Глава 4
Настоящее время
Межлесье. Резиденция Аспида
Мужчина сделал две глубокие медленные затяжки, которые нагрели кончик сигары, стряхнул пепел и велением руки распахнул двери, приглашая служанку войти в покои.
Однако он тут же пожалел об этом:
– Проклятые демоны, с самого утра дымите! – запричитала женщина, кашляя от едкого табачного дыма, заполнившего комнату.
Сначала она открыла все окна, и только потом уже зло уставилась на разлегшегося мужчину, чьи ноги были настолько длинные, что свисали с софы.
Сколько она с ним лет? Пятнадцать? Двадцать? Наверное, поэтому он позволял ей слишком много.
– И на голодный желудок! – возмущалась женщина. – Помереть хотите? Да пожалуйста! Только не в мою смену! И что, даже доброе утро не скажете?
– Если бы вы хоть на секунду замолкли, сказал бы, – ответил он хриплым то ли от курения то ли от долгого молчания голосом.
– И почему я на вас работаю? – спросила служанка, теряя запал.
– Потому что я хорошо вам плачу? – Голос у мужчины был ровный.
Последнее, чего он ожидал, так это того, что она запустит в него тряпкой.
– Неблагодарный мальчишка! Смотри, я ведь и уйти могу, совсем с голоду помрешь и в грязи потонешь. Думаешь, найдется кто-то, кто будет готов терпеть твой мерзкий характер? Ха! – хмыкает она, – да как бы не так!
Мужчина со стоном сел в горизонтальное положение, под возмущенные крики потушил сигару прямо об коричневый велюр подушки, прожигая в ней дыру, небрежно бросил трубку на деревянный стол и усмехнулся, думая о чем-то своем.
Служанку искренне напугало подобное настроение хозяина. Хоть Луиз и могла вести себя чересчур фривольно, однако она никогда не забывала о том, какой человек сидит перед ней.
Липкий страх поднялся по позвоночнику, она сглотнула.
– А вы, я погляжу, в плохом настроении? Поиски не увенчались успехом? – боязливо спросила Луиз, смотря на высокого мужчину, сидящего нога на ногу и мечтательно… улыбающегося.
Не к добру это.
– Отчего же плохом? – усмехнулся он, игнорируя последний вопрос. – Отнюдь. Я в прекра-аснейшем настроении.
Хоть он и не нашел того, что искал, однако вчерашнее утро сложно было назвать бесполезным. А все благодаря одной маленькой жабке с бешенством во взгляде…
Женщина вновь сглотнула, когда увидела, как тот широко улыбнулся, разминая руки и хрустя костяшками пальцев.
– З-завтрак? – уточнила Луиз, заикаясь и медленно пятясь назад.
Он сфокусировал на ней свой взгляд.
– Да! – со странным для него энтузиазмом проговорил он, вставая и возвышаясь над ней во весь свой немалый рост. Бедная женщина уже была готова упасть навзничь, но он держал ее крепко. – Сделаете мне несколько маленьких бутербродов с сыром, помидорами и с парой долек соленых огурчиков? Я смертельно проголодался!
– С-сделаю, – проблеяла она. – Что нибудь еще?
– Чай с тремя ложками сахара. И пирог хочу. С капустой.
Он вообще внезапно был таким добрым и по-странному радостным. Луиз чувствовала себя не в своей тарелке, когда вместо того, чтобы магией выпроводить ее за дверь, он внезапно взял ее под локоть и настойчиво потащил в сторону обеденного зала, щебеча какие-то глупости об обитателях болота.
Ее ярость была такой очаровательной.
Ох, как хорошо… *** Дорогие читатели, хочу сказать вам большое спасибо:) Вас уже 58, вот это да! Отметила эту красивую цифру за чашечкой вкусного чая. Я вернулась после довольно длительного перерыва в писательстве и надеюсь, что вам откликнется эта история:) Буду дальше стараться писать для вас вкусные книги. Целую крепко в щеку. Ваш преданный автор – Вероника.
Глава 5. Воспоминания
Воспоминания
Пансион Святой Гертруды. Июль
Ветер снаружи завывал и охал, как стая обезумевших демонов, но здесь, в этой маленькой келье, было необычайно тихо.
