самому необходимому.

Ивар тихонько присвистнул, и мне захотелось прибить его чем-нибудь тяжелым.

– Все равно я не выпущу единственную дочь против лекхе! – возмутился отец.

– Сейчас я говорю не как твоя дочь, а как охотник.

– Технически, Кира имеет право на то, о чем просит, – вмешался дядя Миша, и я мысленно поблагодарила его за поддержку.

Отец так на него посмотрел, что старик смутился.

– Значит, ты больше не охотник, – папа шагнул ко мне, сгреб в кулак пулю и дернул цепочку на шее.

Резкий щелчок – и я ощутила, как две тонкие змейки сползли по груди. Пуля осталась в руке папы, а концы цепочки свисали вниз и покачивались. Слезы едва не брызнули из моих глаз. Столько лет я ждала этого подарка! И теперь, побыв всего полдня охотником, лишилась. И все ради человека, которого знала от силы полчаса. Да что со мной такое?!

– Разговор окончен, – отрезал отец. – Коля, а с тобой я хочу поговорить по поводу Киры.

Брат позеленел. Его ждала расплата за то, что ослушался отца и учил меня.

– Технически, ты все равно не можешь отказать Кире, – послышался мягкий, но неумолимый голос дяди Миши. – Она потребовала права защищать себя, когда еще была охотником.

– Нет! – зарычал отец, повернувшись всем корпусом к нему и сжав кулаки.

– Нет! – зачем-то прорычал следом Ивар. Впрочем, его мнение вряд ли кого-то волновало.

Дядя Миша вздрогнул, но не сдался.

– Да. Это закон нашего клана. Охотник имеет право требовать самому постоять за себя.

Папа бросил мне взгляд – как ножом пронзил. Но я выдержала его.

– Хорошо, – он закрыл глаза ладонью и простонал: – Поверить не могу, что отправил свою дочь на смертельный поединок.

– Все равно мы знаем, кто победит, – многозначительно проворчал Николай, убирая пистолет в кобуру. – В кандалах сильно не развернешься.

Он нагнулся и подхватил пленника, чтобы увести. Ивар уставился на меня, и в его глазах читалось раздражение. Недоволен исходом? И кто из нас теперь темный невежественный человек, раз не понимает очевидного? Мне придется убить лекхе, только в отличие от своего брата я постараюсь не причинять жертве сильной боли при этом. Там где Коля стал бы мучить пленника, там, где папе, возможно, не хватило бы сил, я буду быстрой и милосердной. А потом отвечу перед дорогими родственниками за представление, которое устроила.

И все это в собственный день рождения!

Я скорчила Ивару мрачную гримасу и прошипела:

– Ненавижу тебя!

Глава 5

Глупая девчонка!

Ивар не хотел ее убивать. Он хотел овладеть ею. Бесконечно целовать нежные губы и сжимать в своих объятиях такое хрупкое по сравнению с ним самим тело. Он попробовал ее поцелуй всего пару жалких секунд, но до сих пор отчетливо ощущал его сладкий вкус. Она пахла цветами и медом. Очертания ее фигуры так и стояли перед глазами. Он стал твердым, как камень, еще в тот момент, когда в голову только пришла мысль ее поцеловать.

Когда она трогала его, он извивался, страдая, что связаны руки. Это стало самой худшей пыткой для Ивара. Ее братья со своими ножами могли курить в сторонке по сравнению с ее нежными прикосновениями, посылающими волны тока внутрь него. Даже проклятое железо не причиняло таких мучений, хотя, провисев какое-то время, Ивар был уверен, что запястья сожжены до костей. Его спасла только способность восстанавливаться. Плоть сопротивлялась разъедающему эффекту, но вместе с кожей и мышцами оживали и нервные окончания, и из-за этого чувствительность не притуплялась.

Ивар не был уверен, что убить отца девчонки, а потом присвоить ее саму – хорошая идея. Но он уже не мог помыслить о том, чтобы отказаться от ее присвоения. Он планировал взять ее себе. Просто потому, что не смог бы по-другому. Презрение к ее клану смешалось в нем с непристойными мыслями о том, как он лишит ее невинности. Это тоже казалось своеобразной местью ее клану.

Ивар никогда не слыл романтичным мечтателем. Он не собирался связывать с дочкой врага свою жизнь. Ему требовалось только погасить желание, вспыхнувшее так внезапно. Все женщины рано или поздно надоедают, нужно лишь не противиться самому себе и делать с ними то, что хочется. Но даже когда Кира наскучила бы Ивару, убивать ее он не планировал. Отпустил бы с легким сердцем. После связи с ним она все равно уже никогда не пользовалась бы уважением среди своих. В их глазах она стала бы нежным белым лепестком, навсегда измазанным в дегте.

