– Меня возбуждает твоя нервозность. И мольбы. Умоляй громче, – его мрачный голос понижается до пугающего диапазона: – И закрой гребаную дверь, Катерина. Я, блядь, вижу как твои соски приветствуют меня. Если ты простудишься, порка – это преуменьшение того, что я с тобой сделаю.

Мне хочется закричать, но в глубине души я знаю, что он не остановится, пока не сделает то, что задумал.

Сделав глубокий вдох, я выбираю другой подход.

– Я хочу уйти. И только тогда, когда мы оба успокоимся, мы сядем и поговорим. Как нормальные люди.

– Тогда уходи, Катерина, – Кастил останавливается в шаге от меня, тянется за мою спину и закрывает дверь. Мне приходится запрокидывать голову, чтобы удерживать его взгляд. – Прямо сейчас.

Его голос пустой, скучающий, но я знаю: Кастил находится в крайней степени ярости.

Может быть, мне действительно нужно дать выход его эмоциям? Может быть, нам надо отпустить себя.

– Я не уйду, – шепчу я почти беззвучно.

Он делает паузу.

– Что ты только что сказала?

Его пальцы обхватывают мой подбородок в знакомом, собственническом жесте. Сердце подскакивает к горлу, и мне приходится сглатывать нахлынувшие эмоции, чтобы остаться на месте.

– Я не уйду от тебя. Ты сказал, что принадлежишь мне, и черт возьми, это никогда не изменится.

– Катерина…

Любого бы напугал его тон, но я знаю, что нужно сделать. Я просто дам ему то, что он хочет.

Меня.

– Я не уйду, – повторяю я с нажимом, и беру его большую ладонь в свою, скрещивая наши пальцы. Мое дыхание прерывается, когда Кастил гладит кожу в том месте, где у меня находится самая заметная родинка.

– Я сейчас очень плохо контролирую себя, Катерина. Тебе действительно лучше уйти, прежде чем я сорвусь с цепи. Я психопат, помнишь? – он усмехается, целуя меня в лоб. – Ты, блядь, умирала на моих руках, и я больше не хочу навредить тебе, несмотря на то, что часть, где я должен разорвать с тобой отношения, является чертовски неправильной.

Он скользит другой рукой по моему горлу и притягивает меня так, что его лоб прижимается к моему.

– Последний шанс, детка.

Проходит одна секунда. Две. Три. Все мое тело дрожит, когда я опускаюсь вниз и поднимаю на него взгляд. Жесткий пол больно впивается в колени, но мне все равно, все, что меня волнует, – это мужчина напротив.

– Скажи мое имя, – приказывает он.

– Кастил, – говорю я, готовая сказать ему что угодно прямо сейчас.

Он расстегивает брюки и достает свой очень большой и твердый член с фиолетовыми венами по бокам. Его рука медленно движется вверх-вниз по всей длине, пока мрачные глаза буквально пожирают мое лицо.

Я знаю, как Кастилу нравится видеть меня на коленях, послушной, плачущей и возбужденной. И черт возьми, я совру, если скажу, что я не возбуждена. Напротив, мои бедра сжимаются от предвкушения того, что будет дальше.

– Я хочу увидеть твои прекрасные, молочные сиськи, Катерина. Сними джемпер.

Мои руки дрожат, когда я делаю то, что он просит, а затем тянусь назад, чтобы расстегнуть тонкий кружевной лифчик и позволить упасть ему на пол. Легкий сквозняк вкупе с напряжением делает мои соски острыми и твердыми.

– Пиздец, как прекрасно, – говорит он с восхищением. Мои щеки загораются от его похвалы. – Разве это не очаровательный, невинный котенок, который жаждет моего члена у себя во рту?

Я глубоко вдыхаю в себя запах его возбуждения, пока Кастил водит головкой своего члена по моему лицу. Я чувствую, как по моим бедрам начинает течь, и если бы не джинсы, Кас бы заметил, что он делает со мной.

