За зеркалами 2

***

Сделал слишком резкое движение, и я невольно отшатнулась, несмотря на то, что сзади меня была стена.

– О, ты предусмотрительно позаботился и о том, и о другом, король бездомных.

Мне определённо нравится его реакция на эти слова. Мне нравится, как замирают его пальцы, нервно дёргающие металл, и сужаются глаза. И когда, наконец, освободил одну руку, я облегчённо выдохнула, чтобы прямо как он только что, замереть, потому что Дарк вдруг начал растирать моё запястье. Хмурится, глядя на широкий след от железного кольца, и осторожно дотрагиваясь кончиками пальцев кожи. Нежно и в то же время обжигая каждым невесомым касанием. На мгновение заставляя оцепенеть и жадно впитывать его, вот этот жар от длинных мужских пальцев, который проникает под самую кожу. А ведь я придумала тысячу и один вариант того, как вцеплюсь ногтями в его наглое лицо…и ни одного, в котором буду застывать полной идиоткой, только потому что этот бессердечный подонок с невыносимой нежностью будет гладить мои руки, словно безмолвно сожалея о синяках на них.

Вырвала свою руку из его ладони и прижала к груди.

– Чего ты хочешь, Дарк? Что всё это значит? Какого чёрта ты меня запер тут как цепную собаку?

Поморщился и отвернулся, оставив одну руку прикованной, а я почувствовала, как гнев опалил изнутри вены от понимания, что этот ненормальный может снова оставить меня здесь и уйти. Сделала шаг вслед за ним, чёрта с два я отпущу тебя сейчас!

– Только попробуй уйти, Дарк…

Остановился, не поворачиваясь:

– И что ты мне сделаешь?

Затем звук лёгкой усмешки, и он наклоняется к одной из тарелок, берёт её и разворачивается ко мне лицом.

– Нет ни одного человека, который заставил бы меня сейчас уйти отсюда, Ева, – слишком мягко произнёс моё имя, так, что я нерешительно отступила назад, – Что такое? Моя грозная госпожа следователь испугалась вновь остаться одна?

– Мы оба знаем, что остаться наедине с тобой, намного опаснее, так ведь?

– Так, – встал слишком близко, почти вплотную ко мне, – и никогда не забывай об этом, моя девочка.

– А ты никогда не смей называть меня так!

***

И снова выставила вперёд свой упрямый подбородок, а я не смог сдержать естественного инстинкта, резко наклонившись, укусить его и тут же отстраниться, и успеть перехватить тонкую руку, взметнувшуюся вверх, чтобы влепить мне оплеуху.

– Кем ты себя возомнил, ублюдок? Вершитель чужих судеб?

В её глазах не просто огонь, в них полыхает чистейшая ярость. С такой смотрит тигрица на любого хищника, посмевшего зайти на её территорию. С тем самым предупреждением…нет, обещанием разорвать в клочья, если только он сделает следующий шаг. Впрочем, то же самое его ждёт и в случае побега. Стоит только показать ей спину…Даже если эта тигрица посажена на самую крепкую цепь, ей нельзя показывать ни свою слабость, ни долбаную зависимость от её присутствия рядом.

– Как насчёт трапезы, Ева?

Теперь уже она сделала шаг вперёд, оказавшись почти вплотную рядом. Резкий взмах рукой, и я каким-то чудом успеваю поднять тарелку выше, не позволяя опрокинуть еду.

– Какая к бесу трапеза? Ты в своём уме, Дарк? Какого чёрта здесь происходит? Кто ты такой, чтобы похищать людей и держать их в заточении?

– Я отвечу на каждый твой вопрос, – склонившись так, что вижу, как пульсирует синяя жилка сбоку на её лбу, – но только после того, как ты поешь.

–Катись к дьяволу, Дарк! Я не притронусь к этой чёртовой тарелке, даже если ты приставишь пистолет к моему виску!