Ивар решил это, пока ее брат – здоровенный амбал с бычьим выражением глаз – тыкал ему в горло своей «пушкой». На языке ощущался привкус металла, пороха и крови. Но Ивара не так-то просто было сбить с намеченного пути. Он знал, за что борется. Все шло по плану. По импровизированному и, возможно, не до конца продуманному плану, но Ивар провел достаточно времени среди людей, чтобы уметь предугадывать их реакции. Он рисковал получить пулю, но почти не сомневался, что девчонка его спасет. Слишком уж сильно она дрожала от его поцелуя и слишком сладко вздыхала, когда он прижался к ней, разгоряченный нежностью и податливостью. Она тоже захотела его, сладкая маленькая сучка, и готова была добровольно пойти против всех запретов.

Так зачем она полезла в самое пекло и спутала ему все карты?

Да у него рука не поднимется свернуть ей шею! Но и самому умирать как-то не хотелось. А ведь в живых должен остаться лишь один из них.

Ивар настолько озадачился проблемой выбора, что позволил протащить себя, как быка на убой, через весь двор и швырнуть в клетку. Следом на грязную землю полетела его одежда. Звякнул ключ в замке. Послышались удаляющиеся шаги.

Не без отвращения он огляделся. Тут же радостно воскликнул, увидев совсем рядом, через решетку, Байрона и Лекса. Их посадили в соседнюю клетку и, видимо, не пытались мучить, как его самого. По крайней мере, не раздевали. Но радость Ивара быстро испарилась, когда он заметил угрюмо поникшую темноволосую голову Лекса, который сидел в углу, и бледное лицо Байрона, растянувшегося на земле. Последний прижимал руки к животу, между пальцев сочилась темная кровь.

– Байрон! – Ивар бросился к решетке, вцепился в нее, но тут же обжегся и отпрянул. Особое железо.

– Его подстрелили, – мрачно пояснил Лекс и добавил: – Я уж думал, тебя тоже.

– Нет, я в порядке, – скороговоркой объяснил Ивар. Он кивнул в сторону раненого: – Он пробовал призвать фамильяра?

– Здесь? – удивился Лекс. – Клетки непростые.

– Это понятно, – поморщился Ивар, – но сразу после ранения почему не призвал? Он же истечет кровью!

Байрон пошевелился, его тонкие черты лица исказились от нестерпимой боли, белесые ресницы затрепетали.

– Я боялся, что охотники увидят в этом угрозу и еще раз выстрелят, – с трудом проговорил он. – Мы ведь не имеем права вступать в осознанный контакт с фамильярами.

Ивар выругался сквозь зубы.

– В задницу их законы! Мы имеем право только подыхать от их пуль.

– Мы здорово облажались, да? – протянул Лекс.

Ивар схватил джинсы, привалился спиной к прутьям и, не обращая внимания на жжение металла, принялся засовывать ногу в штанину. Со скованными руками одеться оказалось непростой задачей.

– Мы выберемся отсюда, – проворчал он, застегивая «молнию». – Я вас сюда притащил, мне и вытаскивать обратно.

– Мы не выберемся, – жалобно застонал Байрон. – Мне холодно. И я почти не чувствую ног!

Слегка дрожащей рукой Ивар вытер засохшую кровь с губ.

– Выберемся, я сказал! – упрямо повторил он. – Байрон, ты прямо как девчонка! Я даже удивляюсь, почему тебе достался сокол, а не курица в качестве фамильяра.

– Без фамильяров нам не выбраться, – подхватил Лекс. – Ох, и разозлится твой отец, когда узнает!

– Мой приемный отец, – с нажимом ответил Ивар, – ничего не узнает. Он будет думать, что мы веселимся с городскими шлюхами. Чем мы, как вы оба видите, сейчас и занимаемся. Поняли?

Он обвел взглядом друзей. Лекс хмыкнул, а Байрон вздохнул:

– У тебя есть план? Скажи, что он есть, потому что у меня на самом деле отнялись ноги.

Ивар осмотрелся, чтобы убедиться в отсутствии охотников. Клетки стояли вдоль амбара, и, к сожалению, оставалась вероятность, что кто-то может подслушивать из-за стены, но в остальном поблизости никто не наблюдался. Охрану не ставили, ведь клетку из особого железа не сломать никому из лекхе. Даже Ивару. Толстые прутья жглись как адово пламя, стоило дотронуться.