Схватив меня за челюсть, Кастил надавливает большим пальцем на мои губы, заставляя их раскрыться, пока его другая рука начинает яростно двигаться по всей внушительной эрекции.

– Открой свой рот шире. Я хочу, чтобы ты старательно отсосала мне, миссис Сноу. Как и полагается моей умной и невозможно красивой жене.

Я издаю приглушенный вздох и смотрю на него. Страх охватывает каждый дюйм моего тела, потому что я до сих пор помню то болезненное и распирающее ощущение у себя во рту. Кастил обладает слишком большим размером и не из тех, кто быстро кончает.

– Блядь, тебе лучше слушаться меня, детка. Потом что я до сих пор претендую на твою девственную дырочку. Уверен, она будет принимать меня также хорошо, как твои губы и потрясающая киска.

Мои губы дрожат, когда он просовывает два пальца мне в рот, смачивая их в моей слюне. Мне должно быть некомфортно от его слов, но вместо этого я чувствую, как внизу все горит и пульсирует.

– Шире, котенок. Высунь язык.

Я слушаюсь, слюни некрасиво стекают мне на подбородок, но, кажется, это возбуждает его еще больше. Кастил сильнее сжимает мою челюсть и проникает внутрь, дюйм за дюймом, доставая до горла. У меня сразу срабатывает рвотный рефлекс, я начинаю задыхаться и он слегка отодвигается, приказывая слишком мрачным и слишком хриплым голосом:

– Дыши через нос. Ты все сделаешь правильно, потому что твой рот создан для траха. Он создан для меня. Только посмотри, Кэт.

Моя киска сжимается. Черт возьми, я никогда в жизни не чувствовала себя такой возбужденной.

Кастил снова вводит свой член, на этот раз дальше и сильнее. Не давая мне опомниться, он начинает трахать мой рот так, что он начинает болеть, так, будто бы он наказывает меня, но я не останавливаюсь. Я засасываю и вылизываю его изо всей силы. Мои тяжелые веки закрываются, а клитор умоляет, чтобы к нему прикоснулись.

– Блядь, смотри на меня, котенок. – Его пальцы путаются в моих волосах, снова наматывают их на кулак, заставляя меня вскрикнуть от легкой боли. Я смотрю на Кастила, пока он вводит и выводит из меня свой член, зафиксировав на месте.

Он делает это снова, и снова, и снова. Мои слюни смешиваются с его терпким предэякулятом, челюсть ноет и болит, но он продолжает трахать мое горло, явно наслаждаясь этим, судя по тихим стонам и хриплому, непрекращающемуся шепоту с прозвищем “котенок”.

– Вот так, Катерина. Я люблю тебя. Я люблю, когда твой рот ласкает мой член. Я люблю, когда ты плачешь, не в силах выносить мои толчки. Ты моя удивительная, прекрасная одержимость, малышка. Я так одержим, что я буду трахать тебя весь день, пока ты не забудешь собственное имя.

По моим щекам катятся слезы, его ритм просто сумасшедший. Кастил выходит из моего рта, и я думаю, что он сейчас кончит, но вместо этого он удерживает меня за волосы и приказывает:

– Я еще не закончил с тобой. Руки на колени.

Я глубоко и прерывисто дышу, наконец, получив полный доступ к кислороду, а затем густо краснею и вытаскиваю руку из-под расстегнутых джинсов. Господи, я даже не заметила, как просунула пальцы под белье, пока наслаждалась зрелищем перед собой.

– Ты будешь послушной женой, миссис Сноу?

Я киваю, возвращая руки на бедра.

– Я хочу услышать твой голос.

– Да, – шепчу я, возбужденная до предела.

Кастил ласково гладит меня по щеке, смотря на меня свысока. Я испытываю сильный дискомфорт из-за его пронзительного взгляда.

– Ты хочешь, чтобы я трахнул твой рот?

– Да.

– Громче, Катерина.

Я смотрю на него в упор, температура моего тела поднимается.

