Loe raamatut: «Маша-растеряша»

Глава 1

Я прокручивала свою жизнь, словно кинофильм, и время от времени останавливала картинку, чтобы рассмотреть её детальнее.

Школа, экзамены, выпускной, затем поступление в ВУЗ. Давление со стороны отца при выборе специальности. Университетские друзья и он: безумно красивый парень – мой Юра.

Сначала я не придавала значения мимолетным взглядам, случайным касаниям, знакам внимания с его стороны. И при этом обращала внимание на косые завистливые взгляды других девушек. И совершенно не понимала причин для этого.

А потом Юра пригласил меня на свидание. Одно, второе, третье… и я сдалась. Я была счастлива: высокий, умный и такой заботливый парень – мне! Все девчонки нашего потока мечтали оказаться на моем месте. А он выбрал меня! Меня!

Папа тогда чуть с ума не сошёл, когда я заявила, что выхожу замуж. Он просил, уговаривал, убеждал и даже прибегал к шантажу, грозился вычеркнуть из завещания.

О! А там было, чего лишать.

Генеральный директор строительной компании Александр Шилов умел прогибать неугодных ему. Но я же его дочурка! И действовала его же методами. Заявила, что брошу учиться. Как ни странно моё заявление сработало. Он плюнул на всё, и в итоге я сменила фамилию, став Полонской Марией.

Папочка смирился.

Я помню, как отец поцеловал меня в лоб и просил быть счастливой. Даже чуть не расплакался. Шилов, всегда грозный и железный во всём, размяк. Такую свадьбу отгрохал! А мне не нужно было всей этой вычурности. Только Юра всё настаивал и переживал, что о нас подумают.

Мы с Юрочкой жили на съемной квартире рядом с университетом. И тут же папуля не упустил возможности помочь и подарил на моё имя квартиру в центре города, трёхкомнатную, с намёками на внуков.

Я тогда не планировала беременность: хотела получить высшее образование и найти работу по душе. И Юра меня поддерживал. Так мы и жили. Счастливо. Я была безгранично влюблена и, как оказалась, слепа.

Полная идиотка!

Промокнув салфеткой выступившие слёзы, отпила горячий шоколад. В любимом кафе всегда можно было утолить свои печали вкусным напитком, что я собственно сейчас и делала. Пряталась от реальности.

Мне снова предстоял выбор. И я жутко боялась ошибиться.

– Маша? Машка Шилова, ты? – меня окликнули, вырывая из пучины горьких мыслей.

Я подняла взгляд. Передо мной стояла симпатичная рыжеволосая девушка с короткой стрижкой.

– Эм, да … – растерянно протянула я.

Та, в свою очередь, звонко рассмеялась и бесцеремонно присела за мой столик:

– Вот так встреча! Не узнаешь? – я даже нахмурилась от того, что никак не могла вспомнить её, отдаленно угадывая в ней знакомые черты.

– Ну ты, даёшь, подруга! – обижено буркнула она и махнула официанту.

Я оглядела её, быстро пробежав по внешнему виду. Девушка выглядела интересно: яркий макияж, но уместный при этом, средние перламутровые кольца-серьги в ушах, темный свитерок и красивое украшение на шее. Она была словно вспышка с этими своими торчащими в разные стороны волосами.

– Мне, пожалуйста, кофе с молоком, а вот этой мышке, еще один горячий шоколад, – сделав заказ, она уставилась на меня, пронзительно сверкнув зелёными глазищами.

И тут меня осенило…

– Да ладно! Наташка? Вот, я дура! – я слишком громко выражала свои эмоции, посетили уже с явным интересом посматривали на наш столик. Видимо, стало интересно, почему я дура. – Ты извини меня, я сегодня немного не в себе, – пыталась как-то оправдаться, но, откровенно говоря, мне было всё равно.