Какая это попытка? Сотая? Кажется, все здесь считают меня сумасшедшей. Наверное все дело в стрессе.
Я поежилась от холода, сильнее кутаясь в серую мантильку, зажгла еще одну свечу, взяла перо, обмакнула его в чернила и принялась писать на желтом листе бумаги:
Меня зовут Анна Волкова. Я живу… жила в городе Санкт-Петербург. Мне двадцать два года.
Сейчас же я проживаю в монастыре, и эта странная женщина называет меня Арией. Может быть я сошла с ума? Нет, вряд ли. Я нахожусь в трезвом уме и твердой памяти… Ну почти.
Люди здесь странно говорят и пишут. Буквы здесь выглядят совершенно иначе, поэтому я никак не могла понять какой же это язык. Однажды мне удалось украсть книгу у одной монашки, и каково же было мое удивление осознать, что я могу читать! Сначала буквы разбегались от меня, прыгали во все стороны, как испуганные муравьи. Но с каждым разом, если я сильно напрягала зрение, они могли собираться в слова и даже осмысленные предложения, а потом и вовсе стали четкими и понятными.
Вчера самая строгая из монашек – Бастет, назвала меня Арией Тернер. Это имя было мне знакомо. Ария Тернер – персонаж из моей любимой книги.
С каждым днем я все четче осознавала, что мир, который меня окружал, был копией одного романа.
И кажется, я при странных обстоятельствах как-то очутилась в теле Арии.
Только есть одна загвоздка. Если Арии сейчас семнадцать, то это значит, что всего через два года я… умру. Такова участь этого второстепенного персонажа.
Так вот.
Какое же воспоминание было последним?
Прежде чем я очутилась в этом странном мире?
Прежде чем я очутилась в этом странном мире, я, Анна Волкова, попала в автомобильную аварию. Очень страшно это осознавать, но, кажется, я погибла в тот дождливый вечер.
Визг и скрип автомобильных тормозов… Яркий свет…
Это было моим последним воспоминанием.
Поэтому если мне повезло выжить. Если мне дали шанс жить. Хоть и в другом теле, в другом мире… я ни за что не упущу его!
Поэтому отныне я Ария Тернер. И я не собираюсь умирать снова.
Я во чтобы то ни стало изменю сюжет романа … и буду жить!
Глава 6
Подарок нам не мил, когда разлюбит тот, кто подарил.
Уильям Шекспир
Ария Тернер
Настоящее время…
Тревога не желала отпускать меня всю ночь. Посему же я встала с рассветом и тихо встретила утро, наслаждаясь уединением и теплой, мягкой постелью. Аккурат до того момента, пока не спустилась к завтраку.
Семья встретила меня хмурыми лицами, а названная матушка, едва взглянув на меня, и вовсе побагровела от злости.
Я сделала неумелый реверанс, поприветствовала всех и села на свое место, подозрительно косясь на стоящее передо мной блюдо, прикрытое железной крышкой.
Отец кашлянул и подал голос:
– Как прошло вчерашнее собрание, Ария?
Кажется, эрцгерцог не знал про инцидент, произошедший в Западной Оранжерее. Я удивилась, но виду не подала.
– Замечательно. Все были очень добры ко мне. Спасибо, что поинтересовались, отец, – улыбнулась я, прилагая усилия, чтобы не сказать что-нибудь лишнего.
Взяв шелковую салфетку, я слегка встряхнула ее и положила на свои колени.
– Очень рад, очень рад… Ванесса, – отец обратился к матушке, прожигающей во мне дыру. – Я бы хотел услышать и ваше мнение.
Перевод: “А ты что думаешь? Ария вела себя прилично?”
– Все прошло… превосходно, – процедила она, нанизывая зеленый салат на острую вилку. – Патрисия была бриллиантом чистой воды и очаровала всех наших гостей, коих было не мало.
Перевод: “Вы проявляете излишний интерес к не той дочери!”
– Чему я ни капли не удивлен. Наша дочь так прекрасна. C каждым днем ты все больше и больше превращаешься в очаровательную девушку, Патрисия. В скором времени в нашей гостиной не окажется свободного места, каждый угол будет заставлен цветами твоих поклонников.