– Да. Я хочу, чтобы ты трахнул меня.

И тут Кастил улыбается. Такой довольной улыбкой, что у меня перехватывает дыхание.

– Это моя девочка.

Он начинает трахать мой рот еще интенсивнее, заставляя меня задыхаться и плакать. Он делает это так долго и дико, что я думаю, что вот-вот потеряю сознание. Но в последнюю мучительную секунду он вырывается, и соленый вкус врывается в мое горло. Сперма также попадает на мои глаза, лоб, подбородок, щеки.

– Ты должна принять все, котенок.

Он собирает свое семя по всему моему лицу и заталкивает обратно в рот. Когда я глотаю все до капли, его глаза светятся темным садизмом и таким удовлетворением, что я почти кончаю.

– Наконец-то ты моя, Катерина. Я не отпущу тебя. Никогда.

Он поднимает меня на ноги и прижимается своими губами к моим. Поцелуй ласковый, нежный и очень мягкий, контраст просто поразительный. Я всхлипываю, оплетая его шею руками и обессилено прижимаясь к нему еще ближе.

Сделав глубокий вдох, я говорю сломано, но уверенно:

– Никогда, Кастил. Я не дам тебе развод. Ты поклялся, что будешь любить меня в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии. Пока смерть не разлучит нас. Я думала, что мы находимся на том этапе отношений, когда любое дерьмо может решиться простым разговором. Но ты предпочел игнорировать меня, пока я сходила с ума.

Он одевает меня, а затем притягивает к себе.

– Я видел гребаные документы, Катерина.

Я медленно прикасаюсь к его губам.

– Я подписала их на следующий день после того, как ты прислал мне соглашения.

Он медленно закрывает глаза, так, как будто бы ему тоже больно. По моим щекам катятся слезы – я больше не могу их сдерживать, чувствуя, как пружина, мучившая меня долгое время, расслабляется.

Легкий поцелуй ложится на мою щеку – так невесомо и быстро, что кажется, будто его и не было.

– Прости меня, Кэт. Я не мог, блядь, свыкнуться с мыслью, что я снова потеряю тебя. Я не представляю свою жизнь без тебя.

– Если бы ты хоть немного доверял мне, то мог спросить об этом лично. А не бросать, когда я больше всего в тебе нуждалась.

Еще один поцелуй. В висок, в уголок губ, в нос. А потом он берет мое израненное запястье и целует шрамы.

– Прости меня. Ты пострадала из-за меня. Я не защитил тебя, малышка.

Я вскрикиваю, когда он хватает меня за бедра, поднимает в воздух, заставляя обхватить его талию ногами, и зарывается носом в мои волосы, сжимая в объятьях почти до боли.

– Черт возьми, это не твоя вина, – хмуро произношу я и выдыхаю задушено: – Я… люблю тебя.

Его глаза сверкают. А затем мое сердце сжимается.

– Я так люблю тебя, Катерина, – шепчет он. – Мне так повезло, что ты позволила мне войти в твою жизнь, – Кастил осыпает поцелуями мою шею, пока идет в сторону спальни. – Мне так повезло, что ты меня любишь, – поцелуй. – Хотя я не заслуживаю тебя, – поцелуй. – Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

Он ставит меня на ноги, берет мое левое запястье и прижимается к нему губами, смотря на меня своим мрачным взглядом.

– Все.

Моя голова кружится от его притягательного, тяжелого запаха. Я зажмуриваюсь, умоляя всех богов, чтобы это мгновение длилось вечно.

– Не делай так больше, – прошу я дрожащим голосом. – Больше никогда не оставляй меня. Ты обещаешь?

– Обещаю.

В моих глазах собираются слезы, и хоть я на седьмом небе от счастья, нам нужно прояснить все до того момента, пока он не сорвался с цепи. Потому что Кастил сдерживает себя – я это чувствую.

– Есть еще что-то, что ты бы хотел мне сказать?

Лукавая ухмылка приподнимает уголок его губ.