Вашу мать! Да, я знал, что эта ведьма, скорее, выпьет всю мою кровь, и при этом ещё и будет причмокивать от удовольствия, чем прислушается ко мне и покорно опустошит посуду с едой.

– Ты не просто притронешься к этой чёртовой тарелке, Ева, ты съешь всё, что в ней, если не хочешь остаться снова одна.

– С каких пор тебя волнуют мои желания? Хочешь уйти – уходи. И свою помощницу с собой забери.

Не смог сдержать улыбки, глядя на взметнувшийся на короткий миг проблеск страха в синих глазах, но моя девочка всё же находит в себе силы или же безрассудство потушить его и смотреть всё с тем же отчаянием.

***

– Брось, мисс Арнольд, хочешь, чтобы я разочаровался в тебе? Чтобы поверил, что такая сильная женщина, как ты, может сдаться? В угоду чему? Собственной гордости? Скорее, глупости, ведь так?

– Да мне плевать, разочаруешься ты или нет. Ты слишком много о себе возомнил, если считаешь, что мнение такого убого ничтожества, как ты, имеет значение для меня.

Я напряглась, увидев, как зажёгся яростью чёрный взгляд. Такой же тёмной, беспросветной яростью. Да, Натан Дарк, примерно то же самое я испытываю к тебе сейчас. И тем не менее облегчённо выдохнуть, когда он отвёл глаза, словно заставляя себя успокоиться…и закричать, когда сильно дёрнул меня за волосы к себе и прошипел почти в самые губы:

– В таком случае никогда не забывай, что для такого убого ничтожества, как я, ничего не стоит свернуть твою тонкую милую шейку благороднейших кровей. И ты либо прямо сейчас съешь эту грёбаную еду, либо я сам запихаю тебе её в рот. Но перед этим грязно отымею тебя во всех позах, которые только подсказывает моё больное ублюдское подсознание.

– Отпусти меня, – тихо, одними губами, дёрнувшись в сторону, несмотря на то, что это больно. Это адски больно, но всё же не настолько, как смотреть в его искажённое злостью побледневшее лицо, видеть, как хищно трепещут крылья носа и сжались в тонкую искривлённую линию губы.

– Что такое, Ева? Удивлена? Разве не подобного ты ожидаешь от такой твари, как я? Включи мозги, девочка, и не разочаровывай меня. Ты сейчас в моей абсолютной власти, и никто не знает, скажу тебе по секрету – даже я, на что я способен, если ты заиграешься.

И вдруг резко отпустил, так, что я ударилась головой о стену, стиснув зубы от боли в затылке.

– Так что выбирает моя госпожа следователь?

Демонстративно посмотрел в сторону проклятой тарелки.

– Катись к дьяволу, Дарк!

– Я только что оттуда, мисс Арнольд. Меня и там не принимают. А может, мне самому покормить тебя?

– Будь ты проклят! Я, скорее, откушу себе язык, чем буду есть из твоей руки.

– Вот и отлично, на твой язык у меня свои планы, – он усмехнулся, словно и не ждал другого ответа, – в таком случае, займись делом, пока я приготовлю для тебя ванную.

Всучил мне эту чёртову тарелку и пошёл к выходу.

– Что ты сделаешь? Дарк, отвечай! Постой.

Взвыла в бессилии, потому что этот негодяй даже с ноги не сбился, исчез в проёме, а вскоре затих и звук его удаляющихся шагов. Ненавижу этого подонка! Ненавижу!

И с такой же ненавистью смотреть в чёртову холодную тарелку с непонятной похлёбкой. Сунул, словно собаке какой-то…но в одном он был прав – мне определённо понадобятся силы для борьбы с ним. Пусть он считает, что выиграл в первом бою, это будет мой задел на победу во всей войне.

Глава 6. Кори. Ева. Натан

– Аккуратнее ты, придурок! – Кори смачно выругался, едва не врезавшись в спину брата, неожиданно вставшего на повороте, ведущем в самый дальний отсек катакомб.