Белокурый ангел нежно улыбнулась папеньке, отчего тот растаял, и Патрисия кротко промолвила:
– Спасибо, отец.
Я недоумевала, отчего же Ванесса “не проговорилась” про вчерашнее. Оставила преимущество на более подходящий случай? Или же во вчерашней истории скрывается что-то, что отцу знать нежелательно?
Однако неужели моя выходка останется незамеченной? Я буквально помахала красной тряпкой перед быком. Впрочем, расслабляться пока рано. Месть – это блюдо, которое подают холодным. Или в моем случае – теплым и живым, с большими широкими усиками, панцирем и тремя парами ходильных ног, коих я обнаружила в утреннем салате, приоткрыв крышку и быстро же ее закрыв.
Благо чай прислуга наливала из одного фарфорового чайника.
Поборов в себе рвотный рефлекс, я дрожащими руками дотянулась до чашечки черного чая, поднесла ее ко рту, стараясь не разлить на себя, и сделала глоток.
– Седрик, дорогой. Вы ведь помните о том, что приближается бал дебютанток? В связи с быстрым ростом Патрисии, ей стоит обновить гардероб, вы так не считаете?
– Я буду глуп, если не буду соглашаться со своей женой, – рассмеялся Седрик, другие подхватили, а я судорожно дышала и пыталась удержать рвущиеся наружу булочки, которые мне еще рано утром подали в комнату.
Ненавижу жуков!
– Превосходно! – воскликнула Ванесса. – Тогда мы сегодня же отправимся к модистке.
– И возьмите с собой Арию, – вдруг вновь вспомнил про меня отец. – Она тоже сильно подросла за лето.
Я буквально слышала, как Ванесса скрипнула зубами, и опережая ее ответ, проговорила:
– Боюсь, что поездка в карете пока будет даваться мне тяжело в связи с неокрепшим здоровьем. Я благодарю вас за заботу, но могу я отказаться?
Отец тут же похолодел:
– Конечно же можешь, Ария. Но что другие подумают о герцогстве, если их дочь будет ходить в неподходящих нарядах?
– Это неблагоприятно скажется на нашей репутации! – совершенно неприличным образом перебила его Ванесса.
– Однако, если тебе и впрямь нездоровиться, тогда предлагаю отложить поездку на какое-то время, – закончил отец.
– Спасибо, папа, – улыбнулась я ему. – Но я не хочу обременять вас. Матушке и Патрисии вовсе необязательно дожидаться меня. Я могу посетить бутик самостоятельно, как только налажу здоровье.
Эрцгерцог постучал пальцами по столу и согласился:
– Да, давайте так и поступим.
Возразить Ванесса уже бы не смогла, поэтому я облегченно выдохнула.
Все-таки вести словесную борьбу оказалось тяжелее, чем я думала.
В тот же миг высокие двери обеденного зала распахнулись и лакей провозгласил:
– Было доставлено срочное письмо эрцгерцогине Тернер.
– От кого? – спросила матушка, забирая из рук лакея белый конверт с золотой печатью.
Тот нервно сглотнул.
– От ее светлости – госпожи Орсы.
Ванесса быстро пробежалась глазами, вид у той был явно разочарованный.
– Прочитай вслух, – неожиданно подал голос отец.
Патрисия крепко сжала вилку в ладони, всего на секунду – но я заметила. Названная матушка бросила письмо в мою сторону и сложила руки на груди, напрочь забывая о манерах.
– Пусть прочтет сама.
Я молча протянула руку за письмом, перевернула его и начала читать:
“Дорогая, Ария Тернер.
Вы показались мне весьма воспитанной и скромной девушкой. А посему в честь нашего приятного знакомства прошу вас принять скромный подарок.
Надеюсь, он поможет вам в обучении.
Не разочаруйте меня.”
– Ну надо же! – Довольно воскликнул отец, отложив столовые приборы. – Моя дочь угодила самой госпоже Орсе. Как ты смогла очаровать ее, Ария?
– Я… я не знаю, – неуверенно ответила я, нахмурившись.