– Когда за мной придут, – сообщил он, доверительно понизив голос, – я попробую сбежать и вернуться с подмогой.

– Они подстрелят тебя, – обреченно заметил Байрон, – не успеешь до леса добежать.

– Но я попробую.

– А почему ты уверен, что придут именно за тобой? – прищурился Лекс. – Тебя уже пытали, а вот нас – еще нет.

– Потому что я вызвал Хромого на смертельный поединок.

– Ты – что?!

У обоих друзей краска сошла с лиц.

– Да, да, не самая лучшая идея, – неохотно признал Ивар, – но он стоял так близко, что меня… переклинило. Я не смог побороть желание вцепиться в его глотку и отомстить за свою семью.

– Отец тебя убьет за это, – Лекс посмотрел на друга круглыми глазами. – Ты что, рассказал, кто ты такой и зачем явился? – Он уронил голову на сложенные руки. – Нет, мы точно не выберемся. А в заповеднике теперь еще и охрану утроят, зная, что лекхе хотят вернуть себе жилу! Они-то считают нас покоренными!

– Я что, похож на идиота? – рявкнул Ивар, чтобы пресечь панику среди друзей. – Конечно, я не сказал. Прикрылся тем, что поцеловал дочь Хромого. Девчонка сама подошла – такая возможность! Поверь мне, даже своих детей охотники ценят меньше, чем жилу. Если бы я признался, а потом победил – меня все равно изрешетили бы на месте. Так просто они нам это место не уступят. А вот если бы я убил Хромого из-за дочки, возможно, сумел бы выкрутиться.

– Звучит так, как если у тебя все равно не осталось бы шанса, – заметил Лекс.

– Шанс был. Я рассказал обо всем девчонке. Сделал ставку на ее сочувствие. Женщины не так жестоки.

– Охренеть! – Лекс схватился за голову.

– И ничего не охренеть, – проворчал Ивар. – Никому она не скажет. Мы заберем ее с собой. Когда сбежим.

– Угу. Ну да. А сначала ты один скованными руками всех здесь замочишь, – друг указал на покрасневшие запястья Ивара, плотно охваченные железными скобами.

Ивар послал тяжелый взгляд в сторону леса.

– Надеюсь, у меня появится такая возможность когда-нибудь.

Он ошибался. Возможности не появилось. В скором времени трое охотников подошли к клеткам. Двое, постарше, держали оружие наготове, а третий, в котором Ивар узнал уже знакомого ему брата Киры, нес длинную толстую цепь, которая оканчивалась железной скобой.

– Надевай! – приказал он и бросил конец цепи со скобой между прутьев решетки.

Ивар демонстративно не сдвинулся с места.

– На ногу надевай. Оглох?

Он поднял глаза, готовый броситься в тот момент, как откроется клетка. Он не станет драться с девчонкой-охотницей. У него другие цели.

Пистолет, направленный в клетку друзей, быстро остудил его пыл и заставил пересмотреть приоритеты. Скрипнув зубами, Ивар сгреб с земли обжигающее железо и застегнул скобу чуть выше щиколотки. Для этого пришлось подвернуть штанину. Металл обхватил ногу. Зубцы плотно вошли в пазы. Не сломать.

– Хороший песик, – ухмыльнулся брат Киры и только тогда открыл клетку.

О том, чтобы сбежать, теперь не шло и речи. Охотник крепко намотал свободный конец на руку, но даже если Ивару бы и удалось вырваться, цепь не позволила бы развить нормальную скорость.

Угрюмо насупившись, он побрел впереди конвоя, позвякивая цепью при ходьбе.

Его ждали на широком расчищенном месте, прямо возле той сосны, где недавно подвешивали. Охотники образовали что-то вроде круга. Они с недоверием посматривали на Ивара, пока тот приближался. Он сглотнул, заметив, что почти у каждого за плечом или у пояса есть оружие, и мысленно посоветовал себе готовиться к худшему.

Хромой сидел на складном стуле, уперевшись руками в бедра. Рядом с ним Ивар заметил того старика, который вступился за Киру и помог ей добиться участия в поединке. Сама она тоже стояла неподалеку, нервно поправляя кожаные митенки. Девчонка успела переодеться в обтягивающие штаны и короткую куртку, и выглядела очень сексуально в такой одежде.