С Наташей Самойловой мы всегда дружили. Но потом, как это бывает, после окончания университета потеряли связь, хоть и жили в одном городе. И как я её не узнала? Странно, что мы всё это время не виделись. А вот сейчас… даже символично. Самойлова тогда, десять лет назад, пыталась меня вернуть с небес на землю. Не нравился ей Полонский никогда. Я усмехнулась.

– Что такое? – с любопытством кошки спросила подруга.

– Да, так. Я похоже развожусь, Ната, – было больно признавать неизбежное.

Нижняя губа предательски задрожала. Я всхлипнула, не сдержав слёз. Самойлова, не ожидавшая подобного откровения, с сожалением накрыла мою ладонь.

– Все настолько серьёзно? – я только положительно закивала, не могла говорить.

Как-то открываться перед человеком, с которым не поддерживал связь долгие годы было как минимум странно.

– Расскажешь? – осторожно спросила уже серьёзная подруга.

Мы не виделись девять лет после выпуска. И сейчас мне не с кем было даже поговорить. Папа окунулся весь в работу, помимо этого у него появилась очередная женщина. Мне не хотелось видеть в родных глазах осуждение и правоту.

Ведь он был прав, так ведь? С самого начала говорил мне, что Юра не тот, кто мне нужен.

– Мы с Полонским уже больше десяти лет вместе. Ну ты помнишь, как всё у нас закрутилось. Я тогда влюбилась по уши, – улыбнулась тёплым воспоминаниям, всё же это был мой первый серьезный роман.

– Да уж, – фыркнула Ната и, позвав вновь официанта, заказала два кусочка «чёрного леса». – И как этот коз… кхм, как у него дела? Слышала, он поднялся?

Я отвернулась к окну, всматриваясь в случайных прохожих, которые укрывались от непогоды под зонтами.

Сейчас на улице было пасмурно. Дул сильный ветер, характерный для нашего региона в это время года, срывая первые осенние холодные капли с туч.

– Не без помощи отца, Наташка, – хмыкнула я. – Ты понимаешь, я же всё для него, всё! Папа тогда помог, но поставил условие. Работаю у него теперь. А ты знаешь, я всегда хотела что-то простое, чтобы с душой.

Наташа мягко улыбнулась, я заметила едва заметные морщинки у глаз и губ. Значит счастливая: много улыбается.

– Ага, ты была готова даже в кафешке на кассе стоять. Я помню. Но тут я на стороне Александра Михайловича, уж извини, – подняв ладони вверх, сказала она.

Мы обе рассмеялись.

– Было такое.

Наступило молчание. Я водила пальцем по краю чашки, собираясь с мыслями. А Наташа терпеливо ждала продолжения.

– Я ему теперь благодарна всё же, – проглотив ком подступающих слёз, продолжила: – Что тут скажешь, мы так и не завели детей с Юрой. Всё было не до этого. То время не то, то «подожди Маша, а вот давай через год», – вздохнув, я посмотрела на подругу сквозь пелену слёз.

– Маш… – сочувствующе отозвалась она.

Я не знала, как это сказать, как признаться? Мне почему-то было стыдно, как будто это всё было моей виной. Но я же сама… Сама!

– Наташ, ты понимаешь, я же забеременела, пять лет назад, – Самойлова потемнела, явно предчувствуя плохое.

– Маш, что он сделал? Я не понимаю… Может воды? – я отрицательно помотала головой.

– Нет, нет. Когда я расскажу всё, ты поймешь, – я немного помедлила, как будто от этого что-то могло измениться. – Он уговорил меня сделать аборт. Я тогда совершила самый ужасный поступок в своей жизни, – уронив голову на ладони, скрыла лицо от осуждения Наты. – Мне было двадцать пять. Рекламное агентство Полонского набирало обороты, он был всё время в офисе или в командировках. А я ждала его, как верная собачонка. Да лучше бы ушла от него, зато была сейчас не одна!

Вырвавшиеся слова дались мне с трудом. Но где-то в глубине души, я почувствовала облегчение от того, что призналась в самом ужасном поступке.

– Маша, я всегда говорила тебе, что твой Юрочка урод редкостный. А ты, извини меня конечно, дура! – она крепче сжала мою руку. – Что дальше?

