Loe raamatut: «Мяу! Из Петербурга»

Font:

* * *

Концерт на улице Лунных кошек

«Мяу! Мяу-у-у!» – слышали все, кто гулял по улице Лунных кошек… Как, вы не знаете эту улицу? Она находится на Каменном острове, и она, представьте себе, крошечная! Всего на два невысоких дома. Многие и не догадываются о её существовании и быстрым шагом проходят мимо – торопятся в детский сад, к тёте на день рождения или на пикник в Лопухинский сад на другом берегу Малой Невки. Но это люди. А среди кошачьих улица Лунных кошек самая популярная в городе. Почему? Ну, во-первых, из-за названия. Вам бы понравилось, если бы в вашу честь назвали улицу? Или проспект? Или даже площадь? Вот и кошкам очень нравится. А во-вторых, здесь находится знаменитая музыкальная школа кошэстро Мурлыкио.

«Мяу! Мяу-у-у!» – слышали все, кто гулял по улице Лунных кошек. А всё потому, что котята готовились к отчётному концерту в музыкальной школе. Длинные и короткие мявки раздавались из распахнутых дверей парадных, с уличных подоконников, с крыш, из водосточных труб и даже из кустов акации, что росла у реки.

Хор под руководством кошэстро Мурлыкио выступал сегодня – в ночь полнолуния. По ночам люди не гуляют и не работают, ведь так? Значит, это самое удобное время, чтобы собрать полный зал, вернее, полный дом слушателей. А то и два.

Всё складывалось как нельзя лучше. Генеральная репетиция позади, котята чисты и аккуратны. Они ещё накануне вылизали хвосты и белые манжеты на лапках. «Всё пройдёт безупречно!» – говорил Мурлыкио, а он никогда не ошибался. Сам же кошэстро по такому случаю надел бабочку серебристо-лунного цвета и пригладил усы.

К этому моменту на улице воробью было негде ступить. Впрочем, воробьи давно уже держались подальше от этого места. Юные ученики кошэстро Мурлыкио заполнили тротуары и поребрики. Они взяли с собой младших братьев и сестёр, мам и пап, дедушек и бабушек, тёть и дядей, а котёнок Кларнет даже привёл троюродного прадеда. Гости ожидали концерта, теребя в лапах букеты из рыбьих косточек. Над гостями и вокруг фонарей кружились мотыльки.

Круглая луна выкатилась из-за облаков, и кошэстро Мурлыкио взмахнул кончиком хвоста:

– Час настал!

Ученики взяли самую низкую ноту, а потом – ноту повыше. До-ре-ми-фа-соль-ля-си! Точнее: мя-мя-мя-мя-мя-мя-мя! Котята пели уверенно, громко, как учил кошэстро. Их родственники затаили дыхание, стараясь не пропустить ни единого звука. А что же люди?

Первой выглянула в окно старушка из пятой квартиры. Хорошая старушка. Она каждый день подкармливала котов. Кто, как не она, оценит старания хора? Но та даже не улыбнулась.

– Что же вы? С утра заладили и никак не успокоитесь, – проворчала старушка. – Я кому корма и сметанки принесла? Ешьте, не вопите.

Дальше – больше. Матери с суровым видом захлопывали окна – они недавно уложили детей и теперь мечтали попить чаю в тишине.

– Мя-мя-мя-мя-мя!

Кошэстро только успевал дирижировать хором. Его хвост ходил туда-сюда, как метла дворника Ахмета, который, кстати говоря, обожал кошек. Но только не в ночное время суток.

– Дорогие котята! Это успех! – сообщил кошэстро Мурлыкио. Хлопки оконных рам напоминали ему аплодисменты.

– Замолчите! – закричал кто-то, а во дворе запищала автомобильная сирена.

– Перерыв на сирену! Затем новая песня в нашем репертуаре, – объявил Мурлыкио.

– Кошэстро, а вы уверены, что это успех? – смущаясь, спросил его Маракасик, котёнок с рыжим пятном на мордочке.

Кошэстро Мурлыкио посмотрел на луну. Полная луна была похожа на самый толстый в мире блин. Рыбный, разумеется. И неважно, что рыбных блинов кошэстро никогда не видел и даже не знал, существуют ли они на самом деле. Ведь мечта есть мечта. Она вдохновляла!

– Для первого раза успех, конечно, – моргнул кошэстро.

Хор запел по-новому:

– Мя-ми-мя! Мя-ми-мя! Мяу!

И тут мимо уха великого кошэстро пролетело что-то пушистое, сиреневое и увесистое. Тапочка с помпоном! Её кинул в форточку жилец из девятой квартиры, что работал в банке в Мучном переулке. И что же вы думаете – попал? Нет. Мурлыкио не был бы великим, если бы не сумел увернуться.

– Прекратите кошачий концерт, а не то я вторую кину! Мне вставать в шесть утра! – то ли пригрозил, то ли пожаловался работник банка.