Солнце спряталось за тучи, и начал накрапывать дождь. От влаги волосы Киры, забранные в высокий «хвост», ложились на одно плечо непослушными завитками. Неудивительно, что Хромой ее прятал. Если бы девчонка родилась лекхе и жила в гетто – давно бы уже ходила с пузом. Желающие сделать ее своей в очередь бы выстроились. Да и среди обычных мужчин наверняка возник бы ажиотаж. Ей повезло, что она выросла в глуши, окруженная лишь родственниками да наемниками, которые слишком боялись ее отца, чтобы заглядываться на нее.

Ивар тряхнул головой. Не о том думает. Не о том. Она – его последний шанс. Он должен достучаться до нее и заставить прекратить бессмысленный поединок. Никто из них не должен умереть. Вот Хромой – другое дело. Но до того добраться непросто. Нахрапом не возьмешь.

Брат Киры обмотал свободный конец цепи вокруг сосны, закрепил замком, подергал, чтобы проверить надежность.

– Десять шагов, – сообщил он, лично измерив расстояние. – Если что, сразу отбегай на безопасное расстояние.

Кира не стала спорить. Она подвигала плечами, разминаясь. Сделала несколько шагов вперед и вынула из-за пояса два длинных ножа с изящными рукоятками. Оружие отличалось от грубых тесаков, виденных Иваром ранее, и он понял, что эти ножи сделаны кем-то из любящих родственников специально для нее.

Они встали друг напротив друга. Достаточно близко, чтобы Ивар заметил, как по нежной шее девушки стекает капля дождя. Ему захотелось поймать эту воду языком. Лизнуть ароматную кожу. А потом лизнуть еще, добраться до груди, спуститься к животу и ниже. Лизать до тех пор, пока она сама не запросит, чтобы он взял ее.

Он снова тряхнул головой и показал запястья, чтобы напомнить о кандалах.

– Даже не надейся, – тут же отозвался ее брат, который неусыпно контролировал безопасность девушки.

Возражать Ивар не захотел. Если бы он был на месте того амбала, то тоже не стал бы развязывать руки. С развязанными руками он опаснее, чем все они думают.

Без предупреждения Кира сделала выпад. Безукоризненная реакция спасла Ивара, и лезвие ножа просвистело в каких-то жалких сантиметрах от его обнаженной груди. Ее лицо стало свирепым. Губы поджались, глаза смотрели решительно.

Он ухмыльнулся. Опасная малышка.

Она снова сделала выпад, и Ивар в очередной раз ушел от ножа.

Но не такая опасная, как он.

Девчонка, похоже, ожидала, что уложит его с первого раза, потому что разозлилась не на шутку из-за своих промахов. Бесконечная череда ударов ливнем обрушилась на Ивара. Он только успевал отпрыгивать и уворачиваться, позвякивая оковами. Вовремя заметил острие, нацеленное в грудь, и расставил руки, блокировав маневр цепью кандалов. Неприятный скрежет раздался, когда железо встретилось с железом.

– Так и будешь от меня бегать? – прошипела она, сдув с лица выбившуюся прядь волос.

– Я не стану тебя убивать, – покачал он головой и снова выставил руки, на этот раз в жесте примирения. – У меня претензии к твоему отцу, а не к тебе.

– Мой отец – это все равно, что я! – она совершила резкое обманное движение, и когда Ивар попался на уловку, с размаху вонзила нож в его плечо по самую рукоять.

Волна боли и ярости захлестнула Ивара. Потеряв самоконтроль, он оглушительно зарычал прямо в ее лицо. От неожиданности девчонка отпрянула. Ее нога поскользнулась на влажной траве. Кира рухнула на спину. С ножом в плече Ивар бросился на нее сверху.

Она взвизгнула от испуга и быстро-быстро поползла назад, перебирая локтями и отталкиваясь пятками. Дикий внутренний инстинкт вел его за ней. В нос резко бил запах свежей травы и ее страха. Зубы клацнули совсем близко от лица девчонки. Раз. Другой. Третий.

Она обессилела и упала на спину, дыша, как загнанный зверек и вытаращив глаза. Именно в этот момент цепь на ноге Ивара натянулась до предела, и он застыл, совсем чуть-чуть не достав до ее нежной шеи.

Он чувствовал, как колотится ее маленькое сердечко. Ощущал ее стройное тело под собой. Специально навалился всем весом и вдавил девчонку в землю. Она начала хватать ртом воздух.

– Останови поединок, – то ли попросил, то ли пригрозил Ивар, поймав ее взгляд.

– Ты… только что… рычал как зверь? – слабым голоском спросила она.

Ивар раздраженно выдохнул через нос.