Я резко подняла голову и рассказала ей, как встретила его сегодня на парковке торгового центра в компании молодой брюнетки. Они садились в машину, Юра заботливо усаживал девушку в салон дорогого автомобиля, который папа подарил мне.

– Шилова, ну гульнул твой козлина, так возьми и тоже найди себе мужика! – выдала мне Самойлова, она всегда рубила в лоб то, что думала.

– Наташ, она была в положении. Понимаешь? Он ведь весь наш брак был против, а тут… – я закрыла рот ладошкой, сдерживая всхлип.

Я была так зла и раздавлена. Мне было так больно. Я прожила с человеком десять лет! Любила его! Да и сейчас люблю. А он растоптал меня, унизил и самое главное заставил убить нашего ребенка.

Горькие слёзы покатились по щекам. Я сама во всём виновата…

– Ох, милая… – Наташа пересела ближе ко мне и обняла, подставив свою жилетку. – Все наладится, слышишь?

Моя жизнь, такая комфортная, правильная, как мне казалось, уместилась в десятиминутный рассказ. От этого осознания стало невыносимо.

Глава 2

После неожиданной встречи я сразу поехала домой. В квартире, было пусто и тихо. Юра был в отъезде на все выходные: очередная конференция.

Видела я эту длинноногую «конференцию»…

Устало бросив ключи на комод, я села на пуф, оглядывая привычное, уютное пространство.

– Нет, жить здесь после развода, не буду, – на выдохе горько произнесла я.

Помню, как впервые мы переступили её порог ещё без ремонта. Я парила от восхищения и идей, которые возникали в моей голове одна за одной. Я буквально вопила от восторга и переполняющих эмоций. Мне не терпелось начать ремонт.

А Юра тогда обнял меня и глубоко поцеловал, ещё больше кружа мне голову.

По щекам стекали тихие слёзы боли и отчаянного одиночества. Хотелось выть от тоски и собственной глупости. Жалость к себе загоняла в болото.

Как я могла все эти годы не замечать очевидного? Он же не любил меня никогда.

Розовые очки неожиданно разбились. А осколки вонзились глубоко раня.

Наверное, я бы смирилась с изменой… Наверное, я бы приняла ложь за правду! Но то, что я видела, не было похоже на отношения близких родственников или знакомых. Ведь именно эти слова я готовилась выслушивать в очередной раз от мужчины, которого, думала, знаю достаточно, чтобы понять, когда он врёт.

Бороться с неродившимся ребёнком я не могла, да и не хотела.

Полная решимости, обдумывала дальнейшие действия. Первое – мне был нужен хороший юрист. Второе, – а что вторым пунктом? Что мне делать потом? После…

Что там делают разведёнки?

– Об этом я подумаю позже, – поднявшись, устало поплелась в ванную.

***

Горячий душ привел меня немного в чувства.

Протерев запотевшее зеркало, я внимательно смотрела на женщину в отражении. Возможно, она смогла бы подсказать мне, как быть дальше?

Мои карие глаза иногда отдавали зеленью, если использовались в макияже фиолетовые оттенки. Сейчас же, обрамленные небольшими морщинками, они были наполнены грустью и усталостью. Даже они кричали о моей несчастной жизни. Пухлые от природы губы достались мне от мамы. Нижняя и верхняя были практически одной толщины. За это в школе меня называли рыбкой. Смешно, но Юра никогда не называл меня ласково. Просто Маша.

Чтобы скрыть свой, как мне казалось, блеклый русый стала красить волосы в блонд и укоротила длину по плечи. Старалась выглядеть ухоженной и красивой.

Для кого?

В спальне зазвонил телефон. Я знала, что это папа: специально поставила на него другой рингтон, чтобы уж наверняка. Говорить ни с кем не хотелось. Но я знала: стоит мне проигнорировать отца, то он начнёт бить тревогу.

Нажав на кнопку принятия вызова, постаралась скрыть грусть в голосе.

