Loe raamatut: «С любовью, твой профессор»

Глава 1. Анастасия

«Эта поистине волшебная и добрая история напоминает нам, что любовь – самое сильное чувство на свете».

– Вот же черт! Черт! Черт!

Я закрыла лицо руками, и с моих губ сорвался тихий обречённый стон. Сердце бешено колотилось, вызывая тошноту..

– Идиотка! – промямлила я, уткнувшись в ладони, и с отчаянием ударила пятками по кровати, издав горестный стон. Мои руки вновь потянулись к телефону, и я в который раз перечитала письмо, от которого внутри всё сжималось в тугой узел.

“Уважаемая Анастасия Викторовна!

Я очень польщен, что вы изъявили желание сдать зачёт именно таким способом. Однако не кажется ли вам, что это немного противоречит установленным правилам?

С уважением,

Волков Д.К.,

профессор кафедры психологии и социологии.”

Буквы расплывались перед глазами, и меня охватила паника, подобная холодным волнам, что прокатывались по телу.

– Идиотка, – вновь едва слышно сорвалось с моих губ.

В комнате горела настольная лампа, а на белоснежной тюли рядом с кроватью медленно мерцала новогодняя гирлянда.

Пятью минутами раньше судьба решила поиздеваться надо мной, а теперь, я со стыда сгораю от случившегося.

Раскрываю предыдущие отправленное сообщение, в котором светятся мои фотографии в стиле «ню».

– Идиотка, – вновь сорвалось с моих уст, и отбросив телефон на подушку, легонько била себя ладонями по своим щека, чтобы привести в чувства.

– Настя, ты чего делаешь?

Встревоженный голос мамы доносился из дверного проёма. Закрыв глаза и выдохнув из себя, я медленно опустила руки и, натянув улыбку, произнесла:

– Да это… Нужно было к сегодняшнему числу отправить черновик курсовой, а я забыла.

– И поэтому ты решила избить себя руками? – мама вопросительно вздернула бровью.

Нет, ну а что ей ещё сказать?

Мама, твоя дочь недавно сфотографировалась в полу-обнажённом виде, потому что ей очень понравилось чёрное боди, которое она купила на распродаже. И совершенно случайно эти фотографии оказались у ее преподавателя на почте?

Лучше провалиться сквозь землю, чем рассказать ей об этом.

– Я просто приводила себя в чувства, – ответила я, усевшись на кровати и сложив ноги по турецки. – Все нормально.

Мама поправила белокурый локон волос, в который уже настырно просачивались платиновые волосы. Вытерла руки о серое полотенце и просто пожала плечами, направилась на кухню.

Поспешив прикрыть дверь за ней, чтобы она не дай бог не зашла в ненужный момент, я вновь бросилась к телефону.

Нужно было ему что-то ответить. Руки трясло от волнения, а я никак не могла сформулировать свою мысль и одновременно проклинала себя за то, что сделала.

Нажав кнопку “ответить”, я начала писать свою мысль:

«Уважаемый Даниил Константинович…»

Ползунок надоедливо мигал перед глазами, сбивая с толку. Я вспомнила, как впервые увидела Данила у Евы, когда с ней познакомилась.

Волосы цвета растопленного молочного шоколада, невероятно холодные голубые глаза, ямочки на щеках…

Даже тогда, будучи маленькой соплячкой, я всегда с трепетом переступала порог дома своей подруги, надеясь, что увижу его. Хотя наше общение сводилось к простым приветствиям и прощаниям, а иногда он спрашивал: «Опять вы с Евой что-то натворили?». И никогда, никогда бы в жизни я не сказала ему, что по-уши влюбилась в него, правда, это случилось чуть позднее.

Господи, мне нужно сосредоточиться на сообщении. Немедленно….

Выдохнув со свистом, я написала вторую строчку:

Файлы, которые вы получили ранее, были ошибочно вам отправлены. Прошу прощения за предоставленные неудобства.

Подписала свое письмо своими инициалами, еще раз сто перечитала его и отправила.

Как только письмо улетело ему на почту, я зажмурилась и откинулась на подушку.

Даниил никогда меня не замечал. Когда мы с Евой пошли в первый класс, Даниил уже отучился в университете. Между нами была разница в восемнадцать лет, и ровно столько же миллион причин, почему мы не можем быть вместе.