– Я хочу съесть твою киску. Ложись на кровать.

Я вздыхаю.

– Может быть, ты хотел рассказать мне, как следил за мной все эти годы?

Он даже не колеблется с ответом:

– Да. И ты не воспользовалась ни одним из шансов покинуть меня. Так что ты официально моя, Катерина Сноу. Блядь, моя. Сейчас. В будущем. И навсегда.

В моей груди теплеет.

– Почему ты не рассказал мне, что Уилл угрожал разобраться со мной, если ты не оставишь меня в покое?

Мне не хочется говорить об отце Кастила, но я хочу, чтобы мы начали с чистого листа. Без тайн и недомолвок. Мама рассказала мне, как Уильям манипулировал ей, и что именно он выложил то видео на вечере Кембриджа, потому что я была помехой и отличным способом разорвать с Анной помолвку.

– Это бы ничего не изменило.

– Это бы изменило все.

Он встречает мой взгляд.

– Прости меня. Я действительно хотел дать тебе шанс на нормальную жизнь. Но ты вернулась в Англию. Ко мне.

Его губы находят мои. И я чувствую, как у меня грохочет сердце, потому что он, наконец, целует меня по-настоящему.

– Значит никакого развода?

– Блядь, никакого развода, Катерина. Я вобью в тебя эту аксиому, когда ты окажешься связанной и хорошо вытраханной. На кровать, детка.

Мои щеки краснеют. Черт возьми. Почему я связалась самим Дьяволом, да еще и умудрилась влюбиться в него по уши?

Кастил стягивает с меня всю одежду и выполняет свою угрозу: я действительно забываю свое имя, пока он трахает меня до потери сознания. И я абсолютно счастлива быть желанной моим охотником – самым невозможным, одержимым и мрачным злодеем, которого я люблю.

– Беги, котенок, – шепчет он, наслаждаясь охотой.

Я убегаю, но что делают монстры?

Они преследуют.

И, черт возьми, я безумно этому рада…

Эпилог 1

Ванкувер, Канада.

Зак.

Месяц спустя.

В высшей степени странно, что я терзаю свой словарный запас, подыскивая слова, чтобы выгнать этого чертового психопата из моего дома. Даже с вежливым выражением на лице Кастил все равно производит впечатление жуткого человека. Почему в конечном итоге моя прекрасная, воспитанная и милая племянница связалась с этим монстром?

Я прищуриваюсь, глядя на мужа моей девочки. Он выглядит непринужденно и презентабельно в своем черном джемпере, черных джинсах, и, я уверен, с черной-как-сам-ад-мать-его душой. Мне абсолютно все равно на то, что он долларовый миллиардер, я до сих размышляю о том, как изобью этого ублюдка и отправлю обратно в его чопорную Англию.

Не подумайте неправильно. Я очень люблю своего ангела, Катерина чиста сердцем и душой. И я прошу, нет, я молю бога о том, чтобы мы снова вернулись в те времена, когда она была маленькой и просила меня завязать белые ленты на ее золотых косах. Я был бы невероятно рад такому исходу событий, поскольку это означало бы, что я избавлюсь от этого парня, который смотрит на Кэт так, как будто хочет ее сожрать.

– Ты можешь не быть таким предвзятым? – спрашивает Аврора, улыбаясь.

Я бормочу что-то совершенно невнятное, что делает ее улыбку еще шире.

– Тебе добавить кленовый сироп в вафли?

Мы стоим на кухне, пока Кэт и Кастил дожидаются нас в гостиной. Отсюда мне открывается охренительный вид на то, как он держит мою девочку за руку, а Кэт улыбается ему в ответ, светясь так, словно он какой-то гребаный бог.

– Меня не волнуют вафли, Аврора. Не тогда, когда мою малышку терроризирует какой-то гангстер, – отвечаю я и добавляю уже смягченным тоном: – Да. Добавь сироп, пожалуйста.