– Привет, папочка.

– Машуля, здравствуй, – раздался весёлый голос родителя. – Я хотел бы пригласить тебя в гости к нам. Хочу познакомить тебя со Светланой.

Я молча выслушивала торопливое предложение отца.

«Ну вот, что сказать ему? Что я не хочу видеть его очередную куклу?»

– Растеряша, давай, дуй к нам. Мы сегодня на даче.

Но стоило услышать тёплый голос отца с приказными нотками, и на моём лице тут же появилась тёплая улыбка, потому что только он меня так называет – Машей-растеряшей.

Видимо, папа улавливал мой настрой даже на расстоянии и старался задобрить.

И я не решилась отказать ему. Тем более рассказать обо всём случившемся, о скоропостижно принятом решении развестись. Он поддержит, просто это был не телефонный разговор.

Всему своё время и место.

– Хорошо, – сдалась я. – Что-нибудь привезти?

Радостный Шилов не скрыл облегчённого выдоха.

– Ничего не надо. Давай, ждём, – не прощаясь, он завершил вызов.

***

Не удержавшись, я всё-таки заехала в любимую кондитерскую и взяла пирожных. Тех самых, которые очень любила мамочка.

Не знаю, кому я хотела этим что-то доказать: себе или папе. Да и к тому же, откуда этой Светлане знать о предпочтениях первой жены Шилова Александра Михайловича.

А может быть, я просто хотела показать свою вредность и ткнуть отца в действительность, вырвать его из лап очередной расфуфыренной особы. Почему-то была уверена, что она выглядела именно так. Этакой инстасамкой и обязательно, чтобы звала папу «пусик». Так живо представила это, и сразу поморщилась, пустив смешок.

Чёртова пробка затянулась. И я в очередной раз была вынуждена написать папе, чтобы он не волновался. С тех пор как он освоил новомодные приложения, нигде не давал мне покоя. Хорошо, что хоть в инстаграме его не было.

Хотя откуда мне знать? Я не сидела на этой платформе с университетских времен. Воспоминания о той счастливой жизни в воздушных замках больно кольнули.

По радио зазвучала Ева Польна и я тут же стала подпевать незамысловатым словам, которые, как оказалось, попадали в точку моих переживаний.

Посмотрев в боковое окно, встретилась взглядом с кареглазым мужчиной. Похоже, он довольно давно смотрел на меня. Ведь мог уехать, в отличие от других водителей, потому что сидел на байке. Обтянутая чёрной кожей мускулатура приковывала взгляд. Осмотрев его, мои щёки запылали.

Как стыдно! Он же наверняка видел, а может и слышал мои завывания в салоне. Я от этой мысли отчего-то заулыбалась, не скрывая своего смущения. Мужчина подмигнул мне, задвинул визор, и стартанул с места. Защитный костюм и сам мотоцикл завораживали, хотелось смотреть не отрываясь.

«Всё, Полонская, ты поехала крышей…»

Очередь из желающих вырваться из затянутого смогом города, двинулась. И под очередной трек «Гостей из будущего» чёрный гелик, за рулём которого восседала я, поехал за вынужденными соседями по несчастью.

Глава 3

– Ну наконец-то! Машенька, мы тебя заждались! – воскликнул родитель.

Папа стоял у ворот, раскинув руки в стороны для объятий. Он всегда так меня приветствовал, в неформальной обстановке естественно.

– Здравствуй, папуль, – обняв его, вернулась к машине за вещами.

Он посмотрел на автомобиль суровым взглядом, как бы заранее готовя меня к поучительной речи.

– Я не понял, Маш. А почему ты не на своей?

– Юрий взял, захотел сменить колёса. Ну ты знаешь, мальчики такие мальчики, – от отца не ускользнул мой холодок в отношении мужа.

А когда я вытащила чемодан со своими вещами, так вообще помрачнел окончательно.

– А это, что? Зачем так много вещей?

Рано или поздно мне всё равно пришлось бы рассказать о разводе, но я предпочла не вываливать на папу эту новость, по крайне мере сейчас.