Я даже несколько раз пыталась отпустить эту безответную любовь, но каждый раз, когда пыталась встречаться с другими парнями, перед глазами был только ОН.

Волков Даниил Константинович.

Старший брат моей лучшей подруги, в которого я влюбилась, кажется, на всю жизнь.

Внезапно телефон завибрировал, вырвав меня из мыслей, и я, словно ошпаренная, подскочила на кровати. Я бросила взгляд на экран смартфона и, прежде чем он погас, краем глаза заметила, что мне пришёл ответ.

От него.

Руки затряслись от волнения, а кроме бешеного стука сердца я больше ничего не слышала. Но чисто женское любопытство все-таки нашло внутри меня частичку храбрости и я открыла его сообщение.

Вначале прочитала отрывок в шторке, а потом открыла письмо полностью.

Я так и понял, Анастасия, что вы по ошибке прислали мне эти файлы.

Однако они не вызвали у меня дискомфорта, даже наоборот, я смог вдоволь насладиться их красотой.

К горлу подкатил горький ком страха. Воздух, казалось, стал тяжёлым, как свинец. Щёки пылали адским огнем, словно я окунулась в кипяток.

Письмо было отправлено с другого адреса, не с того, который я указала.

Моё тело покрылось холодным потом, а по голове, спине и пояснице побежали мурашки. Судорожно стала набирать сообщение уже на другой email, ошибаясь в словах.

Даниил Константинович, я дико извиняюсь, но такого больше не повторится.

Нажимаю отправить, а следом, в торопясь набираю второе сообщение:

И ещё, очень прощу удалить мои фотографии, которые я по ошибке вам отправила. Простите меня.

Вместо того, чтобы унять в себе тревогу, я судорожно обновляю почту.

Раз.

Два.

Три.

Четыре.

Пять.

Но письмо так и не приходит. Мне кажется, что в это мгновение весь мир ушел из-под ног. И вот как теперь смотреть ему в глаза? А как смотреть Еве?

Положив телефон на зарядку, я полночи не спала. Всё думала о произошедшем, даже успела несколько раз всплакнуть от своей дурости.

Это ж… Надо было так себя подставить?

Я смогла уснуть только под утро, а когда прозвенел будильник, то я дважды его переставила на десять минут позже, пока мама не разбудила меня пинками.

– Настя, вставай! – Трясла она меня за плечо, а я, богом клянусь, так не хотела вставать…

В мыслях проскочила мысль о том, что я себя плохо чувствую, и лучше мне остаться дома. Но следом поспешила вторая: а вдруг Данил будет считать, что я специально отправила ему фотографии, и мне стало стыдно, вот я и не пришла?

– Да-да, встаю, – промямлила я, поднимаясь с кровати.

– Давай, пошевеливайся, а то опоздаешь в университет!

Конечно, вся семья была рада, что их единственный ребенок, который не шибко хорошо учился в школе, наконец-то поступил на бесплатное дневное отделение. Поэтому меня продолжали держать под пристальным присмотром. А мне это чертовски не нравилось, потому что я хотела больше свободы. Как ни как, мне уже восемнадцать лет, а гиперопека напоминала мне о том, что я все еще маленький ребенок, которому нельзя и шаг в сторону сделать. И это очень сильно меня опечалило.

Отец уже ушел на работу раньше, ведь он работал в автомастерской, которая открывалась в семь утра. Мама была кадровичкой на химическом заводе, поэтому тоже поспешила прийти на работу к восьми утра. Мои пары начинались в девять утра, и я лениво собиралась в универ.

Письма от Данилы так и не было, и этот факт меня безумно напряг. Наверное, он посмеялся надо мной, что глупая лучшая подруга его младшей сестры решила, что может кидать ему свои обнаженные фотографии.

От этой мысли к горлу подступила тошнота.

Я всеми силами пыталась не торопиться, но почему-то собралась раньше, чем нужно было. И вышла раньше, чем всегда выходила. Даже трамвай подошел раньше, на пять минут.

Мне казалось, что сегодня все меня торопили, чтобы я побыстрее пришла в университет. Поэтому мне ничего не оставалось, как принять это как должное, но сердце все равно бешено стучало в груди от волнения, которое сильнее сковывала мышцы.

