Tsitaadid raamatust «Тень парфюмера»
Болезнь суждения — самая распространенная в человеческом роде, практически все ею задеты
Кладбища обладают притягательной силой, их посещают, даже если там не лежит никто из близких. В чужих городах они — место паломничества, где бродят не торопясь и с чувством, будто для этого они и существуют. Даже в чужих местах привлекает не всегда только могила великого человека. Но даже если прежде всего она, все равно из посещения рождается нечто большее. На кладбище человек скоро впадает в совершенно особое настроение. Есть благочестивый обычай обманывать себя относительно его природы. Ибо печаль, которую человек чувствует и выставляет на вид, скрывает тайное удовлетворение.
Что, собственно, делает посетитель, находясь на кладбище? Как он продвигается и чем занят? Он не торопясь бродит между... Edasi
Религии оплакивания будут необходимы для душевного уклада человека до тех пор, пока он не перестанет собираться в стаи для убийства.
Различие насилия и власти можно проиллюстрировать очень просто, а именно отношением между кошкой и мышью.
Кошка, поймавшая мышь, осуществляет по отношении к ней насилие. Она ее настигла, схватила и сейчас убьет. Но если кошка начинает играть с мышью, возникает новая ситуация. Кошка дает ей побежать, преграждает путь, заставляет бежать в другую сторону. Как только мышь оказывается спиной к кошке и мчится прочь от нее, это уже не насилие, хотя и во власти кошки настичь ее одним прыжком. Если мышь сбежала вовсе, значит, она уже вне сферы кошкиной власти. Но до тех пор, пока кошка в состоянии ее догнать, мышь остается в ее власти. Пространство, перекрываемое кошкой, мгновения надежды, которые даны мыши, хотя кошка при этом тщательно за ней следит, не оставляя намерения... Edasi
Смерть, которая в действительности всегда угрожает каждому, должна быть объявлена как коллективный приговор, — только тогда возможно активное выступление против нее. Есть, так сказать, времена объявленной смерти, когда она вдруг оборачивается к определенной, произвольно выбранной группе как к целому. «Смерть грозит всем французам» или «…всем немцам». Воодушевление, с каким люди выступают на войну, объясняется малодушием человека перед лицом смерти. Поодиночке они не смеют взглянуть ей в глаза. Она легче вдвоем, когда двое врагов, так сказать, приводят в исполнение приговор друг над другом, и она вовсе не та же самая смерть, когда на нее идут тысячи. Самое худшее, что может случиться с человеком на войне, — это гибель вместе с другими. Но это избавляет от смерти поодиночке, которой люди боятся больше всего на свете. Да они и не верят, что это худшее произойдет. Они считают, что можно отвести, перевести на других висящий над ними... Edasi
Кого терзают приказами сильнее всего, так это детей. Удивительно, как они вообще не ломаются под гнетом приказов и умудряются пережить рвение воспитателей. То, что потом они воспроизводят то же самое и с не меньшей жестокостью по отношению к собственным детям, так же естественно, как кусать и говорить. Но что поражает, так это длительность сохранения в первозданном виде приказов, полученных в раннем детстве: стоит только явиться следующему поколению жертв, а они уже тут как тут. И ни один не изменился ни на йоту, как будто они отданы час назад, а не двадцать, тридцать или более лет назад, как на самом деле. Детская восприимчивость по отношению к приказам, верность им и упорство в их сохранении — это не заслуга индивидуума. Умственное развитие или особая одаренность здесь не играют роли.
Ни... Edasi
...больше власти у того, кто не дает себя схватить.
Первый вопрос, который задается человеку, как его зовут, второй - где он живет, адрес. Как мы уже знаем, это два древнейших вопроса, вопрос об идентификации и о месте.
Чудовищный вопрос - вопрос о будущем. Это, можно сказать, предел всех вопросов; в нем же больше всего и напряжения.
У всех есть головы, у всех есть руки, а чем там они отличаются, не так уж важно. Ради этого равенства и становятся массой.