Может быть, Катерина просто ошиблась с анализом? Неужели она не видит, что ее обнимает сам Дьявол? Он даже выглядит как Дьявол. Черные волосы, бледная кожа, темные прерарирующие глаза, которые теплеют только в том случае, если этот придурок смотрит на мою племянницу. А еще он сложен, как гребаная стена, и по сравнению с ним Катерина выглядит совсем крошечной.

Я не могу поверить, что он спит с моим милым ангелом. Я просто, блядь, не могу поверить, что этот человек – ее муж. О, Джеймс, если бы ты был жив, ты бы позволил мне убить его?

Аврора дотрагивается до моего плеча, улыбаясь от уха до уха.

– Куда подевались твои манеры? Ты даже толком не узнал его.

– Мне не нужно его узнавать, я и так вижу все кристально ясно. Достань мое ружье, Аврора.

Моя очаровательная жена издает радостный смешок.

– Это не олень, Зак. Это муж Катерины.

– Правда? Ты уверена, что мы говорим не об одном и том же существе? Однажды он уже разбил сердце Кэт. И будь уверена, если он еще раз обидит ее, то я пристрелю его, – ворчу я, а потом напрягаюсь, отвлекаясь на их поцелуй. Этот психопат нежно целует губы Катерины, а затем что-то шепчет ей на ухо, заставляя ее густо покраснеть. – На самом деле, я очень хочу сделать это прямо сейчас. Неси мое ружье, Аврора.

– Я думала, что все нужно решать словами, – моя несносная женщина опять издает смешок. – Ты же дипломат, Зак.

– Я реалист.

– Я понимаю, ты относишься к Катерине как к дочери, но не будь таким неотесанным придурком, мистер Рид.

Я изгибаю бровь, переводя потрясенный взгляд на жену.

– Ты только что назвала меня придурком?

Она поджимает губы, пытаясь сдержать смех.

– Можешь наказать меня вечером, но сначала… – она подхватывает меня под локоть и ведет в гостиную – прямиком за стол, где сидит мой ангел и ее дьявол.

Кастил смотрит на меня прямо, с ледяным равнодушием. Так смотрят разве что психопаты. Или серийные убийцы.

Иисус, мать его, Христос, пожалуйста, спаси мою девочку от этого человека. Обещаю, во всех следующих жизнях я буду очень хорошим человеком.

– Терпение – благодетель. Будь вежливым, – шепчет мне на ухо Аврора, и я глубоко вздыхаю.

Терпение, Зак. В конце концов, если Катерина счастлива, то ты обязан дать ему шанс.

– Спасибо за еду. Все выглядит безумно аппетитно, – мягко говорит Катерина, разглаживая несуществующие складки на ее коротком кремовом платье.

Слишком коротком. Я не из тех родителей, кто будет ругать детей за свободу в одежде, но я, блядь, видел, как он смотрел на ее ноги, когда Кэт заходила в дом. И мне все равно на то, что Катерине уже двадцать пять, я буду защищать во что бы то ни стало.

– Как прошел полет? – спрашивает Аврора беззаботно. Похоже, она единственная за этим столом, кого забавляет сложившаяся ситуация.

Щеки моей девочки снова краснеют, и я сжимаю вилку, прожигая этого урода взглядом.

– Комфортно. Мы летели частным рейсом, – ровно отвечает Кастил.

– Тебе необязательно кичиться своим состоянием, как какой-то богатый мудак, – говорю я чересчур резко.

– При всем уважении, сэр. Но я преследую лишь одну цель – сделать так, чтобы Катерина чувствовала себя комфортно и была счастлива. Полагаю, мы хотим одного и того же?

Я ощущаю разрушительную и подавляющую энергию, исходящую от этого человека. Но несмотря на пугающую ауру, даже у меня складывается впечатление, словно Катерина – весь его гребаный мир. Я уверен, у него нет никакого интереса, чтобы беседовать с нами; все, что его волнует – это она.