Я и правда понятия не имела и совсем не могла разгадать причину ее благосклонности. Пожалела? Что ж… жалость – это хорошо. Люди любят людей, которых хочется пожалеть. Мне это пригодится.
Лакей отдал мне небольшую продолговатую коробочку, обрамленную красным бархатом.
– И что же там? Быстрее открывай! – скомандовал эрцгерцог.
Подарком оказалась позолоченная ручка с гравировкой оленя.
– Это… ручка, – сказала я, рассматривая необычный рисунок.
– Это не просто ручка, моя милая, – пояснил отец, внимательно ее разглядывая. – Я не уверен, но кажется – это бесконечные чернила. Можно?
– Конечно, – смущенно пробормотала я, отдавая подарок в его большую ладонь.
– Они самые, – вслух рассудил эрцгерцог Тернер. – Поразительно! – Заметив недоумение на моем лице, отец прибавил: – Бесконечные чернила – невероятно ценный и редкий артефакт. Тебе стоит беречь их, Ария.
Я не нашлась с чем ответить, поэтому согласно кивнула и отхлебнула чаю.
Патрисия прокашлялась, а потом ее лицо просияло:
– Папенька, герцог Кеннет приглашает вас на обед на следующей неделе в честь нашей с Патриком помолвки. Он хотел обсудить с вами оружейные…
Герцог Тернер поднял руку, не давая сестре продолжить.
– Подожди, Патрисия, я еще не договорил с Арией.
Белокурый ангел лучезарно улыбнулся и уставился лицом в тарелку. Ее прекрасная бархатная кожа слегка покраснела. Злится? Замечательно! Ванесса метнула на меня сердитый взгляд.
– Я могу рассказать вам все в подробностях после завтрака, – предложила я, тоже улыбнувшись. И пусть улыбка Патрисии была в сотни раз красивее моей, однако на отца подействовала – он улыбнулся в ответ.
Кажется, лед тронулся…
Глава 7. Город магов
– Будьте любезны, в каком направлении мне идти?
– В известном тебе, – ответил Кот.
– Оно мне неизвестно.
– Значит, в неизвестном. Во всяком случае, известно, что в известное время ты окажешься та-ам или ту-ут, – мурлыкнул Кот.
Льюис Кэрролл
Королевская Библиотека, Кванджу
Ария Тернер
Прошла неделя. Я подстраивалась, приспосабливалась к новой жизни, впрочем это никогда не было чем-то непосильным. Детские выходки Патрисии и ее матери вроде живых червяков на ужин или тухлого мусора в постели не доставляли мне сильных неудобств, а лишь забавляли. Однако я не расслаблялась, c четкостью осознавая, что грядет что-то неприятное, но не настолько, чтобы я не могла решить эту проблему. Я даже уже привыкла к косым и брезгливым взглядам по поводу своей неказистой внешности и почти не шарахалась в сторону, увидев в зеркале чужое нескладное лицо. Прогресс!
В огромной библиотеке с сотней этажей было тихо, а еще пахло деревом и сандалом. Я дала себе немного времени на изучение литературы, просиживая часами за учебниками в этом странном, набитом магами городе.
И да, маги… сильно отличались от обычных людей. И дело было вовсе не в форменной черной мантии, а в их пугающей, тяжелой энергии. Любой, кто находился с магом поблизости, чувствовал себя неуютно. Его пронизывал безосновательный инстинктивный страх: словно ты овечка, оказавшаяся перед огромной пастью льва. Веки тяжелели, тело начинало легко вибрировать, а еще ужасно клонило в сон.
По этой причине многие избегали Кванджу, город магов, и приезжали сюда лишь по веским причинам.
О, и эта причина у меня была. Можно сказать, вопрос жизни и смерти. Моей смерти.
Прежде чем предпринимать какие-либо действия по отношению к герцогу, мне показалось целесообразным в первую очередь найти причину моего существования в этом мире. Найти хоть какую-нибудь зацепку. Однако это оказалось тяжелее, чем я думала.
Я категорически запретила себе расспрашивать кого-либо о переселении душ и действовала с осторожностью. Ведь в ином случае навести на себя беду было проще простого.