Когда я подошла к универу, то с опаской оглядывалась по сторонам. Мне не хотелось сейчас увидеть Данилу, хотя я подозреваю, что он подвозил свою сестру на машине, ведь, ему было по пути.

Когда я забралась на второй этаж университета, в коридоре которого уже было так мало студентов, то быстрым шагом нырнула в аудиторию, и, поздоровавшись со своими сокурсниками, села за первую парту.

Впрочем, долго ждать не пришлось. Ева вошла в кабинет через минут пять, села рядом со мной и мы обменялись приветственным жестом, поцелуем щеками.

– Господи, Настя! – воскликнула она, поправляя конский хвост. – Да на тебе лица нет. Ты что, привидение увидела?

А я и сама не поняла, что пристально смотрю на дверь, в которой задержался Даниил Константинович, с кем-то разговаривая.

Серый костюм, белая рубашка, расстёгнутая на одну пуговицу. Ровная походка с прямыми плечами и мощной спиной заставили меня задрожать.

– Насть, ты чего? – двинула меня локтем подруга, вглядываясь в мои глаза.

Нет, она не должна знать о том, что произошло вчера. От осознания, что теперь придётся хранить этот секрет, по спине пробежал холодный пот.

– Доброе утро, – мягкий баритон заполонил аудиторию, и мы мгновенно перевели внимание на преподавателя.

Как только мужчина положил на стол свою сумку, то сразу же поднял взгляд. Казалось, что Даниил специально делает вид, что не замечает меня. Возможно, это и к лучшему.

Ева ёрзает на стуле и ехидно улыбается, смотря на своего старшего брата. Ещё бы. Будь я младшей любимой сестрёнкой, то так же бы смотрела на брата, зная, что по его предмету получу автомат.

– Кто ещё не в курсе, то сообщаю, – сказал мужчина, облокотившись на стол руками. Даже из-под плотной ткани пиджака я видела очертание его мышц. Фигуристый, сильный, красивый. Интересно, сколько женских сердец ему удалось разбить? – То я у вас веду предмет «История психологии». И не надейтесь, что будет легко. – Мужчина обвёл серьёзным взглядом аудиторию, и многие сразу же притихли. – Мой предмет и прост, и сложен в изучении, поэтому отнеситесь к нему с должным пониманием и всей серьёзностью, – на последнем слове Даниил перевёл взгляд на меня. От ужаса, который постепенно охватывал меня изнутри, мне показалось, что я даже не дышу. – В противном случае вам ничто не поможет пересдать его.

Напряжение, которое возникало в груди, таранило ребра. В горле резко пересохло, а кончики пальцев стали покалывать.

– Что ж, давайте продолжим нашу лекцию.

Рука совершенно не слушалась, когда я попыталась записать сегодняшнее число на полях в толстой тетрадке. А вот у Евы, как всегда, почерк был ровным и красивым. Я тихонько вздохнула, чтобы собраться с мыслями, пока Даниил Константинович достал свой ноутбук и включал его.

Когда он вёл урок – практически все молчали, будто бы набрали в рот воды. Его манера вести лекции была подобна рассказам сказок перед сном: не мудрено, что многие студентки уже вздыхали по нему, несмотря на то, что он не столь много преподает в университете.

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить себя меньше пялиться на мужчину и больше писать, хотя последнее давалось намного трудней.

Весь урок я не могла найти себе место: ерзала, пыталась считать ворон, смотря в окно. Делала всё, чтобы только не встретиться взглядом с ним. Насколько удачно у меня это получалось, я не могла судить, потому что раз через раз мы всё же цеплялись друг за друга взглядом. В его холодных голубых глазах я не могла ничего прочесть, кроме как морозного страха, который закрадывался под кожу.

– Настя, с тобой точно всё порядке?

Ева склонилась ко мне так близко, что я вздрогнула от неожиданности.

– Да, всё в порядке, – ответила я, слегка заикаясь.

– По тебе не скажешь, – обиженно вздохнула подруга. – Будто бы что-то случилось.

– Просто нехорошо себя чувствую, – прошептала я, понижая голос.

