Какая же бешеная волна ужаса, горя, гнева накатывает, когда читаешь книгу Астафьева. Не сразу, нет, поначалу ты ещё смущен той простотой и оголенностью, с которой показан быт русского солдата в тылу, ты ещё высмеиваешь про себя нескладность призывников, глупость их руководства, безолаберную подготовку к такой, казалось бы, жизненно важной миссии – спасать родину. Но постепенно нарастающий гул незаметно оглушает и ослепляет тебя: воровство, разгильдяйство, холод, от которого не 400 человек никак не спасутся у двух казарменных печек, вонь запрелых нар, вечная их темнота, недоедание, да что там! – голод и нищенство будущих защитников, бесполезная муштра с палками вместо винтовок! Растерзанная одежда с чужого плеча, плеча убитых в 41-м солдат, переданная эшелоном солдатам из года 42-го! Болезни, слепые и простуженные бойцы, слепо бредущие к отвалам с помоями в поисках еды. Грязь, пот, запах мочи и кала, грязный снег, болезнь тела и ума – вот изнанка войны, которую выставляет автор. Это вам не сопливый Твардовский со своим конфетным Теркиным. Это – жизнь. Читайте.
tekstMaht 1010 lehekülgi
1994 aasta
Прокляты и убиты
Raamatust
В 1942 году восемнадцатилетним юношей Виктор Астафьев ушел добровольцем на фронт. Служил на передовой, перенес несколько тяжелых ранений, был награжден орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу», демобилизовался в 1945 году в звании рядового.
Война, увиденная глазами простого солдата – одного из сотен тысяч, в нечеловеческих условиях ежедневно сражающихся со смертью, – центральная тема в творчестве выдающегося русского писателя Виктора Астафьева. Роман «Прокляты и убиты» – итог многолетних размышлений и одно из самых драматичных, трагических и правдивых повествований о войне как «преступлении против разума». Пронзительная откровенность писателя, его бескомпромиссное нежелание скрывать «неудобные» факты и приукрашивать суровую правду, предавая собственные воспоминания и память павших, завоевали произведениям Астафьева любовь миллионов читателей.
Всегда, когда начинаешь читать книги или смотреть фильмы о ВОВ, всегда на первый план выходит ура-патриотизм и победа, но не тут, нет. Книга, написанная Виктором Петровичем очень жестока, очень правдоподобна и на самом деле, ее трудно читать, а перечитывать уж более, однако оно того стоит. Книга не так популярна, что очень огорчает.
Квинтэссенция негатива слитая в одном месте.Копилось у автора годами,как СССР развалился, выплеснулось на бумагу.Все это было в нашей истории, может не в таких объёмах,но было.
Этот роман потрясающий! Первая книга долась мне для чтения с трудом. Эта постоянная голодная рутина казалась не кончится никогда, но потом как разворачивались события я рылала, читая роман! Я плакала и мне тоже было больно! Очень глубокий смысл, спасибо за послание к нам и к будущим поколениям! Эта книга будет обязательная для прочтения моим детям, как подрастут! Спасибо автору и глубокое уважение! Жаль, что его нет уде вживых.
обязательна к прочтению всем людям на планете.. может эта книга поможет понять, что-то кому-то и когда-нибудь эта книга будет в школьной программе
Jätke arvustus
беда. Победы нам даются лавинойИзо
требует… Шорохов возился в ровике, чего-то толок камнями, попадая по пальцам, ругался. – Ты куда отлучился? – как будто с того света, затушеванным расстоянием голосом спросил Сема Прахов, дежуривший у телефона на левом берегу. – На промысел я ходил, Сема… на рыбный. – А-а, – начал успокаиваться Сема. – Надо все же предупреждать, а то вдруг чё… «Ах, Сема, Сема! Какое тут у нас может быть „вдруг“ или „чё“. Вот
дежурили. Костя Уваров и Вася Шевелев ведали провиантом – занимали очереди в раздаточной, пекли на печи добытую картошку, свеклу, морковь, торговали, меняли вещи на хлеб и табак, гдето в лесных дебрях добывали самогонку
Ребята – вчерашние школьники, зеленые кавалеры и работники – еще не понимали, что в казарме жизнь как таковая обезличивается: человек, выполняющий обезличенные обязанности, делающий обезличенный, почти не имеющий смысла и пользы труд, сам становится безликим, этаким истуканом, давно и незамысловато кем-то вылепленным, и жизнь его превращается в серую пылинку, вращающуюся в таком же сером, густом облаке пыли.
Ничё-оо. Подкололи. Подумашзабросил в ход сообщения немца, извалявшегося
Arvustused
5