Основы Магии, Теория Душ, География… План потерпел провал. Мой случай… был исключительным. Нигде не упоминалось о переселении. Хотя на чтение разного рода литературы я тратила дни напролет.
За окном стремительно темнело, небо затянуло большими тучами. Энни уже сопела под боком, пока я, зевая, читала десятый томик Сущности Материи. Благо читать про магию было делом захватывающим и даже невероятным. Маленькая девочка во мне пищала от восторга и не могла до конца поверить, что волшебство существует на самом деле, пока воочию не увидела, как старик-библиотекарь одним движением руки зажег свечу. Воистину увлекательное зрелище!
Встала с места, немного размяла затекшую шею и принялась возвращать те книги, от которых пользы уже точно не будет.
Когда с этим делом было покончено, я решила в последний раз подойти к высокому стеллажу, где про души упоминалось больше всего.
Скорее всего мне больше не удастся посетить Кванджу вновь. Время было на исходе.
Интересно, когда матушка с сестрой решат, что мне пора замуж? До моего совершеннолетия осталось несколько месяцев. В оригинальной истории помолвка с мерзким бароном произойдет на зимнем балу, и до этого времени я просто обязана что-то придумать.
Проведя несколько минут в таких размышлениях, я засунула обратно “Становление Эленейроса” и достала пятый том “Практического руководства по рунам”, особо ни на что не надеясь. Талмуд был тяжелый и толстый, с кожаной серой обложкой и почему-то с изображением какого-то странного животного: то ли дракона, то ли змеи. Пожелтевшие листы бумаги зашуршали у меня под пальцами, пока я не остановилась на сто пятой странице.
Рэйки
…Первым символом является Чо-Ку-Рэй, который используется для увеличения силы.
Далее на всю страницу шел странный рисунок.
И в конце почти стершийся текст, написанный от руки густыми чернилами:
Ки… Я скучаю, Ки.
Кто такая Ки? Или Ки – это он?
Я нахмурилась, удивившись плохому состоянию книги, и тихо прошептала:
– Ки…
Рисунок сверкнул серебром, скрипнула половица. Я замерла, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, но обернувшись, никого не увидела. Почудилось, не иначе.
Однако мне стало не по себе. Будто кто-то стоял совсем рядом и наблюдал за мной. Но как бы я не прислушивалась, я слышала лишь мерное сопение Энни рядом и тихий кашель библиотекаря-хранителя.
Да, почудилось, другого объяснения быть не может. Наверное, мне стоит отдохнуть и закончить поиски.
Захлопнув книгу и вернув ее на место, я мягко разбудила служанку, а после мы вернулись домой к ужину с неизменными червяками и лучезарной улыбкой Патрисии.
Однако я не расстраивалась, зная, что в моей комнате меня уже ждет теплое молоко и горячие булочки, а еще приятная компания моих горничных с зажженным камином и тихим тиканьем часов.
Пора действовать.
Глава 8. Гоэль
Если проигравший улыбается, победитель теряет вкус победы.
В гостиной я обнаружила Тернеров в неполном составе. Несколько дней назад отец отправился в Шаттергард по оружейным делам, а я осталась совсем одна на растерзании у Ванессы и Патрисии, которые в отсутствие эрцгерцога вели себя более чем свободно.
– Ария! Эй, ты.
Привыкшая к подобному тону названной матушки, я сошла со ступеней лестницы.
– Да? – спросила я.
– Сядь! – приказала матушка недовольным голосом. При виде меня она поморщилась.
Патрисия пила чай и вышивала герб нашего герцогства на белоснежном платке, полагаю в подарок папеньке.
Я послушно села в кресло, вскинув подбородок.
– После обеда прибудет твой новый учитель. Будь паинькой, ты меня поняла?
Я вся подобралась. Новый учитель? Чем ее не устроила та добрая женщина – госпожа Палмер, которая сменилась после Монтегю? Пусть она преподавала с не особым усердием, однако проблем она не доставляла, чем меня полностью устраивала. И видимо как раз поэтому она не устраивала мою матушку.
– А кто, позвольте уточнить? – спросила я, разгладив полы нового нежно-голубого платья.