Ева поджала губы и тихо вздохнула. Казалось, что этой отговорки пока что хватит, чтобы подруга не давила на меня своими расспросами. Но я слишком сильно поторопилась с выводами.

Пара закончилась, и все принялись собираться.

– Я в автомат за кофе, – радостно произнесла Ева, быстренько собрав сумку.

– Иди, я тебя догоню, – сказала я, стараясь совладать со своими руками, из которых предательским образом всё валилось.

– Ладненько, – отозвалась подруга и, улыбнувшись своему старшему брату, который сел за стол и принялся что-то печатать на компьютере, вышла из аудитории. Когда я всё-таки собрала свою сумку, то пододвинула стул и вышла из-за парты, как в спину послышалось:

– Анастасия, задержитесь, пожалуйста.

Только этого мне не хватало.

Черт.

Черт…

Глава 2. Даниил

Я снял очки и внимательно посмотрел на Настю, которая отвела свой испуганный взгляд в сторону.

Помню ее еще гадким утенком, полной девочкой, которая вечно ошивалась дома, строя мне глазки. А теперь?

Она стала прекрасным лебедем, у которой, как не крути, очень красивая фигура и черты лица.

– Да, Даниил Константинович? – практически пропищала девушка.

– Присядь, – указал ей на стул за первой партой. Девушка замешкалась, будто бы норовила сбежать, но всё же села. Я не успел открыть рот, как девушка завопила:

– Если вы на счет тех фотографий… то я не специально.

– Да, я на счет твоих фотографий, Настя, – сказал ей, подойдя ближе. ДЕвушка смутилась, ее щеки залил алый румянец. – Который ты, якобы, по ошибки не отправила.

– Я правда не хотела их отправлять вам! Просто… Ваша почта была скопирована в буфферацию и…

– И кому же ты хотела их отправить?

Настя сидела, опустив взгляд на парту. Я, как идиот, не мог отвести глаз от её красивого выреза. В голове промелькнули фотографии, на одной из которых она была в неглиже, а на другой – в сексуальном боди. По телу пробежала волна приятных мурашек, но я сумел взять себя в руки.

Присев на край парты, я наклонился к Насте. Она же, напротив, почти вжалась в сиденье от волнения.

– Разве это важно, кому? Просто так вышло…

Я усмехнулся.

Как-то раз Ева обмолвилась, что Настя испытывает ко мне нежные чувства. Тогда она была маленькой девочкой, до которой мне не было никакого дела. Ева рассказывала, что страницы её личного девичьего дневника пестрели мечтами о том, как она станет моей женой. Я лишь усмехнулся, сочтя это детской глупостью, которая скоро вылетит из её головы.

Но теперь, став взрослым мужчиной и глядя на Настю, я понимал, что всё это были не пустые фантазии. И, похоже, эти чувства до сих пор живут в сердце Насти.

– Видишь ли, – начал я как можно спокойнее, хотя, по правде говоря, мне было любопытно, как девушка отреагирует на мои слова, – я не могу оставить это без внимания, ведь я твой педагог.

Пауза между фразами была необходима, чтобы Настя осознала всю серьёзность моих слов и надвигающуюся угрозу, которая могла стать для неё роковой.

– Поэтому хочу тебе сказать, что если бы ты не была подругой моей младшей сестры с самого детства, это могло бы закончиться докладной в ректорат. Наши рабочие почты легко могут проверить, и тогда мы оба – ты и я – получили бы как минимум строгий выговор, а в худшем случае – отчисление и увольнение.

Настя по-прежнему боялась поднять глаза. Произошедшая ситуация не только пошатнула нервы обоих, но и могла бы вызвать полное игнорирование с моей стороны, однако, зная, что многие студентки уже нацелены на моё сердце, я не мог допустить этого. Я был обязан сделать так, чтобы Настя поняла всю ужасающую серьёзность проблемы.

– Простите, Даниил Константинович…

– Когда никого нет, я для тебя просто Даня. Поняла?

Девушка с опаской взглянула на меня. В её голубых глазах я увидел отражение отчаяния и моря разочарования.

– Но вы же…

– Настя, мы знакомы с детства, поэтому вне официальной обстановки, когда нет рядом посторонних ушей, ты можешь называть меня просто по имени. Я знаю, что это не совсем правильно, но если тебе так будет легче…

– Да, Даня, – голос девушки всё ещё дрожал. Я никак не мог понять: от страха или от чувств, которые всё ещё бушуют в ней. – Я поняла.