– Пап, давай поговорим чуть позже. Я жутко устала.

Многозначительно хмыкнув, а у него это еще вышло угрожающе как-то, он вцепился в ручку моего чемодана. Мне досталось нести коробку с пирожными.

Наша дача уже давно была не похожа на дачу в типичном понимании. Ни тебе грядок, ни рассады и прочей атрибутики садоводов-любителей. Отец перестроил дом и о воспоминаниях детства мало, что напоминало. Вместо яблоневого сада стояла беседка, а на месте старых детских качелей был организован небольшой искусственный прудик.

Осмотрев участок, я грустно вздохнула. Так папа справлялся с потерей любимой женщины, моей мамы, которую забрал у нас рак.

– Заходи, дочь, – открыв мне входную дверь, любезно пропустил вперед.

В большой кухне-гостиной витали божественные ароматы приготовленной еды.

– Ммм… – я невольно простонала, давненько не было домашнего уюта в этом доме. – Папа, ты нанял помощницу по дому?

Расстегивая пальто, осматривала интерьер, который заметно изменился.

– Машунь, да ты что! – по-доброму мягко рассмеялся родитель. – Это всё Светик. Она у меня такая хозяйка, – горделиво просиял Шилов.

Мне было странно слышать подобное. Я представляла наманикюренные девицу, коими были все предыдущие пассии. Папа выглядел на все сто, как сейчас, говорят «горячий дедушка». Седина в волосах и ухоженной бороде придавала и без того суровому бизнесмену мужественности. Он исправно следил за собой: умеренные физические нагрузки, бассейн по выходным и лыжи зимой. Конечно, он привлекал внимание женщин и я, давно повзрослевшая, всё понимала. Но в основном, это были всегда девушки моложе меня, что несказанно выводило и злило.

Неужели, нельзя было найти нормальную, умную и воспитанную?

Последняя жена Шилова, с которой он по дурости решил связать жизнь штампом в паспорте, была тупой как пробка. Вечно навязывалась ко мне в подружки, вмешивалась в наши с папой разговоры, как будто была мне матерью. Короче, пыталась что-то решать, ну кроме выбора времени на маникюр или спа.

Поэтому сейчас, находясь в полном неверии от происходящего, я хотела наконец лицезреть эту потрясающую женщину. Потому что ну не могло быть, чтобы человек, который так готовит, был похож хоть на одну из предыдущих девиц.

– Светик! Машуня приехала, – позвал папа женщину.

По ступеням со второго этажа спускалась высокая худощавая блондинка. Её притягательные черты лица примагничивали мой взгляд. Выразительные скулы и холодные серые глаза пронизывали, чем вызывали интерес. Я никогда прежде не видела такого сочетания притягательности. Это обескураживало и восторгало. Но самое главное, женщине было около сорока. Неожиданно и многообещающее.

– Добрый вечер, – изумлённо прошептала я, переводя на папу не верящий взгляд.

Он же, жук хитрый, зная мою «любовь» ко всем его бывшим, лишь тихо посмеивался. Видимо, моя растерянность читалась по моему выражению лица. Обнимая меня за плечи, подтолкнул ближе к блондинке.

– Знакомься. Это моя дочь Маша.

– Очень приятно, милая. Меня зовут Светлана, – женщина протянула руку для пожатия.

Я неловко коснулась сухой ладони и вздрогнула, когда Светлана накрыла мою руку своей.

– Ты наверное устала, я подготовила твою комнату. Спускайся к нам, мы пока с твоим отцом накроем на стол, – я только смогла «угукнуть» и молча кивнуть, полностью озадаченная и не верящая во всё происходящее.

За столом, несмотря на мои разрушенные предубеждения, чувствовалась некая напряжённость. Особенно это исходило от Светланы. Может она, волновалась, как я её приму? Я и сама ощущала себя не в своей тарелке.