Мурлыкио был опытным кошэстро. Он снова взмахнул кончиком хвоста, и наступила тишина.

– Это всё из-за меня. Я плохо тяну мя пятой октавы, – печально сказал Маракасик.

– А я – мя второй… – вздохнул его сосед.

– Нет, это у меня не получается мя третьей октавы!

– Котятки, не забывайте: мастерство приходит не сразу, – успокоил своих учеников Мурлыкио. – Хоровое выступление закончено. Вы молодцы.

Он и ученики поклонились благодарной кошачьей публике.

– Это было великолепно! – закричали родственники и подарили всем выступавшим ароматные костлявые букеты.

Кошэстро слегка улыбнулся.

– Спасибо. Но блинная… то есть лунная ночь так прекрасна, что концерт на этом не заканчивается.

– Ура! – обрадовались котята. – Что теперь?

– Перейдём к скребущим музыкальным инструментам: царапкам и когтям-виртуозам. Предлагаю пройти в первую парадную. – Мурлыкио пропустил вперёд троюродного прадеда Кларнета.

Котят не нужно было просить дважды.

– Наш концерт останется в летописи Петербурга, – торжественно сказал им кошэстро. – Начнём с девятой квартиры.

Сезон корюшки

В середине апреля в Петербурге начинается сезон корюшки. По всему городу витает аромат рыбки, которая пахнет домашними хрустящими огурчиками. Коты пускают слюнки. Они любят корюшку в любом виде: вяленую, жареную, копчёную, запечённую. А свежую едят так, что за ушами трещит! Говорят, лакомиться этой рыбкой любил сам император Пётр I, хоть он и не был котом.

Лов корюшки по всем набережным и мостам – главная традиция петербургских рыбаков. Вот и в этом году, как только ледоход прошёл и корюшка двинулась на нерест, они заняли свои места. Рыбы было очень много! Её ловили кто чем мог: удочками, сачками, косынками, а кто-то – и школьным портфелем.

Коты рыбу не ловили. Они вели активную ночную жизнь: охотились на мышей и любовались луной. А днём спали. Иногда нет-нет да и просыпались, мечтательно бормоча: «Где же моя маринованная корюшка?» Сами подумайте: разве можно сравнивать огуречную рыбку с пыльными мышами? Вы спросите, почему же коты не ловили её? Ответ прост: вытащить из Невы корюшку – легкотня! А вы попробуйте сделать так, чтобы люди с удочками сами отдали вам её. Вот где настоящий спорт! И тут уж сколько было котов, столько и приёмов.

Например, рыжий Персик показывал рыбакам, что он «свой». В этом году он облюбовал самое уловистое место – стрелку Васильевского острова. Сынишка Персика Абрикоска в первый раз увидел, как ловили рыбу с моста.

– Папа, ты уверен, что здесь есть корюшка? Может, на Финский залив махнём?

– Что ты, сынок, в Неве можно поймать всё что угодно! Угря, форель, миногу, и даже… акулу.

– Акулу? – Глаза у котёнка стали большими, как блюдца с молоком.

– Бывали случаи, – улыбнулся в усы Персик. – Но разве она может сравниться с корюшкой?!

– Нет, – облизнулся Абрикоска. – Лучше корюшки нет ничего.

– Точно. Поэтому сиди рядом с этим дядей в зелёной панаме и помогай ему.

– Как?

– Ну как, как. Смотри на поплавок.

Персик показал, как это делается. Он сел неподвижно, а вот зрачки его так и принялись скакать туда-сюда. Как будто удочку поторапливали: пускай уже клюёт!

– Папа, ты что, гипнотизируешь рыбу?

– Ничего ты не понимаешь. Рыбаки – народ одинокий, неизбалованный. Знаешь, как они радуются хорошему напарнику? А с напарником что принято делать?

Персик выдержал паузу и продолжил:

– Делить добычу. Поровну.

И правда, дядя в зелёной панаме уже посматривал на Персика и одобрительно улыбался.

– Клюёт, а? – сказал он и подсёк рыбу. Она блеснула на солнце серебристыми боками и исчезла в ведре, что стояло у ног рыбака.

– Я понял, понял! – воскликнул Абрикоска. Он оказался весьма сообразительным.

Когда ведро наполнилось до краёв, счастливый рыбак засобирался домой. Но сначала поделил добычу. Не пополам, как думал Персик, а на три части! Одну – себе, другую – Персику и третью – Абрикоске.

«Вот это да. Завтра пойдём сюда на дело всей многодетной семьёй», – довольно подумал Персик.

Рыночный кот Снежок действовал иначе. Он не любил сложных путей. Поэтому корюшку ему привозили уже выловленную, гружёную в ящики из досок. Запах от них стоял такой, что хвост сердечком сворачивался. И конечно, Снежок мог бы просунуть лапу в щель между досками и вытащить не одну рыбёшку. Но это было не по правилам. Да и стоило ли ему лапы пачкать?

Tasuta katkend on lõppenud.