Ванесса проворчала:
– Какая разница?! Узнаешь вечером. И что на тебе за убогие тряпки? Хочешь опозорить меня?
Забавно. Только вчера за завтраком она говорила, что я позорю ее всем своим видом. То как смотрю, то какой у меня противный нос и тонкие губы. Каждый раз она находила во мне новые изъяны.
И мне совсем не было обидно… Ну может быть совсем немного. Иногда.
– Вовсе нет, матушка, – покорно протянула я, горя изнутри от гнева.
Я не могу дать ей отпор, пока еще не время. Нужно лишь выдержать второй удар, который неизменно должен последовать за первым. Эта злая женщина успокоится, когда вдоволь наиграется, унизив меня.
– Тогда сними его немедленно! И больше не смей надевать его в моем доме.
В моем доме резануло по ушам. Это и мой дом тоже, однако в поместье я чувствовала себя привидением.
– Хорошо, матушка, – ответила я, склонив голову, чтобы она не увидела мои горящие злостью глаза.
– Госпожа Палмер доложила мне об ухудшении твоей успеваемости. Посмотри на свою сестру, она такая старательная девочка в отличие от тебя, лентяйки. Ты должна благодарить меня за то, что я не запираю тебя на чердаке, как делают многие матери со своим нерадивым чадом в высшем обществе. В качестве наказания Западную Оранжерею ты больше не посещаешь.
Ухудшение моей успеваемости? Очень вряд ли…
Я глубоко вздохнула и ответила, подняв на нее взгляд:
– Нет.
– Что ты сказала? – заверещала Ванесса, и на ее лбу запульсировала вена.
– Я сказала: нет, – мой голос был ровным и уверенным.
Мне нужно присутствовать в Западной Оранжерее в эту субботу.
– Да как ты смеешь! – взвизгнула она, разбив синюю фарфоровую чашку, из которой пила чай.
Я вздрогнула от звона разбившейся посуды.
Она продолжила кричать:
– Я доложу все твоему отцу! Думаешь, он оставит тебя здесь, в Гоэле, когда у твоей сестры дебютный год? Ты позоришь всю нашу семью одним лишь своим существованием! Делай так как я сказала, или я отправлю письмо эрцгерцогу и ноги твоей здесь больше не будет. Предпочтешь вернуться в тот захудалый монастырь?
В монастырь, который вы, матушка, выбрали для меня и отправили этим летом.
Но я даже благодарна: я нахожусь в теле Арии и жива отчасти благодаря вам.
– На случай, если вы забыли, – сказала я спокойно, – отец разрешил мне посещать женские собрания.
Ее угрозы меня не трогали. Она не отправит меня гнить в пансион Святой Гертруды до тех пор, пока не получит с меня пользы. У Ванессы есть планы по отношению моего замужества. Полагаю, она уже проиграла Монтегю в покер приличную сумму денег и таким образом хочет откупиться.
– Ты мне дерзишь, чудовище?! – заорала она, вставая со своего места.
Еще немного и она даст мне пощечину.
Наверное, я ждала этого. Чтобы иметь еще одну причину, почему мне стоит их ненавидеть. Ведь то, что я хочу сделать – уничтожит ее.
– Живо в свою комнату! И чтобы я не видела тебя эту неделю. Посмеешь попасться мне на глаза, не избежать тебе порки. В обеденный зал тоже не ногой. Обойдешься как-нибудь без еды пару дней. Это даже пойдет тебе на пользу. Может, начнешь уже влезать в женские корсеты.
Встав со своего места, я рванула в свою комнату.
У меня горели щеки и пекло глаза. Как бы я не закрывала свое сердце, маленькая девочка внутри меня хотела получить хоть немного ласки или толику уважения.
Не знаю, почему это так задело меня. Наверное, я задумывалась о будущем.
Так будет всегда?
Да, я невзрачная и возможно даже для кого-то уродливая. Но неужели меня нельзя полюбить? Хотя бы немного?
Я пулей вбежала в свою спальню и рухнула на кровать, зарываясь носом в книги.
Отбрось эти глупые мысли, Ария.
Тебе не нужна любовь.
Тебе нужно выжить.