– Кому вообще понадобится тащить ванную сюда и зачем?

– Тссс, тише! – Кори недовольно шикнул на Энди, никогда не отличавшегося тихим голосом. Вот и сейчас его недовольный вопрос прозвучал слишком громко, а надоедливое эхо разнесло его, наверное, по всей территории.

– Не твоего ума дело. Молча тащи, давай, осталась пара метров.

Кори ещё раз предупредительно сверкнул глазами на отвернувшегося от него и обиженно запыхтевшего брата. Впрочем, хвала Богу, тот всё же заткнулся и больше не произнёс ни слова. Энди не мог знать, что приказ принести огромную деревянную бадью поступил от самого Натана Дарка, так как, несмотря на свой возраст, не сильно отличался умом от пятилетнего ребёнка. Подарок, доставшийся от матери-алкоголички, которая всю беременность провела с бутылкой самого дрянного пойла у рта. Парень был невероятно крупным, настолько, что заставлял даже самых искушённых людей застывать каменными изваяниями при встрече с ним. Почти шести футов роста и с грудной клеткой размером едва ли не с поле для регби, Энди внушал невольный страх любому прохожему. Но вот психическое развитие его оставляло желать лучшего. Самый настоящий ребёнок, непосредственный и наивный, обмануть его не стоило труда даже детям, и, если бы не Кори, родившийся на три года позже брата, но при этом обладавший острым и живым умом и так необходимой в мире бездомных хитростью, никто не знает, кем бы мог стать этот великан. Скорее всего, его завербовали бы в одну из криминальных банд, которые сейчас разрастались по всей стране с бешеной силой и с такой же бешеной злобой истребляли друг друга.

– Кори, ну скажи.

Идиот. Шепчет, а шёпот настолько громкий, что едва уши от него не закладывает.

Им повезло, что когда-то на них обратил внимание именно Натан. Появился словно из ниоткуда, когда группа бездомных парней, накинувшись на медведеподобного Энди, вовсю протыкала его заточками, оттеснив и удерживая в углу тощего Кори, стянувшего у одного из них шляпу с милостыней. Неброско и в то же время аккуратно и со вкусом одетый молодой парень, ненамного старше самого Энди, разогнал нападавших парой слов, а затем предложил их жертвам приют. Своеобразный, конечно, даже отдалённо не напоминавший ребятам ни старенькую квартирку, из которой их с проклятьями выгнала мать несколько недель назад, ни детский приют, в который их отвозили полицейские совсем недавно, и откуда они сбежали через огромную дыру в заборе. Кори думал, что и отсюда сбегут. Скорее даже, решил для себя. И готовить начал брата заранее к этому. Но вот уже несколько лет как катакомбы стали родным домом, которого никогда у братьев не было. Местом, в которое они хотели возвращаться. И нет, речь совершенно не о каком-то там уюте, о тепле или даже близких людях, которые ждали бы их тут. Не знали ребята этого никогда, не имели и навряд ли когда-либо будут иметь представление об этом самом уюте. Но у них появилось чёткое понимание – вот этот уголок на пятом повороте справа, это их дом. Это место, в которое не зайдёт никто и никогда и не посмеет взять оттуда их скромные пожитки. Под страхом смерти обходить будут. Чувство некой безопасности в месте, в котором его не должно было быть априори. Если бы не тот самый Натан Дарк.

И если кто-то и мог быть более фанатичен в своём отношении к нему, чем эти два брата, то это только старуха Рози, с которой того, судя по всему, связывало какое-то прошлое.

Энди шумно опустил огромную бадью на пол и, прислонившись к стене, громко выдохнул и отёр тыльной стороной ладони пот со лба.

– Вниз тащить?

Буркнул, носком изношенного ботинка отшвыривая в стороны мусор и тряпьё и пытаясь нащупать хорошо замаскированную дыру в земле.

– Ага. Шевелись давай.