– Я и есть зверь, Кира. Я – лекхе. Но я не хочу причинять тебе боли. Но я могу тебе ее причинить. Даже в этих кандалах – могу.

Ее розовые влажные губы приоткрылись от удивления, и Ивар содрогнулся изнутри, глядя на них. Кира похлопала ресницами.

– Глупый. Это я не хочу причинять тебе боли. Но они хотят…

В унисон с ее словами в висок Ивара уперся холодный ствол.

– Быстро слез с нее!

Он поднял голову и увидел, по меньшей мере, десяток ружей, нацеленных на него с разных сторон, и ее вездесущего братца с пистолетом. Покорно отполз назад, присел на пятки, показывая, что все понял. Выдернул из плеча нож и протянул его Кире, ухмыльнувшись при этом:

– Похоже, у меня нет шансов на победу?

С очень серьезным лицом она отрицательно мотнула головой и забрала оружие из рук Ивара. Вытерла окровавленное лезвие о траву четкими отработанными движениями. Как учили. Брат помог ей подняться и заботливо отряхнул от грязи.

– Еще одна такая выходка, получишь пулю, – процедил он, смерив Ивара взглядом, потом повернулся к сестре: – Ты не устала? Я могу завершить представление.

– Нет. Я закончу, – отказалась она.

Ивара вынудили вернуться на исходную позицию. На этот раз он решил изменить тактику. Не сдаваться же, в самом деле. Такой нелепой смерти не пожелаешь и врагу. Хотя нет, Хромому бы он пожелал.

Кира бросилась в атаку. Ивар сразу угадал ее маневр, но не сдвинулся с места. С противным чавканьем нож опять погрузился в его руку. Совсем недалеко от предыдущего пореза, который еще кровоточил, но уже стал потихоньку заживать. Кира охнула и во все глаза уставилась сначала на оружие, потом на Ивара. Он заставил себя не морщиться от боли. Обеими руками схватил ее за шею и грубо дернул на себя. Цепь его кандалов легла на ее грудь. Их лбы столкнулись.

– Ты должна остановиться! – заорал он в лицо девчонки. – Слышишь меня?!

А потом поцеловал.

У них было несколько секунд. В него не станут стрелять издалека, опасаясь задеть и ее.

– Нет! – она попробовала вырваться, но Ивар только сильнее стиснул ее.

Так нельзя целовать девственниц, подумал он, когда ворвался языком в ее рот. Но, возможно, это был последний и самый сладкий поцелуй в его жизни, и он не смог себе отказать.

Кира возмущенно пискнула и попробовала сделать подсечку. Так неуклюже, что начала падать сама. Ивар хотел ее подхватить, но связанные руки ограничивали его возможности. Заметив острый камень, он упал следом и едва успел подставить ладонь между краем и ее затылком. Зашипел от того, что разбил пальцы.

По девичьему телу прокатилась волна дрожи. Кира не могла не догадаться, что он только что спас ее от серьезной травмы. Она вцепилась в его плечи. Оказавшись второй раз подряд сверху и ощущая сбившееся дыхание девчонки на своем лице, Ивар повторил:

– Прекрати поединок. Никто из нас не должен умирать.

Его ударило в плечо и отбросило на спину. Ивар успел заметить Хромого, вскочившего со стула с ружьем наперевес. И не побоялся же выстрелить в такой близости от родной дочери. Впрочем, он всегда любил пострелять.

– Не надо! Я сама! – Кира проворно оказалась сверху. И откуда только прыть взялась?

– Прекрати, – повторил Ивар, все больше теряя надежду.

Краем глаза он заметил, что ее брат подкрадывается все ближе.

– Единственный способ все прекратить – это убить тебя, – Кира сурово поджала хорошенькие губки и выхватила из-за пояса другой нож, не такой изящный. Замешкалась, как будто что-то вспомнила. – Скажи, откуда у тебя эти шрамы?

Она чуть сдвинулась и указала на красноватые рубцы на его ребрах. Ивар прикрыл глаза, вспоминая мрачное прокуренное помещение без окон. Если он тогда выбрался, то неужели сейчас просто сдохнет, как беззащитное животное?!

– Ты знаешь что-нибудь про «Красные повязки»? – ответил он вопросом на вопрос.

Брови Киры растерянно поползли вверх.

– Нет.

– Тогда расскажу как-нибудь в другой раз, – Ивар снова покосился на ее брата.

Девчонка оглянулась через плечо.

– Ну и ладно, – она обхватила рукоять ножа обеими руками и одним ударом пронзила его сердце.