– Хорошо.

– Я правда случайно отправила письмо, и больше такого не повторится.

– Я поверю тебе на слово, но только сейчас, – пригрозив ей пальцем, я заметил, как в глазах Насти блеснул огонёк надежды. Такой маленький и в то же время таящий в себе целое море интриги.

– Спасибо, – застенчиво ответила она.

– Ну, это всё, что я хотел тебе сказать.

Настя не произнесла ни слова, просто встала из-за парты и стремительно направилась к выходу. Однако я всё же хотел сказать ей что-то, просто чтобы поддержать напряжённую атмосферу.

– И да, Настя, – произнёс я.

– Да, Даня? – обернулась она, затаив дыхание.

– Тебе очень идёт чёрный ажур.

Девушка вспыхнула румянцем, который окрасил её щеки в нежный алый цвет. Это было столь очаровательно, когда она смущалась. В этом зрелище присутствовало нечто неземное и пикантное, что мгновенно будоражило мужскую кровь. Полная недоступность сочеталась с безграничной фантазией, пробуждая желание вновь и вновь видеть её смущение, столь притягательное и манящее.

Когда Настя скрылась за дверью, я включил телефон. Удалил с рабочей почты её фотографии и нашу переписку, но лишь с почты – машинально открыл запароленную папку и вновь взглянул на снимки.

Нет, всё же лучшая подруга моей младшей сестры изменилась к лучшему, превратившись в настоящую красавицу.

Однако долго рассматривать фотографии я не смог, так как на экране высветился номер Алексы – моей невесты. Той женщины, что измотала мне все нервы. Кажется, дело до свадьбы так и не дойдёт, если она будет продолжать в том же духе.

Тяжело вздохнув, я ответила на звонок.

– Да, солнце?

– Привет. Как твои дела?

– Нормально, – откинувшись на спинку стула, я уже готовился к армагеддону. Алекса никогда так рано не звонила мне, а значит, что-то произошло. – А ты как?

– Не знаю, Дань. Я запуталась.

Этого и стоило ожидать. Алекса не была готова ни к чему, впрочем, я и сам уже был не уверен, что хотел бы жениться на ней.

– Что случилось?

– Не знаю, меня всё бесит. Ничего не получается…

– Солнышко, давай мы поговорим дома? Я сейчас на работе…

– Вот так всегда! Я должна ждать, когда ваше превосходительство соизволит найти на меня время!

О нет. Кажется, я только что задел пороховую бочку. И скандал, который она высасывала из пальца, уже катился адской лавиной на мои оголенные нервы.

Я закрыл глаза от безысходности. Алекса что-то кричит в трубку, но я стараюсь абстрагироваться от бессмысленной ругани.

– И вообще, мне кажется, что я зря согласилась выйти за тебя замуж!

А следом девушка бросает трубку.

Я тихонько вздохнул.

На экране смартфона все же были открыты фотографии Насти, в которые я вглядывался, как последний дурак. Зная то, что Алекса сказала это сгоряча, я понял, что устал от каждодневной ее истерики. Думал, что небольшая, совершенно незаметная терапия, которую я устраивал ей после скандала каждый раз, может вытянуть ее и поставить на ноги.

Но, кажется, я ошибался.

Вчера, когда я увидел фотографии Насти, то понял, что во мне что-то колыхнулось. Что-то маленькое и неприметное на первый взгляд. И конечно, по хорошему, это чувство надо бы гнать палками из души, но я не хотел.

И причин было несколько.

Во-первых, Алекса, которая вытрепала все нервы, а потом приходила извиняться, вставая передо мной на колени и расстегивая ширинку моих брюк.

Во-вторых, предложение я сделал ей лишь потому, что она была беременна, но потом оказалось, что это было ложным тестом и она не беременна.

В-третьих, Алекса не хочет переезжать в Санкт-Петербург из Москвы, потому что в городе слишком сыро. И даже несмотря на то, что я ее практически уговорил, то она все равно пытается перетянуть одеяло на свою сторону.