Чувствовалось, что женщине необходимо было поговорить и выплеснуть переживания. Это было странно, потому что с виду она походила на непоколебимую снежную королеву. Но при всем этом располагала к себе. А я давно смирилась с любым выбором отца. Тем более он особо не спрашивал, как и я его. У нас это было обоюдно.

– Чем вы занимаетесь, Светлана? – я хотела поддержать беседу и хоть как-то избавить от натянутости между нами.

– Я экскурсовод, – спокойно ответила она.

Я восторженно округлила глаза, давая понять ей, что мне интересно услышать продолжение.

– Правда? Как интересно.

Женщина положила приборы и стала рассказывать о своей работе с таким вдохновением, что я могла ей только позавидовать. То, с какой страстью и блеском в глазах она говорила, было понятно, что она любила своё дело. Папа смотрел на Светлану с нескрываемым обожанием, сжимая её хрупкую ладонь.

В этот такой тёплый и светлый момент, мне стало невыносимо больно. Больно от того, что я по собственной наивности и глупости потратила десять лет жизни на недостойного человека. И самое главное, где? Где были мои глаза? Почему я только теперь поняла с каким человеком жила? Я вспомнила, как Юра обхаживал беременную брюнетку, как нежно и бережно помогал сесть в мой автомобиль, гладил её живот.

– Маша? – обеспокоенно позвал отец. – смахнув незамеченные мной слезы, поспешила улыбнуться.

– Извините меня, я так расчувствовалась. Я так рада за тебя, папуль. И конечно же за вас Светлана, – папа, кажется, поверил, поцеловал свою женщину в щёку, заставив её смущаться.

Позже, после чая и вкусных пирожных, которые явно пришлись по вкусу новой пассии моего папы, я сидела на диване, перелистывая все известные контакты лучших юристов и читая отзывы.

Я ещё не знала, как отнесётся Юра к новости о разводе, но подсознательно хотела подготовиться на случай, если возникнут трудности. Учитывая его сложный характер, можно было ожидать чего угодно. Отметив несколько вариантов, я стала заполнять заявление через госуслуги. Готовилась по всем фронтам…

Мой телефон завибрировал, тихо поигрывая занудной мелодией. На экране высветилось «Юрочка» и внутри похолодело от волнения перед предстоящим разговором.

– Алло, Маш. Ты где? – в трубке зазвучал спокойный голос мужа.

Но я знала: это только напускное равнодушие.

– И тебе привет, Юра. Я у отца, – холодно ответила, сжимая крепко плед, накинутый на плечи.

– Как это понимать? Где твои вещи? – раздражённо спросил он.

Перед отъездом к папе я оставила благоверному сюрприз – забрала все свои вещи, съехала. Но не ожидала, что он вернётся так скоро.

– Полонский, я подала на развод, – выпалила я на одном дыхании. – Пока можешь пожить в моей квартире. Сколько тебе нужно времени для поисков жилья?

Я слышала, что мужчина хочет возразить, но протараторила ему всё не давая возможности вставить и слова.

– Хотя, наверняка у тебя уже есть, где жить с будущей матерью твоего ребёнка, – сбросив звонок, я закрыла глаза и уронила голову на ладони.

Слёзы душили. Хотелось исчезнуть и забыть всю эту грязь, в которой меня растоптали.

– Маша?

Папин голос неожиданно прервал терзания моей души и я вскинула голову, всматриваясь в его лицо, чтобы понять, как много он услышал из моего разговора с мужем.

– Растеряша, что случилось?

Не выдержав, я кинулась к папе и разрыдалась. Последние месяцы постоянных ссор и скандалов, колких обвинений от Юры и как вишенка на торте – беременность очередной любовницы, разбили меня вдребезги. Больше не было сил держать в себе эту боль от предательства и разочарования. И только сильные родные руки единственного верного мне мужчины были способны поддержать в трудную минуту.

И я призналась ему. Во всём. Утаив самое главное.

– Я сотру его в порошок. Слышишь? Он ещё поплатится за всё, что с тобой сделал, – сквозь пелену слёз доносились его гневные ругательства.