Брат нервно сглотнул и едва заметно поёжился, и чтобы успокоить его, Кори достал из кармана самокрутку и протянул ему.

Вспомнил напряжённые глаза Дарка, велевшего взять привезённую им ванную и спустить её в самое подземелье. Место, о котором знали буквально несколько человек. Кори сам о нём узнал, только когда туда Энди запрятали на сутки. Иногда им приходилось так делать. Когда у брата срывало крышу, и вся его наивность, обруганная, грязно использованная и никем не принятая, начинала трансформироваться в самую ярую жестокость. Когда казалось, что ему ничего не стоит разорвать своими огромными ручищами обидчика. Не стоит не физически, а морально. Тому самому пареньку, который мог по-детски заплакать, увидев безногого котёнка.

Тогда они обезвредили его с Дарком ударом дубины по голове, и, обвязав всего цепями, оставили в этом подвале. Наказание, которого Энди теперь боялся как огня. И поэтому смотрел с неприязнью на свои же ноги, нехотя отодвигавшие в сторону прикрывавшие вход в то самое подземелье обломки строительного мусора и ветошь.

– Может, ты сам?

Энди кивнул на ванную, и Кори вздёрнул бровь и покачал головой.

– Он сказал, чтобы ты тащил.

Неопровержимое, кстати, требование для его брата. Кого-кого, а Дарка эта глыба мускулов уважала. Или боялась. Хотя, скорее, потому и уважала, что боялась. Они оба видели, на что был способен ублюдок в ярости, но и это не шло ни в какое сравнение с тем, что мог делать их некоронованный король, пребывая в состоянии хладнокровного спокойствия. Как мог приговорить одним взглядом на смерть и сам же привести в исполнение этого приговор. Так что Кори знал: больше, чем проклятого адского места под катакомбами, его старший брат боялся Натана Дарка. Впрочем, наверное, как каждый обитатель этих самых катакомб.

Энди тяжело выдохнул, кидая на землю бычок, и потянулся к бадье.

– Что бы ты там ни увидел, не произносишь ни звука. Понял? Вообще, старайся не смотреть по сторонам.

– Кор, пошли со мной, а? – жалобно протянул брат, и Кори кивнул.

– Иди. Нам ещё с тобой работать сегодня.

***

Темноту подвала освещал одинокий факел, висевший прямо у входа, и Кори спрятал приготовленные заранее спички в карман. Подумал о том, какой предусмотрительный сукин сын этот Натан Дарк. Энди ненавидел темноту, как ненавидит её любой пятилетний ребёнок, до того, что, если этому здоровяку нужно было ночью сходить по нужде в туалет, то Кори плёлся за ним, сонно переругиваясь и кляня всех демонов Ада самыми отборными выражениями.

А затем он вдруг услышал шорох откуда-то сбоку и затаился, быстро посмотрев на замершего посреди небольшой «комнатки» Энди. Глаза брата округлились, а голова наклонилась вбок, будто он рассматривал что-то или кого-то.

– Кори…

Встревоженно. Скорее даже, испуганно, и парень быстрым движением достал из кармана складной нож и шагнул к брату, чтобы застыть, точно как он, глядя на прикованную цепью к стене женщину. Её тёмные волосы прикрывали часть лица, да и тусклый свет не позволял увидеть его черты, но Кори словно инстинктивно понял – чужая. Не из своих. Не из бездомных. Как понял? А хрен его знает. Только толкнул локтем брата в живот, чтобы тот перестал глазеть и ванную расположил правильно, а сам быстро отвернулся.

– Эй, вы…помогите мне.

Произношение правильное, словно поставленное. Так нищенки не разговаривают. А ещё они так не стоят. Вот откуда это ощущение. Ведь и одежда на ней далеко не новая и не чистая, и волосы спутанные, и тарелки возле ног лежат грязные…а стоит так, словно королева какая-то. Спина прямая, будто между лопаток палка вставлена, и голову держит по-особенному. Кори даже объяснить не смог бы, как. Он таких видел только мельком или издали. К ним не подберёшься близко, будучи бездомным. Выпорхнули из автомобиля, и бегом в свои шикарные дома, оставляя подобны х Кори и его брату следить за ними взглядом.