Я вышел из своих раздумий только тогда, когда дверь в кабинет открылась и ввалилась новая группа студентов. Даже не успел проветрить аудиторию, поэтому пришлось немного открыть окно сзади, чтобы студентам было чем дышать.

Пытаясь абстрагироваться, вел урок и старался ни на секунду не возвращаться к тем мыслям, которые огорчали меня.

Было ли у меня желание поговорить с Алексой насчет устроенного скандала? Явно нет. Хотя я знал, что она ждет, чтобы я звонил ей до посинения, заказал на дом огромный букет цветов с извинениями, что я был неправ, но…

Я не хотел. По крайней мере, не сейчас.

Не сегодня.

Не завтра.

Я мог бы скинуть ее истерику на то, если бы она была в положении, но Алекса не беременна от меня. Более того, я уверен, что эта карьеристка и через год после свадьбы не захочет детей.

И даже через два или три.

Для неё всегда были важны только её собственное благополучие и душевное спокойствие. Ей было безразлично, как её поступки отразятся на окружающих. Даже на мне.

Вымотанный и выжатый, как лимон, я закончил все пары, доделал документацию и вечером поехал домой. Нужно было еще подготовиться к новым парам, которые будут на неделе. Перед выходом из универа я позвонил своей малой, которая не сразу же ответила.

– Да, братец?

– Тебя подвезти домой не нужно?

– А, не, не надо! – воскликнула она. – Хотя… Может быть, Настю надо? Вы же с ней недалеко теперь живете.

Я нахмурился. Заставлять краснеть девчонку еще и в моей машине было лишним за сегодняшний день, благо в трубку я услышал просьбы Насти не подвозить ее.

– Ну, она говорит, что прогуляется.

– Ладно, тогда завтра мне заехать за тобой?

– М… – Малая задумалась. – Наверное, да. Я напишу тебе вечером.

– Ладно. До завтра.

– До завтра! – воскликнула она и положила трубку.

До дому я доехал быстро, практически без пробок.

Моя квартира была в новом районе, и хотя до университета добираться утром по пробкам было не очень удобно, я все равно рад, что приобрел эту квартиру.

Сделав себе ужин и опустившись на просторный диван в большой гостиной, я принялся изучать статьи и другие материалы, которые мне нужны для лекций. Работал так я пару часов и уже время близилось ко сну, как черт меня дернул вновь открыть фотографии Насти.

Они не отпускали меня, и я понятия не имел почему. Копаться в себе было утомительным занятием, тем более сейчас, когда моя голова была полностью перегружена. Не знаю, что сподвигло меня в тот момент, но я взял ноутбук, открыл почту и написал Насте письмо.

«Это может показаться странным, но я забыл дать тебе одно задание. Зайди ко мне завтра после пар».

Прочитав его еще раз, я все же отправил сообщение.

Никакого задания, конечно, я не забыл ей дать. Напротив, мне хотелось поговорить с Настей с глазу на глаз, просто потому что… Мне сейчас нужен новый глоток воздуха в плане общения. А она, даже несмотря на то, что между нами есть разница в возрасте, может дать мне эту зарядку.

Конечно, она может отказаться, и весь мой план пойдет коту под хвост. Но что-то мне подсказывало, что она согласится. В противном случае я смогу немного надавить на нее, и она точно согласится.

Хотя последний пункт я отложу уж в совсем долгий ящик, но все равно буду иметь в виду.

Так я и уснул, не посмотрев, пришел ли мне ответ.

Утром я не заехал за малой, потому что она плохо себя чувствовала и решила остаться дома, отчего я прямиком поехал в универ. Зашел за кофе в местную кофейню, взял себе латте без сахара и пошел в стены университета. Даже забыл, что я написал Насте вечером, и теперь сомневался, что это была хорошая идея.

Она откажется или вообще сочтет, что я начал ее сталкерить после тех фотографий. Но отказываться было поздно: дело сделано, а уже соображу по ситуации, что делать дальше. БУквально весь учебный день я был поглощен работой. Слушал ответы студентов, рассказывал им различные факты и материал, и практически не заметил, как время подошло к концу.

Дописывая в электронный журнал тему, в дверь тихо постучались. Я на автомате сказал:

– Войдите!

И на пороге появилась она.

Настя.