– Ты совершенно прав, – говорю я, размышляя о винтовке, висящей на втором этаже. – Но ты уже порвал с ней однажды. Семь лет назад. Тогда, когда она приехала ко мне призраком и восстанавливалась долгие годы. Ты уверен, что делаешь ее счастливой?

– Зак! – Аврора сжимает мою руку под столом.

– Я понимаю ваши опасения, – продолжает он серьезным тоном. – Да, я ранил ее, и я ненавижу себя за это, но это было в прошлом. В настоящем и будущем счастье моей жены – мой единственный приоритет. Я уважаю вас и благодарен за то, что вы воспитали Катерину. И я обещаю, что буду заботиться о ней до конца своей жизни.

Я мрачнею.

– И зачем ты приехал сюда?

– По какой-то причине Кэт важно, чтобы я завоевал ваше доверие, поэтому я сижу здесь и беседую с вами. Я буду убеждать вас столько, сколько потребуется.

– Зак, хватит! Давай продолжим ужин, – Аврора уже практически шипит, сдавливая мою ногу своим каблуком. Но я продолжаю:

– Но что, если она тебе наскучит? Ты опять порвешь с ней?

Его выражение лица ставится убийственным.

– Я не отступлюсь от нее. Этому не бывать.

– Твоя самоуверенность не добавляет тебе очков.

– Я не гонюсь за очками, сэр, – его мертвые карие глаза придавливают меня к земле, а холодный голос заставляет замереть. Властный гребаный говнюк. – Я лишь хочу, чтобы Кэт была довольна, но вместо этого, в данную конкретную секунду, она нервничает. Поэтому мы продолжим наш разговор наедине – после ужина.

– Дядя, – мой ангел кладет руку на мой сжатый кулак и просит мягким тоном: – Пожалуйста. Мы так редко видимся, я не хочу, чтобы вы ругались.

Я не могу быть спокойным, но мне приходится контролировать свое дыхание, чтобы сделать это, потому что мой милый ангел действительно волнуется.

– Твоя рука уже зажила? – спрашиваю я Кэт.

Она кивает.

Анна так толком и не рассказала мне про инцидент, в котором Катерина получила травму ее левого запястья. А Кэт оправдывалась тем, что они не хотят меня волновать. Но черта с два, я всегда буду волноваться за нее. Я ее дядя.

– Все в порядке, Зак. Не волнуйся, двигательная активность практически восстановлена. Аврора, как проходит лечение Сэма? – Кэтти пытается перевести тему, ее плечи расслабляются, когда я начинаю есть свои вафли, все еще следя за каждым жестом этого монстра.

Кастил закатывает рукава своего тонкого свитера, открывая вид на выпирающие вены и обширные татуировки. Я же говорю вам, он – гребаный гангстер.

– Ему гораздо лучше, но он мог заразиться от этого ежа, поэтому проходит обследование. Иногда мне кажется, что наша собака специально натыкается на них. Это уже второй случай за год.

Кэт смеется.

– Вероятно, Сэм не учится на своих ошибках.

– И стоит на своем, как твердолобый баран, – кивает Аврора. – Прямо, как его хозяин.

Я пропускаю мимо ушей укол Авроры, вовлекаясь в разговор. К моему удивлению, ужин проходит относительно приятно, не считая присутствия мужа моего ангела, но вскоре я снова прихожу в ярость.

Катерина тихо шепчет благодарности после того, как Кастил добавляет безлактозное молоко в ее чай и размешивает ровно три кубика сахара. Его выражение лица меняется с равнодушного на жгучее, стоит Кэт всего лишь улыбнуться. Кастил наливает себе кофе из фильтра, его рука ложится на ее спину, когда Кэт снова смущается. И взгляд этого мудака тут же начинает выглядеть так, словно он мечтает похитить и осквернить ее.

В эту секунду на меня нисходит печальное озарение. Катерина любит его. А этот ублюдок слишком одержим ею, чтобы когда-либо отпустить.

Пожалуйста, поднимитесь наверх, возьмите ружье и пристрелите меня.

Кажется, я навсегда потерял свою девочку.