Вот и на эту смотреть нельзя. Вроде бы и приказа прямого не было, но Кори подсознательно чувствовал – нельзя. Золотое правило, которого он придерживался всегда и неукоснительно: меньше знаешь-крепче спишь.

– Кори, это кто?

Энди придвинулся ближе, и брат злобно прошипел, чтобы тот вышел отсюда.

– Стойте!

Тихо и взволнованно, будто боится, что они сейчас уйдут…а они уйдут, потому что Кори был не таким идиотом, чтобы наживать себе проблемы с Дарком.

– Отыщите следователя Люка Томпсона. Скажите, что нашли Еву, и вы не пожалеете, – девушка дёрнулась к ним, так неожиданно и резко оказавшись совсем близко к Кори, что тот даже вздрогнул и отступил назад, – Кори, Люк Томпсон.

На какой-то миг он сжался, пытаясь лихорадочно понять, откуда пленнице известно его имя, пока не осенило – Энди!

– Слышишь? – смотрит в его глаза такими необычными, синими глазами, и парню кажется, что в них отчаяние то вспыхивает, то потухает, чтобы разгореться с новой силой, – Любое вознаграждение, которое только вы захотите.

Её глаза…они зачаровывают, гипнотизируют, и Кори судорожно пытается сбросить с себя этот ступор.

– Или же самая жестокая кара, – мужской голос, заставивший замереть незнакомку и, наоборот, выйти из оцепенения его самого.

Отвернувшись так быстро, как мог, потянул за руку с собой Энди и подошёл к державшему вёдра с водой Натану, который перевёл удовлетворённый взгляд с тарелок, стоявших на полу, на женщину. Теперь она стояла вполоборота к ним, и, судя по её лицу, вполне могла бы испепелить гневным взором Дарка.

– Напрасная трата времени, милая. Вода стынет.

Дарк отступил в сторону, пропуская их. Кори удержался от того, чтобы не оглянуться на пленницу с невероятными синими глазами. Натан был прав. Ни он, ни Энди, ни любой другой обитатель этих катакомб никогда не решится пойти против своего главаря, что бы им ни обещали. Потому что в их мире вознаграждения, как и кары, раздавал только он.

А девчонку ему вдруг стало жалко. Ничего. Сейчас они с Энди натаскают ещё воды, а после выйдут на дело, и, может, удастся стянуть достаточно, чтобы ещё на пиво хватило. В нужном количестве оно замечательно выбивает все благородные чувства даже у такого дерьма, как он.

***

– И что это за представление ты устроил?

Она стояла, сложив руки на груди и глядя на меня с тем самым своим, презрительно-высокомерным выражением лица, с которым смотрела в первые дни нашего знакомства. Ни слова не произнесла, пока я раскладывал все баночки на полу рядом с ванной, пока здоровяк Энди катил сверху огромную металлическую бочку с горячей водой, старательно опуская голову и не смотря в её сторону.

– Я попросил добавить в шампунь немного корицы для тебя.

Это уже дождавшись, когда парень оставит нас наедине.

– Дарк, – громкий лязг цепи, раздавшийся сзади, дал понять, что Ева шагнула вперёд, – я задала тебе вопрос. Что ты тут устроил?

– Конечно, я мог бы отвести тебя к себе домой, благо, он находится не так далеко от катакомб, – она прищурилась, её нервные пальцы сжались на остром локте, – но я решил соблюсти все приличия. Мы всё же не настолько близко знакомы, чтобы ты принимала ванну в моих апартаментах, мисс Арнольд.

– Какая. К чёрту. Ванна?! Ты в своём уме?

Процедила сквозь зубы, выругавшись тут же, когда цепь не позволила ей подойти ещё ближе.

– Послушай, Дарк…, – по-прежнему сцепив зубы так, что кажется, я слышу, скрип ей тихой ярости, готовой взорваться оглушительным громом.

– С удовольствием послушаю, – шагнул ей навстречу, чувствуя, как начинает дрожать каждый мускул тела в предвкушении, – но только после водных процедур, моя дорогая.

Схватил её за руку и, вытащив из кармана ключ от оков, освободил запястье и притянул Еву к себе, чтобы едва не обжечься жаром её тела, проступавшим сквозь тонкую ткань платья. В синем взоре вспыхнули отсветы страха, она судорожно сглотнула и попыталась отступить назад.

– Отпусти меня, идиот! – выставила локти вперёд, отталкивая меня, – Я не буду купаться тут, я не буду участвовать в твоих больных играх! Чего ты хочешь, Дарк? Чего ты добиваешься этими поступками? Ты ведь далеко не дурак, – она шипит, всё пытаясь высвободиться из моих рук, – ты знаешь, что тебя ждёт за моё похищение? Или ты считаешь себя настолько неприкосновенным? Тогда кто стоит за твоей спиной? Кто даёт тебе эту грёбаную уверенность, что можно выкрасть человека и запереть его в неволе?

– Ты получишь ответы на все свои вопросы, Ева – впился пальцами в её спину с такой силой, что она охнула и замерла, – но только после ванны.

– А потом что? Снова закуёшь меня и оставишь здесь?

Она даже не понимает, насколько она сексуальна, когда шепчет вот так, торопливо, тихо, когда неосознанно быстрым движением проводит языком по своим губам, а у меня молниеносно до боли начинает сводить скулы от возбуждения.

– А потом будет твоя очередь отвечать на мои вопросы.

– И?

– И только после этого я решу, что с тобой делать.

От неожиданности зашипеть, когда эта чертовка вдруг дёрнулась вперед и вцепилась в мои губы укусом. Болезненным, озлобленным, обезоруживающим укусом до крови.

– Кто ты такой? – отстранившись и смотря с яростью и злорадным удовольствием на кровь, стекающую с моей губы, – Кто ты такой, чтобы решать за других, – длинные ногти вонзились в мои предплечья, острые настолько, что, кажется, могли вспороть сквозь рубашку вены, – решать за меня мою судьбу? Грязный ублюдок!

И ответной волной моя собственная ярость. Неожиданная и в то же время такая привычная с этой женщиной. Ярость, заглушённая пониманием её страха, её истощённости…и вернувшимся нежеланием раньше времени ломать её, раньше времени дойти до финишной черты, пропустив самые сложные, самые вкусные и интересные этапы игры.

– Теперь я и только я решаю твою судьбу. Если тебе так легче, Ева, – склонился к ней, усмехнувшись, когда капля крови упала её на губу, – то теперь я и есть твоя судьба.

Большим пальцем растёр кровь по нижней губе и тут же оттолкнул её от себя.

– Или ты лезешь в воду добровольно, или я кидаю тебя туда сам. Ты в любом случае сегодня искупаешься, Ева. От тебя зависит только, как это произойдёт.

Она нахмурилась и отвернулась к бадье, замолчав, словно раздумывая.

– В таком случае уходи.

И снова приказные нотки в голосе, за которые хочется прямо в этом чертовом платье кинуть её в воду и смотреть, как растворяется эта заносчивость в ней, как исчезает бесследно подобно грязи.

– Ты не поняла, девочка. Я останусь здесь.

Обернулась назад так резко, что волосы взметнулись вокруг её лица и упали тёмным облаком на плечи.

– Что? Ты не посмеешь!

– Выбор, Ева. Время идёт. Ты же умная малышка. Ты понимаешь, что всё равно будет по-моему. И если я сказал, что ты будешь купаться при мне…

И едва не прикусить собственный язык, когда она застыла, а уже через мгновение она вдруг расслабилась, и тонкие пальцы уверенно дёрнули пуговицы её платья.